Все обо Всем

A short text to describe your forum
Текущее время: 28-03, 18:29

Часовой пояс: UTC + 3 часа




Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 17 ]  На страницу 1, 2  След.
Автор Сообщение
СообщениеДобавлено: 17-09, 10:19 
Не в сети

Зарегистрирован: 17-09, 10:06
Сообщения: 268
Откуда: Север
ПРОКЛЯТЬЕ ФАРАОНОВ

Рейтинг: RG-13, а там видно будет
Пейринг: Катя/Андрей, Катя/Миша
Жанр: альт, мелодрама
Герои: Андрей, Катя, Миша, Юлиана, Григорий Антиподов, Нелли Угарова, Андрей Пузяев, Наталья Мурлыкина, Сергей Копеин, Александр Базаров, Станислав Хазаров и другие
Сюжет: В Египте, в первый же съемочный день заболел актер, исполняющий роль Миши. Его срочно нужно заменить, но кем?
Примечание: Почти все терпеть не могут противного кулинара. Но если бы роль Миши играл совсем другой – невыносимо обаятельный? Рядом с которым видеть Катю одно удовольствие? ОГО! Да, кажется, она в него влюблена?!! Но это выходит за рамки сценария! Впрочем – где наша не пропадала, мы ж альтернативщики, пусть Сони Пикчерз утрется! И дружный хор зрителей уже орет – долой Жданова, даешь Кулинара! Только Жданову совсем это не нравится. Более того, не нравится это не только Жданову, но и тому, у кого Жданов позаимствовал свой облик….
Любовь и предательства, верность и коварство, правда и ложь - в новом сезоне в сериале "Не родись красивой – дубль 3 или Проклятье фараонов".
Предупреждение: События и герои являются вымышленными, любые совпадения с действительностью - случайны.
Благодарность: Авторам резюме серий с Talkcity - с ними я сверяю сюжетные события, и иногда беру оттуда небольшие описания, Shurochkе - за фамилии.

_________________
Все будет. Но не сразу...


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: 17-09, 10:21 
Не в сети

Зарегистрирован: 17-09, 10:06
Сообщения: 268
Откуда: Север
«На голубом небе, прямо из звезд в пустыню летит взор чудовищного Сфинкса; и он – не то ангел, не то зверь, не то прекрасная женщина» (Андрей Белый)
«Все вокруг нас – миф. Не мифа и вне мифа – нет» (М.Цветаева)
Изображение

ПРОЛОГ

По городу ползли темные, противоречивые и самые невероятные слухи. Но и самые устойчивые перед слухами люди дрогнули после события в Национальном музее Каира, где с 1886 года покоились под неусыпным наблюдением специалистов останки фараона Рамзеса II.
...Вечер выдался на редкость влажным и жарким. Как обычно, зал саркофагов был полон посетителей. С наступлением темноты вспыхнул свет, и вдруг из саркофага Рамзеса II раздался резкий, протяжный скрежет. Люди увидели леденящую кровь картину: в стекле качнувшегося саркофага мелькнул перекошенный немым криком рот Рамзеса; тело его содрогнулось, лопнули стягивавшие его бинты, и руки, покоившиеся на груди, вдруг резко и страшно ударили в стеклянную крышку; осколки битого стекла посыпались на пол. Казалось, мумия, иссушенный и только что надежно запеленутый труп, вот-вот бросится на гостей. Многие из стоявших в первых рядах попадали в обморок. Началась давка. Ломая ноги и ребра, люди гроздьями посыпались с лестницы, ведущей из зала. Среди тех, кто выпрыгивал прямо из окон, такой толчеи не было, и проворству и ловкости их могли бы позавидовать и олимпийские чемпионы.
Утренние выпуски газет не пожалели красок, смакуя это событие, на все лады толкуя о проклятии фараона. Ученые заметно приглушили возбужденный газетный хор, пояснив, что причиной события стали духота и влажность, изрядно накопившиеся тем вечером в зале. Мумии же предписан сухой, прохладный воздух гробницы.
...Как бы удовлетворившись произведенным эффектом, мумия застыла, склонив голову на плечо; лицо ее, забранное погребальной маской, было обращено на север — к Долине Царей.
Стекло саркофага заменили, и Рамзес II покоится на своем ложе, как ни в чем не бывало — запеленутый, со скрещенными на груди руками. Но его лицо по-прежнему неотрывно обращено к северу.


Глава 1.

Они оказались перед двумя чудовищными глыбами; тронулись к ним, утопая ногами в песке; пирамиды росли, и вот уже занимали собой полнеба; странное чувство посетило всех четверых – будто возникли из небытия ужасы прошлого, послышались стоны рабов и свист плети надсмотрщика, тень стала багрово-красной от впитавшейся в песок крови; древний Египет сгустился в подернутом палящим солнцем мареве.
Она испуганно схватилась за знакомую ладонь, обещавшую поддержку всегда, когда она в ней нуждалась; он инстинктивно сжал ее хрупкие пальчики, успокаивая; но и самому было не по себе; дурные предчувствия, казалось, витали в этом изможденном яростным жаром воздухе.
Они подошли вплотную; пирамида уходила в небо, ее вершина была скрыта, а бок длиной напоминал улицу. Первый камень у всхода оказался ему по грудь, а шириной был равен его распростертым ладоням, прижатым к серой трухлявой поверхности;
Не было имени странному состоянию, охватившему их; всех охватила неизъяснимая, невыносимая грусть; бренный мир перекатывался песчинками под ногами, напоминая о том, что и сам они – не более, чем песчинки, мыслящий тростник, унесенный ветром с берегов Нила, давшего жизнь всему сущему.

Вернулись молча в отель, где их никто не ждал: режиссерская и операторская группы отправились окончательно пристрелить места съемок, костюмеры и реквизиторы проверяли наличие всего необходимого, технари готовили аппаратуру... словом, все были заняты делом.
Андрей сразу ушел к себе, сославшись на очень сильную головную боль, Наташа отправилась на поиски врача: негоже накануне съемок болеть актеру, игравшему одного из главных в этот период персонажей.
Они остались вдвоем. Он вообще был не при делах – вроде как на отдыхе; ему на съемочной площадке предстояло появиться лишь несколько раз: в виде глюка, терзающего душу Катерины;
А вот она сейчас была бы не против заняться текстом.
На том и разошлись – он не посмел ей мешать, хотя одному было скучно.
Приняв душ, смыв с себя полдневный жар, он лег на кровать и неожиданно заснул.

Во сне ему снова явилась та, которая была недоступной; На этот раз – в виде Сфинкса. Ее огромные бездонные глаза увлекали за собой в невыносимо прекрасный мир, путь в который был для него закрыт.
Он сидел в песке перед огромной головою, сфинкс ее глазами смотрел в его глаза, а он силился прочесть загадку этого взгляда.
Стоит ли пытаться? Никогда не поймет. Или поймет неправильно, как было уже не однажды. И это принесло сначала жестокое разочарование, а потом – неожиданную боль.
Изображение
Потом он лежал с закрытыми глазами, вновь и вновь представляя себе Сфинкса. Встал, потянулся. Взял телефон:
- Я не помешал?.. Ты одна, не вернулись еще?.. Поздно? Даже так?.. Может, пойдем, погуляем, вроде, не так жарко уже?.. Да, ладно, отдохни немножко, я ведь не предлагаю – на весь вечер… Куда? Посмотрим… Куда ноги поведут… Пошли, больше такой возможности, скорее всего, не будет… Да нет, я о том, что вряд ли мы сможем погулять вдвоем... Конечно, хочу, ты же знаешь…

Она знала. Поэтому и не сразу согласилась. Сюда они летели вместе, позже остальных; и она не могла дождаться – когда же закончится полет; а все потому, что он опять начал говорить о том, о чем она запретила ему даже думать.

Они сидели в кафе, балконом нависающем над нильским берегом, колоссальные пальмы склонялись над ними. Солнце уходило к закату, угасая в пыли; внизу, вдоль Нила, летели бело-голубые парусники. Он накрыл ладонью ее руку, она мягко высвободилась. Уже который раз за сегодняшний день ей стало неловко; в людском окружении, на площадке, она спокойно воспринимала его касания, объятия и даже поцелуи; все это было понарошку – для остальных, по крайней мере; но сейчас, в интимном полумраке кафе, этот невинный, казалось бы, жест воспринимался совсем по-другому.
- Не нужно…
Но он снова взял ее за руку:
- Позволь… пожалуйста…
- Я думала, у тебя все уже прошло…
- Увы.
- А как же она?
- Бывает и такое. Ты – слишком недосягаема.
- А как же интервью твое? «Нелли не в моем вкусе»?
- А что мне остается делать? Продолжать кричать на каждом углу «Нелли – идеал женщины»? Я способный ученик, и я тогда еще понял – почему не должен так говорить.
- Ну да, а потом появилась она.
- Ты ревнуешь? – он с надеждой заглянул в ее глаза. Нет. Никакой ревности – а что он ожидал? Только неудовольствие.
- Ты прекрасно знаешь, что нет.
- Но ты недовольна!
- Конечно! А тебе будет приятно, если я начну говорить, что, на мой вкус, ты совсем не интересный мужчина?
- Лучше бы говорила, чем думала.
- А разве я так думаю?
- А разве – нет?
- Нет.
- Тогда – почему?
- Ты знаешь об этом, к чему повторять еще раз?
- А если бы…
- Не надо «если бы»… Хорошо? Давай о чем-нибудь другом.
Он вздохнул.
- А знаешь, мне сегодня снился сон.
- Жаль ЕленСанны нет, она бы порадовалась! И что снилось? Черствый хлеб?
- Не смешно. Сфинкс.
- Оригинально!
- Сфинкс с твоими глазами!
- Ну, сколько можно?
- Невыразимая печаль –
открыла два огромных глаза,
цветочная проснулась ваза
и выплеснула свой хрусталь…
- Ты повторяешься…
- Да? Извини…
- Поехали домой. Уже поздно. Не хотелось бы давать почву для слухов.
- Ты неисправима.
- Я нормальна.

Глава 2

Изображение
С давних пор символом Египта являются мумии. Жизнь, согласно египетской философии, состояла из постоянно чередующихся процессов жизни и смерти, напоминая как бы шагающего человека, который шел по дороге жизни и смерти, в конце которой стоял Амон-Ра, Мировая Душа, с которой человек мечтал слиться воедино. Для достижения этого обязательным условием являлась мумификация, корни которой находятся в египетской мифологии, где повествуется о мумификации тела Осириса богом Анубисом и Исидой. При этом каждая деталь имела свой смысл. Так,
отрезание кожи со ступней умершего должно было помочь ему не совершить ложного шага, когда он вновь ступит на землю. Вложенный вместо сердца камень показывал, что в теле не присутствует более телесный символ жизни, замененный символом воскресения. На тканях изображались колдовские формулы, не позволявшие телу последовать за душой. Сама мумия помещалась в сложно устроенное сооружение, состоящее из четырех часовен, олицетворявших космические измерения, саркофага и трех гробов. В этом сооружении умерший якобы путешествовал по жизни и смерти, имея защиту от ветров астрального мира. В наше время с мумиями очень часто происходят непонятные и необъяснимые с точки зрения современной науки сверхъестественные явления


Утром он проснулся поздно, к этому времени все уже покинули отель, впрочем, он не расстроился, ибо план на день составил еще вечером - в конце концов, когда еще выдастся такая возможность! Тем более, что у него только и оставался этот день – завтра все уезжали в Шарм-эль-Шейх.
Изображение
Сначала он навестил Сфинкса, уважительно поздоровался, посидел на песке перед ним, отгоняя назойливых аборигенов, предлагающих разные безделушки и катание на верблюдах. Верблюды вызывали в нем приступ смеха – он все вспоминал, как Клочкова живописала свой отдых в Египте и поминала недобрым словом всех верблюдов на свете. Вспомнил в связи с этим и свою подругу, но здесь, у подножия величественного Сфинкса, думать о ней не хотелось. А о ком хотелось, о той – нельзя.
Он встал, отряхнулся. Положил ладонь на исполинскую лапу человеко-зверя, ласково погладил ее. Прошептал, что не хочет прощаться, и, если сможет, обязательно придет к нему еще раз.
И пошел прочь, загребая босыми ногами горячий песок. К нему подскочил араб-торговец, в его сбивчивой речи на кошмарном английском, он уловил что-то о сфинксе-защитнике. Прислушался.
Араб говорил, что наблюдал за ним и понял – этот чужеземец искренне полюбил их Сфинкса, защитника. Сфинкс – живой, он - полубог, страж порядка, он не любит раздоров и войн, когда египтяне плохо себя ведут, он спрыгивает с пьедестала, уходит ночью в Ливийскую пустыню и там зарывается глубоко в песок. И люди остаются без защиты.
Но тех, кто светел сердцем, он любит. И падок на проявление любви к себе - Царевич Тутмос (это было очень давно, когда боги еще спускались к людям), охотясь в Гизе, сильно устал и уснул около Сфинкса. И во сне Сфинкс сказал ему, что хочет очистить лапы от песка – из-за песка он не может прогуляться, и если Тутмос поможет, то станет фараоном.
Араб лукаво улыбнулся
– Ты тоже отряхнул песок с его лап, что пообещал тебе Царь?
Григорий смутился. Надежда робко проникла в его сердце.
- А если Сфинкс снился не здесь, а ночью? – очень серьезно спросил он.
- Значит, снился? Тогда поверь ему.
Араб внимательно поглядел на белокожего, так серьезно отнесшегося к его словам, дотронулся до его плеча, бормоча что-то по-своему, а потом достал из складок своего одеяния маленькую фигурку Сфинкса, в точности повторяющего оригинал, и с поклоном подал ему.
- Это не товар, - добавил он по-английски, - Талисман. В нем сила Зверя и красота Человека. Пусть сбудутся твои желания, Чужеземец.
Араб развернулся и зашагал прочь, а он остался разглядывать фигурку, сделанную из неизвестного материала.

Глава 3

Изображение
Гидрологи обнаружили у основания пьедестала следы эрозии, свидетельствующие, что Сфинкс стоял посреди потока воды. Какой? То ли Нил был так широк в древности, что окружал скалу-пьедестал, обтекая ее, то ли...
И тут ученые сделали сенсационное предположение:
— Это не разлив Нила, а следы библейского потопа, который шел с севера на юг! А геофизики не побоялись назвать конкретную дату библейского потопа — 8000 лет до н. э.
До этого японские археологи тоже сделали неожиданный вывод, прозвучавший, как взрыв, в среде египтологов:
— Обработка камней скульптуры сделана раньше, чем вырублены блоки пирамиды Хеопса, то есть Сфинкс — древнее пирамид.
Англичане, повторив анализ обработанных камней пьедестала, отодвинули дату потопа в глубь веков еще дальше, до 12000 лет.
После чего французские археологи воскликнули:
— Значит, время египетского потопа совпадает с гибелью Атлантиды!
По этой гипотезе получается, что Сфинкс возник в допотопную историю, богатую легендами и мифами, дающую возможность снова реанимировать фантазии о существовании на Земле высокоразвитой цивилизации, о «космическом» происхождении древнего египетского государства, которое было «на голову» выше по уровню развития других народов.
Иероглифы на камнях рассказывают о том, как в долине Нила приземлился «корабль Солнца», с которого сошли девять богов и стали обучать совсем неграмотных жителей математике, астрономии, медицине. Под их руководством возвели город, где на стене храма нарисовали календарь, а в центре высился маяк.
Кто были эти боги — инопланетяне, атланты или представители другой какой-либо цивилизации? Предполагают, что именно от них остались необыкновенные знания у жрецов, которые рассчитывали дни затмения, пользовались удивительными приборами, напоминающими гальванические батареи и аккумуляторы.
Мемфисский жрец записал на папирусе, что при боге долголетия Тоте люди не знали болезней и старости. Но это все было в древности, а затем постепенно стерлось из памяти египтян, даже рецепт «эликсира бессмертия» известный сыну Тота — Гермесу Трисмегисту, прародителю алхимиков. А если эти секреты все же где-то спрятаны? Случайно ли возникла пословица: «Когда Сфинкс заговорит, жизнь сойдет с привычного круга».


Вечером она позвонила сама. Он удивился. Она предложила вместе поужинать. Он удивился еще больше. Неужели Сфинкс?
Но все оказалось проще
- Что-то случилось? – участливо спросил он.
- Случилось. Заболел Андрей.
- Э-э-э-э… - это имя вызывало вполне определенные ассоциации.
- Пузяев Андрей. Мой новый партнер.
- А-а-а! А что с ним?
- Я не совсем поняла, но, вроде, он этого климата совсем не переносит.
- И что теперь? Заменять будут?
- Конечно, а что делать? Завтра снимаем уже первые эпизоды с Мишей.
- И кем? Где они за ночь замену найдут?
- Вот они и совещаются.
- Поэтому ты меня позвала? Потому что его нет?
- Ну… в общем, да.
- Спасибо. За откровенность.
- А ты что делал днем?
- Бродил. У пирамид был. В музее.
- В музее?
- Угу. С Рамзесом вторым знакомился.
- И как?
- Впечатляет. Зловещая улыбка. Серьезный мужик был. Кстати, ты до скольки свободна?
- Если честно, то я уже не свободна. В смысле – ты в курсе, что завтра в пять мы выезжаем в Шарм-эль-Шейх? Так что, надо лечь спать пораньше, пока есть такая возможность. А ты?
- А я съезжу в Гизу – попрощаться со Сфинксом.
Она внимательно посмотрела на него, но ничего не сказала.
Возникшую паузу нарушил телефонный звонок.
- Да.…Что?! Сейчас?.. Вы там с ума сошли?.. Через десять минут буду… Я в ресторане отеля… Нет, не одна… Да, с ним… Закрыли тему… Все, мы идем.
Посмотрела на него:
- Сфинксу придется обойтись без тебя – мы уезжаем сейчас, а по приезде будем снимать эпизод у бассейна, где ты в глюке. Так что, вперед.
- А что случилось, ведь это на завтра намечено?
- Из-за замены перетрясли.
- Кто заменяет-то?
- Не знаю, он не сказал.

Спали в автобусе. Впрочем, им не привыкать. С места в карьер отправились на место съемки – к бассейну. Грим. Наставления режиссера. И горящий взгляд Андрея Жданова, привидевшегося Кате в сумеречном мареве.
Он даже не играет – подумала она. А она, скорее, смутилась. Вторая репетиция. Взяла себя в руки.
- Стоп! Снято! Жданов свободен. Нелечка, продолжаем.


Глава 4

Кого изображает сфинкс? Принято считать, что это – портретное изображение фараона IV династии Хефрена (правил на рубеже XXVII–XXVI вв. до н. э.). Однако для древнеегипетского искусства в целом нехарактерны сфинксы с головой мужчины. Согласно сведениям Плутарха, сфинксы непременно изображались с женским лицом и посвящались богине Нейт – египетскому аналогу греческой Афины или римской Минервы. Позже, в период Среднего и Нового царств, сфинксы изображались обычно с головой барана или сокола. В Карнакском храме, например, сохранилась целая аллея бараноголовых сфинксов, посвященных богу Хнуму.
До наших дней Большой сфинкс дошел сильно поврежденным, с изуродованным лицом, однако хорошо видно, что голова у него все-таки не баранья, а человеческая. И лицо его – безбородое, с подчеркнуто большими глазами и высоким лбом – выглядит скорее подобным женскому. Несмотря на утраты и местную специфику, в нем вполне уловимо сходство с античными образцами: похожий профиль можно видеть на древнегреческих монетах и римских вазах. Это – великая Афина, она же Минерва, дочь Зевса (Юпитера), вечно девственная богиня неба, покровительница земледелия, народных собраний, гражданственности, воплощение чистого разума, высшей мудрости, богиня наук и искусства....
Изображение
Предлагаем абсолютно новую версию разгадки истории создания сфинкса. Итак, нам известно, что:
1. Памятник сооружен не ранее середины I в. до н. э. и не позднее I в. н. э.
2. Традиция, к которой он относится, – смешанная, греко-египетская. Образ сфинкса заимствован из греческой мифологии, образ правителя-льва взят из египетской традиции.
3. Лицо сфинкса женское, оно имеет историко-культурные параллели с греческой богиней Афиной (она же – римская Минерва). В Египте сфинксы традиционно посвящались богине Нейт.
КОГО ИЗОБРАЖАЕТ СФИНКС?
В это время и в этих культурных традициях египетские мастера могли изобразить только одного человека: царицу Клеопатру, последнюю правительницу Египта из династии Птолемеев. В соответствии с давним обычаем она изображена в облике богини – египетской Нейт или греко-римской Афины-Минервы, богини мудрости.
Невероятно? Удивительно? Но это только на первый непосвященный взгляд.
Клеопатра правила Египтом в 69–30 гг. до н. э. До этого времени никаких упоминаний о сфинксе нет. Но после они появляются! А образ богини мудрости как нельзя лучше соответствует историческому образу Клеопатры, которая помимо красоты славилась умом и образованностью.
Выше мы уже говорили, что в древнеегипетской традиции фараона было принято изображать в образе человека-льва. Ученые-египтологи в любом случае убеждены, что сфинкс в Гизе изображает некоего обожествленного фараона. Вопрос только – какого?
Согласно устоявшемуся заблуждению, этот фараон – Хефрен. Но мы уже показали, что сфинкс построен намного позже правления Хефрена. Нельзя же всерьез считать, что в конце I столетия до н. э. египтяне вдруг взялись увековечивать владыку, скончавшегося без малого три тысячи лет назад! Логичнее предположить, что они возвели памятник правящему царю, а точнее – царице Клеопатре. А под влиянием эллинизма, широко распространившегося в Египте во времена династии Птолемеев (305–30 гг. до н. э.), сооруженный в египетских традициях сфинкс приобрел греческие черты – как, кстати, и все египетское искусство той поры...
Конечно, сегодня черты Афины-Клеопатры просматриваются в изуродованном облике сфинкса с большим трудом. Раны на лице статуи нанес долотом в XIV веке мусульманский фанатик, стремившийся исполнить завет пророка Мухаммеда, запрещающий изображать человеческое лицо. К этим повреждениям добавились следы от пушечных ядер. Почему-то принято считать, что это следы пребывания в Египте наполеоновской армии, хотя это египетские мамлюки использовали голову сфинкса как тренировочную мишень для своих пушек. Но, несмотря на разрушительную силу времени, сфинкс продолжает сторожить некрополь фараонов в Гизе. И это великолепное произведение, вероятно, будет стоять до тех пор, пока будут стоять сами пирамиды.

Свидетельство древности сфинкса – стела Тутмоса IV, установленная в XIV веке до н. э. между передними лапами сфинкса. (Верхняя часть стелы видна на фотографии.) Текст стелы очень интересен. Царевич Тутмос, охотясь в Гизе, сильно устал и уснул в тени сфинкса. Во сне ему пришло откровение, что только тогда он станет фараоном, когда очистит сфинкса от песка.
Пророчество сфинкса сбылось, и Тутмос приказал выбить рассказ о своем сне на высокой гранитной стеле. Сфинкс в тексте стелы назван воплощением «великой магической силы, которая существовала в этом месте с начала всех времен». Отметим, что стела была обнаружена археологами раньше, чем лингвисты научились читать иероглифы, так что подделка надписи исключена. Позже сфинкса освобождали из плена песков в VII веке до н. э., раскапывали при Птолемеях, при римских императорах, расчищают и сейчас.
Древний Египет не спешит раскрывать нам свои секреты. Иначе и быть не может, ведь греческое слово «Египет» – означает загадка, тайна.


- Серега, так кто Мишу будет играть? Меня хоть познакомят, или я узнаю это только на площадке?
- На площадке. Вопрос согласовывается. Нам вот-вот должны позвонить.
- Кто-то приедет?
- Увидим…
- Но как? У нас же сегодня сцены с ним…
- Это вечером. Сейчас снимаем пляж, потом разговор с Юлианой на яхте. А вечером – Мишель. Знакомство и вечеринка.

Он в это время был уже в самолете – очень рано утром он отснялся во втором глюке и тут же отправился в аэропорт. С ней попрощаться не успел – даже мельком не увидел. Терзаясь, уже почти из-под трапа скинул смс-ку. «Люблю». Прекрасно зная, что она сотрет ее тут же, как получит, да еще с каким-нибудь нелестным эпитетом.
В полете он вспоминал. Ее.
Они познакомились на пробах. Он с самого начала был единственным претендентом на роль, но потом продюсеру что-то не понравилось. Продюсер начал сомневаться – в основном, в том, что они будут подходящей парой. Прошли еще серию проб, в том числе – поцелуи. Он, как любой нормальный актер, спокойно относился к поцелуям перед камерой - ничего личного, как говорится. Вот только девушка его зацепила, хотя он не сразу это понял. Впрочем, она не могла не зацепить; не красавица в эталонном смысле, но какая-то невероятная бездна обаяния… Еще Софи Лорен тонко подметила, что умных женщин мужчины отмечают, красивых глазами «выхватывают из толпы» и только обаятельных… не забывают. Да, ее не забудешь. И еще глаза – огромные, распахнутые; сияющие, когда она радуется, и темнеющие как грозовое море - когда она в печали.
Первый поцелуй на пробах… Он убеждал себя, что это – только работа и ничего более. Деловой поцелуй. И – все. Только сердце почему-то не хотело слушаться, оно выплясывало джигу; пришлось собраться, еще раз сказать себе «По-деловому». Вот только она сразу заметила - не по-деловому. Он с такой жадностью накинулся на ее, что она издала протестующий звук; к счастью, другие этого не заметили. А поцелуй зачли.
Вскоре его утвердили на роль. Он задавался вопросом – как же ее смогут изуродовать? Но – смогли. Хвала гримерам и памятник им же; В первый день он ее почти не узнал – неузнаваемо изменили; только ее глаза жили своей жизнью, не давая забывать – какая она на самом деле…

- Вы что, с ума сошли? Вы не могли придумать ничего умнее? У вас никого другого не нашлось?
- Нель, послушай, времени мало; совсем нет! Ну, где мы вот так, сходу, найдем другого актера? Практически без проб? Да еще, чтоб он немедленно выехал из страны? Ты что, не понимаешь?
- Но ведь Катя, как я понимаю, довольно равнодушна к Мише! Мне мало еще работы, да? Теперь я должна еще наступать себе на горло и играть равнодушие там, где его нет?!
- Но ты же профессионал!
- Ты – тоже. И ты прекрасно знаешь, что сыграть любовь гораздо проще, нежели ее скрыть! Вот увидишь – мы этот эпизод знакомства будет десять раз переснимать, или нужно снимать так, чтоб Кати не было крупным планом!
- Все нормально. У тебя все получится, вот увидишь.
- А ты и рад!
- Ну… не без этого…

Огоньки сверкают, лампочки мигают, все веселятся. Пушкарева стоит среди этого веселья – абсолютно чуждая всему происходящему. Оно ей не надо, он ей настолько не надо, что Катя с удовольствием бы зажмурила глаза, досчитала до десяти и, открыв глаза оказалась бы совсем в другом месте. Да хоть в Зималетто – только бы не здесь!
Юлиана успокаивает. Вот увидела кого-то, подтащила Катю поближе:
- Кать, знакомься, это – Михаил, шеф-повар из Новосибирска…


- Стоп! Нелли, ну, что за дела?! Отрепетировали же! Что ты так ему радуешься, это он тебе рад, а тебе до него нет никакого дела! Возьми себя в руки, давай еще раз! Третья камера - не нужно сразу Мишу, дайте мне общий план, Катю с Юлианой, и на их – ты слышишь меня? – на их фоне Мишу. И потом продолжай держать общий план. Первая камера – только крупный план Пушкаревой, ничего больше, вторая камера по плану… Все, работаем… Катя, соберись! Мотор!
- Кадр …. дубль второй!

- Кать, знакомься, это – Михаил, шеф-повар из Новосибирска…

- Сто-о-оп! Кого из вас мне надо задушить?!!!!

- Кадр …. дубль третий!

- Кать, знакомься, это – Михаил, шеф-повар из Новосибирска…

- Стоп!. Третья камера из-за спины Пушкаревой снимает Михаила. Средний план. Вторая камера – крупный план Юлианы. Наташ, пожалуйста, сыграй реакцию – проследи: как реагирует Пушкарева. Первая камера без изменений.
- Хотя бы не крупный план! Я потом привыкну!
- Привыкай сейчас. Времени нет.

- Кадр …. дубль четвертый!

- Кать, знакомься, это – Михаил, шеф-повар из Новосибирска…

- Стоп! Снято! Еще раз.

- Кать, знакомься, это – Михаил, шеф-повар из Новосибирска…

- Стоп! Снято! Всем спасибо. Перерыв 5 минут.

- Внимание, приступаем! Разговор Кати и Миши. Нелли, соберись, мы вышли из графика. Тебе просто надо уйти в себя и не реагировать на Мишу... Катя думает о Жданове. Вспоминает… м-м-м… свой первый выход на подиум… И сразу скукоживается… Да, вот так, отлично. На Мишу не смотри. Фраза Миши «мне тоже не по себе…» – и вскинула на него глаза!… Та-а-к... Замечательно! Почему у тебя в первый раз так хорошо получается?.. Закрепи этот взгляд, чтоб дубли не портить… Миша, а ты ей рад!… Сережа! Он не влюблен, он просто рад!.. А ты не понимаешь – почему? Потому что он здесь тоже чужой, ему бы на кухню, к кастрюлькам и сковородкам!.. И обаяния поменьше, тоже понапряженней… Да, так… Поехали сначала….
- Отлично! Массовка, внимание! Камеры готовы? Работаем по плану. Внимание, Мотор!
- Кадр… дубль первый…

- Стоп! Снято! Нелечка, я тебя обожаю, усмешка в конце – просто чудо! Давайте еще раз. Вторая камера, сделайте крупный план Кати, Катя еще раз усмешку! Внимание! Мотор!
- Кадр…дубль второй…
….
- А-а-атлична! Нелечка, дай я тебя поцелую, умничка ты наша!.. Ай, уйди, ревнивец проклятый, ничего я с твоей женой не сделаю!

Я все таки предлагаю тем, кто не видел, скачать вот эпизодики (передача "Кто там")
http://ne-rodis-krasivoy.narod.ru/video/
Просто потому, что неплохо бы представлять себе мимику Сережи, надо, чтоб он чувствовался - и тогда будет абсолютно понятен мой выбор на роль Миши именно его.

Глава 5.

Рамзес II (Ок. 1327 г. - 1251 г. до Р.Х.)
Изображение
Имя Рамзес носили многие фараоны XIX и XX династии, оно означает “Ра родил его”. Рамзес II был внуком основателя династии Рамзеса I и царствовал с 1317 по 1251 гг. до Р.Х. При нём Египет в последний раз в эпоху Нового царства достиг значительного могущества. Став соправителем своего отца Сети I в возрасте всего 10-ти лет, Рамзес был сначала наместником фараона в Эфиопии, где ему приходилось бороться с набегами туземцев. Вступив на престол, он продолжил походы своего отца, восстановил власть Египта в Палестине. В Сирии войска Рамзеса столкнулись с хеттами, которые также претендовали на неё. У г. Кадеша в 1312 г. он едва не попал в засаду к многочисленному неприятелю. В происшедшей затем битве фараон по описанию официальной хроники проявил чудеса личной храбрости, что и решило дело в его пользу. Эта победа была увековечена на стенах храмов в Абусимбеле, Луксоре и Дерре и воспета придворным поэтом в эпосе Пентаура. Борьба с хеттами завершилась в 1296 году заключением мирного договора с царем Хетасиром III; это был первый известный в истории международный договор. В целях укрепления мира Рамзес женился на дочери хеттского царя, который затем посетил Египет.
Рамзес увековечил своё имя грандиозными постройками по всей территории Египта и Нубии. Из-за продолжительных войн столица была перенесена из Фив в Тунис. Величие и красота новой столицы поражали современников, давших ей имя «Аанахту - Великая силой».
Рамзес II был одним из самых популярных властителей Египта, о его храбрости и мудрости слагали легенды, делавшие его олицетворением египетского могущества.


Из лифта вышли Катя и Юлиана – на вечеринку. Миша поджидал их внизу, и, когда увидел Катю – точнее, усовершенствованную модель, впал в легкий транс. Этот типчик уже влюбился – немного же ему надо!

Нелли завидовала мужу – ему вообще почти не приходится играть: знай, смотри влюбленными глазами, да щебечи какую-нибудь ерунду; тем более, что ерунда написана в сценарии. Вот только подобную чушь слушать от человека, который в принципе ничего такого говорить не станет, по меньшей мере, странно. Впрочем, это-то как раз облегчает задачу; проще сосредоточиться на роли.

Микроавтобус. Компания едет на вечеринку. Катя и Миша сидят вместе, Юлиана – впереди них.
Миша счастлив, улыбается, заговорщицки прошептал Кате на ухо:
- Ужасно не хочу ехать на эту вечеринку.
А в его глазах явно читается – чего он хочет на самом деле. Нет, конечно, ничего особенного; просто побыть вдвоем с девушкой, которая ему так нравится! А Катя строга:
- Вечеринки и банкеты – это наша работа…
Да ну, брось, Катюша! Забавно вытягивая губы и поднимая брови, Миша помотал головой:
- Не-е-ет, - протянул он вполголоса, - моя работа – это организация хорошего стола.
И он жестом изобразил нарезку чего-то, скосил лукаво глаза на Катю, рассмеялся:
- Вот на кухне – другое дело! На кухне я себя чувствую как рыба в воде.
- Тогда мы с вами здесь две рыбы на суше.
Миша дурачится – ему с Катей хорошо, не надо из себя кого-то изображать. Он волнообразно повел ладонью, коснулся руки Кати, замер на миг, поглядев ей в глаза – не против? – и накрыл рукой ее руку. Легкое пожатие – крепись. Она едва заметно шевельнула пальчиками – спасибо!
А он продолжил ей что-то шептать на ушко;
Юлиана обернулась – да они явно нашли друг друга! Глаза Кати потеплели, сейчас в них нет затаенной боли, которая преследовала ее.


Этот эпизод дался нелегко – ведь они фактически сменили концепцию. Обсуждали битый час и, на свой страх и риск, решили оставить так, как предложил Копеин на репетиции: в конце концов, Мише по сценарию Катя нравится очень – так пусть он будет посмелее; зачем создавать еще одного пугливого Зорькина? Тем более, что Сергей настолько органично вписался в роль, что трудно представить девушку, которая не поддалась бы на его обаяние. Ну, пусть это не любовь с первого взгляда, пусть это даже совсем не любовь! А кто сказал, что дружеская поддержка не может быть такой?

Сначала он не придал значения нежданно возникшей симпатии – чего не бывает! - тем более, что гримеры изменили ее до неузнаваемости. Но они постоянно работали бок о бок, и так же, как зарождались чувства у его героя, так зарождались чувства и у него самого. Не сразу. Очень медленно. Сначала она просто стала ему нужна – утром он спешил на съемки, втайне радуясь, что скоро увидит ее. Ее лучистые глаза заменили ему солнце, ее улыбка стала символом хорошего настроения. Он старался угадывать ее желания, старался хоть немножко быть нужным сверх того, что было работой.
Он уже знал, что у нее есть бой-френд, он видел его каждый день; но их отношения на площадке не казались ему слишком уж теплыми. Спрашивать о нем ему не хотелось, а сама она не рассказывала.
Однажды они освободились одновременно. Он поджидал на улице. Она появилась одна. Он вышел из машины, окликнул:
- Давай я тебя подвезу.
- Давай, - обрадовалась она, а то я, кажется, опаздываю.
- Ты не домой?
- Нет, в театр.
- А мне можно посмотреть?
- Конечно!

После спектакля он пришел к ней в гримерку. Попозже, подождал, чтоб она осталась одна. И опустился на колени.
- Ты – гениальная актриса. Когда я состарюсь и буду рассказывать своим внукам, что в молодости был партнером великой Угаровой – мне не поверят. «Спятил, - скажут, - дедушка. Кто ты и кто ОНА»
- Точно, спятил… Встань, пожалуйста.
Она откинулась в кресле, закрыла глаза. Он встал, подошел к ней:
- Ты устала?
- Странный вопрос. А ты – нет?
- Искусство творит чудеса. Я могу снова сутки сниматься.
- Хорошо тебе…
- Если хочешь – я тебя подвезу.
- Если не трудно – не откажусь.
Он обошел кресло, и стал нежно массировать ей плечи:
- Не возражаешь?
Она и хотела бы возразить, но не стала. Плечи ныли в том числе, а массаж он делал хорошо.
- Где научился?
- Массажу? Я восточными единоборствами занимался. Там все умеют… Помогает?
- Да.
- Тебе бы еще спину… И шейный позвонок вправить – тогда спина не будет так уставать.
- Угу… Прямо тут. На полу.
- Можно дома.
- Ты в своем уме?
- А что?
- Ничего… «Привет, Серега! Мы с Гришей на площадке не наобщались, он мне еще массажик сделает»
- Ну… а… что в этом такого? Он, вроде, нормальный мужик.
- Нормальный. Поэтому на «Некрасивой» завтра не досчитаются или главного героя или режиссера.
- Он такой ревнивый? Никогда бы не сказал…
- Ты же его не знаешь.
- А как он тогда разрешил тебе Катю играть? У нас ведь с тобой все будет…
- Во-первых, я, хоть с ним и советуюсь, но все-таки сама решаю. Во-вторых, работа не считается…
- «По-деловому», - усмехнулся Гриша, - но ведь все может измениться…
- Ты о чем?
- Так… о своем… о девичьем…
- А-а-а… Тогда поехали, если не возражаешь. Если не передумал.

Он потом долго помнил этот вечер. Да другого такого просто долго не было – счет их встречам наедине шел на единицы.

У дома он остановил машину.
- Спасибо! – она собралась выходить.
- Подожди…
Он взял ее за руку:
- Ты уверена, что у нас с тобой ничего не может быть? Неужели я тебе совсем не нравлюсь? Не может быть. Я чувствую…
- Это пустой разговор. Не стоило его начинать.
- Я упрямый.
- Я тоже.
- Значит, ты не хочешь быть со мной только из-за упрямства?
- Я не хочу быть с тобой потому, что люблю другого мужчину.
- Но я же тебе нравлюсь!
- И слава Богу! Без малого год каждый день быть рядом с человеком ,который тебе противен – та еще перспективка!
- Но мы могли бы…
- Закрыли тему. Хорошо?
- Нет.
- Зря.
Она ушла. А он часа три ездил по городу, собираясь с чувствами и мыслями. Он не отступится. Вот так!

На следующий день он приехал на студию с цветами. Для нее.
- Ты с ума сошел! – округлила она глаза.
- Ничего особенного. Это – за вчерашний незабываемый спектакль. Тебе ведь поклонники цветы дарят?

Сергей улучил момент и поинтересовался:
- В чем дело?
- Ты о цветах?
- Естественно…
- Он вчера был на моем спектакле. Спонтанно – подвез до театра и остался. Ну и вот… В знак благодарности.
- Ты уверена, что ничего больше?
- Конечно!

А в этот день они снимали сцену с искусственным дыханием. Касаться губ женщины, которая тебе так нравится и не иметь возможности ее поцеловать? Это пытка.
На третьей репетиции он не выдержал и быстрыми касаниями обласкал ее губы языком.

- Андрей Палыч! Все происходит слишком быстро!

Она была в волнении.
Последний вариант всем понравился.
Но она тихонько показала ему кулак.

На дублях он повторил ласки. Катя была в смятении. Он – счастлив.

Глава 6.

Доктор Картер сильно волновался, когда из Луксора телеграфировал лорду Карнарвону в Лондон: «Потрясающее открытие. В Долине обнаружена гробница с нетронутыми печатями. До Вашего приезда все работы прекращены. В добрый час. Г. Картер».
Лорд Карнарвон субсидировал экспедицию — он верил в свою звезду. Но известие все же застало его врасплох... Спустя две недели он уже был на месте раскопок и, даже не распаковав чемодан, немедленно отправился к гробнице. Все печати были в полном порядке, и это значило, что грабители до нее не добрались. Проходя коридорами, минуя камеру за камерой, Картер, Карнарвон и все, кто шел с ними, буквально на каждом шагу натыкались на сокровища. Но вот и последняя камера. В зияющую черноту первым шагнул Картер.
Ну, что вы там видите? — теряя выдержку, громко прошептал Карнарвон.
В ответ вспыхнуло легкое пламя свечи, и спустя еще несколько томительных мгновений глухо зазвучал голос Картера:
— Вижу несметные, сказочные сокровища...
Ослепленный их блеском, он не сразу приметил неброскую глиняную табличку с краткой иероглифической надписью: «Вилы смерти пронзят того, кто нарушит покой фараона». Нельзя сказать, что это грозное предупреждение позабавило ученого. Нет, сам Картер не был напуган — но что, если текст станет известен рабочим? Это могло бы загубить раскопки, не имевшие аналогов в мире. Нет, Картер пойти на это не мог, и по его негласному распоряжению дощечку не включили в инвентарный список находок. Теперь ее никому и не сыскать. Все, кажется, сумел предусмотреть великий ученый — все, кроме одного: в объемистом каталоге сокровищ фараона оказался амулет. Немного спустя на тыльной его стороне был обнаружен текст: «Я тот, кто зовом пустыни обращает в бегство осквернителей могил. Я тот, кто стоит на страже гробницы Тутанхамона».
Это было второе предупреждение.


Вечеринка в честь Оксаны Федоровой. Кате плохо – она смущается и чувствует себя не в своей тарелке. Мише пожаловалась, а он всегда готов поддержать: нежно сжал ладошку – крепись, Катюша.
Юлиана пристала к Мише – просит, да нет – требует! – тост, бумажку даже подсунула.
Миша уткнулся в бумажку, забубнил. Потом вдруг замолчал, окинул игривым взглядом окружающих и вальяжным жестом бумажку откинул. Поглядел на Оксану, прищурился, улыбнулся и… выдал порцию дифирамбов на кулинарном языке. Гости буквально лежат от хохота, едва дрыгая ножками, Катя не сводит влюбленного взгляда с Кулинара. Впрочем, не одна Катя – все женщины, включая виновницу торжества и фею, в восторге от Миши.


Стас Хазаров позвонил в Москву, генеральному продюсеру Александру Дзотову. Вопрос дня – что делать с Михаилом.
- Как – что делать? – удивился Дзотов, - не может быть, чтоб Копеин плохо сыграл.
- Плохо? – едва не вопит от отчаяния Стас, - Да Копеин играет настолько хорошо, он настолько переполнен обаянием, что все зрители покрутят пальцем у виска, если Катя предпочтет Жданова! Его Миша – сказочный! Мечта женщин! Рефлексирующий Жданов – тьфу!
- Это так серьезно?
- Мы сегодня снимали вечеринку у Федоровой. Ты помнишь ее?
- Ну… так… не подробно…
- Так ты загляни в сценарий! И посмотри тост Михаила – дрянь слова! Саша, это надо было видеть! Мы материал уже послали, отсмотри в первую очередь. Все! Сашка, все без исключения на репетиции и на всех дублях, загибались от хохота. Это уже получилось все по-другому, понимаешь? Это другой Миша и другой сценарий! Конечно, Копеин может сыграть и туповатого кулинара, но жалко! Та-акая харизма, та-акой актер! Что делать, Саш? Или менять актера и переснимать.
- Что-о-о?
- То! Помнишь, почему Рязанов не стал снимать Андрея Миронова в «Иронии судьбы»?
- Ну…
- Тот же вариант! Женщины нам не простят, если мы вернем Катю Жданову.
- Так, Стас. Давай так – снимайте по плану, все, кроме Михаила. Я отсмотрю материал и посоветуюсь со сценаристами. И сообщу.

Он был счастлив – он просто украл поцелуй. Но не только. Этот краденый поцелуй был не безразличен и ей. Он это почувствовал.
Когда они на несколько минут остались одни, она прожгла его насквозь возмущенным взглядом:
- Не смей. Слышишь – не смей больше этого делать!
- Прости. Я не мог удержаться…
- Гриша, пожалуйста... Я все могу понять, но не нужно этого. Хорошо?
- Не буду. Хорошо. Да и… в ближайшем будущем возможности такой все равно не будет… Но… - он наклонился к самому ее уху, - я не жалею. Слышишь? Я все равно об этом не жалею. Хоть так…
Она посмотрела на его потерянное лицо. Погладила по руке:
- Гриш… Ты это все себе придумал. Просто мы много времени проводим вместе, вот тебе и показалось…

Вскоре он давал интервью.
«Нелли? Она замечательная актриса, обладает просто диким обаянием и прекрасно меня понимает. Словом, идеальная женщина - тактичная, мудрая, все это дано ей от природы. Во многом своим успехом сериал обязан именно ей».

Через несколько дней газету с этим интервью положил на стол Сергей:
- Нель… Ты это видела?
- Что там?
Она прочитала:
- Ну?
- Ты меня уверяла, что он не питает к тебе никаких чувств…
- А ты тут чувства нашел?
- А ты – нет? Извини, но это – признание в любви.
- Он меня уважает как актрису.
- Ты так наивна? Или что-то скрываешь? Нель… Совсем скоро начнутся ваши совместные сцены. Пожалей хоть меня, если любишь. Я могу спокойно ко всему этому относиться, если знаю, что между вами нет никаких искр… А так…
- Ты же знаешь, что я люблю тебя. И эти сцены ревности ни к чему.

А утром попросила его – не говорить больше такого.
- Я что-то плохо сказал?
- Нет, но… Сережа это плохо воспринял. Пожалуйста, будь осторожнее со словами.

Он уже устал от того, что все его ухаживания были напрасны. Неужели никак не пробиться к ее сердцу?
В проекте участвовала симпатичная девушка. Главное ее достоинство было в отсутствии жениха. Он предложил Юле подвезти ее после съемок…

Глава 7

Их было семнадцать человек, следом за Картером и Карнарвоном шагнувших 13 февраля 1923 года в погребальную камеру Тутанхамона. «Похоже, никому не хотелось ломать печати: едва отворились двери, мы почувствовали себя там непрошеными гостями»,— писал впоследствии Картер.
Скорее всего под этим «мы» Картер имел в виду Карнарвона: проведя всего несколько дней в Луксоре, лорд вдруг отправился в Каир. Стремительность отъезда походила на панику: мецената экспедиции заметно тяготило близкое соседство с гробницей. Бросив все, он уехал, не дождавшись даже составления перечня найденных там сокровищ.
В самом начале апреля в Луксор пришли из Каира дурные вести: Карнарвон прикован к постели тяжкой загадочной болезнью. Все попытки врачей хоть как-нибудь облегчить его состояние ни к чему не приводят.
Осталось свидетельство сына лорда, приехавшего в Каир из Индии, чтобы провести отпуск с отцом. За завтраком лорд почувствовал легкое недомогание. Небольшая поначалу температура вдруг резко подскочила, жар сопровождался сильным ознобом, и уже никто не в силах был ему помочь выбраться из этого состояния. Таким застали больного его родственники и Картер.
Спустя еще несколько дней в дневнике Карнарвона-младшего появилась запись: «Разбудив меня, сиделка сказала, что отец умирает. Мама тоже дежурила у постели, она и закрыла ему глаза. Было без десяти два ночи; едва я зашел в комнату, погас свет. Кто-то принес свечи, но спустя две-три минуты свет вновь загорелся. Взяв отца за руку, я стал молиться».
За считанные минуты до кончины у Карнарвона начался бред; он то и дело поминал имя Тутанхамона — казалось, умирающий ведет понятный лишь ему и его собеседнику разговор. Нить его, естественно, ускользала, сидевшие рядом женщины так и не смогли вспомнить потом, о чем, собственно, шла речь. Но в последние мгновения жизни к лорду вернулось сознание, и, обращаясь к жене, он сказал: «Ну вот, все наконец завершилось. Я услышал зов, он влечет меня». Это была его последняя фраза.
Долго еще в Каире на все лады обсуждали странное совпадение: погас, едва лорд Карнарвон скончался, свет. Дежурившие в ту ночь работники городской электростанции дружно утверждали потом, что не в силах логически объяснить, отчего внезапно обесточила каирская электросеть. Каким образом все опять пришло в норму, остается загадкой.
Еще фрагмент из дневниковых записок сына покойного: «Отец умер около двух ночи по каирскому, то есть около четырех утра — по лондонскому времени. Потом уже я узнал от прислуги, что в родовом нашем имении в ту самую ночь и тот самый час наша собака-фокстерьер, которую отец очень любил, вдруг, тоскливо завыв, неловко припала к полу и тут же испустила дух».


Катя грустит. Миша ее развлекает, подносит коктейль:
- Выпейте, вам сразу станет легче - я сам придумал, называется "Настроение"… Как?
- Угу… вкусно…
- А пойдемте танцевать?
- А пойдемьте! – улыбнулась.
Миша поддерживает ее под локоток, а она никак не может привыкнуть к тому, что привлекательна.


В промозглой Москве Жданов крушил кабинет. Жданов? Или Гриша? Сегодня он узнал, что сценарий, скорее всего, изменят. И Катя, скорее всего, будет с Мишей. И это значит, что…
Это значит, что он больше никогда не сможет коснуться ее – даже «по-деловому».
В промозглой Москве Гриша крушил кабинет Жданова. Все, все пропало! Как он все ненавидит! Это кресло – первое объятие! Этот стол – первый поцелуй! Этот телефон – его касались ее руки!
Он ненавидит здесь все, потому что все напоминает о ней! И он бы мог подождать, еще надеясь на то, что будет потом. Но сегодня он узнал, что этого «потом» не будет.
Никогда.
И он даже не сможет… Он ничего больше не сможет!

Графин полетел в стену!
- Катя-а-а-а-!!!!!!!!!

И вдруг резанул по ушам крик Андрея «Катя!!!»
Голова закружилась, навернулись слезы, подкосились ноги. «Он зовет меня!» Перед глазами поплыло, но голос Миши вернул в реальность:
- Что с вами? Ничего.
- Так… показалось… Мне надо… отойти…

И отбежала в сторону. Прислонилась пылающим лбом к стене… «Почему ты меня не отпускаешь? Что тебе еще от меня надо?».


И вспомнился тот страшный вечер, когда он дорвался до поцелуев. Трясло не только Катю, трясло ее саму – ведь никто, кроме их двоих, не знал, что поцелуи реальны, что он ими наслаждается… А ей было страшно, что муж поймет. Но он и этим, казалось, наслаждался. Экстремал! И она бы возненавидела его, если бы… если бы он ей не нравился… Она не хотела признаваться себе в этом…

Стоя на корме, Катя пыталась успокоить сбившееся дыхание, но прохладный воздух совсем не успокаивал. Напряжение шло изнутри.
- Кать что случилось? Укачало? Что с тобой?
Это Юлианна… и Миша...
Она на волны смотрит, не поворачивается; стараясь ветерком осушить набежавшие слезы.
- Вот, холодненькая водичка. Чуть было не сказал, что сам придумал и приготовил. – шутит Миша, протягивая стакан.


А вдруг он поймет? Она чуть повернула голову в его сторону, посмотрела исподлобья. Участливый взгляд – такой родной-родной! Так хочется, чтоб обнял, чтоб увез куда-нибудь от всей этой съемочной суеты, от чувств, кошмаром сплетающихся со сценарными. Но она сильная. Она сильная, а все только наваждение. Стряхивая это наваждение, услышала голос Наташи. Нет, Юлианы:

- Миш, я тебя прошу – не оставляй её ни на минуту.
- Да ни за что, конечно.
И Михаил прикрыл Катю своим пиджаком…
Катя съежилась.

…Собираю наши встречи, наши дни, как на нитку - это так долго.
…Я пытаюсь позабыть, но новая попытка колет иголкой.
…Расставляю все мечты по местам-
…Крепче нервы, меньше веры день за днём, да гори оно огнём,
…Только мысли всё о нем и о нем, о нем и о нем.


Он снова вспоминал… То недолгое, что было – и было ли? «Тебе может показаться, что ничего и не было, но все-таки было» Он держал ее за руку, обнимал за плечи, хватал в охапку, кружил на руках… Она доверчиво прислонялась к его груди… Он ее целовал… Они все время были вместе…
«Так… Мы с Вами не расстаёмся – работаем по 18 часов в сутки… итак… Спать пора… Домой…»
Как странно переплелась реальность и вымысел… И соперник… соперник уводит ее и там, и там. И нет надежды…
Он извлек из кармана обласканного рукой Сфинкса – это уже вошло в привычку: всюду носить его с собой и прохаживаться пальцами по его бархатистой поверхности.
- Ну, дорогой? Ты сможешь мне помочь?
Молчит, Сфинкс. Конечно. Он не опустится до разговора с простым смертным…

Миша снова повел Катю танцевать.
- Вам нравится эта музыка?
- Нравится, только… с событиями некоторыми ассоциируется…
- Неприятные воспоминания?
- Нет.


Но его ладони успокаивали. Надежно, властно лежали на ее спине. «Какое счастье… Какое счастье, что я люблю этого человека… Что мне не нужно делать адового выбора»

После команды «Стоп!», она дотянулась до его уха и прошептала: «Я люблю тебя!». Он в ответ обнял, обволакивая нежностью: «Ты – лучше всех! Я тебя обожаю!»

_________________
Все будет. Но не сразу...


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: 17-09, 10:23 
Не в сети

Зарегистрирован: 17-09, 10:06
Сообщения: 268
Откуда: Север
Глава 10

Не хотелось бы утомлять читателей длинным перечнем странных обстоятельств гибели людей, принимавших участие в египетских археологических раскопках. Потому хотя бы, что жертв окажется слишком много. С другой стороны — что ж тут странного? Исследователи Древнего Египта всегда работали — да и работают — в экстремальных условиях.
И загадочная смерть вовсе не обязательна: вспомните про Картера. Ведь именно этот человек открыл захоронение Тутанхамона, и на него, Говарда Картера, ложится вся ответственность за то, что и склеп, и сама мумия были обобраны — пусть и во славу науки. А ведь миновала его чаша сия... Правда, биографы знаменитого археолога единодушно утверждают, что он с большим почтением относился к любым предметам, найденным на раскопках. Стоит припомнить, что ученый сильно повздорил со своим покровителем чуть не в первый день его пребывания в Каире — лорд Карнарвон решил тогда немедленно отправить мумию в Британский музей. Картер до конца стоял на своем: фараон должен остаться там, где обрел свое последнее пристанище. Но, добавляют исследователи, и сам этот факт, и позднее — раскаяние Картера, уступившего Карнарвону,— всего этого слишком мало, чтобы проклятие Тутанхамона обошло великого грешника стороной.
Значит, все, о чем уже рассказано, всего лишь зыбкая цепочка случайных совпадений, обернувшаяся пустым звоном сенсаций? Но мы привели только факты, и, в конце концов, на них можно посмотреть и так: все мы смертны, даже археологи, и кончина каждого несет в себе некую тайну, и любой из них найдется логическое объяснение, чуждое малейшему налету мистики. Благо за примерами лезть в карман не приходится.
Минуло тридцать пять лет со смерти Карнарвона, когда Джоффри Дин — врач госпиталя в Порт Элизабет (Южная Африка) — обнаружил, что симптомы болезни, от которой скончался лорд, а следом за ним те, кто ухаживал за больным, весьма напоминают «пещерную болезнь», известную медикам. Ее разносят микроскопические грибки, обитающие в организме животных, чаще всего летучих мышей, в органических отбросах и пыли. А уж чего-чего, а этого добра было предостаточно в фараоновых склепах. Те, кто первым срывал печать, и те, кто шел следом, вдыхали грибки. Болезнь эта заразная: вот почему ухаживавшую за лордом женщину ждала та же участь...


Миша постучал…
Катя открыла дверь…
Он молча замер…
Она покраснела и неправильно поняла его молчание. Чуть не плача, она дрожащими руками стала снимать с себя сережки, украшения…
- Я зря все это… Я не умею ничего этого носить… Нет, я никуда не пойду…. Ты… Спасибо, что ничего не говоришь..
А Миша стоял и не мог вымолвить ни слова. Но когда бусы упали на пол, он отчаянно зажестикулировал, показывая руками – мол, прицепи сережки назад, сбивчиво бормоча при этом:
- Не… не… ты… ты… ты не так поняла!
Тут он очнулся и поднял бусы.
- На… обратно…
Она все поняла и смутилась. Робкая улыбка появилась на ее лице, и она уже не могла отвести взгляда от восхищенных глаз Миши.
Взгляды зацепились друг за друга, их, как магнитом, неудержимо повлекло в омут, и очнулись они только тогда, когда поняли, что их губы соприкоснулись.
Они застыли. Катя закрыла глаза, ее длинные ресницы дрожали, а Миша, набравшись смелости, положил ей руку на талию, другой – легко коснулся затылка и, каждый миг готовясь получить пощечину, стал нежно углублять поцелуй.
А Катя вдруг забыла обо всем, только эти сладкие губы; только бы этот поцелуй не прерывался…
У нее кружилась голова, задрожали коленки; Миша почувствовал ее дрожь, и обнял покрепче.
- Подожди… - оторвалась она от его губ.
- Что?
- Подожди… У меня голова кружится…


Вечером он проигнорировал Юлю. Она ждала – пока он освободится, но он сказал, что смертельно хочет спать, и что ему необходим отдых. И он никого не может ни видеть, ни слышать.
- Прости, в другой раз. Я так устал, что даже разговаривать не могу.

Сейчас, когда ее не была рядом, она стала ему нужна как никогда остро. Раньше он каждый день слышал ее голос, смех; он мог до нее дотронуться; даже – целовать! – вот уж вообще недостижимая мечта каждого безответно влюбленного. Он очень хорошо знал – как себя должен чувствовать его герой; ведь он испытывал то же самое, только, в отличие от Жданова, он сразу ясно понимал – что с ним происходит.
Ее губы…
Ее губы манили его всегда, он иногда ловил себя на том, что не может оторвать от них взгляда; в мечтах он зацеловывал ее так, что она начинала просить пощады и с готовностью откликалась на его более смелые ласки; эти мечты сводили его с ума, особенно, сейчас.
- Девочка моя дорогая, ну, неужели же, неужели моим мечтам не суждено будет сбыться?

Мир полнится слухами. И слухи принесли весть, что она выходит замуж. Она не подтверждала. Впрочем, он как-то стеснялся спросить ее об этом напрямую. Просто так бы – спросил. Но со всеми своими несчастными чувствами… Зачем ему все это? Замуж…
Он спросил ее все-таки. Только на площадке. Словами героя. Они говорили словами героев, но говорили о своем.

- Кать! Я давно хотел Вас спросить – Вы замуж не собираетесь?
Катя обалдела:
- Я? Нет. Вы зачем спрашиваете?
- Просто, если у Вас есть бойфренд, то логично было бы предположить…
….
Оба улыбаются до ушей.
- Значит, слухи о свадьбе… преувеличены?
- Да… Слишком преувеличены… Во люди, а?
- Ну, ладно…
- Во, люди, я поражаюсь просто!
Жданов растаял и расцвел:
- Спасибо Вам… за информацию… по кредиту…
- Не за что!
- Идите, Кать…
Катя ушла, а Жданов тихонько посмеивается сам над собой – во, придумал историю!


Нет, не придумал. Жданов – придумал, а он – нет. И слухи ползли не зря. Просто однажды их сцены отменили. Он спросил – ему ответили. Хорошо, что он актер и что подсознательно ждал этого.
Но было так больно!
Она вернулась. Через несколько дней. ОНИ вернулись.
Счастливые. Светящиеся.
Если бы они обнимались на глазах у всех – было бы проще. Но они, как будто, не были ничем связаны друг с другом; только во взглядах прорывалось такое чувство, такая палящая нежность, что находиться рядом было просто неудобно. Как будто в спальню через замочную скважину заглянул.
Несколько суток он почти не спал: как только закрывал глаза – тут же представлялись они вдвоем. Он метался, скрежетал зубами, засовывал голову под ледяную воду, но ничего не помогало.
Джулия Ламберт сказала, что чувства можно сыграть только после того, как их преодолеешь. Ерунда. Во всяком случае, его это не касается. Он ревновал как сумасшедший – а все считали, что он гениально играл ревность. Он любил, а не играл любовь. И это он доказал режиссерам, что Жданов УЖЕ испытывал к Кате – нет, не чувственную любовь, конечно, но сильную симпатию. Это он придумал – «А вы… дорогой для меня человек». И это была правда его Жданова – «Я действительно испытываю к ней очень нежные чувства, как... к родному человеку, который всегда рядом, который никогда не бросит, не предаст, придёт на выручку в сложную минуту...»
Он все это понял про Жданова потому, что сам любил. Джулия с ним бы не согласилась….

Зал встретил Катю с Мишей. Сейчас все начнется. Юлиана помахала им рукой – идите сюда!
На сцене дефилировали красавицы, но и Кате доставалось немало взглядов – она и вправду сегодня хороша! Катюша краснела и смущалась…


Нелли в который раз радовалась, что рядом с ней на площадке не какой-то неизвестный молодой человек, а замечательный муж Сережка. Никто и предположить не мог – как сильно он ей помогает. Работая в паре с ним, она уставала значительно меньше; вот и сейчас – он дал ей возможность абсолютно расслабиться; разве кто-то мог предположить, что Екатерина Пушкарева краснеет и смущается от того, что милый парень Миша шепчет на ухо актрисе Нелли Угаровой совершенно невероятные пошлости.
Прошепчет – и смотрит внимательно восхищенным взглядом.

А Миша не отрывал от неё глаз. Поддавшись желанию поддержать, успокоить её, он пожал ее руку (шепнув конечно, кое-что). И еще больше смутил. Но она не отдернула кисть, а благодарно улыбнулась.

Вечер подходил к концу. В зале звучала легкая музыка, а официанты разносили шампанское. Кажется, теперь можно расслабиться.
Улыбающийся Миша предложил Кате свою руку в качестве опоры.
- Пройдемся немного?
Катя не сразу решилась.
Но вдруг, скользнув взглядом по залу, вздрогнула.
- Что случилось? – проследил направление ее взгляда, - Увидела знакомых?
- Даже двух из прошлой жизни. Так не хочется встречаться.
- Почему? Подойдем, поздороваемся, а если будут тебя обижать – я их накормлю чем-нибудь. – он выпучил глаза и состроил физиономию, подходящую, скорее, Джону Сильверу, - Я же повар, в конце концов.
- Чем-нибудь невкусным?
- Наоборот, вкусным! Торт "Прощай, фигура". Восемь килограмм плюс сливки, оторваться невозможно.
Она еще сомневалась, но совсем чуть-чуть. Решилась.
- Все равно нужно пройти через них, - крепко сжала протянутую руку и шагнула вперед.
Это будет репетиция перед Москвой.

Она поговорила с ними. Они почти не узнали ее и удивились. Она стойко отвечала на вопросы о ЗимаЛетто. О Жданове.

- Все отношения когда-то подходят к концу.

Вот так. Но боль снова шевельнулась. Впрочем, шевельнулась – мягко сказано. Пронзила насквозь, ударила по глазам, раскаленной иглой воткнулась в мозг. Она чуть пошатнулась, но немедленно вцепилась в Мишино плечо.
- Что случилось? Еще знакомые? Плохие? – он встревожен, но глаза улыбаются: мол, что ты такая трусишка?
- Нет… Я просто оступилась.
- Осторожней… - Миша приобнял ее за талию, улыбнулся.
Ее глаза немного оттаяли.
- Прости… А можно вопрос… Кто такой Жданов? - Миша очень серьезен.
- Что? – удивилась Катя, но ответила, - Да так… Тоже персонаж из прошлой жизни.
- Важный персонаж?
- Важный. Но не для меня. Просто бывший начальник.

Глава 11.


7 ноября 1962 года — четыре года спустя после сообщения Д.Дина — медик-биолог Каирского университета Эззеддин Таха собрал пресс-конференцию, на которой изложил журналистам суть своего открытия. В течение многих месяцев Таха наблюдал за археологами и сотрудниками музея в Каире и в организме каждого из них обнаружил грибок, провоцирующий лихорадку и сильнейшее воспаление дыхательных путей. Сами грибки представляли собой целое скопище болезнетворных агентов, и среди них — Aspergillus niger, обитающий в мумиях, пирамидах и склепах, тысячелетия остававшихся закрытыми для всего мира.
При этом Таха признался, что пока не в силах разгадать причины гибели каждой из всех жертв фараона, но,— добавил он с легкой усмешкой, все эти загробные штучки отныне нам не страшны, ибо вполне излечимы антибиотиками.
Несомненно, исследования доктора Эззеддина Таха со временем обрели бы куда более конкретные очертания, если б спустя несколько дней после той достопамятной пресс-конференции ученый сам не стал жертвой разоблаченного им проклятия.
...Случилось это на дороге, что, пересекая пустыню, соединяет Каир с Суэцем. Темная лента асфальта стрелой режет опаленный солнцем песок — нигде ни намека на повороты, подъемы, спуски. Машины здесь редко встречаются. Ну а случись такое — водители непременно от души поприветствуют друг друга, а то и поболтают на обочине вместе: здесь как-то особенно тянет отвести душу...
Доктор Таха отправился в Суэц, прихватив для компании двух сотрудников. Километрах в семидесяти от Каира машина Таха вдруг, резко свернув влево, на всем ходу врезалась в борт мчавшегося навстречу лимузина. Все трое погибли мгновенно, пассажиры лимузина остались в живых.
При вскрытии у Таха обнаружили эмболию.
Те, кто имел хоть какие-то основания быть проклятым фараоном, умирали по-всякому. От этой болезни — тоже.


Плохо-плохо-плохо. Чем дольше ее нет, тем хуже становится. Боль выкручивает суставы, забивает легкие, мешая дышать, переполняет кровь адреналином – и любое упоминание о ней заставляет сердце выбивать мелодии адских барабанов.
Ты слышишь? Я люблю тебя, люблю так, что не остается сил ни на что…

- Я просто хотел тебя немного расшевелить! И вообще, просмотри на себя – на кого ты стал похож? Какой-то трагический персонаж их книжки этого… Чайльд Гарольда. Только ты без черного плаща… А в пальто.
Жданов откинул протянутую руку Малиновского.
- Послушай меня, Малиновский, мама, конечно, надеется, все сделать по-своему, хотя прекрасно понимает, что у нее ничего не получится. Знаешь, что она сказала мне сегодня утром? Про Катю? Что у неё наверняка появился какой-то ухажер, с которым она греется на солнышке, на каком-нибудь купленном ими островке. … Что ты ржешь?!!!
Малиновский зашелся в хохоте!
- Ничего! Но просто мне кажется, что ты слишком близко к сердцу все это принимаешь… А у твоей мамы фантазия работает ого-го! Нет, я тебе прямо скажу.. Пушкарева! С ухажером! Ха-ха-ха! Из племени оленеводов на острове в ледовитом океане. Жданов, ну какой наивный! Неужели ты думаешь, что Катю увез прекрасный принц на белом коне?


Да, увез. Принц или не принц – не мне решать: ей. Для нее – принц, для меня – ненавистный соперник. Как? Как сделать так, чтоб она стала моей? Чтоб любила меня? Как Катя – Жданова? Ну, почему она – не Катя, а я – не Жданов?

- Значит, я предлагаю. Вместо того, чтобы здесь сидеть, взять и позвонить ей домой!
Жданов задумчиво уставился на телефон.


Позвонить? Звонить строго запрещено. И бессмысленно. Если телефон и не отключен, то – либо он не с ней (если она на площадке), либо он с ней (муж, в смысле). И тогда она будет приятно вежлива, натянута и неразговорчива. Это не выход, Малиновский!
Я не хочу ничего делать, я не могу никого видеть; я должен увидеть ее – пусть украдкой, из-за угла; пусть она не будет со мной сейчас, но она мне нужна!

- Ты сейчас можешь говорить все, что угодно, но ты отсюда не выйдешь, понял?
- Да кто мне помешает-то? Ты что ли, Малиновский?!
Слова еле проходили сквозь стиснутые зубы.
- Уйди отсюда! Как вы меня достали со своей заботой.. Вечно лезете со своими советами! Уже надоели! Что ты, что Кира, что мама! Видеть вас больше не могу! Меня тошнит от вас от всех. Вы понимаете, нет!?


В гримерке сел в ЕЕ кресло. Вот, здесь фотографии – какая она разная! Но глаза-магнит не дадут гриму соврать. Я люблю тебя, слышишь? Я люблю тебя любую.
- Гриш, ты что там шепчешь? Настраиваешься?
Черт, это я что, вслух уже заговорил? Хорошо, что роль подходящая…
- Угу, настраиваюсь…
- Настраивайся про себя, ладно – мешаешь немножко.
- Да, конечно… Извини…

У лифта. Режиссер дает указания, его голос – как сквозь слой ваты. Юлечка прискакала. Встала и лупает глазами. Юлечка, родная, не сейчас, только не сейчас! Только тебя тут и не хватало для полного счастья!

Кира и Маргарита остановились перед шокирующей картиной. Такого они еще не видели. И не слышали. Бушующий Андрей и серьезный, с отчаяньем в глазах Роман.
- А, вот… Вот и вы. Отлично. Пришли посмотреть? Полюбоваться? Вот я! Андрей Жданов! Бесплатный цирк – представление! Как вы хотели, как заказывали!
- Андрей! Андрей, что с тобой, что случилось? Куда ты собрался?
- Я? Ха-ха. А тебе не все равно, куда я собрался? В церковь собрался! Грехи отпускать! Потому что здесь мне на них только показывают! Указывают на них!
- Андрей, ну подожди, ну остановись, я тебя прошу!
Но Рома кричал зря...
Жданов оторвал его от двери лифта, отшвырнул в сторону, освобождая себе путь…
- Уйди! Малиновский… Так, спокойно все! Все в порядке! Завтра я буду на работе в указанное время и в указанном месте. Все будет замечательно! Вот эта вот рожа и кожа! Все будет доставлено в целости и сохранности! Не волнуйтесь! Все будет хорошо! Адьес!


- Гриша, ты сегодня еще долго? Я тебя подожду?
- Нет, Юля, не стоит – я еще очень долго. Через пару дней у меня вечер будет свободный, давай подождем, ладно? – дежурно чмокнул, - Пока, любимая…

Фейерверки вспарывали черное южное небо огненным дождем, освещая распахнутые навстречу празднику и новой жизни глаза Кати.
На ее плечо легла рука Миши; от неожиданности Катя вздрогнула и посмотрела на молодого человека.
А он смотрел на огненное представление, будто не замечая ее взгляда, только ладони жгли ее обнаженные плечи.

После окончания фейерверка, они направились к выходу, но Катя подвернула ногу и, смеясь, остановилась.
- Что случилось? – притормозил следом Миша.
- Туфли! Я не привыкла ходить на каблуках. А они еще узкие! В общем, в конце вечера чувствуешь себя как в капкане!
- Есть старый дедовский способ!
И он подхватил ее на руки – так быстро, что Катя не успела ничего сообразить.
- Ой, не надо!
Но руки сами собой обвились вокруг его шеи, а губы оказались в непосредственной близости от его губ.
- Все в порядке! Я просто хочу помочь… - шепнул он, уже касаясь ее своим дыханием.


Она вдруг забыла о камерах, о куче народу, о работе… Видела только его влюбленные глаза… Он тоже на миг потерял рассудок… Губы, почуяв друг друга, привычно соприкоснулись, унося владельцев в мир их privacy.
Они очнулись, смущенные, от смеха и криков «Горько!», оглашавших площадку. Сергей вернул жену в вертикальное положение, а она, краснея, спрятала лицо у него на груди.
- А что? – похлопав в ладоши для наведения порядка, произнес Стас Хазаров, - Это мысль! Ребята, вы, конечно, дубль испортили – придержите такие поцелуи для свадебных сцен, но поцелуй сейчас – это неплохо. Очень неплохо. Давайте так: один дубль как репетировали, а второй – с поцелуем. Только легким! Серега, ты ее коснись слегка и замри; Кать, а ты обними его покрепче, прижмись. .. Так, я не понял? А что вы стоите? Репетируем!

- Отлично, есть! То, что надо! Камеры готовы? Тишина на площадке, кто там еще ржет? Брысь на воздух. Все. Работаем! Мотор!

- Кадр… Дубль второй…

Его губы прикоснулись к ее вздрагивающим губам; руки непроизвольно обвились сильнее, словно притягивая Мишу ближе; а он не смог удержаться от соблазна и захватил ее рот в плен, который совсем не показался Кате неприятным.

- Стоп! Снято!

Перед уходом Антиподов посмотрел на вызывной лист и вздрогнул: во второй половине дня появится ОНА! Сердце тут же начало выбивать чечетку, а на лице расплылась глупейшая улыбка. Завтра он ее увидит! Завтра!
Лежа в постели опять баюкал Сфинкса, шептал ему на ухо ласковые слова – так, как будто это была она, или, будто бы он был прямым телефоном…

Он опять был Ждановым – в тот день, когда Катя нашла инструкцию.
Он разговаривал с Кирой – мол, все нормально, он еще в офисе, но скоро едет домой. Он и вправду собирался ехать, только никак не мог найти Катю – уйти, не попрощавшись с ней, он не мог. А она под конец разговора промчалась мимо; он как-то сразу почувствовал, что с ней что-то произошло, и, скомкано попрощавшись с невестой, ринулся в каморку.
Катя уже почти успела одеться, а на него никак не прореагировала – будто не заметила.
- Кать…
- Да?.. – смотрит куда-то в сторону и в пол, ему только нежную щечку видно.
Он подошел поближе, обнял, прижался к ее щеке. Катя как-то странно вздрогнула – что с ней? Она ведь уже не боялась его прикосновений? Он аккуратно развернул ее к себе, удивляясь скованному, но в то же время безвольно расслабленному телу, и увидел блестящие глаза и мокрые ресницы.
- Что с тобой? Ты плакала?
- От смеха… - она опустила глаза, пытаясь отвернутся, - подружки рассказали смешную историю…
Вот только голос у нее совсем не веселый. Кто-то ей опять наговорил гадостей? На самом деле, он честно хотел поехать домой; но сейчас, прижимая к себе Катюшу, превратившуюся в испуганного зверька, он понял, что одну он ее не оставит. Кира будет звонить домой? Да и пусть звонит! Он будет дома! Только не один – с Катей.
- Кать… Я могу рассеять твою печаль?
Она тихонько всхлипнула. Может, это Кира? И Катя снова не верит в его искренность?
- Кать… Катюша… Перестань плакать, пожалуйста…
- Андрей Палыч, Вы хотели ехать…
- Мало ли, что я хотел… Я тебя не могу оставить в таком состоянии. И не хочу… - нагнулся к ее маленькому ушку и прошептал, - потому что хочу знаешь чего?
- А… Кира? – удивленно проговорила она, все еще отворачиваясь.
- А Киры все равно нет… И мы можем несколько дней ничего не опасаться… Правда, здорово? И ты сейчас вытрешь слезки, и мы поедем…
- Нет…
- Да, Катенька. Ты разве не хочешь посмотреть – как я живу? Я у тебя в гостях был, даже в шкафу сидел; так что, за тобой – ответный визит.
Катя вскинула голову, ее глаза были полны изумления:
- К Вам?.. Домой?..
- Да… Поехали?
Она смешно моргнула, а он не удержался, и начал покрывать ее лицо короткими поцелуями, осушая оставшиеся слезки, и заставляя чаще биться маленькое влюбленное сердечко.
- Кать… чем отличается «люблю» и «влюблен»?... Тс-с-с… Не отвечай. Я хочу понять это сам и хочу понять – что со мной происходит. Такое очень-очень странное и приятное. И мне все время хочется тебя целовать… Поехали?
- Да, Андрей Палыч… - она снова подняла на него глаза, теперь они были полны отчаянной решимости.


Проснулся. Понял, что безумно хотел бы увидеть эту отчаянную решимость не в глазах Кати, а в глазах Нелли. Закрыв глаза, мечтал, придумывая – как все будет. Как он позовет ее к себе, и она согласится. И потом…
Ох, что будет потом! Он постарается доказать ей свою любовь, сделать ее самой счастливой женщиной на свете…
Тьфу, какая пошлость!
Перевернулся на другой бок, посмотрел время: спать осталось два часа. Что он ей скажет? А что он вообще может ЕЩЕ сказать – слов просто не осталось…
Зарылся лицом в подушку, вспоминая.
Ах, как ему нравилось ее целовать! И наплевать, что кругом люди, что камеры, что поцелуи как бы не настоящие – это все было неважно. Главное – ее губ он касался очень даже по-настоящему, это была самая реальная реальность. И тогда важно было держать себя в руках, заставить себя не упиваться, не слишком таять под ее прикосновениями… Но растаял и поплыл. Это было… Да, конечно… Это было перед дракой.
Они целовались… мучительно нежно – так он определил для себя эти нереальные касания… А потом ее голова лежала на его плече… И тогда он поплыл… Очнулся сумасшедшего ора:
- Стоп! Почему у Жданова такая физиономия, будто он всю жизнь мечтал об этом? Жданов?
- Да ему приятно! – отстаивал он своего героя.
- Не может ему быть приятно!
- Может!
- Гриша, а может, это тебе приятно? – ехидно встрял кто-то сбоку, но он метнул такой яростный взор, что шутник заткнулся.
Режиссер замолчал, задумавшись. Потом объявил перерыв и отвел Григория в сторону:
- Вообще, это интересно. Почему ты думаешь, что ему может быть приятно? Страшная… Брекеты…
- Нет, не то. Он видит Катю каждый день, он привык. Он не замечает этого, - Гриша крутнул рукой, изображая «это», - но вот Катей он восхищается. Не как красоткой – этого добра вокруг него полно, как умницей. Профессионалом. Которая не предаст и не обманет. И вот, вдобавок, он обнаруживает в ней нежную женщину.
- Не обнаруживает еще!
- Обнаруживает! Ну, не слепой же он, не идиот! Да, посмотрите! – и он обернулся в сторону машины, где, уютно примостившись на сидении, дремала Нелли. Рот полуоткрылся, нежный овал лица слегка розовел в отблесках софитов… - Ну, посмотри, она же хорошенькая! Милая и нежная! Почему же Жданов не может этого увидеть?
- Ну, допустим. А брекеты?
- Поверь мне – это не мешает.
Режиссер улыбнулся:
- Ты еще скажи, что тебе нравится!
- Жданову – нравится!
- А тебе?
Если бы это был Сергей, он, конечно, не сказал бы правду. Но Александру - сказал:
- Да, мне нравится. В смысле – я не испытываю неприязни.
- Допустим. А почему на лице такое блаженство?
- А потому что он поплыл. И забыл совсем о плане. Ему просто стало с ней хорошо, и он ничего не анализирует: принимает, как есть. Блаженствует.
- Хм… Ладно, убедил. Но в этом ключе и продолжать нужно. Останься сегодня после съемок – обсудим динамику.

Катя… Красивая как никогда раньше. Пушистые ресницы, струящаяся по телу ткань. Миша, не отрываясь, смотрел на нее. Серьезно и нежно. А Катя прощалась с морем. Море, легкий ветерок путается в локонах, безумно звездное небо. Печаль и восторг одновременно.
- Я люблю тебя, мо-оре-е-е-е-е-е!!!
Отдышалась и обернулась с лукавой улыбкой к своему спутнику, стоящему поодаль. Тот подошел ближе, встал рядом. Ее ладошка сама нашла его руку. Легкое пожатие – как сигнал к действию. Миша ответил на пожатие, а другой рукой обнял, приблизившись к губам. Замер. Я правильно тебя понял?
Конечно, правильно.
Потому что самое правильное сейчас – это то, что она не одна, что есть этот молодой человек, который влюблен; влюблен в нее! Впервые в жизни это правда! И ей уже не нужно вскрикивать: «Это же я, Катя Пушкарева!», потому что нет сомнений в том, что она может быть желанной и любимой; и теперь очень хочется материального подтверждения этой симпатии…
А что может быть материальнее, нежели поцелуй?
И поцелуй, конечно, случился. Волшебная легкость закружила их, унося от реальности; на секунду Катя вдруг испугалась, что Миша поторопится и попробует перейти к более решительным действиям, но он как будто понимал ее мысли и никуда не торопился – только чуть крепче стали его объятия. А поцелуи оставались такими же легкими и нежными, как ночной ветерок сказочного берега.
- Здесь так красиво и тепло… - прошептала она.
И он все понял. И то, как сильно не хочется ей уезжать отсюда, и ее страх перед будущим, и то, что вопреки душевным мукам, она хочет остаться с ним.
Он понимал, что, скорее всего, каким-то уголком сознания она хочет сближения с ним, но попытайся он преодолеть оставшееся между ними расстояние, как она ускользнет, словно серебристая рыбка… Нет, он не будет торопиться. Его до смерти пугает расставание в неизвестности: станет ли эта девочка его женщиной? Или разлука поглотит ее едва распускающееся чувство?
- Все хорошее когда-нибудь кончается… Но только для того, чтобы началось что-то новое хорошее. Правда?
- Конечно…
- Я завтра утром улетаю в Париж… нужно проконтролировать поставку оборудования для моего ресторана. Поэтому увидимся только в Москве… Но ведь увидимся, правда?
- Конечно…
Так много хотелось ей сказать. И было страшно все испортить.
- Я очень благодарен судьбе за то, что она свела меня с тобой… Честно говоря, я совсем не хотел сюда ехать, но… теперь нисколько не жалею, что оказался здесь. Я никогда не встречал такого искреннего и открытого человека как ты. Такой замечательной девушки. Спасибо тебе, Кать…
Осторожный поцелуй… А она сама прижалась к нему всем телом, будто хотела запомнить его тепло… И сама потянулась к его губам...
- Мы встретимся… Обязательно встретимся…

Глава 12.


Мы еще убедимся, что, если «пещерная болезнь» и впрямь была убийцей лорда Карнарвона и людей из его окружения, сам по себе этот факт не снимает печать проклятия, которой отмечены таинственные обстоятельства гибели их и других жертв. Дело в том, что у исследователей всегда оставалась в запасе еще одна версия: эта и другие болезни, до времени затаившиеся в грибках, могли быть просто-напросто изготовлены и законсервированы древними египтянами; ведь и по сию пору мало кто может сравниться с ними по части познаний в науке о ядах.
Известный греческий медик Диоска-рид среди множества своих наблюдений оставил и такую запись: «Уберечься от яда здесь чрезвычайно трудно, ибо египтяне готовят его так виртуозно, что и лучшие врачи чаще всего ошибаются в своих диагнозах». И конечно же, в Древнем Египте известны были способы выращивания ядовитых грибков, знали там, и как отравить атмосферу гробниц, поставив тем самым надежный заслон всякому, кто осмелится нарушить покой фараона, но...
Но вот осуществили ли они эти свои познания на деле? Говард Картер — а умер он 2 марта 1939 года,— не раз жаловался на приступы слабости, частые головные боли, даже галлюцинации — полный набор симптомов действия яда растительного происхождения. Вот почему принято полагать, что Картер избежал проклятия фараона в силу того, что практически не покидал Долину Царей с первого дня раскопок. День за днем получал он свою дозу отравы, пока в конце концов организм его не выработал устойчивый иммунитет. Что же, все выглядит вполне резонно, а может, так и было на самом деле. Однако...
Однако вскоре мы убедимся, что проклятия фараонов обладали качествами куда более тонкими, чем даже самые изощренные яды.
Нечего и говорить, что наука — особенно поначалу — заняла, мягко говоря, неуважительную позицию по отношению ко всему, имевшему хоть какое-то отношение к проклятию фараонов. Решительно все пыталась она объяснить с позиций своих достижений, а когда не получалось, в ход пускался тезис о пресловутой цепочке банальных случайностей и совпадений.
Вернемся к теме древнеегипетских захоронений, попробуем отыскать того убийцу, что, может быть, и по сию пору так ловко скрывается в плотной завесе всех этих случайностей, загадок и недомолвок.
Прежде всего попытаемся еще раз определить общие симптомы и диагностику смерти людей, чьи судьбы так или иначе оказались связаны с проклятием фараонов,— эту тему очень глубоко копнул Филипп Ванденберг, подняв истории болезней, свидетельства очевидцев, биографические заметки из жизни не только современников, но и ученых, еще в прошлом веке имевших дело с гробницами древнеегипетских царей.
Вот они — грозные признаки неизбежной трагической развязки: сильнейшая лихорадка, навязчивый бред, предчувствие близкой кончины; эмболия; скоротечный рак.
Та же патология, как известно, отмечалась и среди тех, кто гробниц и в глаза не видел, но с проклятием фараонов связано и немало других трагедий.
Но главное — все-таки попытаться найти настоящего виновника гибели именно археологов. Если речь идет о токсине, естественно, зараза может распространиться где угодно, и, кроме того, токсин этот могли использовать и наши современники — наследники древних знатоков приготовления ядов.
Кроме того, грибки, о которых мы писали выше, обнаружены в организмах летучих мышей, обитающих в гробницах, нашли их и в ткани самих мумий.


Он так больше и не уснул – почти. Метался, весь взмокший, по постели, путая уже явь и сны, мечты и реальность. Сфинкс сиял глазами, превращаясь в любимую женщину, а она, уже готовая расплавиться в огне его страсти, вдруг леденела, застывая каменным загадочным изваянием.
Он рылся в памяти, выкапывая драгоценные мгновения нещадно сладостных воспоминаний, не смея прикоснуться к самому дорогому и самому нереальному. Это воспоминание он берег в самых тайных закоулках сердца и обращался к нему лишь тогда, когда становилось совсем невыносимо; так законченный наркоман тянется к дозе, зная, что потом ломки станут еще хуже, но отказать себе в последнем утешении не мог.
Он зажмурился, вспоминая тот вечер… Конечно, если бы не их смертельная усталость, не случилось бы ничего. Нет, не так – их смертельная усталость, и его несжигаемая страсть. И позднее окончание съемок. И – как это ни странно – то, что она была уже замужем.
Потому что с женихом она из-за этого бы не поссорилась. И не осталась бы ночевать на студии, в комнатке, которую приготовили специально для нее. А они бы не поссорились, если бы ее режим съемок не стал бы вообще почти беспрерывным. А он не стал бы беспрерывным, если бы не несколько дней отпуска в связи со свадьбой.
Но все сошлось. И она работала в диком режиме, а муж пару раз уехал, не дождавшись ее. И она, фыркнув, осталась ночевать на студии.
А он слышал, как она по телефону сказала мужу – «У меня всего четыре часа, тратить два из них на дорогу - расточительно».
А сам он, подходя к машине, обнаружил, что не посмотрел на завтрашний вызывной лист. Конечно, пришлось вернуться.
Везде было уже темно, все разошлись, оставив лишь тусклые дежурные лампочки. И только в одном месте полутьму разрезал яркий луч, выбивавшийся из-под двери...
Увидев этот луч, он словно потерял рассудок… Просто подошел и открыл дверь…

Катя и Юлиана в самолете. Кате тревожно.
- Мы уже полчаса, как должны были взлететь! – выглядывая в иллюминатор, пробормотала Юлиана.
- Лучше не взлететь, чем не приземлиться… - мрачно ответила Катя.
- Глупости, Катюш, ну просто видимо не весь багаж еще погрузили.
- Я даже знаю – чей именно! – напряженно рассмеялась Катя.
Раздался голос бортпроводницы:
- Уважаемые пассажиры, прошу прощения за вынужденную задержку, через несколько минут мы начнем взлет.
Катю трясет:
- Мне страшно…
- Катюш, успокойся!
Катя остановила проходящую мимо стюардессу.
- Скажите пожалуйста.. А почему мы не взлетаем? Что-то с самолетом, да?
- Мы ждем опоздавшего пассажира.
Обе девушки облегченно выдохнули. Ну вот, всего-то!
- Придумали себе ерунды всякой! Все, надо расслабиться и постараться поспать, - вещает успокоившаяся фея, - Не заметишь, как будешь дома. А там у тебя начнется совсем другая жизнь!
- Скорей бы.
Катя откинулась в кресле и закрыла глаза.
- Персональный пропеллер. На всякий случай. Недорого.
Катя вскинулась от знакомого голоса, и только что не запрыгала:
- Миша!
Да, это он. Наплевать на Париж – в конце концов, есть же телефон! И Юлиана – девочка понятливая, местами с ним поменялась. Счастливый Миша тут же плюхнулся рядом с не менее счастливой Катей.
Руки сразу нашли друг друга и принялись за свою собственную игру – в то время, когда их хозяева, замерев, не могли наглядеться друг на друга.
Наконец, Миша наклонился, дотронулся губами до ее щеки, и щекотно произнес на ушко:
- Знаешь, мне вдруг показалось, что если я не вернусь, то мы больше не увидимся.
Катя слабо улыбнулась; ей не хотелось признаваться, но она думала о чем-то подобном.
- Я очень рада, что ты летишь с нами… Правда.

Стюардесса прокатила мимо тележку с напитками, Миша прихватил два бокала с красным вином.
- Кать… - протянул ей один из бокалов, - если я скажу: «За нас!», это не будет слишком поспешным?
Катя, нахмурила бровки, но глаза сияли, говоря о том, о чем Катюша говорить не рисковала.
Она взяла бокал, аккуратно дзинькнула его краешком о Мишин:
- За то, чтоб мы в Москве не потерялись!
- А вот этого я не допущу! – и, понизив голос, заговорщицки, - это волшебное вино! Оно приносит счастье!
Катя поднесла бокал к губам, уже готовая отхлебнуть этот напиток, обещающий счастье, как внезапное и совсем неуместное воспоминание посетило ее.
Заштатный кабачок. Невменяемый босс, лакающий виски и тост заплетающимся языком: «Давайте выпьем за Вас… и за меня… Ну, в смысле – за нас… За нас… с тобой…»
Ее тут же передернуло, а вино рубиновым спрутом расползлось на груди. Глаза у Катюши мгновенно намокли, а Миша кинулся с салфетками на помощь. Его прикосновение заставило Катю напрячься, в струнку вытянулась спина, вжалась в кресло. А Миша будто не заметил – плавно, как в замедленном кино, промакивающими движениями собирал влагу, совсем не глядя ей в лицо. Куда был направлен его взгляд, Катя очень хорошо понимала, от чего ее уши стали наливаться краской, стараясь сравняться по цвету с вином.
И Миша не удержался – все-таки подставил ладонь под манящее полушарие и сжал его ласкающим объятием. Катя прерывисто вздохнула, непроизвольно подавшись вперед, ближе к ласкающей руке.
Но тут же пришла в себя, прошептав:
- Миш… ну, не здесь же…
Он обворожительно улыбнулся:
- Прости… Не сердись… Ты такая красивая…
Миша снова подал Кате бокал:
- За будущее… И, знаешь… кажется, я тебя люблю…
Катя ойкнула и нечаянно задела Мишину руку. Теперь вино пролилось и на Мишину футболку, образовав пару к Катиному пятну.
Катя опять чуть не расплакалась, но Миша только рассмеялся:
- Кать, это – к счастью!
- Почему?
- Это, наверное, наши сердца дают нам знак…
Катя не могла не улыбнуться, глядя на рожицу, которую он при этом состроил.
- А если серьезно, Кать, давай мы все-таки допьем наше вино… За нас… - он проследил, чтоб Катя выпила, затем осушил свой бокал, - а теперь… ап!
Он поднялся и стащил сверху сумку. Покопавшись в ней, вытащил две рубашки. Вот, прошу.
Они переоделись.
Катя в рубашечке, туго обтягивавшей грудь, на которой едва сходились пуговки, произвела на Михаила такое впечатление, что он просто застыл, потеряв дар речи.


Он, как и тогда, вздрогнул от звука ее голоса. Ему показалось, что он слышит его – вот здесь, рядом с собой. Даже глаза открыл – да только время не обмануть: он дома, у себя дома. Лежит один в своей постели, ночь. Светится индикатор часов: 04-28. Спать осталось мало, и выспаться все равно невозможно.
Закрыл глаза, вернулся памятью в прошлое.
…Она сидела на диванчике и, держа в руках телефон, набирала то ли номер, то ли смс-ку. По огромным коридорам студии блуждали прохладные сквозняки, а здесь большой обогреватель создавал уют. Свет, на самом деле, был вовсе неяркий – небольшая настольная лампа, луч которой был направлен как раз в сторону дверей.
Он так засмотрелся на нее, что не сразу услышал вопрос, прозвучавший довольно резко и неприязненно:
- Что ты здесь делаешь?
- …Н-ничего… я кое-что забыл и вернулся…
- Здесь забыл?
- Н-нет…
- А что ты ЗДЕСЬ делаешь?
Совсем не думая о последствиях, он быстро шагнул к ней, опустился на колени и обнял: да так, что у самого закружилась голова; она пискнула что-то протестующее, но в следующее мгновение он уже закрыл ее рот поцелуем, а еще через миг его дрожащие пальцы уже гладили ее обнаженную спину…
Он плохо помнил – как случилось, что она не оттолкнула его. В те минуты этот вопрос был последним, который бы он задал – если бы вообще стал задавать вопросы. Главное – что она не оттолкнула. Была какая-то круговерть касаний и поцелуев, почти бессвязные речи, полное – как это ни странно – отсутствие страсти; но - как компенсация – неизъяснимое блаженство всепоглощающей нежности. И абсолютное счастье.
Потом она вытолкала его, упирающегося, из комнатки; уговаривая, что он должен немедленно уехать – потому что меньше, чем через час, начнут появляться люди. А она не потерпит огласки.
Он возразил:
- Если я уйду сейчас, то тогда-то огласка и будет: ведь студия закрыта, придется будить охрану!
Но она все равно не позволила остаться, отправив его в актерскую. Так он и сделал, а, заслышав голоса, затерялся среди декораций павильона.

В этот день они оба почувствовали, что общаться стало легче; исчезла натянутость и нервозность последних недель, появилось утерянное было взаимопонимание. Подкараулив ее в актерской одну, он коснулся губами волос и попытался обнять, но она жестко пресекла поползновения:
- Нет… Этого больше не повторится. Забудь.
- Почему? – не понял он.
- Потому… Нам – мне и тебе – это совсем не нужно. Неужели ты не понял, что это были не мы, это были Катя и Андрей. Это было нужно им.
И она ускользнула.
Он все понял позже – на репетиции последней в уходящем году сцены.

- Это была ночь с обычной женщиной… Которая отличалась от всех прочих только тем, что не видела во мне ни денежного мешка, ни секс-машины, ни выгодной партии… - говорил Андрей Малиновскому.
- Она очки сняла?
Жданов поднял бровь, хмыкнул. Подошел к Ромке вплотную:
- Эта женщина стала моей только потому, что я – это я.
- Это она тебе так сказала?
- Нет… Это я сам… догадался…
Андрей вернулся в кресло.

- Это было здорово! – тряс он Малиновского за плечи, - Ты слышишь меня?! Здорово!


Весь восторг от пережитого вернулся к нему, наполнив душу той необыкновенной нежностью, что возникла между ними.

- Я вообще еще не разобрался в том, что происходит! Одно могу сказать тебе наверняка: я не жалею об этой ночи. Это было СКАЗОЧНО!
- Ты с таким упоением говоришь о Пушкаревой, что, не знай я тебя многие годы, я бы решил, что ты влюбился…
- Так и есть. Так и есть, Малиновский. Не влюбился, а люблю…

Глава 13.


Нет, конечно, не стоит винить эти грибки во всех смертных грехах. Лорд Карнарвон, к примеру, умер по другой причине, хотя симптомы были те же. И вообще за прошедшие тысячелетия на крышках гробниц фараонов накопились целые слои великого множества ядовитых экскрементов. Ну, например, личинка анкилостомы — ее выделения ничуть не менее смертоносны, чем те самые грибки.
Египтяне, как мы уже говорили, были великие мастера по части извлечения ядовитых токсинов из организмов животных, из растений и т. д. Многие из этих ядов, оказавшись в среде, близкой к условиям их привычного обитания, сохраняют все свои смертоносные качества сколь угодно долго — время над ними не властно.
Есть яды, действующие от одного лишь легкого к ним прикосновения, достаточно пропитать ими ткань или, к примеру, намазать стену; такие из них, как мышьяк или аконит, и, просохнув бесследно, нисколько не утрачивают своих качеств. Таким образом, и в глубокой древности не составляло никакого труда запечатлеть на гробнице несущий смерть знак. Вот текст итальянца Бельцони, археолога, еще в конце прошлого века в полной мере испытавшего на себе всю тяжесть фараонова проклятия: «Нет в этом мире места более проклятого, чем Долина Царей. Слишком многим из моих коллег оказалось не под силу работать здесь — в этих склепах не то что двигаться, дышать невероятно трудно. Люди то и дело теряют сознание. Все время приходится работать в облаке пыли до того мелкой, что она забивает не только глотку и нос, но и все поры. Легкие не выдерживают нагрузок; добро б если только пыль — мы дышим удушливыми испарениями, исходящими от мумий. Но и это не все: пещера (или галерея, как хотите), в которой уложены останки, выбита в скальной породе, и с потолка непрерывно сыплется слепящий песок. Мумии лежат повсюду навалом, зрелище это ужасно, и мне стоило немало усилий привыкнуть к нему. Черные стены, мерцающие блики от зажженных факелов и свечей; в неверном их освещении каждый предмет, кажется, оживает, и они о чем-то толкуют между собой; покрытые пылью арабы в набедренных повязках — со свечами и факелами в руках более всего походят на ожившие мумии, и все это вместе образует какую-то жуткую мистерию...
...Однажды, не разобравшись толком в темноте, я присел, полагая, что подо мной — каменный выступ; оказалось, это мумия, мгновенно расплющившаяся под моей тяжестью. Напрасно я пытался опереться хоть обо что-нибудь — руки хватали пустоту, потом раздался тяжкий треск, какой-то шелестящий шум; мумии словно сами полезли из лопающихся гробов; человеческие останки, куски рваных бинтов и пыль, все пожирающая пыль... Не помню, сколько я провел времени не шелохнувшись, пока она не улеглась...»
Перед тем как войти в гробницу, Говард Картер всегда проверял, насколько токсична ее атмосфера. Естественно, постарался он уберечься и перед тем, как посетить Тутанхамона. Уберечься — да, но как? «Настал наконец этот момент,— пишет Картер, вспоминая, как он подошел к погребальной камере фараона.— Руки дрожали, но в верхнем левом углу все-таки удалось проделать небольшую дыру. Там, внутри, тьма стояла кромешная, на всю глубину, на какую только могла пролезть железяка, которой я и пробил эту дыру. И всюду — пустота... Тогда я просунул внутрь зажженную свечу, чтобы убедиться, что там нет газов...»
Кстати, о свечах. Надо думать, Картер пытался обнаружить газы, скопившиеся вполне естественным путем, но ничто не мешало современникам фараона применить свою методику отравления — ну, той же атмосферы, скажем. Так поступали, обладая при этом куда более скудными познаниями в этой области, в эпоху средневековья. Вот один из самых распространенных и простеньких методов: намеченная жертва зажигает свечу, фитиль которой пропитан мышьяком... Принято считать, что именно так отправили на тот свет святейшего папу — Клемента VI.
Возникает лишь один вопрос: оставались ли зажженными свечи в погребальной камере перед тем, как ее опечатать? В таком случае, ядовитые газы со временем лишь настаивались бы там, густели, но отнюдь не испарялись, и, открыв дверь, грабители в буквальном смысле слова сходили в могилу. Поистине нет лучшей западни, чем хорошо замурованная гробница!


Он весь превратился в слух. Казалось, что услышит голос даже с улицы, но все равно постоянно вертелся, получив к перерыву два замечания от режиссера.
Саша Базаров, который догадывался о его отношении к Угаровой, вызвал его на «терки».
- Гриша, что с тобой? Опять старая болезнь?
Антиподов закусил губу, силясь сдержать эмоции, только пальцы нервно барабанили по заднику декорации, по тому самому месту, где виднелась черная надпись, сохранившаяся с предыдущего сериала – «Спальня Угаровой». Саша зафиксировал взгляд на надписи, хмыкнул:
- Тебе бы туда, да?
- Издеваешься? – буркнул Григорий.
- Нет. Ты абсолютно не в себе. И не можешь собраться. Так что, сам понимаешь, это уже не только твои проблемы…
Григорий молчал, опустив голову. Конечно, он понимал, что подводит всех, но ничего не мог с собой поделать – это было сильнее его.
- Послушай… Она приедет не раньше четырех.
- Да? Это точно? – не удержался он от вопроса.
- Абсолютно. Хотя, сейчас она уже в городе. Они прилет снимают. Потом перерыв часа два и сюда. Так что, до четырех можешь не озираться.
- Спасибо, - Антиподову было неудобно.
- Ладно, проехали. Пошли работать?
- Да. Подожди… Скажи, а ты откуда знаешь?
- Догадался.
- И… многие догадываются?
- Не думаю.
- А ты откуда?
- Я? Кое-что видел и кое-что слышал. Это – к вопросу об огласке. Если вы не хотите стать достоянием общественности, то нужно быть поосторожнее.
- Так ведь почти ничего не было?
- Тем более. И не забывай, что у нее есть муж. Кстати, отличный парень. Именно поэтому я думаю, что у тебя ничего не получится.
- Ну, это мы еще посмотрим…
Базаров положил ему руку на плечо:
- Извини, но удачи я тебе не желаю. Подумай о том, что будет потом – в случае, если ты добьешься. Это станет трагедией для вас троих, и для всех нас, если это произойдет до конца съемок. Поверь моему опыту – когда с катушек рвет, никакой профессионализм не помогает: хоть ты Качалов, хоть Ричард Гир. Есть вещи, которые не поддаются контролю.
- Не переживай. Все будет нормально.
- Твои бы слова да Богу в уши. Все, пошли.

Катя вышла из подъезда. Она изменилась после поездки… Одеться совсем уж по-египетски еще что-то мешало, но мрачные бабушкины тряпки сменились на скромный деловой костюм, и никакая одежда не могла уже скрыть её проявившуюся женственность.
Едва сошла со ступенек, как чуть не попала под колеса черного джипа. Завизжали тормоза, и из остановившейся машины вышел довольный Воропаев.
- Вы опять меня чуть не сбили!
- Я - вас? – едва оправившись от испуга, возмутилась Катя, - Что вы здесь делаете?
- Да вот, квартиру покупаю по соседству!
Второй раз испугать не удалось, на это Катюша только скептически улыбнулась.
- Хорошо. К делу. Вы в ЗимаЛетто направляетесь? К двенадцати? Значит, нам по пути. И нам с вами нужно поговорить.
- Я в этом не уверена.
- Вы же не знаете того, что знаю я. Я уверен, что могу Вам рассказать кое-что интересное…
- Нет…
- Кстати, поездка пошла Вам на пользу… Я едва узнал Вас. Вы просто необыкновенно похорошели.
- И все равно с Вами я не поеду. Поговорим в ЗимаЛетто.
- Екатерина Валерьевна, Вы не понимаете. Это очень серьезно. Да не бойтесь, я же не маньяк!
- Чего вы хотите?
- У меня к вам есть разговор, который может быть полезен нам обоим… Садитесь. Садитесь!
- Хорошо…
Катя сдалась под его напором и села на переднее сидение, Воропаев услужливо захлопнул дверцу. Поехали.
- Что Вы хотели мне сказать?
- Ну, например, то, что Жданов-старший уже не хочет прекращения процесса. Более того, он хочет, чтоб все оставалось по-старому.
- Это невозможно! У Павла Олеговича были другие планы!
- Его планы резко поменялись! Да сами посудите, что будет, если Вы передадите им ЗимаЛетто! Вы же все понимаете. Ему нужна ваша помощь. Вам придется вернуться. В нашу теплую компанию… - Саша засмеялся.
- Нет! Я не могу… Чего вы от меня хотите?!
- Во-от… Вот это уже другой разговор, вот это уже другие вопросы! Проедемте-ка со мной в кафе, Екатерина Валерьевна. Там, за завтраком все и обсудим.

Малиновский в поисках Жданова-младшего догадался заглянуть в приоткрытую каморку. Там и застал погруженного в себя друга.
- О, решил сменить обстановку на более аскетичную? Или ты ушел в подполье?
Не реагирует. После паузы все-таки вяло повернулся:
- Что?
- Работаешь, говорю?
- Да нет, просто думаю.
- А… Хочешь её увидеть?
- Кого? … Я? Нет!
Все так же в прострации Андрей встал, прошел к двери…
- Нет, в смысле боюсь… Боюсь ей в глаза смотреть.
- Знаешь, что я думаю? Тебе обязательно надо с ней встретится. Голову на отсечение даю, что как только она появится в зале, твою любовь как рукой снимет.
Андрей, глубоко вздохнув, вышел из каморки и встал у окна.
- Сколько раз тебя можно просить?…
- Нет, я серьезно! Вот увидишь – тебе только казалось, что она тебе нравится. Ну, это как дурной сон! Да, просыпаешься и бе-е-е… Сразу понимаешь, как глупо то, что тебе только что приснилось.
Жданов обернулся, медленно подошел к Малиновскому.
- Не знаю…
- А я знаю. Ты хотел спасти компанию. Ты так сильно этого хотел, что поверил в свою любовь к Пушкаревой.
Малиновский. Ему легко. Для него все просто. Рыжий Клоун, размахивает руками, захлебываясь своей проницательностью:
- Но как только твоя возлюбленная появится в Зималетто – ты сразу поймешь, что она еще ужаснее, чем в самый первый день, когда ты её увидел.
- Хватит, Малиновский.
Андрей очень устал. А Малиновский никак не может увидеть под маской «плейбоя Андрюши Жданова» бледное, как смерть, лицо Пьеро с глазами, полными вселенской печали, и нереально огромными слезинками на щеках.
- Ничего не изменится. Это я раньше был не в себе – до того, как встретил Катю… А теперь. Теперь я на удивление трезво смотрю на жизнь.
Долгий взгляд на крыши-крыши-крыши, подпирающие серое небо.
- Только вот уже поздно.
Синяя слеза мелодично дзинькнула, разбившись о камень.
Разбить души твоей окна
И вставить новые стекла


Базаров сдержал обещание – получив сообщение о том, Угарова подъезжает к студии, сделал перерыв и предупредил Гришу.
Тот сразу занял выжидательную позицию в коридоре, надеясь на то, что встретит ее первым. Но первым он только смех ее услышал – веселый, заливистый; на смех этот выскочило еще несколько человек; заорали, загомонили дружно, приветствуя. А он рванулся, не замечая никого вокруг:
- Нелька!
Подхватил на руки и закружил, с восторгом прижимая к себе.
- Ты с ума сошел! – протестовала она, но он не слышал. Наконец, опустил и обнял:
- Я так скучал! Чуть с ума не сошел!
- Я тоже скучала… Гришенька, осторожнее, все смотрят.
Тут уже и девочки подскочили, забрали ее дальше обнимать и тискать.

Кафе. Воропаев вежливо и обходительно охмурял настороженную Пушкареву.
- У меня, Екатерина Валерьевна, к Вам чисто деловое предложение. Я предлагаю Вам оформить доверенность на управление Никамодой на меня. Убьем сразу двух зайцев. Правда, это предложение очень заманчивое?
- С чего вы решили, что оно заманчивое? – разволновалась Катя, - Да, я ушла из ЗимаЛетто, но у меня было время подумать. Мой уход был спонтанным и я, возможно, уже пожалела о нем, поэтому предложение Павла Олеговича может оказаться как нельзя кстати.
- Хорошо, а как Вам представляется ваше возвращение? Вы понимаете, что вам придется работать вместе с нами! Вам придется наблюдать Милко, Киру, питающую к вам особые чувства, лицезреть физиономию любителя женской красоты – Романа Малиновского… Ну и, конечно, всеми нами любимого Жданова – младшего. Вы все еще их ненавидите? Вам придется с ними общаться, пока ЗимаЛетто не расплатится с долгами, а на это, возможно, уйдут годы. Эти люди будут при встрече с вами натягивать вымученные улыбки, а в душе мечтать поскорее избавиться от вас. Как вам такая перспектива?
Катя спрятала в ладони изменившееся лицо… Глаза налились слезами. А ведь все будет так, как он говорит! Собралась с мыслями, спросила дрогнувшим голосом:
- Почему я должна ему доверять?
- Два варианта на выбор: либо просто верите мне на слово, либо следуйте простой логике.
- Я не могу верить Вам на слово.
- Хорошо. Тогда давайте порассуждаем: ПалОлегыч управлять компанией не хочет – у него дела в Лондоне. Андрюшеньке пост теперь никто не доверит, Вы сами понимаете. Остаюсь только я. В самом деле, ну не Кира же с Маргаритой, и, тем более, не Кристина… Сами понимаете.
- Понимаю…
- Не забывайте еще, что на прошлом совете Жданов прошел с перевесом в один голос. Сейчас Кира будет голосовать за меня.
Катя удивленно посмотрела на Воропаева. Кажется, он сам не понял – что сказал. А сказал он то, что Кира не станет поддерживать Андрея, и это означает только одно – они расстались. Но – стоп, Пушкарева! Какое тебе дело до Жданова? Он все равно тебя не любит – с Кирой ли, без Киры. Если он не с Кирой, значит, довольный жизнью и отсутствием контроля, рассекает с верным оруженосцем по злачным заведениям. Облепленный модельками. Но тебе до этого нет ровно никакого дела. Потому что он для тебя – в прошлом, а в настоящем у тебя Миша. На сердце потеплело при воспоминании о нем.
- Мне в любом случае нужно подумать.
- Да, пожалуйста, хоть до двенадцати, но ни минутой больше. Я оставляю вас – скоро вернусь.
Катя посмотрела на часы: без двадцати.


Нелли даже глазом моргнуть не успела, как тайфун по имени Гриша Антиподов схватил ее на руки и закружил в слепом восторженном танце, а потом крепко обнял, прижав к себе так, что она едва не задохнулась.
Она не хотела признаваться даже себе, что в эти минуты поняла – как сильно ей не хватало его; даже его дурацких шуточек – и то не хватало. Ей были приятны его объятия, и руки, сжимавшие тело, казались очень родными. Жар от его тела прожигал насквозь, она чувствовала его радость, его нетерпение, наконец, его желание. И вот это, последнее, помогло ей прийти в себя:
- Гришенька, осторожнее, все смотрят…
Они еще успеют пообщаться наедине – конечно, если он умерит свои порывы. Не сказать, что она мучительно переживала измену мужу – для нее та ночь была продолжением сериала, она ощущала себя исключительно Катей Пушкаревой; не смея даже думать о нем, как о Грише. Катя и Андрей. Ромео и Джульетта офисных катакомб. История о любви, фарс которой стал настолько пронзительным, что возвысился до трагедии Шекспира; история, нагло вмешивающаяся в их жизнь, и превращающая их, всего только лицедеев, в подобие Лорензаччо.
И как это прекратить – она не знает. Думала - само пройдет: расплавится в жарких песках Египта и смоется Нильскими водами. Не прошло.
С наваждениями нужно бороться решительно и беспощадно.

А Пушкарева еще совсем ничего не решила. Ей, конечно, страшно возвращаться, но ведь… Это же Воропаев!
И Катя позвонила Зорькину. А Зорькин советует соглашаться.
- Да, наверное, ты прав. У меня новая жизнь, я работаю с Юлианой, я должна вычеркнуть ЗимаЛетто из своей жизни, как будто ничего не было. Но это же Воропаев! Заключить с ним сделку – все равно, что ходить с завязанными глазами по карнизу! К чему приведет его управление НикаМодой – кто знает?
- Пушкарева, без риска никак!
- Не знаю… Не знаю. И времени на раздумья осталось мало.
- Ну, я сказал тебе все, что думаю по этому поводу. Ка-ане-ешна, ты можешь посоветоваться с дядь Валерой, может он тебе что-то дельное скажет.
- Этого еще не хватало! Что я ему скажу? То, что я написала доверенность на Воропаева, потому что Жданова видеть не могу?
- Тогда думай сама. В конце концов, ты же у нас самая умная. Ты справишься, Пушкарева!
- Ну, спасибо, Коля!

Не помог. Катя попыталась еще раз помыслить логически. Без помощи Воропаева. Если он так уверен, что его кандидатура – единственная, почему он встречается с ней ДО собрания? Значит, не настолько и единственная… И… возможно, Павел Олегович решил все-таки управлять сам.
А может, понял, что Андрей способен исправить положение, действуя по намеченному плану. Или еще что-нибудь. Чего Александр не договаривает. Но… явиться в ЗимаЛетто… Даже не то… Будь честна перед собой, Пушкарева – ты боишься не столько ненависти Киры и Милко. Ты боишься увидеть Жданова. И не справиться со своими чувствами.
Надо посоветоваться с Юлианой. Набрала. Черт, абонент не доступен.
Нет, она не может предать Андрея. Не из-за него, из-за себя. Как она сможет жить дальше, радоваться жизни, если Воропаев разрушит компанию?

Из раздумий ее вырвал баритон Воропаева.
- Итак, вы подумали или нужно еще время? Не торопитесь, у вас есть еще минут десять – не меньше. Если хотите, я могу снова вас оставить.

Катя подняла голову… Посмотрела решительно.
И тут подал голос ее телефон. Кто? Миша?
- Извините, Александр Юрьевич, мне нужно ответить на этот звонок.
Воропаев отошел.
- Миша! Как ты вовремя позвонил!
- Катюша, у тебя такой голос… Что-то случилось?
- Да. Мне нужно срочно тебя увидеть. Очень срочно.
- Хорошо. Ты где?

_________________
Все будет. Но не сразу...


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: 17-09, 22:21 
Не в сети

Зарегистрирован: 17-09, 10:06
Сообщения: 268
Откуда: Север
Глава 14

Вспомним признаки недомоганий, которые испытали на себе многие археологи, в том числе и сам Картер. Нам известно, что они напоминают лучевую болезнь. Доказано, что вещество, заряженное радиацией, хранит ее активность под землей куда дольше, чем на поверхности...
Вот еще одна история, которую поведал уже знакомый нам Ванден-берг:
«14 апреля 1912 года, следуя маршрутом Саутгемптон — Нью-Йорк, затонул самый быстроходный, самый большой и совершенный из всех построенных к тому времени лайнеров — «Титаник». Корабль, считавшийся непотопляемым, погиб, налетев на айсберг. Свою таинственную роль в этой катастрофе суждено было сыграть капитану Смиту. Это был безупречной репутации моряк, настоящий морской волк — да мало ли можно дать эпитетов человеку, которому доверили командовать «Титаником»! Безупречен был моряк, без единого пятнышка была его репутация. Но 14 апреля 1912 года едва ли не во всех его приказах, поступках и даже манере держаться явно сквозила какая-то ни с чем не сообразующаяся странность. Сначала он вдруг приказал изменить курс корабля, затем последовало распоряжение предельно увеличить скорость движения; потом, когда уже потребовалось срочно спускать шлюпки на воду, Смит своими действиями внес лишь сумятицу в действия команды; счет шел на секунды, а капитан, казалось, полностью утратил способность принять единственно правильное решение. Когда наконец он ознакомил экипаж с собственным планом спасения, было уже поздно.
На борту «Титаника» находились две тысячи пассажиров, в трюмы его загрузили сорок тонн картофеля, двенадцать тысяч бутылок минеральной воды, семь тысяч мешков кофе, тридцать пять тысяч яиц и... одну египетскую мумию. Лорд Кантервилл вез ее из Лондона в Нью-Йорк. Это были забальзамированные останки прорицательницы, весьма популярной личности во времена Аменофиса IV, о чем говорило и обилие богатых украшений и амулетов, обязательных в таких случаях. Под головой ее лежала фигура Осириса с такой надписью: «Восстань из праха, и взор твой сокрушит всех, кто встанет на твоем пути».
«Мумия была слишком ценным грузом, чтобы держать ее в трюме,— продолжает Ванденберг,— и деревянный ящик с ней поместили в конце концов прямо за капитанским мостиком. Но ведь известно уже, что немало исследователей, имевших дело с мумиями, мучились потом определенным помутнением рассудка — бредили наяву, впадали в прострацию, утрачивали дееспособность. И кто знает— может быть, лучевой «взор» именитой предсказательницы пронзил капитана Смита, и он стал еще одной жертвой проклятия фараонов?..»
Но при чем здесь радиация? И какое она отношение могла иметь к древним египтянам?
Стоит припомнить, что в 1948 году великий ученый-атомщик Луис Бул
гарини решительно заявил на одной из пресс-конференций: «Полагаю, древние египтяне владели законами расщепления атома. Их жрецам были известны свойства урана. Очевидно, радиация служила им надежным средством охраны святилищ и захоронений».
Историк Гонейм, подводя итоги исследований, проведенных целым сонмом ученых-египтологов, заметил: «Главное уже доказано: смола, которой пользовались при мумификации, доставлялась с берегов Красного моря и из некоторых районов Малой Азии и содержала в высшей степени радиоактивные субстанции. Мало того, бинты, которыми пеленались мумии, тоже оказались источниками радиации. Скорее всего и пыль, скопившаяся в погребальных камерах, тоже была облучена».
«Все это приводит к мысли о том,— добавляет его коллега Петер Колосимо,— что древнеегипетские жрецы вполне осознанно пользовались радиоактивными элементами, и не только для того, чтобы мумии не подвергались тлению, но и затем, чтобы грабители захоронений не ушли от возмездия. Возможно, радиоактивность представлялась им одним из воплощений Ра — бога Солнца. Гонейм прав, утверждая, что след этого верования следует искать в древних манускриптах». Скорее всего и более древним культурам был знаком феномен радиации. Известный американский археолог Джатт Берилл, исследуя памятники доколумбовых эпох, обнаружил, что глыбы воздвигнутых древними майя пирамид скреплены неким подобием смолы или пасты, обладающей радиоактивными свойствами.


Она появилась и исчезла, мелькнула в павильонах – то тут, то сям, поздоровалась со всеми, а когда он, решив, что она, наконец-то, немного освободилась от чужого внимания, хотел ее найти, то тут и поймал птичку Обломинго.
- На выезде, - сказали ему.

- Так что, Екатерина Валерьевна? Семь минут осталось. Вы решили?
- Я не подпишу!
- Что-о-о-о? – Воропаев не понял ее ответа, - Екатерина Валерьевна? Вы хорошо подумали?
- Я не подпишу до тех пор, пока не переговорю с Павлом Олеговичем. Если он не будет против, то…
- Зачем Вам говорить с ним! – слишком нервно поинтересовался Александр, и Катя поняла, что приняла правильное решение.
- А что Вы так волнуетесь?
Смотреть снизу вверх было неприятно, но теперь, наблюдая неуверенность Воропаева, ей стало проще.
- Я не волнуюсь!
- Вот и прекрасно. Могу ли я сообщить ПалОлегычу о Вашем предложении?
- Делайте, что хотите! – рявкнул Воропаев и быстро направился к выходу.
Глядя ему вслед, Катя вдруг подумала о том, что все не так уж страшно. Ну, Милко, ну, Кира… Подумаешь, ерунда какая! Сейчас она выглядит очень даже неплохо, вон, ребята за соседним столиком оглядываются, и она им явно нравится. Теперь никто не сможет назвать ее уродиной. Никто!
Она спокойно начала набирать знакомый номер. Так же спокойно сказала Жданову-старшему о том, что сможет прийти в ЗимаЛетто не ранее, чем через два часа. Да, конечно, она все понимает, но у нее срочная встреча, которую никак нельзя отложить. Она сообщила ему о предложении Воропаева и объяснила, что именно Александру все они могут быть благодарны за задержку, ибо, в свете возникших обстоятельств, ей необходима консультация специалиста. Принимать необдуманные решения она больше не станет никогда.
Воропаев замаячил в пределах видимости, пытаясь по лицу Катерины понять: что она собирается делать. Нет, не угадать – она непроницаема.
Подошел, спросил.
- Все в порядке, Александр Юрьевич! Можете спокойно пообедать – я буду в ЗимаЛетто через два часа.
- Но Вас там все ждут!
Катя окатила его таким взглядом, что он поежился. Да какое ей дело до этих «всех»?! Подождут! К сожалению, это самое большое, чем она может их наказать.
- Извините, Александр Юрьевич. После встречи с Вами у меня поменялись планы.
Она поднялась, выпрямила спинку и летящей походкой покинул кафе.
Воропаев удивленно поглядел ей вслед. Он вообще уверен, что это была Катя Пушкарева? Стройная фигурка, гордая осанка, легкая походка… Проницательный взгляд, уверенный голос… Двойник в улучшенном варианте. Почему она не испугалась? И вообще – кто ей звонил, и с кем у нее встреча?

Воропаев, решил проследить за Пушкаревой. Он увидел, что та остановилась неподалеку от кафе; через несколько минут подъехала машина, из нее вышел молодой человек; они явно друг другу обрадовались – возможно, даже слишком. Обнялись, незнакомец потянулся поцеловать Катерину; Александру пришлось вытянуть шею, чтоб идентифицировать поцелуй: дружеский - не дружеский? Ого! Ну, нет, поцелуй, явно, того! Они любовники!
Но теперь Воропаев вообще перестал что-либо понимать.
Итак, Пушкарева направлялась в «ЗимаЛетто». Через полчаса она изменила планы. И, отложив встречу, встретилась с любовником. Он юрист? Или – опытный бизнесмен? А что же пресловутый Зорькин? Пушкарева меняет мужчин как перчатки? Даже Жданов горой стоял за свою помощницу, и, не будь она так страшна, Александр бы решил, что у Андрюшеньки роман с Катериной. А она ведь и не страшна! Красоткой назвать нельзя, но сегодня он увидел очень интересную женщину. Симпатичную, умную, волевую.
Все так странно…


Он скинул ей смс-ку. «Очень нужно встретится». И – о, Боги! Слава Сфинксу! – она согласилась. Ее вечер был свободен. Его – тоже.
Юлечка вот только. Подошла к нему и с претензией в голосе поинтересовалась:
- Мы как, еще вместе? Или…?
- Юль, что за вопрос?
- Мы не встречались три дня, - девушка обиженно надула губки.
- Ну, прости, прости... Я выматываюсь по полной программе, дома валюсь и мгновенно засыпаю.
- А сегодня? Ты же не поздно освобождаешься?
- Сегодня. Да. Нет, сегодня тоже никак, у меня встреча.
- С кем?
- По делу.
- Ты с ней будешь встречаться?
- С кем? – совершенно искренне удивился он.
- С Катей Пушкаревой! – ехидно выпалила девушка.
- Юль… Ты в порядке?
- Ты думаешь, я не видела, как вы сегодня обнимались? Копеин, между прочим, тоже видел и скрипел зубами!
- Юля! Мы с Нелли – очень хорошие партнеры, и не более того.
- Не ври! Все говорят, что между вами что-то есть!
- Ка-а-ак интересно! А почему мне это забыли сказать? Она, кстати, в курсе?
- Перестань надо мной издеваться!
- А ты перестань говорить ерунду.
- Это – не ерунда, я в этом уверена! Я не знаю – как вам удается так шифроваться, но я уверена, что просто так говорить не будут!
- Юля! – он повысил голос, - Я еще раз прошу – прекрати!
- Так. Ладно. Допустим, ты встречаешься не с ней. А с кем тогда?
- Это допрос?
- Ну, если это – деловая встреча, тебе нечего скрывать! Скажи тогда!
Он сдался, чтобы не усложнять и не портить себе настроение.
- Юля, как ты думаешь – сериал будет длиться вечно?
- ???
- Я сейчас снимаюсь только здесь, из театра ушел, как тебе известно. Когда все закончится, мне чем заниматься? На печке сидеть или в горы уйти?
- Не понимаю… При чем тут это?
- При том, что мне предложили роль. Вот по этому поводу и встреча.
- А-а-а! А можно я с тобой?
- Нельзя!
- Ну, почему-у-у-у? А вдруг и мне что-нибудь предложат!
- Вот, когда предложат, тогда и встретишься.
Его вызвали на площадку, прервав неприятный разговор.

Александр продолжил слежку. Эти двое вошли в подъезд совершенно обычного дома. И через полтора часа вышли. Счастливые, интимно переглядывающиеся. Александр захохотал – с всхлипом, клекотом, задыхаясь и захлебываясь своим смехом. Ай, да Пушкарева! Пока все высшее руководство ЗимаЛетто трясется за свое будущее, неладным словом поминая очкастого монстра, этот самый монстр-оборотень, превратившийся в хорошенькую девушку, кувыркается в постели.
Ай, да Пушкарева! Саша уже готов влюбиться в нее, эта женщина достойна Воропаева! Неужели Жданов знал – какая она? Неужели… Неужели он влюблен? Был? Или продолжает любить? Если так… То все становится понятным… Нет. Стоп. А она? Что она? Она любила другого? Как там его? Зорькина? А этот? Этот – кто? Ай, да Пушкарева!
Саша не замечал, что, собственно, уже приехал к зданию ЗимаЛетто, и теперь разговаривал сам с собой, сидя в машине. Если бы кто увидел его со стороны – очень удивился бы. Особенно, сестренка. Потому что братик с завидной регулярностью бил руками о руль, приговаривая «Ай, да Пушкарева!»

Катя с Мишей подъехали к ЗимаЛетто. Переглянулись, и Миша потянулся к Кате с поцелуем, она подалась навстречу, загипнотизированная его взглядом.
- Катюш… Мне с тобой было просто волшебно… Ты уверена, что не жалеешь об этом?
- Нет… - прошептала Катя, - нисколько. Я жалею только о том, что этого не случилось в Египте.
- Почему?
- Мы потеряли столько времени!
- Теперь… ты от меня не убежишь?
- Ни за что!
- Ты больше не боишься?
- Нет!
Катя тряхнула головой, улыбнулась, и выскочила из машины.
Миша, пригнувшись, помахал рукой, Катя салютнула в ответ поднятыми к груди кулачками. Этот жест так странно смотрелся у нынешней Кати. Но весело.

Катя. ЗимаЛетто. Ей вспомнился первый визит сюда. Ну, нет! Той Кати больше нет, не дождетесь.
Лифт. Ресепшен. Девочки не узнали – забавно! Это же я, Катя Пушкарева! Без фанатизма, подружки, мы еще поболтаем – после. Сейчас меня ждет Павел Олегович.
- Голос Пушкаревой, а где сама Пушкарева? – раздался сзади голос Виктории. Катя резко обернулась. - Да не может быть… Этого не может быть…
Из кабинета на шум вышла Кира:
- Что происходит? Пушкарева соизволила явиться?
- Кира, вот она…
Кира… Кира убита… Успокойтесь, Кира Юрьевна, мне не нужна ни Ваша компания, ни Ваш жених! Век бы Вас вообще не видеть!
- Здравствуйте, Кира Юрьевна, - как будто ничего не изменилось. Прежним тоном девочки из кладовки, - Павел Олегович меня вызвал к себе.
Но победная улыбка сияет на ее лице.
- Да, он вас ждет. Пройдите в кабинет президента, - тяжело сглотнув, ответила Кира и скрылась у себя.

Катя вошла в президентский кабинет.
Снова видение из прошлого. Жданов-старший снова поражен, но теперь этого не скрывает:
- Добрый день, Екатерина Валерьевна. Вы прекрасно выглядите. Присаживайтесь, спасибо что пришли. В прошлый раз предпочли не появляться…
- Так обстоятельства сложились, - жестко, отрывисто.
- Я вас не обвиняю.
- Мне не нужна НикаМода. На кого выписать доверенность? Воропаеву я не верю.
- Вы против?
- Я против.
- Тогда… Оставьте ее у себя. И не прекращайте процесс. Поймите меня. Зималетто – дело всей моей жизни. Я вложил все силы, время, деньги, наконец… А вы участвовали в развале и сыграли не последнюю роль…
- В развале?
- А как это назвать?
- Компания выходит из кризиса. Если Вы решили не прекращать процесс, значит, Вы это поняли.
- Но кризис!
- Вы обвиняете меня?
- Нет, но…
- Простите, Павел Олегович… Но если бы Вы больше доверяли собственному сыну… Если бы не махали у него перед носом красным флажком с надписью «Воропаев», этого можно было бы избежать.
- Вы меня отчитываете?
- Нет. Ни в коем случае. Но я всегда удивлялась - как можно ТАК не любить своего сына?
- Почему не любить?
- А что Вы о нем знали? О том, что его тревожило? Что волновало? Чего он боялся, чему радовался? Что? Вы никогда не думали о том – почему Андрей ничего Вам не рассказывал? Поверьте мне – это не самонадеянность и не глупость с его стороны. Ситуация стала такой, какую мы имеем только из-за того, что вы не верили ему! У него был прекрасный план. И план работал – но медленнее, чем нам хотелось. Так ведь – все сразу не бывает.
Катя выдохлась. Устала говорить. Только надеялась, что Павел Олегович правильно поймет ее.
Он смотрел в окно.
Обернулся.
- Почему Вы уверены в том, что Вы правы?
Катя вздохнула.
- К сожалению, никто не знал Андрея лучше меня. Но дело не в этом даже. А в том, что никто не интересовался Андреем Ждановым. Он вынужден был играть в ваши игры.
- Вы так говорите… Я удивлен…
- Чему?
- Вы так его защищаете… Почему же Вы его предали?
- Предала? Не смешите меня. Я сделала то, что должна была сделать. К сожалению, доверенность была оформлена неправильно – но это не нарочно.
- Совет директоров уже в конференц-зале. Все ждут вашего решения.
- Все уже там? – Катя бросает в сторону конференц-зала испуганный взгляд.
- Ну что, Екатерина Валерьевна? Будем бояться акционеров или…
- Или.
- И каково будет ваше решение.
- Я думаю, оно вас не разочарует. Только мне нужно вызвать адвокатов.
- Конечно, вызывайте. Мы ждем Вас в конференц-зале.


Он забрал Нелли от театра - поставил машину в переулке, и через полчаса она, с трудом удрав от поклонников, плюхнулась на переднее сидение:
- Привет!
- Нель… Я очень рад, что ты согласилась встретиться…
- Я тоже, но давай отъедем отсюда, иначе нас сейчас засекут.

- Гриша, я так поняла, что ты хочешь поговорить?
- Да… Но, наверное, не в машине?
- А где, интересно? Ты можешь предложить какое-то место, где нас никто не увидит-не узнает? Жданову с Пушкаревой в этом плане было проще.
- Да… Проблема… Может, ко мне?
- А у тебя в подъезде нет засады?
- Есть…
- В таком случае, машина – самое подходящее место.
- Не думаю… Машина… дежа вю какое-то… Я теперь с трудом переношу серьезные разговоры в машины. Особенно, с тобой.

В конце концов, Гриша договорился с приятелем.
- Как это пОшло, - произнесла Нелли, войдя в квартиру, - чувствую себя Катей Пушкаревой.
По большому счету, Грише это сравнение понравилось. Потому что только это давало надежду на нечто бОльшее, чем просто разговор.
- Ну, я тебя слушаю, - сказала она, устраиваясь на диване.
- Я тебя люблю.
- И это все, что ты хотел сказать? Ты же знаешь, что меня это не интересует.
Он сел на пол возле, обнял ее колени:
- Но что же делать с этим? Ты же понимаешь, что простым усилием воли от этого не избавиться!
- А что ты хочешь от меня? Я тебя не люблю, к счастью…
- Почему – к счастью?
- Потому что у нас нет будущего. Посмотри, - она обвела рукой вокруг себя, - ты мне предлагаешь вот это? Встречи в чужих квартирах?
- Но почему? Мы же можем быть вместе, нормально вместе!
- Нет! У меня есть муж! А эти встречи неизбежно станут достоянием желтой прессы. Пойми – мы не можем себе этого позволить!
- Нель… Ты так говоришь… Значит ли это, что я тебе нравлюсь? Хотя бы немножко?
- Ты опять. Ну, конечно, ты мне нравишься, иначе ничего бы не было вообще, но я совсем не хочу ни заводить интрижку, ни влюбляться.
- И ты можешь это контролировать?
- Пока – да.

Григорий поднялся и прошелся по комнате. Как разговаривать с этой непробиваемой женщиной? Нет, не это… Что сделать, чтоб она его полюбила – так же сильно, как любит он сам? Он открыл бар, изучающе пробежал глазами по этикеткам, достал вино, бокалы.
- Гриша, я не пью.
- Но немножко?
- Нет.
Он отправил бутылку обратно в бар. Сел рядом с ней, приобнял за плечи. Она не сопротивлялась, просто доверчиво прислонилась головой к его плечу. И тогда он достал Сфинкса.
- Смотри…
- Что это? – она взяла фигурку в руки.
- Это талисман. Он исполняет желания.
- Да? И ты свое уже загадал? Кажется, я догадываюсь, что это за желание… - она внимательно посмотрела в его глаза.
У него перехватило дыхание, он обнял ее покрепче. Она чуть повела плечом, склонила голову и спросила:
- А я имею право на желание? Или талисман индивидуальный?
- Не знаю… - честно ответил Гриша, - попробуй.
- Как?
- Ну… попробуй сжать его в руке, только не сильно, и очень-очень захотеть чего-нибудь…
Нелли задумчиво поглаживала пальцами по спине Сфинкса:
- А если я попрошу, чтоб ты от меня отстал?
Григорий тут же выхватил фигурку из ее рук:
- Нет!
Она рассмеялась.

Катя позвонила адвокатам. Потом – Мише.
- Катюша, ты как?
- Пока нормально. Разговаривала только с ПалОлегычем, теперь жду адвокатов.
- Я здесь, как договорились. Если хочешь – я поднимусь к тебе.
- Нет, лучше я спущусь.
Она набрала конференц-зал:
- Павел Олегович, адвокаты будут через полчаса, я их внизу встречу.
Спустилась, нырнула в машину к Михаилу, и дала себе возможность расслабиться, отвечая на его ненасытные поцелуи.
- Кать… Я тебя люблю… Я тебя обожаю…
- Мне так не хочется возвращаться – кто бы знал!
- Ничего. Я подожду. Ты ведь недолго, да?
- Около часа, я думаю. Тебе не скучно тут сидеть?
- Нормально. Я вспоминаю тебя, и мне становится хорошо…
- Миш… Спасибо тебе за поддержку. Я даже не представляю – что бы я делала, если бы не ты!
- Тебе спасибо, что ты со мной. Это такое счастье!

С трудом оторвавшись, Катюша подошла к дверям как раз вовремя – явились адвокаты. Вводя их по пути в курс дела и выслушивая комплименты, она добралась до конференц-зала в самом лучшем моральном состоянии.
Она была уверена в себе и ничего не боялась. Даже встречи с Андреем. Близость с Мишей утвердила ее в мысли о том, что Жданов – не единственный мужчина на свете, и на нем свет клином не сошелся.
Закрыла глаза, глубоко вздохнула и…
- Простите, что заставила вас ждать.
Состояние акционеров было… нет, это неописуемо. А Катя с видом Жанны Д`Арк, только что освободившей Орлеан, заняла свободное кресло.
Только острой занозой тревожил сердце Андрей – он снял очки, и на его лице мгновенно отразилось множество чувств; не было среди них лишь ожидаемых Катей презрения и неудовольствия. Наоборот - он расцвел ласковой умиротворенной улыбкой и, казалось, перестал замечать что-либо вокруг – кроме нее. Отчего он так смотрит?
Но нет, не время думать об этом, сейчас ей нужно держаться изо всех сил. Павел Олегович, как всегда вежливо и корректно объяснил, что только от Екатерины Валерьевны зависит дальнейшая судьба компании.
- Если будем действовать согласно схемы… - начал Катин адвокат.
- Какой схемы? – осторожно поинтересовался Воропаев. Он больше не рисковал нервировать Катюшу; Да что там! Просто не хотел. - У вас их много.
- Согласно официальным документам, содержание которых вам известно, Екатерина Валерьевна Пушкарева, являясь владелицей компании НикаМода, имеет право контролировать все действия Зималетто. Проще говоря, Екатерине Валерьевне как де-факто, так и де-юре, принадлежит компания ЗимаЛетто. Соответственно, она должна возглавить ее.
- Браво! – улыбнулся Воропаев.
- Отлично, просто замечательно, докатились, - Кира, ехидно.
- Это абсолютно неприемлемо! – Маргарита Рудольфовна возмущенно.
И Катя:
- Не стоит так волноваться. Я тоже не хочу этого, и никогда не соглашусь. Есть другие варианты… чтобы я в этом не участвовала.
Изъязвив губы в усмешке, Кира встретилась с ней глазами:
- Мы слушаем вас, внимательно слушаем… -
Катя не смотрела по сторонам, опасаясь наткнутся на глаза Андрея:
- Единственный правильный выход, мне кажется, я должна подписать доверенность… на вас, Павел Олегович.
- С этим все будут согласны! – радостно встрял Александр, - Так что же мы ждем? Осталось только подписать бумаги!
Но Жданов-старший покачал головой:
- Когда я стал президентом, это была временная мера. В расчете на то, что совет выберет Александра президентом. Я готов сделать все возможное, чтобы наша компания стала на ноги, но наибольшую пользу я принесу в Лондоне. Я занимался поиском новых международных контрактов. Единственное, что мне было необходимо - стабильность здесь.
- В таком случае вариантов не так много, - Воропаев выпрямился в своем кресле.
- Всего один. Мы должны просить Екатерину Валерьевну воплотить в жизнь ее собственный антикризисный план.
Катя всем видом выразила свое отношение к этой идее.
- Не надо отказываться, - обратился к ней Павел Олегович. - Подумайте… Вам ведь тоже небезразлична судьба Зималетто…
- Да что же это такое! – Маргарита от возмущения не находила слов.
- Может, нам стоит разойтись по домам, а эта аферистка будет директором? – не удержался и все-таки съязвил Александр.
- А мы – у нее в заложниках, - подхватила Кира.
- Выслушивать ваши оскорбления она не обязана! – быстро встал на защиту «жирной» клиентки Филин. - Надеюсь, что впредь вы не будете обращаться к ней в таком тоне… Дадим слово Роберту Генриховичу.
- Я думаю, что она с легкостью справится, - Роберт Генрихович считает Катю блестящим специалистом. - Но существует два варианта. Можно выбрать формального президента компании: Маргарита Рудольфовна, Кира, Кристина…
Но Павел против:
- Никаких формальных выборов не будет!
Катя растерянно улыбнулась: вот уж этого она никак не ожидала.
- Я не соглашусь управлять Зималетто!
- Не стоит волноваться. Мы все не согласны, и этого не допустим, - успокоил ее Воропаев, похлопывая рукой по бумаге, лежащей перед ним.
Катя поняла – что он имел ввиду: что стоит только подписать доверенность, и она будет свободна.
- Ты действительно хочешь отдать компанию эт… - Марго осеклась, но не смогла справиться с издевательской интонацией, - Катерине Валерьевне?
- Есть другие предложения? – спокойно поинтересовался Павел и бросил многозначительный взгляд на Андрея.
Но тот не реагировал на взгляды отцы, он неотрывно смотрел на Катю.
- Я еще раз прошу Екатерину Валерьевну принять мое предложение. Юридические стороны вопроса обсудят адвокаты. – подвел итог Павел Олегович.
- Ну что ж… Тогда я увольняюсь, - Кира встала со своего места. - Нам двоим здесь не место, Екатерина Валерьевна об этом прекрасно знает.
Катя, внезапно побледнев, тоже встала:
- Не торопитесь, Кира Юрьевна… У меня есть предложение получше…
Она обвела глазами всю компанию.
Внимательный, полный заинтересованности, Павел Олегович. Застывшая Кира крепко вцепилась тонкими пальцами в спинку кресла. Возмущенная Маргарита, готовая бежать за Кирой. Непроницаемый Воропаев. Удивленный Малиновский. Ничего не понимающий Урядов. И, наконец, Андрей. Взгляд абсолютно влюбленный. Как у только что был у Миши. СТОП, Пушкарева! Не забывай, что ты уже не серая мышка, на тебя запал даже Воропаев; так что, этот взгляд ничего не значит. «Прошвырнемся в Марьино, потусим…»
- У меня есть предложение получше… - повторила Катя.


- Почему – нет? Как ты думаешь – хотел бы Жданов разлюбить Катю?
- Не знаю… Нет, наверное…
- Почему?
- Потому, что любить – это счастье.
- И безответно?
Вместо ответа он прочитал стихи.

Любовь неразделенная страшна,
но тем, кому весь мир лишь биржа, драка,
любовь неразделенная смешна,
как профиль Сирано де Бержерака.
Один мой деловитый соплеменник
сказал жене в театре "Современник":
"Ну что ты в Сирано своем нашла?
Вот дурень! Я, к примеру, никогда бы
так не страдал из-за какой-то бабы...
Другую бы нашел - и все дела".
В затравленных глазах его жены
забито проглянуло что-то вдовье.
Из мужа перло - аж трещали швы!-
смертельное духовное здоровье.
О, сколько их, таких здоровяков,
страдающих отсутствием страданий.
Для них есть бабы: нет прекрасной дамы.
А разве сам я в чем-то не таков?
Зевая, мы играем, как в картишки,
в засаленные, стертые страстишки,
боясь трагедий, истинных страстей.
Наверное, мы с вами просто трусы,
когда мы подгоняем наши вкусы
под то, что подоступней, попростей.
Не раз шептал мне внутренний подонок
из грязных подсознательных потемок:
"Э, братец, эта - сложный матерьял..."-
и я трусливо ускользал в несложность
и, может быть, великую возможность
любви неразделенной потерял.
Мужчина, разыгравший все умно,
расчетом на взаимность обесчещен.
О, рыцарство печальных Сирано,
ты из мужчин переместилось в женщин.
В любви вы либо рыцарь, либо вы
не любите. Закон есть непреклонный:
в ком дара нет любви неразделенной,
в том нету дара божьего любви.
Дай бог познать страданий благодать,
и трепет безответный, но прекрасный,
и сладость безнадежного ожидать,
и счастье глупой верности несчастной.
И, тянущийся тайно к мятежу
против своей души оледененной,
в полулюбви запутавшись, брожу
с тоскою о любви неразделенной.


Она молчала…
Он выжидательно смотрел на нее.
- Чего ты от меня хочешь? – наконец, спросила она. – Я не могу дать тебе любви.
Он разжал ладонь и поднес Сфинкса к глазам:
- А он – обещал…
- Я в это не верю…
- Не веришь? Тогда возьми его и загадай, чтоб у нас все получилось.
- Зачем это? – она казалась испуганной.
- Ты ведь все равно не веришь в него… Тогда сделай это просто так, чтоб сделать мне приятное.
Она пожала плечами, взяла фигурку, нагретую его рукой. Внимательно посмотрела Сфинксу в глаза:
- Не знаю… Страшновато как-то…
- Значит, все-таки веришь?
- Нет!
- Тогда…
- Да, пожалуйста… - она решительно сжала Сфинкса в ладони, - Хочу, чтобы исполнилось его желание…
Он непроизвольно втянул голову в плечи, ожидая какого-то знамения. Ничего не произошло.
Она вернула ему статуэтку.
- Гром не грянул. Звезды не померкли и не вспыхнули. Солнце и луна не упали. Все по-прежнему.
У него зазвонил телефон.
- Это Кира, - сказала она.
- Это Юля, - ответил он.
Она хмыкнула.
- Слушаю, Юля… Да, я на встрече… С Катей Пушкаревой!.. Все, не мешай, я не хочу слушать эту ерунду!
Она посмотрела на него:
- Вот видишь. Юля уже волнуется. Нам пора по домам.
Словно в подтверждение ее слов, подал голос и ее аппарат.
- Да, Сереж… В театре… Нет, заезжать не надо, я уже выхожу… Я тоже… Я тоже… Пока.
Она поднялась:
- Вот и все. Мне нужно ехать.
Он не посмел просить ее задержаться.

- Итак, Екатерина Валерьевна? – спросил Павел Олегович.
- Я могу назначить президента по своему усмотрению, без голосования?
Присутствующие зароптали. Жданов-старший призвал к молчанию:
- Да. Конечно. Надеюсь, ваш выбор будет разумным.
- Я тоже надеюсь. Но до этого еще два условия.
- Мы слушаем.
- Финансовым директором должен стать человек, которому я доверяю. Это – мой друг, Николай Зорькин.
Павел Олегович кивнул.
- Второе… Президент не может уволить никого из сотрудников без моего согласия.
С этим тоже все согласны. Но… данное заявление говорит о том, что кандидат находится среди присутствующих. Все переглянулись, Александр, пригнулся к столу, он похож на стартующего бегуна. Андрей хмуро покосился на Воропаева – неужели тот успел договориться с Катей? Почему у него такой вид? На что он надеется?
- Ну и… Раз нет возражений по условиям… Я назначаю президентом… Жданова Андрея Павловича.
Немая сцена.
Саша уронил голову на руки. Андрей, напротив, вытянулся, не смея поверить. Маргарита хлопая глазами, недоуменно приоткрыла рот. Кира, которая должна бы радоваться, стиснула кулаки; глаза ее потемнели. Малиновский восторженно посмотрел на друга – вот-вот кинется обнимать его. Урядов ничего не понимает. Павел Олегович пожал плечами.
Пауза закончилась возгласом Маргариты:
- Андрюшенька!
- Только без фанатизма! – усмехнулась Катя.

Глава 15


Ка — это живая и живописующая проекция человеческого существа, воплощающая в малейших деталях каждую индивидуальность. Ка —это энергетическое тело, защищенное многокрасочной аурой. Одно из его предназначений — обеспечивать единство духовного и физического начал.
Ка — сила могущественнейшая, однако стоит ему покинуть мертвое тело, и он слепнет, становясь неуправляемым. С этих мгновений Ка становится особенно опасен, если его не успокоить, не умилостивить. Отсюда обряды приношения пищи мертвым, заупокойные молитвы, исполненные всяческих увещеваний в их адрес, в этом же — смысл надгробных изображений, детализирующих облик умершего. Эти изображения служили как бы новой опорой, прибежищем Ка, не давая ему покинуть склеп, иначе быть беде: жертвой Ка может стать всякий, в том числе и ни в чем не повинный человек, стоит ему лишь «не показаться» вышедшему из повиновения Ка. Среди египтян, естественно, были чародеи, умевшие, обойдя все преграды, выпустить на волю чудовищную энергию Ка и вполне целенаправленно использовать ее, так сказать, в качестве наемного убийцы. В ту эпоху мало кто сомневался в том, как страшен бывает покинувший мертвое тело Ка.
Люди Древнего Египта твердо верили в то, что могут стать жертвой козней Ка, покинувшего тело своего хозяина, или человека, умеющего направить слепую силу Ка. А если к этому добавить магическую силу слова да еще высокий сан лежащего в пирамиде, становится очевидным, что проклятие фараонов безотказно действовало на умы и чаяния подданных, даже если за проклятиями этими ничего, кроме словесной угрозы, не стояло. Вот почему совершенно очевидно, что инициаторами грабежей знатных захоронений были отнюдь не шайки каких-нибудь оборванцев, людей без роду, без племени: простые люди никогда не отважились бы пойти на такое. Все говорит о том, что разбоем руководили те, кто был в курсе всех тайн и обрядов, сопровождавших покойного, чем, кстати, и объясняется легкость, с которой воры всякий раз обыскивали склеп. Они знали и официальные источники, заранее извещавшие о месте будущего захоронения, расположении коридоров и т. д. Да, видать, и в стране фараонов процветала коррупция...
В свое время исследователей совершенно обескуражило поведение Оремхеба — высшего военачальника, а позже — и фараона, столь уважительно отнесшегося к гробнице Тутанхамона. В самом деле, тут было чему поразиться: известно ведь, что Оремхеб питал особую неприязнь к покойному, чье имя было стерто со стен храмов, с цоколей памятников и стел. Кроме того, уж ему-то отлично было известно, какие несметные сокровища хранятся в смертных покоях Тутанхамона. Столь велика была власть Оремхеба, что он, несомненно, не встретил бы никакого сопротивления среди жрецов, которые, кстати, скорее всего и умертвили Тутанхамона. Словом, все говорит о том, что Оремхеб отказался от идеи ограбления пирамиды убитого фараона, поскольку прекрасно знал, что там скрыта некая сила, одолеть которую он не в состоянии; правда, ему скорее всего пришлось убедиться в этом на собственном опыте— к такому выводу в конце концов пришел Картер, внимательнейшим образом исследовав печати, наложенные на склеп. И вывод этот был однозначен: мумия все-таки была извлечена наружу — спустя несколько лет после захоронения, однако тотчас же ее водворили на место.
Мы знаем уже, что роль смертоносной силы могли сыграть и грибки гистопласмосиса или какие-то токсины, но некоторые ученые выдвинули иную гипотезу: именно в этом случае все зло, идущее от могилы, следует приписать отнюдь не ядам или смертоносным микробам, а необоримой силе Ка.
Известно, что, прежде чем замуровать гробницу, египетские жрецы умерщвляли множество рабов, причем самым медленным и зверским способом. И дело здесь не только в том, что те знали тайны входов и ловушек, которые сами строили. Нет. Дело в другом: их Ка, полное ненависти, муки и отчаяния, концентрировалось в подземном склепе, и горе тому, кто попытался бы проникнуть в погребальную камеру! Неудержимое, слепое Ка — сгущенная ненависть — расправилось бы с ним. Но, наверное, вряд ли это может объяснить наша наука...


Катя оставила акционеров и ушла в президентский кабинет – ей необходимо было собраться с силами для следующего раунда. Первый она, кажется, провела с блеском. Самое главное – она выдержала взгляд Андрея, но никто… никто даже представить себе не мог: насколько ей было трудно. Она старательно избегала смотреть в его прожигающие насквозь глаза, но этот пылающий взгляд чувствовала всей кожей.
Чего еще ему надо? Странно все это…
В кабинет вошел Павел Олегович.
- Вы ждали не этого? – с вызовом спросила Катя.
- Признаться… Вы меня удивили… Я бы предпочел Александра…
- Знаю. Однажды, очень давно, я сказала Андрею, что сделаю все возможное для того, чтоб Александр никогда не занял этот кабинет. Пришла пора исполнить обещанное.
- Вы изменились, Катя.
- Да. Тому были причины. И Ваш сын сыграл в этом не последнюю роль…
Павел вглядывался в ее лицо. Что там между ними произошло?
- Катя… Что произошло между Вами и Андреем? Вы прекрасно сработались, тандем был неподражаемым… И вдруг… Что случилось?
- Это уже неважно, Павел Олегович. Все в прошлом, и теперь счета почти оплачены.
- Еще суд, - напомнил Павел.
- Вы можете не волноваться. Теперь все пойдет как по маслу. Андрей повзрослел, приобрел опыт, и больше не совершит ошибок. Николай Зорькин – прекрасный специалист, он поможет. А если что – на помощь всегда приду и я. Вывести ЗимаЛетто из кризиса для меня - дело чести. Поверьте.
- Хорошо. Надеюсь, Андрей с Николаем не станут скрывать от Вас реальное положение дел.
- Андрей ничего не станет скрывать и от Вас – если Вы будете воспринимать все спокойно, не станете грозить отлучением от компании и поможете советом, если он будет нужен.
- Вы мудры не по годам… - усмехнулся Павел.
- Нет, - покачала головой Катя, - К сожалению, нет.

В кабинет заглянул Борис Филин:
- Екатерина Валерьевна, Павел Олегович, Вы можете пройти в конференц-зал?

Остался последний вопрос – адвокаты завтра поедут в суд, дабы убедить судей, что собственники сами разберутся со своими отношениями. Кто будет представлять ЗимаЛетто?
У Андрея этот вопрос затруднений не вызвал – конечно, он. Они с Катей обменялись взглядами – что там увидели? Что успели увидеть, если Катя постоянно отводит глаза. Но не убегает. Она еще нашла в себе силы назначить на завтра собрание по поводу новой стратегии. Никого лишнего не пригласила – она, Зорькин, Андрей и Павел Олегович.
Александр было возмутился, но Катя твердо ответила, что все решения будут доведены до остальных акционеров своевременно – на обсуждении же им нечего делать.
Все. Теперь она, наконец, может уйти.
Выскользнула в приемную – так, где спасительный телефон?
- Миша! Мишенька, все!.. Да!.. Да!.. Сейчас иду… Только чуть-чуть еще задержусь с девочками… Нет, не сейчас, конечно, но они так быстро меня не отпустят… Вечером?.. Господи, что за вопрос?.. Сегодня я весь вечер хочу быть только с тобой!.. Да-а-а-а… Целую!
Обернулась – и увидела тяжелый взгляд Андрея, привалившегося к стене.
У меня больше нет к нему претензий, - сказала сама себе. По большому счету, вся эта встряска была мне необходима, иначе так и прожила бы всю жизнь в пыльной кладовке. И, в конце концов, до всей этой истории, он единственный воспринимал меня как человека.
- Кать… Мы можем поговорить? – раздался его голос.
- Андрей Палыч… Все планы на будущее мы обсудим завтра.
- Я не о компании. Хотя, спасибо за доверие… Я не ожидал…
При слове «доверие» Катя вздрогнула.
- Не нужно благодарности, Андрей Палыч. Я восстановила то, что было из-за меня разрушено.
- Кать… - он подошел совсем близко, едва не касается ее рукой, запах его парфюма, как всегда, вскружил голову.
Катя непроизвольно отодвинулась.
- Кать… - нам нужно поговорить о нас с Вами…
- Нас с Вами? – бред какой-то! Что ему еще надо? – Что значит: нас с Вами? Я вернула Вам должность! Завтра мы обсудим стратегию и, я уверена, через полгода ЗимаЛетто полностью встанет на ноги.
- Катя! Это все не то! Я люблю тебя!
Они оба не видели, что в дверях застыла Кира.
- Андрей Палыч, не начинайте сначала. Я больше не верю в эти слова, Вам больше не удастся меня обмануть.
- Кать, - он снова шагнул к ней, взял за руку, - Катя! Это правда!
- Нет, - вырвалась она. – Это не может быть правдой!.. Да хоть бы и было! Уже все в прошлом!
- Да почему? Мы можем начать все сначала, Катя, вот увидишь, я…
- Андрей Палыч, не нужно ничего начинать. У Вас есть невеста…
- Да Кира давно ничего для меня не значит! Я…
- А у меня есть жених…
- Это Зорькин, что ли? – ощетинился Андрей.
- Вы прекрасно знаете, что Коля никогда не был моим женихом. Нет, не Коля. И, извините, я тороплюсь, Михаил уже ждет меня внизу.
Катя развернулась к дверям:
- Нет! Катя, ты – моя! И я тебе это докажу!
- Прощайте, Андрей Палыч!
Катя ушла, а он, сжимая кулаки, остался стоять а приемной.
- Андрей! - хлестнул сзади голос Киры.
Он замер. Кира все слышала?
- Андрей… Как… как ты мог? Ты обещал!
Он развернулся на каблуках – лицо почерневшее, в глазах стоят злые слезы:
- Что? Что я обещал? Не любить Катю? А разве я могу?
И он, махнув рукой, широкими шагами вышел из приемной.

- Кира, - легла ей на плечо рука брата, - Кира, может, хватит унижаться?
- Саша? – затравленно обернулась она.
- Кирюша… Я только что все слышал… Что-то мне подсказывает, что услышанное не было для тебя новостью, так?
- Да… - упавшим голосом ответила Кира, - Я уже знала об этом…
- Тогда – зачем он тебе?
- Я… я… люблю его!
- А он любит Пушкареву! – Саша сощурил глаза, - и я могу его понять…
- Что?! САШКА?!
- Кирочка, тебе надо понять одну очень простую вещь – мужчины любят сильных и недоступных женщин, а не тех, кто цепляется за полу их пиджака.
Ты была сильной и гордой, куда это все делось? Забудь Жданова, стань прежней Кирой, и ты найдешь настоящего мужчину – своего. Понимаешь, Кирюша – СВОЕГО мужчину! Не надо цепляться за чужого.
Он обнял всхлипывающую сестренку за плечи:
- Пойдем в твой кабинет, тебе нужно успокоиться.

Разумеется все это слышали и Павел с Маргаритой.
- Марго… Я не понял… Андрей любит Катю?
Маргарита, отведя глаза, кивнула.
- Погоди… Ты так спокойна… Ты ЗНАЛА об этом?


- Стоп! Снято!

- Гриша! Ты мне можешь сказать – мы с тобой встречаемся или все кончено?
- О чем ты?
- Все о том же!
- Да нормально все, Юль. Если хочешь – сегодня вечером.
- А ты – хочешь?
Поглядел на нее, усмехнулся:
- Когда не захочу – ты узнаешь об этом первой. Извини.
И пошел посмотреть вызывной лист. Что-о-о-о? У Кати постельная сцена с Михаилом?
Откуда?
Нашел Базарова:
- Саш… Разве у Кати с Михаилом серьезно?
- Да, а что?
- Но… вроде, по сценарию, там ничего не было?
- Мы изменили сценарий.
- Почему? – слишком громко, слишком нервно проговорил это.
- А что ты так волнуешься? – Базаров внимательно посмотрел на него.
- Ну… как… там ведь…
- Гриша, послушай меня… Вот лично для тебя – это благо. У вас больше не будет любовных сцен, и твое наваждение пройдет.
- Слушай, это мне решать – что мне надо!
- Пока не закончим съемки – мне. Займись лучше Юлей.
- Да идешь ты, пляшешь!

Отошел, зубами поскрипывая. Постельная сцена, черт возьми! С Мишей!
А вот заглянуть в павильон не дали – выгнали всех. Злился, но, впрочем, понимал – эти эпизоды самые сложные. Держи руку так, поставь ногу здесь. Наклонись и не шевелись. А когда женщина тебе не безразлична? Когда она вызывает желание? Когда неосторожное движение может продемонстрировать окружающим – какое сильное желание она вызывает. Он, в общем-то, был рад, что сцены Андрея с Катей были целомудренными – так проще контролировать себя.
Но его так и подмывало посмотреть – как это будет у них с Мишей. Так же? Или откровеннее, ведь он – ее муж, и они могут позволить себе больше.
Он уже не просто злился, он уже был в бешенстве. Растерзать ненавистного соперника на кусочки – вот чего ему хотелось.
Ушел в актерскую, свалился на диванчик и тут же уснул – сказались почти бессонные ночи.
А во сне снова приходил Сфинкс. Улыбался, в ответ на его вопросы утвердительно качал головой. Неужели?
И он понимал – он что-то еще должен сделать, что-то такое… что сдвинет дело с мертвой точки, что нарушит равновесие.
Вот только – что? Если бы он был в Египте, он пришел бы к Сфинксу…
Стоп! А это идея!

Андрей кинулся было за Катей, но отец остановил его.
- Папа, потом! – попытался отмахнуться сын от отца, но не тут то было.
- Что у вас было с Катей? – не отвлекаясь на постороннее, спросил Павел, едва они зашли в кабинет, - Не вздумай врать – я слышал, что ты ей кричал. И Ваш разговор с Кирой.
- В ЗимаЛетто слишком тонкие стены? - спросил Андрей.
- Некоторые слишком громко кричат, - ответил Павел, - Итак?
- Ничего особенного. Я ее люблю! – с вызовом сказал Андрей, раскачиваясь на пятках.
- И давно?
- Да. Давно.
- А она?
- До некоторого времени я считал, что наши чувства взаимны… Но потом… Я совершил подлость… И теперь она не хочет меня даже слушать…
- А ты?
- Папа, я люблю ее больше жизни.
- А Кира?
- Кира знает.
- И что?
- Кира считает, что у меня это пройдет… Но я так не думаю – мне не нужны другие женщины, я их не замечаю… Она - женщина моей жизни, я для нее готов на все… Вот только… ей это не надо… - Андрей подошел к окну, прислонился лбом к холодным стеклам, - А я без нее и дышать не могу…
- Андрей… Мне кажется, ты ошибаешься…
- В чем? – резко повернулся Андрей, - В том, что люблю? Ты сейчас, как мама, начнешь меня убеждать, что это только наваждение, что все пройдет?
- Мама тебя в этом убеждала?
- Да.
- Я не думаю, что она права…
Андрей с надеждой поглядел на отца – неужели найдется хоть один человек, который поймет, не будет осуждать и… может быть, поможет?
- И еще мне кажется, что Катя не так уж плохо к тебе относится…
- Ты из-за должности? Нет. Она считает, что меня интересует только компания, а наш с ней роман был только для того, чтоб контролировать ее. Никамода… Фальшивые отчеты… И пост она мне швырнула в лицо – как пощечину.
Андрей теперь сидел в кресле, уронив лицо в ладони, говорил глухо:
- И главное – она совсем не хочет меня выслушать… И не хочет дать мне шанс все исправить…
- Андрей, перед собранием она тебя защищала. Говорила, что я неправильно к тебе относился. Она отказалась выписать доверенность на Александра – потому что обещала тебе, что сделает все возможное лишь бы сохранить пост за тобой. Она очень горячо тебя защищала. Я еще тогда подумал, что все это неспроста…
- Папа! Но у нее есть другой мужчина. Жених! – она сама так сказала!
- А ты не подумал, что она сказала это, чтобы защититься. Ведь, если она тебе не верит… Возможно, ей нужен кто-то, чтоб забыть тебя.
- И что мне делать?
- Не опускай рук. Попробуй завтра все-таки поговорить с ней. Спокойно.
- А сегодня?
- Мне кажется - сегодня не стоит. Она очень устала от собрания…
- А я не могу спокойно ждать завтрашнего дня – ведь она сейчас с ним!
- Не наделай глупостей, сынок.
Павел Олегович собрался уходить, Андрей остановил его у порога:
- Папа! Так ты не против Кати?
- А почему я должен быть против? – улыбнулся Жданов-старший, - По-моему, Катя – это такая женщина, о которой можно только мечтать. Только ты разберись в себе, спроси еще раз себя: точно ли она – та, с которой бы ты хотел прожить всю жизнь? Иначе не стоит ничего предпринимать.
И отец ушел, оставив задумавшегося сына одного.


Нервы не справлялись. Прикосновения Юли вызывали протест каждого уголка сознания, каждого лоскутка кожи. Он не мог.
Со стоном отодвинулся:
- Прости… Я абсолютно измочален… И не могу…
Она отвернулась. Прислушался – нет, не плачет. Это хорошо, потому что он не знал – как ему себя вести, если она заплачет.
Так они пролежали молча несколько минут.
- Гриша… - раздался ее тихий голос.
- Да…
- Скажи… Ты… ты влюбился?
- Что?
- Ты ее любишь?
- Кого?
- Давай не будем играть в прятки. Просто скажи.
- Прости… Не хочу ничего говорить… Ничего не хочу… - вжался лицом в подушку.
- Подожди… - она коснулась его спины, он вздрогнул.
Она все поняла и убрала руку.
- Послушай… Сейчас уже поздно, я домой не поеду. Придется сегодня остаться… Но больше я тебя трогать не буду…
- Что? - не понял он.
- Я ж не дурочка. Мне все слишком понятно.
Он вдруг испугался, что она завтра же расскажет всем:
- Юль!
- Не надо ничего. Я же вижу, что ты с ума по ней сходишь. Мне это не нужно.
- Юля! – ну, надо же ей что-то сказать. Утешить. Компенсировать. – Юля, послушай!
Сам взял ее руку.
- Послушай… Да, я люблю ее, но у меня никакой надежды… Почти… Ты можешь никому не рассказывать о моих чувствах?.. Я не хочу ей повредить…
- И делать вид, что у нас с тобой все хорошо?
- Ну… Это было бы хорошо, только… Неправильно…
- Ладно. Давай спать. Не волнуйся.

Он был благодарен Юле за то, что поняла. Утром ему пришла в голову идея – как компенсировать ей ту боль, которую причинил. Все просто – он поможет ей сделать карьеру. Они будут делать вид, что вместе, о них будут писать; И она не пропадет в тени после окончания съемок. У нее будут предложения. А потом, когда их роман всем надоест, они устроят громкий разрыв, и к ней опять будет приковано внимание. А за это время она успеет получить не одно хорошее предложение.
Юля согласилась не сразу – сначала возмутилась; но он ей объяснил выгоду своего предложения, и она, в конце концов, согласилась.
- Ну а ты-то что с этого будешь иметь?
- Не будет подозрений относительно моих чувств. Я действительно не хочу ей вредить…

_________________
Все будет. Но не сразу...


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: 17-09, 23:17 
Не в сети
работник цеха
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 08-09, 18:48
Сообщения: 3128
Недочка, спасибо тебе большое что выкладываешь сюда всё!!!!!! :Rose: :Rose: :Rose: :Rose: :Rose: Как будет время, я обязательно почитаю! спасибо тебе! :friends:

_________________
Изображение


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: 23-09, 10:55 
Не в сети

Зарегистрирован: 17-09, 10:06
Сообщения: 268
Откуда: Север
Глава 16

Согласно представлениям египтян, человек состоял из телесной плоти, души (ба), двойника (ка), персонифицированной воли, имени, тени и светлого духа. Основными из них были ка и ба. Ка — это безгрешный двойник человека, вместилище чувств, проводник духа. Ему требовалось и особое поклонение после смерти тела, которое достигалось, в первую очередь, мумификацией. Начертанные на стенах и папирусах гробниц магические тексты позволяли ка выходить за пределы гробниц, а приношения еды и питья позволяли ему вести материальную жизнь. Ка передвигается в места на место подобно светящемуся призраку, общаясь с богами и людьми. Ба представляет собой душу человека, ментальное Я, и заключает в себе высшие и светлые идеи и ценности. Противоположностью ба является аб, вмещающий в себя низменные страсти и идеи. Ба может покидать гробницу когда угодно. Дух (атму или саху) — это часть человека, позволяющая ему вернуть себе божественное состояние, некогда утраченное им. Это неизменная часть человека, которая остается при всех его многочисленных космических и земных странствованиях. Дело в том, что после смерти человек благодаря многим составляющим может одновременно отождествляться с солнцем, быть в гробнице, сиять в виде звезды на небе и т. д. Умерший мог якобы принимать облик различных животных и ипостасей бога Ра.
В древнеегипетской Книге Мертвых даются описания путешествий души то по страшному миру Дуат (преисподняя), то по светлому — «полям Иалу». Эти описания и их философия почти не отличаются от представлений ряда церквей об аде и рае, где находятся якобы человеческие души умерших. А знаменитая «Божественная комедия» Данте вообще почти сливается с представлениями древних египтян. Так что и эта догма о рае и аде, принятая в большинстве христианских конфессий, берет начало из языческой религии Древнего Египта. Интересен также тот факт, что иконы, к которым многие так привыкли с детства, считая их символом православной веры, также ведут свое начало из Древнего Египта. Именно там впервые начали их создавать. Монашество тоже уходит своими корнями в страну фараонов и пирамид, являясь отображением обряда мистерий, то есть духовной смерти для этого мира. Даже известное всем слово «скит» (поселение монахов, монастырь) происходит от древнеегипетского слова «шихот» (вес сердца).


Перед съемкой не удержался и ехидно спросил у нее:
- Ну, как ночку провела?
Ее огромные глаза расширились еще больше:
- Ты о чем?
- А что ты так заволновалась? С Мишей – говорю – как ночь прошла?
Она почему-то покраснела:
- Нормально, - и собралась уйти.
- Погоди! – он перехватил ее руку, - Скажи…
Наклонился к самому уху:
- Скажи, кто лучше: я или он?
Она смотрела на него уже как на сумасшедшего. Помахала ладонью перед лицом:
- Ты сейчас кто? Жданов или Антиподов?
Он не понял вопроса. Она уточнила:
- Тебя интересует отношение к нему Кати или мое?
До него дошло:
- Прости… Я уже заговариваюсь. От ревности, между прочим…
- Гриша, я устала от этого… Или к тебе надо обращаться – Андрей?

На суд Катя приехала на том самом громиле-джипе, что был куплен на НикаМоду. Павел Олегович согласился с тем, что Кате нужна машина, и, в отличие от того, прежнего Андрея, считал, что Катя с Николаем этот джип честно заработали.
Андрей, увидев Катю, выходящую из джипа, замер – будто вернулись прежние дни. Но, разве с тех пор его мучения стали меньше? Только теперь он не знал – кто его соперник, и теперь даже надежды не было на то, что этот соперник – просто друг.
Слушание в суде закончено. Андрей подошел к судье, поблагодарил.
- Что вы, если благодарить, то представителей НикаМоды. Я дал отсрочку только по их просьбе. Они добры к вам, но если за полгода долги не будут выплачены, вас ждут штрафные санкции.
- Мы пришли к взаимовыгодному соглашению, все будет в порядке, - добавила Катя.

После суда Катя расплатилась с адвокатами, и Андрей, удивляясь своей смелости, обратился к ней:
- Ты не уделишь мне пару минут?
- Мы уже обо всем договорились… холодно, сквозь зубы, ответила Катя.
- Не обо всем. Пожа-алуйста…
- Ну… хорошо…
Катя уже приоткрыла дверцу своей машины – будто готовясь нырнуть туда, как в норку и спрятаться от Жданова.
- Я слушаю… Вас.
- Нам так и не удалось поговорить. Я должен тебе все объяснить.
- Мы уже обо всем поговорили на собрании. Нам больше не о чем говорить, - Катя взялась за дверцу, но Андрей остановил ее.
- Я прошу тебя!
- Да что ж Вы так волнуетесь, Андрей Палыч? Все будет хорошо с Вашей компанией, я об этом позабочусь! Не нужна она мне… Вы уже президент, расплатимся с долгами, я отдам Вам НикаМоду и исчезну из Вашей жизни, Вы забудете обо мне, как о страшном сне, навсегда, - она снова взялась за дверцу.
- Я давно уже понял, что я полный идиот. Я вел себя по-свински. Но неужели ты меня никогда не простишь? – с тоской спросил Андрей. Лицо его потемнело, глаза умоляют о пощаде.
- Я простила вас. Я простила тебя, - Катя подняла, наконец-то, глаза и смело посмотрела на Андрея. - Удивительно, но это так. За то, что ты сделал, за то, что ты меня обманул, и даже за то, что сказал моему отцу, что я хотела украсть у тебя компанию. Пусти меня, пожалуйста! – в ее голосе появились усталость и надрыв, - Оставь меня, пожалуйста, в покое.
- Я люблю тебя, неужели ты не понимаешь?
- А вы ничуть не изменились, Андрей Павлович, - Катя усмехнулась.
- Наоборот, я очень сильно изменился. Только благодаря тебе.
- Андрей Палыч, вспомните о своей невесте. Хватит уже фарса!
- При чем здесь Кира, между нами ничего не было с тех пор, как я понял, что люблю тебя!
- История стара, как мир!
- Мне, действительно, кроме тебя никто не нужен!
- А мне не нужен ты!
- Это неправда!
- Пусти меня!
На этот раз Кате удалось спрятаться в свою скорлупку. Лягушья коробчонка взревела и, оставив после себя клубы пыли, скрылась за углом.


Следующий день у Антиподова был выходным. Он выпросил еще полдня – в связи со сменой сценария его график стал менее плотным – и, никому ничего не сказав, махнул в Египет: на несколько часов.
Сразу из аэропорта поехал к Сфинксу.
Вот он. Какой все-таки огромный! Но уже совсем не страшный, а свой, такой родной и знакомый.
Подошел, улыбнулся. Погладил лапу, и, достав из кармана припасенную щеточку, стал сосредоточенно сметать песок с его лап.
- Старый знакомый! – услышал он за спиной знакомый голос и ломаный английский.
С улыбкой обернулся:
- Здравствуйте!
- Ты снова здесь? И снова очищаешь лапы?
- Да… - развел руками Григорий.
- Тебе еще от него чего-то надо?
- Нет… Все то же.
- Не исполняется?
- Не знаю… А как узнать, что началось?
Египтянин усмехнулся:
- Ждешь, чтобы грянул гром?
- Не знаю… Может, еще что-то нужно сделать?
- Ты, конечно, хочешь любви?
- А как ты догадался?
- Если бы ты хотел денег или власти, ты бы уже знал, что оно свершилось. Только любовь подкрадывается постепенно.
- Значит, я приехал напрасно?
- Напрасным свидание со Зверем не бывает. Иди спокойно.
Григорий растерянно улыбнулся:
- Просто идти и все?
- Просто иди.

Далее все пошло своим чередом. Была утверждена новая стратегия, призванная захватить дополнительные сегменты рынка, распределены обязанности, обговорены формы контроля.
С Катей Андрею поговорить не удалось. Ни после собрания, но вообще. Зато он знал - Катя теперь работает у Юлианы, и очень надеялся… Надеялся на то, что Катя будет задействована при организации их следующего показа.
Павел Олегович уехал в Лондон, посоветовав сыну не нервировать пока бывшую помощницу, но, по мере возможности, ненавязчиво напоминать о себе и постараться разузнать все о ее новом поклоннике. Но не вмешиваться. И не слушать больше советов Малиновского.
А еще – окончательно расстаться с Кирой, перестав мучать и ее, и себя.
Расстаться с Кирой оказалось, как это ни странно, проще всего. Она слишком хорошо все поняла из нечаянно услышанного разговора; поняла главное – она не хочет быть с мужчиной, который так отчаянно любит другую. Уговоры Маргариты не помогли – Пушкарева все-таки не предала Андрея; теперь уже не было никаких сомнений, что ее отъезд был паническим бегством, и что она действительно не собиралась отбирать у них компанию.
Кроме того, навязчивую идею женить Андрея на Кире, теперь не одобрял и Павел, о чем он вполне категорично сообщил жене. И сообщил, что лично он был бы счастлив, если Катюша согласиться стать женой Андрея.
Только бы согласилась.
Павлу очень хотелось быть сейчас рядом с сыном; помочь ему, посоветовать, но дела в Лондоне не терпели отлагательств, кроме того, планируемые новые контракты давали надежду на то, что ЗимаЛетто справится с кризисом быстрее ожидаемого.
Перед отъездом у них с Андреем состоялся серьезный разговор; сын смог рассказать отцу обо всем, что произошло – в подробностях. И наконец-то Андрей смог обсудить все события минувшего не с фиглярствующим Ромио, а с серьезным, мудрым человеком. И проанализировать.
Андрей очень боялся, что отец после всех признаний вообще не захочет с ним разговаривать, но Павел, хоть и пришел в ужас от содеянного сыном; переборол в себе естественное отвращение. И помог ему в этом разговор с Катюшей - тот, который предшествовал Совету. Он вспомнил ее слова о доверии, о дружеской поддержке.
Да, Андрей, - сказал отец сыну, - то что ты сотворил с Катей – это не просто подлость, этому нет вообще названия… Но твое раскаяние искренне, а твоя любовь вселяет надежду на то, что ты действительно изменился.
Павел с высоты своего опыта подтвердил, что Андрей для Кати с самого начала был не просто начальником, и никогда не ему не удалось бы ее влюбить в себя, если бы она уже не была влюблена. Малиновский недаром бросил под танк Андрея – ведь у него самого не было абсолютно никаких шансов. А вот то, что Андрей полюбит свою неформатную помощницу, Малиновский просчитать не смог. А надо было бы – ведь это было вполне закономерно. Более того, Павел был уверен в том, что их отношения сами по себе переросли бы в нечто бОльшее, чем начальник-помощница. Только это произошло бы не так быстро, Андрей успел бы жениться, и все было бы гораздо трагичнее.
И еще Павел объяснил сыну – чего не хватает Кате, чтоб поверить. Андрею мало доказать свою любовь – он должен донести до любимой ту простую мысль, что он действительно влюбился в девочку с косичками, что за скорлупой бабушкиных нарядов и броней проволочных очков разглядел нежную душу своего ангела.
А вот как это сделать?.. Тут Андрей должен подумать сам.


Гриша почти не видел Нелли. Они работали в разных павильонах, на площадке не пересекались, даже перерывы почти не совпадали, а если и совпадали, то вокруг всегда было слишком много народу.
Ему не давало покоя то, что он теперь не знал – будут ли у них вообще нормальные сцены вместе, другими словами – останется ли Катя с Андреем. Или она будет с Михаилом.
После того, как он расстался с Юлей, ему стало легче жить, как это ни странно. И теперь Юля стала ему другом – ведь только она знала правду о его чувствах, и только с ней он мог поговорить о том, что его терзает. Совершенно естественным образом они теперь много общались вне площадки, и разговоры о их романе к вящему удовольствию обоих не утихали. Их приглашали пару раз на телевидение, брали интервью – и тогда они держались за руки, нежно смотрели друг на друга и очень правдоподобно изображали влюбленных.
Но как подойти к Нелли – он не знал. Не видел возможности. Как и его герой. А еще он начал смотреть сериал – ведь только так можно было узнать о развитии отношений Кати с Михаилом, и понять: есть ли надежда. Приезжал со съемок, включал видеомагнитофон и тупо занимался мазохизмом: смотрел, как его дважды любимая женщина изменяет ему с дважды соперником.
Женсовет он возненавидел. Намекнул было Базарову, что Женсовета слишком много, но, оказывается, этого в сценарии они изменить не могли. Странно.
Однажды, совсем не добрым вечером, наступила та серия, которую он ждал больше всего. Первая ночь Кати и Михаила.
Точнее – первой она не было, у них уже было свидание перед Советом, которое не показали, а эта ночь было после Совета.
После того, как весь офис узнал, что Жданов любит Пушкареву; после разговора Андрея с отцом; и после слов несчастного влюбленного «Я не могу спокойно ждать завтрашнего дня – ведь она сейчас с ним!».

Мишина квартира.
Катя здесь уже была, поэтому она не оглядывалась по сторонам.
Миша помог ей снять пальто… Руки задержались на плечах, а Катя прижалась к нему спиной, опершись затылком на плечо. Лицо ее запрокинулось, глаза закрылись. Миша скользнул ладонями к груди, обхватил, мягко массируя; приник нежным поцелуем к шее, и оба застыли…
И подал голос телефон Кати.
- И здесь телефоны! – прошептала она.
- Возьмешь?
- Посмотрю… Я домой не позвонила, если это родители, то лучше ответить, а то ведь с ума сойдут…
- Конечно…
Это действительно родители.
- Да, пап?… Прости, что сразу не позвонила… Все хорошо, пап… Никамода осталась за мной…
Миша, чтоб не мешать Катюше, вышел – кухню: быстро, четко, умело и профессионально сотворил коктейль; поколдовав спиной к зрителю, обернулся с двумя высокими стаканами, по краям которых был наведен иней, аккуратно, не задевая тончайшей белой пыли, перелил из шейкера в стаканы пронзительно янтарную жидкость; достал из холодильника форму для льда, вытряс несколько желтоватых шариков, добавил их в напитки; туда же опустил вишенки, и увенчал соломинками с зонтиками.
Время от времени он прислушивался, и тогда до него доносился Катин голос: она сначала рассказывала отцу о Совете, потом заливала маме о том, что находится у Юлианы по работе.
Михаил улыбнулся.
Наконец, Катя освободилась. Она показала Мише телефон и демонстративно отключила его.
- А я уже, - ответил на жест Миша, - проходи…
В комнате все уже было готово к ее визиту: на маленьком столике - стаканы с волшебно светящейся в лучах свечей жидкостью, фрукты, конфеты…
- Проходи…
- Спасибо… - ошеломленно сказала Катя, - Когда ты успел? Ты ведь…
- Нет… Я тебя немножко обманул… Я не сидел, конечно, все время у ЗимаЛетто… Ты ведь согласилась после Совета встретиться со мной… Ну и… вот…
- Спасибо…
Да. Жданов на такую романтику был не способен. Она усмехнулась: гостиница, назойливая горничная, ощущение позора, Ромео, заливший в себя литра полтора «аква вите»…
Никакого сравнения.
- Иди сюда… Смотри… - Миша взял в руки один из стаканов, искры сверкнули в нем, напомнив египетские фейерверки, - знаешь что это?
- Что? – почему-то понизила голос до шепота Катя.
- А вот попробуй…
Катя поднесла к губам соломинку, потянула…
- М-м-м-м! Это что? – изумленно спросила она.
- Пей, пожалуйста… Вкусно?
- Угу…
- Да ты сядь, вот, сюда… - Миша бережно подвел ее к диванчику, усадил, - Удобно?
Сам он уселся у нее в ногах, скрестив ноги по-турецки и приподнял свой стакан:
- За тебя, принцесса!


Гриша уже взбесился. Почему? Почему этот гребаный кулинар оказался романтиком, а Жданов – пьяной скотиной? Да что его герой вообще тут может сделать? Бегать за любимой женщиной с воплями «Я тебя люблю», когда уже все потеряно и испорчено?
Да за что же они его так? А те, на экране, продолжали приближаться к той черте, которая могла навсегда отделить Катю от Андрея…

- Так что же это? – снова спросила Катя, когда от жидкости осталось меньше половины.
- Эликсир любви… Если двое выпьют это вместе…
- А потом поцелуются…
- То…
- Тс-с-с… - приложила Катя пальчик к его губам, - об этом не говорят…
- Этим – делятся… - Миша, задержал ее руку у своих губ, и, глядя ей в глаза, целовал кончики пальцев.
- Иди сюда, - шепнула Катя.
Миша, не выпуская ее руки, плавно перетек на диван… они погрузились в поцелуй…
- Кать…
Перед зажмуренными глазами Кати встает другой облик… бережно хранимый сердцем…
- Катя, я не могу без Вас, слышите? Я не могу без Вас!
За мгновение роем промчались воспоминания…

- Отменить свадьбу? Кать?

- Я вдруг… понимаете… я разглядел… в Вас… ну, понимаете… не просто хорошего помощника… Кать… я в Вас женщину увидел… Катенька… чуткую нежную женщину…

Хочешь, я поклянусь? Я клянусь… вот этой вот луной – она не даст соврать… Знаешь, сколько она уже видела таких как я? Влюблённых… Кать…

- А где настоящий отчет, Кать?
- Вот. Здесь, у меня.. Хотите посмотреть?

- Хм, я тоже коллега, только по другим делам. Кстати, Андрей я придумала такую мизансцену! Может, пойдем, попробуем! Кстати, я вам не мешаю?

- …на деле ты можешь быть со мной лишь в темных закоулках!
- Нет!!!
- Нет? Тогда докажи! Тогда поцелуй меня прямо здесь! Поцелуй меня в этом ресторане, где все тебя знают! Уверяю, что все твои сомнения сразу развеются!.…
- Пожалуйста, не просите меня, Катя, не могу я этого сделать. Здесь - не могу!

Катя вздрогнула, вырвалась из поцелуя, жадно глотая ртом воздух, которого ей вдруг не стало хватать.
- Миша… Прости… Прости… Я не могу… Извини… Я вспомнила… У меня встреча, надо ехать…
Миша отстранился, рука медленно сползла по плечу, остановившись у Катиной ладошки, пальцы сжали ее пальчики…
- Тс-с-с… - прошептал он, - подожди чуть-чуть… Послушай… Я понимаю… Ты не можешь мне всего сказать… боишься меня обидеть... я всё скажу за тебя...
Катя удивленно посмотрела на Мишу – это что?
- Только не смотри на меня, отвернись...
Он опустил голову, уперев лоб в ее плечо.
- Тебе было очень плохо… а я оказался рядом... и ты стала испытывать благодарность... простую благодарность... больше ничего... я всё это понимаю…
Катя попыталась что-то сказать, но Миша не дал себя перебить:
- Тс-с-с-с… ничего не говори... не говори... ничего... не говори - я ведь не обижаюсь... я не обижаюсь, правда... и спасибо тебе, за всё, что между нами было... тебе может казаться, что ничего и не было, но всё-таки было... там, на вечеринке в честь Федоровой… после моей дурацкой речи… у твоего номера… когда ты меня поцеловала… у моря… и в самолете… я тебе, наверное, немножко нравился... совсем немножко...
- Не надо, пожалуйста, не говори ничего... ты позвала меня сегодня… я понимал, что тебе просто нужна защита… то, что днем было – это для тебя было как бронежилет против него… я не обижаюсь… а любовь она... она не всегда взаимна... и ты совсем не должна меня любить, потому что я…. этого очень хочу... потому что я тебя люблю…
Миша резко поднялся и отошел к окну. Руки в карманах, спина прямая.
Катя приблизилась к нему, обняла за плечи.
Он проговорил глухо, не оборачиваясь:
- Не надо меня жалеть… Это пройдет… Я знаю – тебе нужен другой мужчина… Он…
Катя прижалась к его спине, поцеловала шею.
Он дернулся как ужаленый.
- Не надо… Это пройдет… Все в порядке… Все в порядке…
- Миш… - ее руки оказались у него на груди, тонкие пальчики взялись за пуговки рубашки, - я не жалею…
- Тогда почему? – он обернулся, и пытливо посмотрел в ее глаза, - Я не верю, что ты меня любишь…
Она сама приблизила губы к его губам:
- Потому что я действительно хочу быть с тобой… А тот… Это все наваждение… И оно пройдет… Только ты не обманывай меня. Обещаешь?
- Конечно…
Он немножко осмелел и поцеловал ее в краешек губ, она обвила его шею руками.
Он легко, как пушинку, поднял ее на руки и отнес на диван.
Склонился над ней:
- Ты уверена, что ты действительно этого хочешь?
- Да… Очень…
Больше слов не было. Он приподнял ее за талию, прижал к себе… Целуя, снял пиджак… рука ушла под топик…
Очки положены на тумбочку…
Топик упал на пол, черной кляксой накрыв белую рубашку Михаила…

Разбить души твоей окна
И вставить новые стекла

По обнаженному бедру… рука скользнула и застыла… сгустился воздух поцелуем… под смятой простынью… тела… стремятся стать единым целым…
ее рука… его рука… вздымаясь, просит грудь пощады… всего лишь – воздуха глоток… его рука… сминает жадно… просящую пощады грудь… но под касаньем легким пальцев… бутончик нежный дерзновенно… налился сладостным желаньем… он утолить скорее жажду… спешит… из этого сосуда… ему ответом… стон приветный… и рук сплетенные лианы… сползают по спине… все ниже… а, отыскав опоры точку… со страстью требуют любви…
Он поцелуем прикоснулся… к ее губам… зовущим, влажным…
…Ее глаза полуприкрыты… сквозь мягкую ресниц завесу… сияют счастьем и восторгом… И шепот нечленораздельный… И сердце выскочить готово… и… и…и… И!..
…И хриплый стон прорезал тишину.
И напряженная спина вдруг вмиг расслабилась…
Кто скажет?.. в чем очарованье?.. распахнутых навстречу глаз?..
Огромных, заслонивших все собою?..

Говорят что душа — это сад
Только он не цветет зимой


Гриша вдруг понял, что по щекам катятся слезы… В голове крутилась только одна, неизвестно откуда взявшаяся фраза «Значит… Вот как это бывает…». Он понимал, что фраза чужая, что принадлежит не ему, но поделать с собой ничего не мог. «Значит… Вот как это бывает…» - твердил он на все лады, уткнув голову в ладони.
До него вдруг дошло, что это страдал Жданов. Страдал так сильно, что даже не ревновал – он понимал: все потеряно.
Что он мог противопоставить этой ночи? Темноту и бутылку виски. Ложь и обман. Отчет-отчет-от-чет.
Черт! – он со всей дури ударил кулаком по журнальному столику.
Черт! Ну, почему ему не дали никакой возможности быть перед ней не скотиной? Он вспомнил все – да что там было? Затрапезные кабаки и краденые поцелуи в машине. Гогот и издевки Малиновского. Инструкция, пес бы ее побрал!

Только не со мной
Только не с тобой осталась
Повесть тайных слов
Нежных хрупких губ усталость

Все так же мерцали огоньки свечей, звучала тихая музыка. Миша со словами «У меня для тебя что-то есть», поднялся, вышел в прихожую и тотчас вернулся. Обмотанный простыней, он был похож на римского патриция.
Смущаясь, протянул ей книжку.
- Вот…
Она взяла, прочитала название:
- Не все умеют падать (сказки для взрослых)
- Открой, я там кое-что написал.
Не все слоны умеют летать, некоторым даже очень трудно. Но нужно и очень хочется. Хотя, одному все-таки повезло – у него есть то чудо, то самое чудо, которое поднимает высоко-высоко в облака над всеми. И у этого чуда есть имя. И имя ему – ты.

Ты хочешь броситься в пропасть
За нею следует легкость
Легко как во сне
Ты ничего не боишься
А может просто не веришь
Я не такая как все
Говорят что душа — это сад
Только он не цветет зимой


- Юлька, ты понимаешь! Жданов у них – полная мразь, а Михрютка этот – ну, прямо принц на белом коне – свечечки, романтика, не открытки драные, а книжечка – ну, Катенька ведь умная девушка! И в квартире своей, а не абы где! А она и поплыла, растаяла!
- Гриш, так ты отчего бесишься? Тебе-то что до Миши?
- Ну, как ты не понимаешь! Это ведь моего героя гадом делают!
- Да почему гадом-то? Он страдает, его зрительницы жалеют. Все же знают, что он хороший!
- И сцена эта! Вот давай ко мне поедем сегодня – сама посмотришь! Он ее ТАК лапает! Когда у нас вторая ночь было, то даже под одеяла разные распихали, хотя я и говорил, что это глупо! И на них – только простыночка наброшена была, и он – на ней; все натурально, и общупал ее всю, гад!
- Гриша… Так ведь он – ее муж! Конечно, ей с ним проще, чем с тобой!
- Но Катя-то, КАТЯ! Как она МОГЛА с ним ТАК! Ведь она МЕНЯ любит! А они порнуху какую-то устроили!
- Гриша, да успокойся ты! Это же кино, понимаешь? Ки-но!
- Да я понимаю… - он сник, потер висок ладонью, - но я постоянно думал и о том, что он – ее муж… И что они…
Он даже взвыл – как от зубной боли. Юля взяла его за руку:
- Слушай, Гриш, ты прекращай это дело. Так и свихнуться недолго. И не смотри больше ты это кино.
- Я не могу уже… Я должен знать – что они там вытворяют, чего мне еще ожидать…

- Гриша, Юля, перерыв закончен, на площадку.

И он опять был вынужден наблюдать рожу ненавистного соперника. Ох, врезать бы ему! Чтоб в декорацию впечатался и прошиб насквозь.
- Гриша, ты слышишь меня?
- Слышу. Это все неправильно, Жданов так делать не станет.
- Это сценарий!
- Да плевать на сценарий! Я лучше знаю Жданова – он не станет этого делать!
Сергей приостановил репетицию, подошел к нему:
- Гриша, успокойся. Пожалуйста, объясни мне – почему Жданов не станет этого делать?
- Потому!
- Не понял. Еще раз!
- Да пошел ты к такой-то матери, … … …!
- Что-о-о-о? – у Копеина вытянулось лицо, а на площадке воцарилась гробовая тишина.
- ТО! – проорал Антиподов и умчался подальше от людей.
Он не сдержался! Он не может больше сдерживаться! Что делать?

Глава 17

Феномен египетской цивилизации, вот уже который век, возбуждает интерес многих исследователей истории своей таинственностью, величием материальной культуры и развитостью общественных отношений. Исследования Египта, памятников его культуры начались, по большому счету, не так давно - в XVIII веке. Но написанных к настоящему моменту трудов по египтологии очень много, особо надо подчеркнуть повышение интереса к культуре Египта в последнее время.
Долгий период основным источником знаний о Египте оставались Библия и труды античных авторов. Принадлежность Египта к арабскому, мусульманскому миру в эпоху средневековья наложила печать секретности на все, что было связано с Древним Египтом и его культурой. Лишь когда завязались активные контакты с арабским миром, начали поступать и обрывочные сведения о таинственной стране. Конечно, информация доходила до "просвещенной" Европы через арабских торговцев и звездочетов еще раньше, но бум в изучении египетской культуры был начат только в начале XIX века, после военной египетской экспедиции войск Наполеона.
Эпохальным событием в египтологии считается расшифровка иероглифической письменности французским египтологом Шампольоном в начале XIX века. С этого момента изучение истории и культуры Египта пошло семимильными шагами.
Чтобы иметь представление о результатах работы многих поколений ученых, вернее представление о трактовке их трудов, приведу две небольшие выдержки из изданий солидных и авторитетных. Первая цитата взята из Советского Энциклопедического Словаря (СЭС), 1990 года издания. Сведения в данном справочнике не совсем еще устарели и их можно считать официально и научно признанными.
В статье "Египет" читаем: "Древнее государство - один из древнейших очагов цивилизации. Историю Египта принято делить на периоды Древнего (кон. 4 - 3 тыс. до н. э.), Среднего (до 16 века), Нового (до конца 11 в.) царств, поздний и персидский (11 - 4 вв., в 6 - 4 вв. под властью персов), эллинистический (4 - 1 вв. до н. э.), в составе государства Птолемеев. Завоеван римлянами в 30 г. до н. э.". Такова периодизация истории Древнего Египта. Дописьменный период истории Египта совершенно неизвестен, а археологические раскопки и культурные памятники древнейшего периода трактуются неоднозначно. Данные археологии говорят нам об относительно позднем культурном заселении долины Нила (около III тыс. до н. э.). Это следует из того, что каких-либо находок на территории Египта, относимых к периоду ранее III тыс. до н. э. и свидетельствующих о высокой культуре автохтонного населения, не обнаружено. Следовательно, есть основание говорить о заселении Египта пришлым народом. Откуда он пришел, какой это народ - об этом речь пойдет в следующих главах.
Вторая выдержка взята для характеристики религиозных воззрений и мифологии древних египтян, вернее сказать, для характеристики современных "научных" знаний о религии и мифологии древнего народа. Название, цитируемого справочника, "Религии мира", издан он в 1994 году издательством "Белфакс". Привожу цитату из этого справочника:
"Письменность в Египте была не развита примерно до 3100 г. до н. э. - все сведения о религии Египта до этого времени могут быть лишь предположительно восстановлены по предметам, найденным археологами. Такими предметами, возраст которых на 2000-3000 лет старше указанного периода, являются преимущественно амулеты охотников и земледельцев-
Боги Древнего Египта - представляют собой - полуживотных - полулюдей. По правде говоря, нам мало известно о религиозных верованиях в Египте, так как сами древние египтяне теологических исследований не проводили.(?) В Древнем Египте не было священной книги, подобной Библии или Корану, которая была бы принята в качестве божественного откровения. У древних египтян были свои мифы, примерно как у древних греков. Мифы рассказывали об отношениях между богами, но не многие из них дошли до нас в первоначальном виде. Наряду с мифами существуют еще молитвы и гимны богам, напоминающие псалмы Старого Завета. Известны также и книги мудрости, в которых, как в библейской Книге Притчей, содержится все - от практических советов до общих теологических рассуждений о природе жизни...
...Кроме того, существует множество магических заклинаний, которые также могут считаться религиозными памятниками-.
...Главные боги Египта:
- Амон, царь богов, покровитель фараонов, со временем стал отождествляться с богом-солнцем Амон-Ра;
- Анубис, бог мертвых, хранитель гробниц и захоронений;
- Атон, солнце - короткое время считался верховным и единственным богом;
- Хатор, богиня-небо - позднее богиня-корова, богиня любви и танцев, принцесса подземного царства и возлюбленная звезд;
- Гор, бог Нижнего Египта, бог-небо;
- Исида, царица богов, великая богиня мать. Богиня земледелия и плодородия;
- Хнум, бог Верхнего Нила, создатель богов, людей и вод;
- Тот, бог-луна - впоследствии бог учений и мудрости, создатель письменности;
- Осирис, бог плодородия и земледелия - впоследствии верховный бог Египта вместе с богом Ра и бог мертвых;
- Себек, бог-вода - иногда отождествлялся со злом и смертью;
- Пта, бог мертвых, бог созидания и плодородия;
- Сет, бог-суховей, он был убийцей Осириса;
- Ра, бог-солнце, верховный бог, царь богов, отец человечества и покровитель царей".
(Здесь и далее - выдержки из монографии И.В.Такшинова "Древний Египет и Русь: некоторые вопросы истории, мифологии и языкознания")


- Нелли… - Базаров сам не знал: что он сейчас ей скажет, но понимал отлично – только она сможет хоть как-то привести в чувство Антиподова.
- Прости… Мне неудобно тебе все это говорить… В общем, Гришу нашего совсем с катушек сорвало…
- Да. Я слышала. И что?
- У меня есть подозрение, что это – из-за тебя.
Угарова поперхнулась. Прокашлявшись, она поинтересовалась:
- Интересно, откуда такое подозрение взялось?
- Нель… В общем – я все знаю…
- Что знаешь? – она невольно покраснела. Что он может знать? То, что Григорий влюблен? Или… Но это же ужасно!
- Он в тебя влюблен…
- И? – от сердца отлегло: кажется, ничего лишнего Гриша все-таки не сболтнул.
- И сходит с ума… Он уже начал срывать съемки. Надо как-то…
- Саша, я тебя не понимаю. Что, по-твоему, я должна делать?
- Ну… Поговори с ним…
- О чем? О том, что между нами ничего не может быть? Так я именно это ему и растолковываю все это.
- Нет! Ты его обнадежь, что ли… Ну… скажи, что, когда съемки закончатся…
- Ты в своем уме? Я не хочу давать ему пустых надежд!
- Нель, но потом-то вы уже не будете видеться каждый день!
- Мы и сейчас почти не видимся!
- Но он себе придумал новое занятие: он наш сериал теперь смотрит! Катю с Мишей! И все на свой счет принимает!
- Извини, Саша, но это не я придумала, чтоб Серега эту роль играл! И не я меняла сценарий! Кстати, Катя что, действительно останется с Мишей, а не со Ждановым?
- Я не знаю пока – это еще не утверждали. Ну, тогда сами и давайте ему надежду – пусть Катя останется со Ждановым! Хотя я предпочла бы Мишу.
- Эх, Неля-Неля!
- Эх, Саша-Саша!

Гриша столкнулся с Нелли за декорациями – один на один. Она видела, как засияли сразу его глаза, на лице возникла улыбка. Он взял ее за руку:
- Нель… Мы совсем не встречаемся…
Она попыталась высвободить руку, но он не отпустил:
- Не убегай! Нас здесь никто не видит. Побудь со мной хоть чуть-чуть.
Она поддалась на уговоры. Задержалась. Совсем чуть-чуть – лишь для того, чтобы назначить ему встречу позже. Например, завтра, как и в прошлый раз – после спектакля.

В конце дня к Нелли подошел Базаров:
- Нель, ты, кажется, сотворила чудо! Гришка прямо светится! Даже больше, чем нужно!
- Я ничего не сотворяла!
- Расскажи об этом кому-нибудь другому!
Нелли огляделась по сторонам – никого не было, но она все-таки приблизилась к режиссеру и произнесла вполголоса:
- Саша. Ты не забыл? Я замужем! За твоим коллегой, к тому же. Чего ты от меня хочешь? Что за сводничество?
Базаров смутился. Он понимал: то, с чем он пристает к Нелли – безнравственно. Но… мораль – моралью, а дело – делом. Не он первый, в конце концов. Бывали случаи и хуже. Он же не просит ничего такого… чрезмерного… Она вон, только поговорила с ним, и главный актер уже сияет. И работает как зайчик-энерджайзер, и не ругается.
Ну… приходится иногда чем-то жертвовать… ради общего успеха…

Дегустация.
Катя пришла вместе с Юлианой, Миша уже ждал их - с красной розой для Кати.
- Кать… Ты очаровательна сегодня… Впрочем, как всегда…
Ага, как всегда, - подумала Катя. Видел бы ты это «всегда»!
Миша поцеловал ее, и не в щеку, а в губы; он уже имел на это право.
Юлиана, увидев это, удивленно подняла брови – ого, тут уже не просто нежная дружба! Возможно, там уже что-то есть…
И вправду – уж очень нежно держатся они за руки, слишком влюбленным взглядом смотрит Михаил, чересчур зарозовели Катины щечки.
Юлиана оставила их и убежала искать Сазонова. Вообще-то она не слишком любопытна, но судьба Кати ей почему-то совсем не безразлично…

- Катюш, в какой зал мы пойдем?
- В белый… Ведь сначала пьют белое вино.
- А может, оставим предрассудки и отправимся в красный? Моим чувствам сегодня соответствует, скорее, он.
- Моим тоже… - хитро улыбнулась Катя, - но…
- Но страсти предшествует прелюдия, ты это хочешь сказать? – прошептал Миша ей на ухо.
Катя снова покраснела:
- Я хочу сказать, что мои уши уже достаточно красные…
Миша привлек ее к себе за талию, поцеловал ямочку на шее – ту, где пульсирует жилка…
- Катька… Катенька моя…
Катя положила ладонь ему на грудь, почувствовала, как бьется сердце – горячими толчками…
- Ка-а-ак мне хочется убежать отсюда… Да? – ее глаза искрились нежностью.
- Да… Может, убежим?
- Миш, ты что? А Сазонов?
- Да ну его! Потом!
- Вот так говорить больше не надо! Первым делом – самолеты! Как понял?
- Слушаюсь, товарищ генерал!
Они засмеялись, и Миша увлек девушку в белый зал.

Вот только не видели они, что за ними наблюдают. Двое, нет, даже трое. Кира с Александром.
- Саша, смотри, это же Пушкарева!
- Да, она. Выглядит изумительно… - не удержался Воропаев. Кира хотела сказать что-нибудь язвительное, но вдруг поняла, что этот молодой человек, который с Пушкаревой, не просто друг. Слишком по-хозяйски прижимает он ее к себе, слишком интимны их касания, слишком нежными взглядами они обмениваются.
- Саша, похоже, это ее бойфренд.
- Да, и, похоже, их чувства взаимны…
Александр глянул на сестру и отметил появившиеся искорки в ее потухших, в последнее время, глазах.
- Кира! – он все правильно понял, - Не смей мечтать о Жданове!
- Саш, но ведь Пушкаревой он не нужен!
- А зачем тебе нужен такой, который не нужен даже Пушкаревой?
- Потому, что он – мой!
- Нет, Кира. Он – не твой, не обольщайся!
- Саш… Я хочу попробовать еще раз… попробуем начать все сначала… Я теперь знаю – как не надо себя вести, а?
- Кира! Я категорически против!… Но разве ты меня когда-нибудь слушала?

И все это видел Андрей. Он только вошел – и увидел. Перед глазами поплыло тут же, он прислонился к стене, чтоб не упасть. Выходит, она говорила правду? И у нее действительно есть жених? И… она его любит?
Жданов растерялся. Он не ожидал такого подвоха; а что он думал? Что Катенька всегда будет принадлежать ему?

- Андрюша… - вывел его из задумчивости робкий голос Киры.
Он посмотрел на свою бывшую невесту. Вот кто его действительно любит!
- Ты видела? – кивнул он вслед ушедшим.
- Да…
- Ка-тень-ка… - протянул он, - Мо-ло-дец… Не теряется…
- Андрюша… Это – ее жизнь. Она имеет право…
- Она – моя, Кира! Как вы все не можете этого понять?
- Андрюша… Она – не твоя. Она – своя собственная. Невозможно удержать около себя человека только потому, что ты его любишь… - голос девушки предательски дрогнул.
Андрей понял – что хотела ему сказать Кира.
- Кирюша… - он взял ее руки в свои, - я понимаю… А что делать?
- Может, попробуем начать все сначала?
- Я не уверен, что получится.
- Я не буду обижаться… Давай просто дадим друг другу еще один шанс.
- Хорошо! – решился Жданов.
Он привычно приобнял Киру и повел ее в красный зал.

Юлиана охмуряла спонсора:
- …Михаил хочет открыть свой ресторан, но нужны деньги.
Катя, дождавшись удобного момента, вставила свои пять копеек – экономическое обоснование, бизнес-план и прочее, прочее. Сазонов был просто изумлен ее напором, хваткой и подготовкой.
- Это чрезвычайно интересно… я думаю, имеет смысл встретиться еще раз в более деловой обстановке. Спасибо, Катя, спасибо Михаил! А Вам, Юлианочка, отдельное спасибо за перспективное знакомство!

А в красном зале назойливая девица под прицелом камеры приставала к Жданову и Кире, пытаясь выведать у них подробности жизни в ЗимаЛетто. Андрею совсем не хотелось эти подробности озвучивать, поэтому он только отшучивался. Но журналистка хорошо знала свое дело: не хотите о работе, давайте поговорим о личном. Вот, к примеру:
- Каково работать с невестой в одной компании? Как находить общий язык?
Андрей нацепил добродушную улыбку. Прихватил Киру за локоток:
- С Кирой нам общаться очень легко… В любой сфере… Кира обаятельная женщина, мы знаем друг друга с детства…

- Кать! Ты просто умница! У меня слов нет – КАК ты его сделала!
- Миш, что ты! – засмущалась Катя, - это ведь твой проект…
- Но это ты его представила! – вмешалась Юлиана, - и представила замечательно!
- И это надо отметить! – Миша удалился за вином.
- Катюша, - пользуясь отсутствием Михаила, - я смотрю, у вас с Мишей что-то налаживается?
- Да… Кажется… Он мне очень нравится… Такой замечательный! – Катя радостно улыбнулась, - И романтичный!

Жданова с Кирой фотографируют со всех сторон. Только журналистку не устроило лицо Андрея:
- Наши читатели не поверят. Вот я бы не поверила.
Жданов ответил очень вежливо:
- Какие недоверчивые у вас читатели.
- Вы бы предупредили сразу, мы бы каскадеров наняли, - поддержала Кира, а Андрей припал к Кире в «страстном» поцелуе в щеку.
- Нельзя чего-нибудь пооткровенней?
- Вы же не в «Плейбое» работаете, - раздраженно ответил Жданов.
Девушка за словом в карман не полезла:
- Но я же не в Мурзилке работаю.
Андрей и Кира повернулись друг к другу. Набрались решимости… Объятие, еще объятие, поцелуй. Страсти нет. Ни капли. Но фотограф усиленно щелкал камерой: для журнала сойдет. Журналистка поблагодарила:
- Спасибо большое, спасибо. Наши читатели будут счастливы, что вы не расстались…
Жданов вытер губы рукой.
Ему уже все надоело. Журналистка, фотографии и… Кира. Его взгляд блуждает по толпе, невольно разыскивая ту… Ее нет. Ушла или?..

А Катя кокетничала:
- Я столько сил потратила на этот монолог, что, по-моему, заслужила бокал цвета страсти.
- Другое дело. Пошли?

Едва они вошли в красный зал, как Юлиана подвела к ним ту самую журналистку:
- Знакомьтесь, это – Михаил Мармеладов, ресторатор. Именно ему мы должны быть благодарны за сегодняшнюю дегустацию.
После нескольких слов Михаила о дегустации и об открытии ресторана, ушлая дамочка не могла не поинтересоваться его очаровательной спутницей.
- Екатерина Пушкарева, - представила ее Юлиана, - мой помощник
- Катюша – финансист от Бога, - добавил Миша, - Вы не смотрите, что она так юна, она даст фору десятку зубастых банкиров.
- Вы так нежно смотрите друг на друга… Михаил, признайтесь, это – Ваша невеста? – журналистку опять больше всего интересовали личные тайны.
- Да-а-а-а…. – с видом кота, дорвавшегося до сметаны, Миша притянул к себе зардевшуюся Катю, - во всяком случае, я очень надеюсь, что Катюша согласится.
- О! Катя, конечно, соглашайтесь, Ваш Михаил – само обаяние! Да и муж, умеющий готовить, - это же мечта любой женщины!
- Я подумаю… - улыбнулась Катя.
- В таком случае, может быть, вы попозируете для нашего фотографа?
Катя с Мишей переглянулись и согласились. Их объятия были гораздо более нежными, а поцелуи – более искренними, чем… сами знаете – чьи.
- Катюша, мне знакома ваше имя, скажите, а Вы не имели в прошлом никакого отношения к компании «ЗимаЛетто»?
- Имела! – ответил за Катю знакомый баритон.
Все обернулись – чуть в стороне стоял Жданов, собственной персоной. Скрестив руки на груди, он сверлил глазами сладкую парочку.
- Имела, - повторил он. – Она была моей помощницей…
- Ах! – журналистка наметанным глазом сразу почуяла привкус скандала, - и почему же Ваша помощница Вас покинула?
- Мне хотелось сменить профиль, - быстро нашлась Катюша, - пиар-агентство Юлианы Виноградовой дает возможность не зацикливаться на чем-то одном; меньше, чем за месяц я приняла участие в разных проектах, а впечатлений и положительных эмоций за это время у меня больше, чем за полгода работы в ЗимаЛетто!.. Извините, Андрей Палыч.
- Я вижу, Ваше расставание не было дружеским? – вклинилась ненасытная акула пера, - Катя, неужели Ваш бывший шеф плохо с Вами обращался?
- Нормально обращался, - ответила Катя, - дело тут совсем не в личных отношениях...
- Неужели? – Жданов стоял уже рядом, он нагнулся к ней, - Неужели не в личных, Ка-тень-ка?
Катя вспыхнула:
- Вы забываетесь Андрей Палыч!
- И мешаете, - добавил Михаил. – Если хотите, мы с Катюшей переговорим с Вами позже; даже выслушаем претензии, буде таковые найдутся, а пока – извините. Мы заняты!
Он взял Катю за руку и вывел из зала.
- Катюш, тебя всю трясет!
- Я не думала, что он сюда придет…
- Тебе плохо? Может, уйдем?
- Да, с удовольствием… Погоди, а разве ты можешь уйти сейчас?
- Кать… Для тебя я могу все. Кстати… А ты не хотела бы стать моей невестой?
Глядя на его обаятельную улыбку и влюбленные глаза, Кате очень хотелось ответить «Да!». Хотя бы для того, чтобы сбежать от кошмарного прошлого.
- Миш… Мы еще так мало знакомы… Рано об этом!
- Разве? А мне кажется, что я знаю тебя целую вечность!

Они снова столкнулись в гардеробе: Кира с Андреем и Катя с Мишей. Миша посмотрел на Андрея с вызовом, Жданов ответил взглядом бойцового петуха. Катя отвернулась. А Кира… В Кириных глазах плескался испуг. Только она одна из этой четверки понимала: стоит Пушкаревой только пальцем поманить, и Жданов пойдет за ней, как зачарованный мальчишка за дудкой Гаммельнского Крысолова.

Андрей растерзал бы этого нахала, он бы бросился за ними, если бы не Кира. Кирины глаза были полны слез и невыносимой печали. И он не смог ее оставить.


Нелли села в машину.
- Гриша, у меня не больше часа. Может быть, поговорим в машине?
- А может, туда, где мы были в прошлый раз? Хоть кофе попьем…
- Не стоит. Я действительно не могу задерживаться.
- Муж ждет? - ехидно спросил Гриша.
Нелли ничего не ответила. Они молчали. Наконец, она нарушила тишину:
- Итак?
- Честно говоря, - отозвался Гриша, - я даже не знаю: что сказать… Точнее, знаю… Вот только надо ли?
- Боюсь, мне это известно…
- …Так что мы будем делать? – Антиподов развернулся к ней всем корпусом и взял ее ладошку в свои руки.
- Гриша… послушай… Ну, что мы можем делать? Я сочувствую тебе, но ничем не могу помочь…
- Можешь… Можешь, хотя бы, не избегать меня...
- Не могу! Как только я перестану тебя избегать, ты тут же начнешь на что-то надеяться! А я никогда – ты слышишь? – никогда тебя не полюблю!
- Никогда не говори «никогда», - буркнул Гриша.
- Нет… я так больше не могу, - нервно рассмеялась Нелли, - от тебя все мои слова как от стенки отскакивают! Ты не хочешь слушать!
- Нет! Это ты меня не хочешь слушать! Я знаю, я уверен – в глубине души ты меня любишь!
- Угу… где-то очень глубоко! Так глубоко, что и откопать невозможно.
- Не так глубоко, как ты думаешь! Дай мне шанс! Позволь за тобой ухаживать! Целовать! Провожать домой. Разговаривать. Вот увидишь…
- Гриша, послушай. Я – замужем. Я люблю мужа.
- Да откуда ты знаешь, что любишь? У тебя было много других мужчин? Серьезных романов других? Я был женат, я думал, что люблю! Но, поверь мне, все то не идет ни в какое сравнение с тем, что я чувствую сейчас. К тебе!
- У меня действительно не было тысячи романов, но это не повод считать, будто я не знаю – что такое любовь. Ты ведь не знаешь – что я чувствую к Сереже!
- В любом случае – не то, что я к тебе. Ты ведь ему со мной изменила…
- Гри-ша… Между нами ничего не было! Ясно?
- Куда уж яснее! Но вот только Жданов, например, который любит Катю по-настоящему, не может быть с другой женщиной.
- Гриша! Да это же кино! Это ЛА-сериал! Где ты такое в жизни видел?! Сравнил тоже!
- Нелька, - глухо и очень серьезно ответил Антиподов, - я такое в жизни видел. Я расстался с Юлей. Расстался потому, что не могу быть с ней. Я настолько безумно тебя люблю, что меня перестали интересовать другие женщины! Как Жданова! Представляешь?
- Не представляю, - скептически отозвалась она.
- Ты хочешь сказать, будто заранее уверена в том, что Серега будет тебе изменять?
- Ну… я не думаю, что он будет делать это постоянно, но жизнь есть жизнь, всякое может случиться. Хотя, конечно, лучше бы этого не было никогда…
- Ты ненормальная! – ошарашено сказал Григорий, - нормальные женщины не говорят спокойно об изменах мужа.
- Ну, во-первых, я надеюсь, что этого еще не было. Во-вторых, измена измене – рознь. Одно дело, если это случайная одноразовая страсть, и другое – серьезный роман на стороне.
Григорий нагнулся к Нелли и горячо зашептал:
- Нелька, во мне ты можешь быть уверена на все сто! Я не буду изменять тебе никогда! Это – правда! Если не веришь, мы можем обвенчаться; Нет, не так! Мы обязательно обвенчаемся!
- Гриша! Да что ты говоришь! Я не собираюсь за тебя замуж!
- Ты просто этого не еще не знаешь…
И зацепив ее, как Жданов Катьку – за воротник, привлек к себе и поцеловал. Она сначала пыталась отвернуться, но он держал крепко и не давал ей отстранится. Потом она перестала вырываться и, наконец, ответила на поцелуй с неожиданной для него страстью…
Потом они оба никак не могли отдышаться; А потом она, глядя в окошко, тихо сказала:
- Отвези меня домой, пожалуйста…

- Катя… Тебя отвезти домой?
- А мы разве не к тебе?
- Ко мне?
- Или… ты теперь не…
- Стоп! Не говори ничего. Конечно… да… Ко мне… Прости… Просто я подумал, что ты не хочешь сейчас меня видеть…
- Почему? – удивилась Катя.
- Кать… Я ведь все понимаю. Это ведь он был, да?
- Миша… Он – в прошлом. И я не хочу возвращаться в это прошлое. Ты лучше помоги мне забыть его.
- Я постараюсь, если это только возможно.

Андрей вошел в квартиру Киру. Огляделся – будто впервые попал сюда. Сердце, вопреки обычному, не болело; все стало как-то безразлично. Пусто и холодно.
- Ты чего-нибудь выпьешь? – спросила Кира.
- Да. Виски со льдом, если есть.
- Есть...
- Спасибо.
Андрей взял стаканчик и опустился прямо на пол.
- Устал, Кира… Как я устал!
Ночью он вскочил и стал быстро одеваться. Кира проснулась, хотя он старался не шуметь:
- Андрюш… Что случилось?
- Кира, прости! Я не должен был приходить к тебе. Я не должен был тебя мучить.
- Андрюша…
- Подожди. Я ведь понимаю, что тебе не все равно. Но только что я понял и другое… Я лежал и думал… Если бы Катя была со мной. Но была бы со мной такой же холодной, как я с тобой… Понимаешь? Если бы я был ей совсем-совсем не нужен… Понимаешь?.. – Он говорил сбивчиво, с трудом подбирал слова, все время повторял «Понимаешь?» - И вот я подумал… Что это еще хуже, чем когда ее нет вообще… понимаешь? Как бы там ни было, но я тебе зла не желаю… А я для тебя зло…
- Андрюша…
- Нет, Кира. Не говори ничего, слова тут, к сожалению, не помогут. Я просто уйду и оставлю тебя в покое. Я очень надеюсь, что ты найдешь свою настоящую любовь и будешь счастлива. Я верю, что у тебя все будет хорошо, ты заслужила.
Он забрал чемодан, стоявший около стены и ушел.
У Киры не было сил даже плакать.

- Катя… Кать… я тебя люблю… - шептал Миша, покрывая поцелуями ее плечи, - Боже, как же я тебя люблю…
Катя, запрокинув голову, наслаждалась его ласками; пора было уже ехать домой, но вставать совсем не хотелось. Может быть, принять предложение и выйти за него замуж? Ведь когда она с Мишей, ее перестают терзать призраки прошлого; такое ощущение, что он ее защищает от них; и еще – ей все труднее и труднее покидать его вечерами, все чаще хочется остаться до утра; уснуть спокойно в его объятиях. И тогда сны будут такими же нежными и восхитительными, как и их встречи.
Катя взъерошила его волосы.
- Тебе пора? – с грустью спросил Миша.
- Я не поеду... Я хочу уснуть с тобой…
- Ка-тя! – выдохнул он, и уронил голову ей на грудь, - Катя… Спасибо…

_________________
Все будет. Но не сразу...


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: 24-09, 22:36 
Не в сети

Зарегистрирован: 17-09, 10:06
Сообщения: 268
Откуда: Север
Глава 18

Однако, положение вещей не такое уж плохое, как нас пытаются уверить светочи западной исторической науки. Огромное количество древних папирусов, настенная письменность и рельефы, благоприятнейшие климатические условия для сохранности памятников старины (сухость, песок), письменные свидетельства других народов об истории и культуре Египта - все это составляет обширнейший материал для исследователей и гарантирует выработку однозначных выводов по проблемам египтологии.
Одним из основных проблемных вопросов египтологии, как уже отмечалось, является вопрос происхождения древнеегипетской цивилизации. Где зародилась культура Древнего Египта, откуда пришли египтяне? Ведь совершенно определенно известно, что долина Нила была заселена пришлым народом внезапно, где-то в 3000 г. до н. э. и этот народ уже тогда отличался высокоразвитой культурой и религией, вскоре стал обладать письменностью. Археологические данные говорят, что до 3000 г. до н. э. всю территорию Древнего Египта заселяли неолитические племена с очень низким культурным уровнем развития.
Интересно, что вопрос этот не остался без внимания, и его вроде бы решили просто и определенно: египтяне пришли с территории пустыни Сахары. Нашлись и объяснения, каким образом проживали древние египтяне в песках, были представлены и доказательства этой гипотезы. Решил эту непосильную задачу египтолог, профессор Мори.
В одном из оазисов ливийской пустыни им была обнаружена мумия девочки, мумифицирование было произведено по египетским правилам. Датировка захоронения была выполнена при помощи радиоуглеродного метода (С14), и определилась 3450-м годом до н. (какая точность). Этот факт, якобы, все объясняет: отсюда пришли высокоразвитые племена в долину Нила. Так как самые ранние артефакты культуры Древнего Египта датируются 3200 г. до н.э., а мумия, найденная в Сахаре - 3450 г. до н. э., то ученые делают вывод: "Найденные в Сахаре останки девочки, мумифицированной по египетскому методу, датируются ранее появления египтян в долине Нила, значит, египтяне пришли из Сахары, а следы их истории в Сахаре скрыты сейчас под песком". Все логично, если только не брать во внимание тот факт, что точность определения возраста мумии методом "С14" составляет, по мнению У. Либби - автора метода "С14", 250 лет. Как точно умеют считать египтологи, смотрите: 3450 - 3200 = 250 (лет). Если даже и ошиблись в определении возраста, то ведь все равно мумия была захоронена не позднее появления египтян на берегах Хапи. Эту завораживающую историю "научного" поиска поведал польский историк, исследователь древностей, Зенон Косидовский в своей недавно вышедшей у нас книге "Часы веков. Тайны археологии" (издательство "Остожье", Москва, 1997).
К сожалению, уважаемый автор не знаком с проблемами датировки археологических древностей. По свидетельству многих авторитетов археологии, радиоуглеродный метод (С14) не настолько точен и надежен, чтобы по результатам только одного этого анализа можно было производить независимые датировки. При контрольных замерах радиоуглеродный способ дает ошибки до тысячи лет, поэтому применение его на практике возможно только совместно с другими методами датировки (по осадочному слою, дендрохронологическим, астрономическим и др.). Подробно и убедительно о несостоятельности радиоуглеродного метода, как абсолютно независимом методе датировки, рассказывается в книге Фоменко А.Т. и Носовского Г.В. "Русь и Рим" (издательство "Олимп", Москва, 1997).
Таким образом, с трудом выстроенное доказательство африканского происхождения древнеегипетской цивилизации не выдерживает проверки. Другой, поддерживаемой многими египтологами, гипотезой происхождения древнеегипетской цивилизации выдвигается гипотеза о том, что прародиной египтян является Красноморское побережье Африки (или Аравии?), так называемая, страна Пунт. Эта гипотеза также слабо аргументирована и не имеет под собой достаточных оснований, о чем будет сказано в главе 3. Вопрос же о происхождении древнеегипетской цивилизации остается пока отрытым.
Другим "шатким" камнем в основании египтологии является причисление древних египтян к афразийской этнической группе, родственной семитскому населению Северной Африки и Аравии. Вопрос о языке древних египтян настолько запутан, что разобраться в нем можно, только отвергнув многие наработанные по этой теме знания. Действительно, многозначность переводов письменных памятников, произвольная огласовка слов, изначально ошибочная направленность научного поиска, заданность ожидаемого результата - все это вместе вызывает большие сомнения, если не в информационной ошибочности прочтения древних текстов Египта, то в огласовке и транскрипции - наверняка, а это искажает язык до неузнаваемости. Что и произошло. Лингвисты и египтологи, по сути, выдумали новый язык, не похожий не на один существующий. Разве такое возможно? Неужели можно прочитать слово совершенно по-разному, на разных языках, воспринимая при этом однозначно информацию, которую несет данное слово? Можно, в качестве примера рассмотрим слово "баст" или "бастет", что означает имя египетского божества в образе кошки, прочитано оно было без огласовки "бст".
"Баст" ни на одном известном нам языке (кроме, как считается, древнеегипетском) не означает ни кошку, ни божество домашнего очага - духа жилища. Но в русском языке существует слово "бестия" (лат. Bestia), которое также означает хитрое проворное животное, без огласовки мы видим тоже - "бст". Забегая вперед, надо отметить, что правильное прочтение этого слова в древности было: "бастау" (бст), где "ба" - дух, "стау" - жилище, стоянка, ставка. Что полностью соответствует, как русскому прочтению данного слова, так и "древнеегипетскому", и означает одно и тоже - кошку, духа жилища. Более подробно эта тема будет рассматриваться ниже, сейчас же необходимо было только обозначить проблему и в этой области египтологии.
Еще одна область, где современная египтология не выдерживает ни какой критики, это религия и мифология. Более обширного материала для изучения религии и религиозного учения и представить себе трудно: книги мертвых, тексты пирамид, надгробные рельефы, неисчислимое количество письменных памятников, где подробнейшим образом описываются все, даже самые незначительные божества, их функциональная значимость и даже родословная, а вывод: религия древних египтян непонятная. Конечно, не все ученые так думают, но тиражируется именно это мнение.
Для наглядности попробуем по данным, приведенным выше (из справочника "Религии мира") определить имя Верховного божества древних египтян. В качестве такового выступает то Ра, то Осирис, то Амон, значит ли это, что египтяне меняли отношение к своим богам, то возвеличивая их, то принижая, или в различных номах (провинциях) Египта почитали разных богов. Нет, это не означает ни одно, ни другое. Таким образом, и здесь есть необходимость внести полную ясность. Ведь все уже давно известно, необходимо лишь эту информацию увязать с данными по мифологии и религии других народов, а то получается, что божества египтян - это божества каких-то инопланетян.
Все обозначенные моменты и будут рассматриваться ниже. Но сначала необходимо произвести проверку гипотезы индоевропейского происхождения древнеегипетской цивилизации на материалах археологии.


Григорий едва не скакал по потолку, улыбался, шутил – словом, зажигал по полной.
Как и договорился с Нелли, старался лишний раз с ней не пересекаться, общался больше с Юлей; приехали какие-то журналисты, озвучил им обещанное верной подруге: Мы с Юлей счастливы, она – идеал женщины для меня.
- А ты бы в действительности смог бы проделать с все те "фокусы", которые происходили в сериале?
Смутился. Ну, конечно, смог бы! Мечтаю, мечтаю и всех тех «фокусах», и о множестве других! Но, сказал, конечно, другое:
- Нелли, безусловно, умна и мудра, но не в моем вкусе… Однако, я очень высоко ценю, ее профессиональные и человеческие качества. И, безусловно, она необыкновенно обаятельна.

В перерыве они учили текст, сидя вдвоем на диванчике в актерской. Нелли, устававшая смертельно, задремала; голова склонилась к Грише на плечо, он бережно приобнял любимую, а сам уткнулся в бумаги.
На скрип двери не обратил внимание.
Поднял голову, лишь когда услышал голос Сергея:
- Прелестная картина… Ангел и скотина…
Копеин стоял в проходе, его лицо напоминало лицо человека, обнаружившего в своей тарелке раздавленного таракана.
Нелли не проснулась.
- Тише… - вполголоса сказал Антиподов, - мы текст учили, и она задремала.
Сергей сбавил тон:
- А нежные объятия входят в репетицию сцены?
- Если у тебя ко мне есть претензии, давай обсудим их позже. Неужели тебе ее не жалко?
- Только поэтому я сейчас и не стану бить тебе рожу. Но очень попрошу – вне работы не подходи к моей жене ближе, чем на метр. Тебе понятно?
- Понятно.
- Через 10 минут ваш выход.
Копеин ушел. Гриша с ласковой улыбкой посмотрел на Нелли.
- Моя спящая красавица…
Он дал ей поспать еще 6 минут – по часам следил. Прикоснулся губами к макушке, провел кончиками пальцев по щеке:
- Любимая, просыпайся…
Она не отреагировала. Тогда он приподнял ее лицо и приник к губам в нежном поцелуе. Нелли тут же открыла глаза, сообразила – кто тут; и мгновенно отпрянула. Тут же вскочила.
- Гриша, что ж ты делаешь-то а?

Андрей не пошел домой: сначала он ездил по городу, потом сидел в машине около дома, потом пешком нерезал вокруг дома круги. И когда рассвет перестал быть розовым, решение пришло.
Он зашел домой, привел себя в порядок и отправился на работу.
Вызвал к себе Зорькина.
- Садитесь, - кивнул на кресло, - Николай, мне нужно с Вами очень серьезно поговорить.
- Я слушаю Вас, Андрей Палыч.
- Коля, я БЕЗУМНО люблю Катю. Я никого никогда ТАК не любил, и – абсолютно уверен – не полюблю. Вернее, я не смогу полюбить другую женщину, я не смогу забыть Катю.
- А… - растерялся Коля, - зачем Вы МНЕ это говорите?
- Потому что Вы – ее ближайший друг, Вы знаете ее с детства. И я прошу у Вас помощи.
- Простите, Андрей Палыч, боюсь, тут я Вам не помощник…
- Коля! – Андрей встал, уперся ладонями в стол. Зорькин заметил, что пальцы его дрожали. Пил вчера? Или от волнения?
- Коля… Скажи… Ты веришь?
- Чему?
- Что я ее люблю.
Коля пожал плечами:
- Какая Вам разница – верю или нет? Главное – Вам не верит Катя.
- Разница большая. Если ты мне поверишь – поможешь?
Коля задумался. Потер ладонью лоб:
- Ну… возможно. Только какой смысл?
- Ты о чем?
- Ну… - Коля замялся.
- Зорькин, да говори. Говори все как есть. Я вытерплю.
- У Кати есть молодой человек. Мне кажется, она влюблена…
- Нет. Этого не может быть!
- Как это – не может быть? Я его сам видел!
- Да нет, я знаю про этого повара! Я не верю, что она влюблена! Она меня любит!
- Жданов! Может, она тебя и любит, но влюблена в Михаила!
- Это как?
- А вот так!
- Так. Ладно. Про это – потом. А… скажи… у них уже… ммм… было?
- Я что свечку держал?
- Ну… по твоему мнению?
- Вот этого я точно не знаю. Я ее очень редко вижу сейчас – ее вечером почти никогда дома не бывает.
- Значит, все вечера она проводит с ним?
- Не обязательно. Она и на работе задерживается. Но и с ним – тоже.
- Так… Так… Как ты думаешь, я смогу ее у него отбить?
- А я откуда знаю?
- Ладно. Но ты поможешь?
Коля пожал плечами:
- Ну… помогу… если смогу…
- Колька! – Жданов перепрыгнул через стол и хлопнул Зорькина по плечу так, что тот перекосился, - Ты настоящий друг!
Зорькин хмыкнул.
- Так я пойду? Там документы из банка принести должны…
- Да, Коль, иди!
На выходе Коля вдруг притормозил:
- Жданов!
- Да?
- А откуда я знаю, что ты не врешь? И на самом деле ее любишь?

Катя рано утром позвонила домой, и сказала маме, что ночевала у Юлианы: что она сломала каблук и слегка подвернула ногу; а к Юлиане было ближе ехать. К тому же – не хотела будить среди ночи и беспокоить. Нет-нет, сейчас уже все нормально; нога почти не болит. Сегодня? Да, сегодня она вернется не поздно, во всяком случае, пока ничего на вечер не намечается.
Когда она положила трубку, Миша уже принес кофе и круассаны – конечно же, собственного приготовления.
После завтрака они снова валялись в постели, и Катя в его объятиях разве только не мурлыкала.
- Не хочу никуда идти, не хочу никого видеть, ни с кем встречаться, - шептала она в ответ на его горячие признания в любви.
- Только ты, только с тобой, всегда, всю жизнь, рядом с тобой, - бормотал он, покрывая поцелуями ее лицо.
- Да… да… да…
Но подал голос телефон.
- Миша, с добрым утром! Надеюсь, что оно действительно доброе? – это была Юлиана.
- Как никогда!
- Ясно. Мишель, солнышко, а Катюша, случайно, не зашла к тебе на завтрак?
Михаил рассмеялся. Катя, которая все слышала, кивнула – мол, зашла.
- Юлечка, случайно зашла.
- Вот и славненько! Тогда передай ей, пожалуйста, что я ее буду ждать в офисе через час.
- Так рано? – хором воскликнули Катя и Миша.
- Это важно. Или ты, Миша, не хочешь уже открывать ресторан?

- Ты мне не веришь? – спросил Андрей.
- А почему я должен тебе верить? Раньше… Ну, тогда… Тогда я уже почти поверил, особенно, когда ты дрался со мной… А сейчас ты спокоен… Тот Жданов, которого я знал, который любит Катю, он должен был сейчас сходить с ума от ревности… А ты…
- А откуда ты знаешь – от чего я схожу с ума? – чуть более хрипло, чем прежде, спросил Андрей, - откуда тебе знать?
- Так расскажи! Ты ведь хочешь – чтоб я поверил!
- Я сегодня всю ночь думал…
Ты думать умеешь? – захотелось спросить Коле, но он сдержался.
- И?
- Я понял, что могу чего-то добиться только в том случае, если не буду давать волю чувствам. Мое сумасшествие в прошлый раз мне не дало ничего. Значит, я должен действовать по-другому.
- Инструкцию написать? – услужливо изогнулся Коля.
- Не издевайся. Давай лучше вместе подумаем – что делать.
- Жданов! Я тебе не верю!
- Ну, что мне сделать, чтоб ты поверил?
- Дай интервью…
- Что? – не понял Андрей.
- Расскажи всей гламурной публике, что ты любишь Катю. Расскажи историю любви. Признайся в подлости. Женские журналы любят такие истории. «Космо», например.
- Ты с ума сошел?
- А ты КАК хотел?
- Я… я не знаю…
- Она сможет поверить тебе лишь тогда, когда ты докажешь, что она для тебя – важнее всего: компании, прежде всего. Ты же помнишь – из-за чего это было?
- Нет. .. То есть, - да. Конечно. Важнее компании. Но если я сделаю так, как ты говоришь, она никогда не простит СЕБЕ того, что заставила меня так унизиться. И будет наказывать уже себя.
- Ну… тогда просто предложи ей выйти за тебя замуж.
- Чтобы она подумала, что я хочу жениться на компании? Она ведь знает – зачем был нужен брак с Кирой…
- Кстати о Кире…
- Я с ней расстался окончательно вчера поздно вечером. Киры в моей жизни больше нет.
- Это похвально. Но мало.
- Коля, так что мне сделать?
- Да не знаю я! Сам придумай! Все, я ушел, мне некогда!


Антиподов снова ждал Нелли в переулке – только на этот раз они не договаривались о встрече. Выждав полчаса после окончания спектакля, он позвонил:
- Нель, я тебя жду в переулке.
Он почему-то был уверен, что она придет к нему. Она пришла. Хмуро поглядела на него, но села в машину:
- Гриша… Я пришла только потому, что нам нужно серьезно поговорить.
- Да, я тоже так думаю…
- Мне кажется, что тема одна, а вот выводы – разные.
- Я в любом случае слушаю тебя…
- Мы не должны больше встречаться вне работы.
- Но я же тебе нравлюсь!
- Чушь!
- Когда ты в прошлый раз меня целовала, я так не думал…
- Забудь.
- Не хочу забывать!
- Гриша! Уже все кругом догадываются! И Серега – тоже!
- Пусть догадываются!
- И ты еще говоришь, что любишь? – усмехнулась Нелли, - Ты разбиваешь мою жизнь!
- Я могу ответить также – ТЫ разбиваешь мою жизнь!
- Я тебе ничего не обещала! Вообще, то, что ты делаешь, это… это… подло!
- Нелька! – чуть не закричал он, - это неправда! Ты сама знаешь!
Он перегнулся к ней, взял за руки:
- Нелька, ты ведь тоже этого хочешь, да? Признайся!
- Нет! – она отвернулась к окну.
- Не обманывай, - я же все чувствую!
- Да мало ли что ты чувствуешь!..
- …А ты? Что чувствуешь ты?
- Усталость. Только глобальную усталость, и все.
- Я тебя отвезу…

Он высадил ее на углу дома и смотрел, как она быстрым шагом достигла подъезда и скрылась из виду. Вскоре в ее плотно зашторенных окнах загорелся свет.
Душой он был там. Сердце было с ней.
И он знал, он был уверен, что пройдет совсем немного времени, и она будет с ним. Надо просто еще подождать.
Сфинкс не обманул…

Она зашла домой, включила свет. Постояла несколько секунд на пороге комнаты и без сил рухнула на диван; плечи ее затряслись от рыданий.
Все было бы гораздо проще, если бы он ей не нравился, да что там - нравился! Если бы она не была в него влюблена. Она давила в себе это чувство, но попробуй справиться – когда вот он, все время рядом; когда он так жаждет ее любви! И она… тоже… Тот поцелуй… Она просто устала сопротивляться и отдалась своим желаниям; проявившаяся страсть напугала ее…
И она справилась бы с собой – если бы не встречалась с ним каждый день. Замкнутый круг. ..
Мужа она любила – действительно любила! Это был ее человек, мужчина ее жизни; она хотела прожить с ним всю жизнь – и не потому, что с ним было удобно и защищенно, а потому что он был таким родным и близким… роднее и быть не может. И эта любовь странным образом соседствовала с влюбленностью в Гришу.
- Да, - ехидно сказала она себе, - вот так и заводят романы на стороне.
Вот только – у нее не было возможности завести этот роман, не опасаясь огласки, - по причине абсолютной занятости.
Она не заметила, как задремала…
Проснулась, когда муж, вернувшись, укрыл ее пледом.
- Я не хотел тебя будить – сел на диван Сергей.
Она укуталась пледом и, поджав ноги, приникла к нему. Он обнял ее, слегка качая, как ребенка:
- Бедная моя, бедная… Измучалась… - провел рукой по щеке, - слезки текут… Что ж нам делать, хорошая моя?
Она тихонько всхлипнула. Он продолжал:
- Не могу я отпустить тебя к нему… Это ведь и тебе не надо; он не сможет дать тебе счастья; вы слишком разные…
- Родная моя… Если бы я был уверен, что тебе будет с ним хорошо… я бы отпустил… Но…
- Я не хочу уходить от тебя…
- И не можешь справиться с собой и своей влюбленностью…
- Это не…
- Тс-с-с… Не говори… Ты же знаешь, я всегда понимаю – что с тобой творится… И, наверное, тебе сейчас нужно уйти к нему: для того, чтобы понять, что он тебе не нужен…
Она вскинула на него заплаканные глаза:
- Как это – уйти к нему?
- Вот так… просто… Иначе все разрушится и у нас с тобой… Я уверен, что твое наваждение быстро пройдет… И мы снова будем вместе…
- Сереж… Так нельзя…
- Боюсь, что только так и можно. У нашей любви не было серьезных испытаний… Чтобы прожить вместе всю жизнь, нужно быть уверенными друг в друге… И – самое главное – ты должна решить для себя: тот ли я человек, который тебе нужен… А это ты поймешь только тогда, когда будешь не со мной.
- Сереж…
- Тише, тише… А вдруг я ошибаюсь, и это он, а не я – мужчина твоей жизни. Я не хочу занимать чужое место. .. Вот так, моя девочка… Иди к нему… А я буду ждать твоего возвращения…
- Но…
- Я никогда тебя не упрекну. Просто через это нужно пройти… Переболеть и выздороветь…

Глава 19

Известный всем миф об Аргонавтах, совершивших путешествие за золотым руном в причерноморскую Колхиду, по всей видимости, имеет не греческое, а египетское происхождение. Кроме того, вся эта история прямо указывает на связь династического Египта с прародиной своих предков, что, в свою очередь, подтверждает нашу гипотезу. Речь пойдет об истории, многократно описанной в литературе по Древнему Египту и ставшей уже хрестоматийной. Событие это произошло во времена Нового царства, в период правления Египтом царицы Хатшепсут (1490 -1468 г. до н. э.).
Хатшепсут была наиболее выдающейся личностью среди цариц Древнего Египта, она с успехом правила свыше 20 лет . Царица лично принимала участие в военных походах, восстанавливала разрушенные и строила новые храмовые сооружения.
Однако самым значительным успехом правления Хатшепсут была экспедиция в "Пунт" за мирровым деревом, которое высоко ценилось в Египте. Путь в страну "Пунт" был забыт уже более 200 лет и предполагалось, что земли "Пунта" находились где-то на восточном побережье Африки (или на западном побережье Аравии).
Для экспедиции в "Пунт" был построен особый флот, ни одна из экспедиций прежде не готовилась столь длительное время и с такой тщательностью. "Пунт" был известен, как Страна Бога, поэтому экспедиция должна была доставить правителям "Пунта" многочисленные дары, а на обратный путь предписывалось перевезти груз миррового дерева, которое употреблялось при религиозных церемониях.
В некоторых источниках сообщается, что экспедиция длилась несколько лет и благополучно завершилась. Путь египетского флота лежал вдоль всего побережья Африканского континента. Экспедиция делала несколько длительных остановок, высаживала зерновые культуры, собирала урожай и продолжала свой путь.
В конце своего путешествия египтяне преподнесли дары своей страны правителям "Пунта" и, закупив древесины мирры, успешно вернулись домой.
Такова в общих чертах история экспедиции, которая была организована царицей Египта Хатшепсут.
Скудость сведений об экспедиции и о царствовании знаменитой царицы объясняется тем, что все официальные документы и надписи на стенах поминального храма Хатшепсут были уничтожены, попросту затерты, как считается, в период правления её сына Тутмоса III и по его указанию (?). Что невероятно, так как древние относились к словам, тем более написанным, с большим уважением и трепетом. Скорее всего, уничтожение документов об экспедиции произошло намного позже, по непонятным пока причинам.
Чем же интересен этот эпизод для нас?
Начнем с того, что страны "Пунт" на северо-востоке Африки никогда не существовало, не было такого государства и на другом берегу Красного (Чермного) моря. Если допустить, что такая страна все-таки существовала, тогда невозможно объяснить "серьезность", тщательность подготовки экспедиции, многочисленный состав флота, направляемого в район, прилегающий непосредственно к Египту. Не убедительными выглядят объяснения "древних" повествователей об утрате сведений о месте нахождения "Пунта", да и что же, египетские жрецы обходились без ладана при совершении обрядов, или в Египте был запас мирры на 200 лет?
С другой стороны, в 300-50 г. до н. э. существовало Понтийское царство (Понт) на южном берегу Черного моря . Именно "черноморский Понт" мог быть той страной, куда царица Хатшепсут направляла свою экспедицию. Рассмотрим это предположение подробней.
Первое, что необходимо увязать при этом, является время существования Понтийского царства и дата правления в Египте царицы Хатшепсут. Разница между двумя датами составляет более 1000 лет.
Вопросы установления хронологии событий древности приобрели сейчас новую остроту. Целый ряд авторов, как у нас в стране (Фоменко А.Т, Носовский Г.В.), так и за рубежом (И. Великовский) доказывают в своих работах несоответствие принятой хронологии истинному порядку событий, имевших место в истории Древнего мира. Но не будем опираться на не доказанные пока гипотезы, а подробней рассмотрим, в чем же у нас противоречие.
Истинная причина хронологических противоречий в нашем случае заключается в ошибочной датировке существования топонима "Понт". Слово "понт" по-гречески означает "море", но нигде, кроме как применительно к Черному морю и к проливам, соединяющим его со Средиземным морем, это слово не употребимо. Все моря восточного Средиземноморья осваивались, если верить истории, греческими колонистами, но ни в одном названии нет и намека на слово "понт". Допустим историки не правы, все моря Средиземноморья были освоены и названы другими народами, не греческими, тогда и Черное море, больше чем какое-либо еще, было освоено и, соответственно, названо другим народом (фракийцами, фригийцами, киммерийцами, персами).
Кроме того, греки, создав государство и назвав его "Понтом", согрешили против логики - назвали участок земли, на котором располагалась их страна, морем. Вероятно, слово "понт" было употребимо еще до колонизации греками побережья Черного моря, ведь имели же там свои города хетты (город Цальпа, например). Во всяком случае, сделаем допущение и предположим, что топоним "Понт" ( не Пунт) был уже известен во времена правления Египтом фараонов V династии (2465-2323 г. до н. э.).
Предположение, что Понт был заветной страной экспедиции египтян подтверждается и сохранившимся на стенах могильника Хатшепсут рельефа, где изображены правители страны "Пунт", принимающие дары Египта.
Царь "Пунта" изображен со светлыми волосами, а царица примечательна внушительными габаритами. Вероятно, "Пунт", который посетили египтяне, это страна Колхида, страна, которую посещали "греческие" аргонавты .
Светловолосых правителей на южных берегах Красного моря, даже в те далекие времена быть просто не могло, так как там обитали и сейчас обитают: на одном берегу - семитские племена; на другом - чернокожие жители Куша (современные эфиопы).
Кроме того, дерево, используемое для ладана произрастает и на побережье Черного моря (Понта Эвксинского), как раз в предгорьях Кавказа и называется мирт (сравни мирра).
Таким образом, в пользу посещения египтянами страны Понт, а не мифической страны "Пунт", говорит: во-первых рельеф с изображением светловолосых правителей, принимающих дары царицы Хатшепсут; во-вторых - характер, состав и длительность экспедиции; в-третьих - отсутствие сведений об африканской или аравийской стране с названием "Пунт", и вообще о какой-либо стране в том районе; в-четвертых - наличие на Черноморском побережье Кавказа предмета изысканий, а именно - миртового дерева, используемого в Египте для религиозных обрядов.
О путешествии к берегам Колхиды поведали нам "греческие" мифы об аргонавтах. Но, скорее всего, описанное "греками" путешествие было не путешествием "греческих" искателей золотого руна, а экспедицией египетского флота царицы Хатшепсут, и сюжетом для поэмы об аргонавтах послужили сведения об экспедиции из могильника Хатшепсут, впоследствии уничтоженные, возможно, создателями "греческих" мифов.


В середине дня Коля влетел в кабинет Жданова:
- Кира уволилась!
- Что?!!!
- Она оставила Амуре на столе папочку, а сама ушла. Когда Амура до папочки добралась, то увидела там ее заявление об уходе! Мобильник не отвечает!
Следом за Колей ворвалась Амура:
- Андрей Палыч!
- Я уже сказал, - сообщил Коля.
- Тут еще вот! – Амура положила на стол Жданова два заклеенных конверта.
«Жданову» был подписан один. «Пушкаревой» - другой.
Андрей разорвал конверт и достал послание:
Андрей! Я уезжаю. Ты прав – нам нужно расстаться; но, для того, чтобы расстаться окончательно, мне нужно уехать. Мне нужно перестать цепляться за тебя и найти свое место в этой жизни. Поэтому – не ищите меня. Я не пропадаю – Сашка будет знать: где я, но он никому этого не скажет. Я вернусь тогда, когда пойму, что свободна от тебя.
Я желаю тебе счастья. С Катей. Я уже давно поняла, что Катя, а не я – женщина своей жизни; значит, пусть будет так.
Кира.
PS Спасибо, что не дал мне возможности выбора.
Это – не насмешка, это серьезно. Боюсь, мой выбор сейчас не был бы правильным.


- Амура, Вы можете идти. Коля – останься.
- Андрей Палыч, а как же…
- Амура я позже дам распоряжения, а сейчас мне нужно поговорить с Николаем.

Зорькин все это время так и стоял у дверей.
- Вот, смотри… - Андрей протянул ему письмо.
Коля прочитал.
- Теперь ты веришь мне?
- Ну… наверное… Мне трудно представить, что вы с Кирой договорились…
- Ты мне поможешь?
- Если смогу… Если еще не поздно…
Андрей взял в руки конверт, адресованный Пушкаревой.
- Это надо передать Кате… Чем быстрее, тем лучше…
- Я позвоню.

- Пушкарева! Нужно срочно увидеться!
- Коля, я сейчас не могу, у нас встреча со спонсором Мишиного ресторана.
- Катя, это важно!
- Коля, я тоже не в бирюльки играю! Когда освобожусь – перезвоню, все, извини.

В офисе Юлианы шла встреча с Сазоновым. Утром он уже осмотрел будущий ресторан, познакомился с кулинарными талантами Михаила; оценил степень готовности; теперь он пытался принять решение.
Вся проблема заключалась в том, что Сазонов должен был немедленно, в этот же день, отбыть в Петербург – минимум на неделю. Да, он был согласен вложить деньги, но сегодня не успевает никак. Могут ли они отложить открытие? Решение – за ними, он будет ждать сообщения.
Сазонов уехал, а наша троица пыталась найти выход из положения. В конце концов, Катя с Мишей снова отправились в ресторан – еще раз посмотреть на месте: как можно минимизировать расходы, а Юлиана осталась, чтоб попытаться найти нового спонсора.
Когда был составлен полный список всего необходимого, высчитана сумма, Кате показалось, что мир рухнул – без дополнительных вложений не обойтись никак; все плохо.
Миша что-то чертил на запотевшем окне.
Катя подошла – все стекло было заполнено надписями «Катя, Катюша, Катенька».
- Миш… Мне кажется, ты думаешь о чем-то постороннем…
- Постороннем? Разве ты для меня – посторонняя?
- Сейчас надо думать о ресторане.
- Спасибо, радость моя, что напомнила… Только… главное, все же, не ресторан, а ты. Подумаешь – неделя!
- Но открытие через три дня! Приглашения разосланы! Ты что, не понимаешь, что отложив открытие, ты испортишь репутацию!
- Кать… А если у меня не будет этого ресторана, ты не сможешь меня любить?
- Ты о чем?
- О том, что важнее для ТЕБЯ? Я или работа? Ведь мой ресторан – это твоя работа. Не будет открытия – вы с Юлианой потеряете деньги.
- Какие деньги, Миш? Ты о чем? Конечно, это работа, но какая связь с нашими отношениями?
- Для меня – никакой. Я люблю тебя; и для моего личного счастья не важно – откроем мы ресторан сейчас или через неделю. Или вообще не откроем. Я не останусь без работы; я всегда смогу обеспечить семью. Но для тебя? Ведь муж-ресторатор престижнее мужа-повара…
- Мишка, какой ты глупый! Да хоть муж-бомж, главное – это чувства!
Он обнял ее.
- Катюша, спасибо…
- Миш, но ты хоть не будешь придумывать себе невесть что, если я тебе буду помогать? Не только как сотрудник агентства, а как друг?
- Не буду, Кать… На самом деле – это так приятно, когда есть люди, готовые помочь – просто так, ни за что…
- Спасибо… Миш, у меня есть одна идея…
- Банк ограбить? – улыбнулся Михаил.
- Нет. Деньги могла бы вложить НикаМода. Мне только надо позвонить ПалОлегычу и проинформировать его.
- Что? – удивился Миша, - НикаМода?
Он отстранился от Кати, ушел в глубь зала. Минуту помедлил, обернулся:
- Нет, Катя. Только не это.
- Почему?
- Мне это что-то напоминает.
- Что?
- Ты же сама рассказывала про ЗимаЛетто. Я не хочу повторения истории. Я не хочу, чтоб между нами были деньги, и я не хочу, чтобы ты хоть на миг могла подумать… Ну… ты понимаешь…
- Нет. Не понимаю.
- Кать. Я люблю тебя. Люблю просто так. Представь, что ты вложила деньги, а мы вдруг из-за чего поссорились. А потом помирились. А ты начнешь себе накручивать – что я с тобой помирился только из-за вложений. Нет. Нет, нет и еще раз нет.
Их прервал Зорькин:
- Привет, Пушкарева, что за мода – отключать телефон?
- А как ты нас нашел? – хором спросили горе-рестораторы.
- Юлиана сказала. Кать, у меня к тебе дело на миллион.
- Что там еще? Жданов опять вляпался?
- Нет. Я сегодня вместо Феди курьером поработать решил, тебе пакет.
И Коля предъявил подруге Кирин конверт.
- Что это?
- Письмецо! Только, пожалуйста, прочитай его одна. Вдруг там какая-то конфиденциальная информация, а мы с Мишей пока уйдем на кухню, поболтаем за жизнь.

Катя вскрыла конверт.
Вчера вечером я ненавидела тебя.
Сегодня все по-другому. Это не значит, что я возлюбила тебя всем сердцем, это значит только то, что нельзя начинать новую жизнь с ненависти. Пусть прошлое останется в прошлом со всеми чувствами.
Я уезжаю и никогда не вернусь к Андрею. Мы расстались навсегда.
Видит Бог – как не хотелось мне отдавать его тебе, но он не оставил выбора.
Он любит тебя. Любит так, как никогда никого не любил. Если ты вернешься к нему, то, думаю, вы будете счастливы. Конечно, если ты сама его любишь.
Надеюсь, что да – потому что без тебя ему нет жизни. Его чувства очень серьезны.
Я никогда бы не написала этого письма, если бы у меня оставалась хоть какая-то надежда. Но ее нет.
Кира
И еще. Если тебе это важно. У нас с ним ничего не было с тех самых пор, как началось с тобой. Назвать дату?
Думаю, ты и сама знаешь – это день твоего рождения...


Утром Сергей дожидался Антиподова на улице.
- В общем, так… - сказал он, не глядя на соперника, - я принял решение… и отпустил Нелли.
Гриша ничего не понимал.
Сергей нервничал, ему не хотелось затягивать этот слишком неприятный для него разговор.
- Я не идиот, и я вижу – что происходит между вами. Лучше, если я ее отпущу сам, нежели заполучу ветвистые рога… Или – ты доведешь ее до психушки. Я прошу тебя только об одном: не афишируй ваши отношения. Нелли – девочка замкнутая… В том, что касается публичного проявления чувств. Не травмируй ее. Пусть никто ничего не знает…
- Я…
- Помолчи. Если уж я решился на этот разговор, то, отнюдь не ради тебя. Ради не нее. Я не могу видеть, как она мечется, разрываясь между нами. Ее спокойствие и счастье мне дороже всего.
- Я…
- Помолчи, я сказал… Еще одна просьба, последняя. Скоро Катя расстанется с Мишей. Подождите… гм… с близкими отношениями… Мне будет трудно играть, зная, что ты с ней… И Нелли будет трудно играть сцены со мной… Вот и все.
Он развернулся и ушел.
Антиподов не мог поверить в то, что услышал.

Зорькин выглянул в зал: Катя - бледная, с дрожащими губами, сидела на стуле и невидящими глазами смотрела сквозь стену.
- Кать…
Она молча протянула ему письмо.
- Да, он тебя любит – это правда. Я ему верю.
Катя помотала головой.
- Это уже не важно. Не важно даже – верю ли ему я, - она подняла глаза на друга, - Это письмо ничего не меняет, вы напрасно надеетесь.
- Катя!
- Позови Мишу.
- Зачем?
- Позови – и узнаешь.
Когда он вернулся с Михаилом, Катя скомкала письмо, расправила плечи и решительно посмотрела на них:
- Миша… Я согласна. Я согласна стать твоей женой…
- Ну ты, Пушкарева, и дура! – зло высказался Коля и быстро покинул ресторан.
- Катя? – в глазах Миши читалась смесь восторга и недоверия, - Мне почему-то кажется, что твое решение импульсивно.
- Ты уже не хочешь? – на глаза Кати набежали слезы.
- Хочу. Но я хочу, чтоб ты этого тоже хотела, а не предавалась мести. Давай будем считать, что этого разговора не было. И я тебя не тороплю…

Со словами «Жданов, наша Пушкарева сошла с ума!» Зорькин появился в кабинете президента.
- Что? Что такое? – разволновался Андрей, - Что она сказала? Что было в письме?
- В письме… В письме Кира тебя ей вручила. В подарочном виде – обернутого целлофаном и с бантиком на макушке.
- Это как? – не понял Президент.
- Жданов, тебе никто не говорил, что ты – тормоз? Короче, Кира написала, что ты любишь Катю, что она на тебя больше не претендует и даже… Хм… Что ты все это время вел монашеский образ жизни. Кстати, это правда?
Андрей покраснел. Ему как-то не хотелось обсуждать вопросы «нЭконтакта» с Николаем.
- Ладно-ладно, не красней. Я верю, что это излечимо.
- Зорькин, я тебя сейчас убью!
- Все-все! – Коля попятился, понимая, что шутить хватит.
- Так что она сказала?
- Я не буду пересказывать это, потому что не верю ни одному ее слову. Вот сейчас я голову на отсечение дам, что она тебя любит!
- Почему?
- Потому что я знаю Пушкареву с детства! – улыбнулся Коля, - и у меня есть план!
- Опять план? – лицо Андрея вытянулось.
- Жданов! Мой план, в отличии от инструкций твоего, извини уж, тупого Малиновского, основан на доскональном знании характера Пушкаревой. Вот только никаких письменных улик мы, на всякий случай, оставлять не будем.
- А… что будем? – спросил, вконец растерявшийся от преобразившегося и уверенного Зорькина, Андрей.
- Что будем? Для начала – ты будешь меня слушаться!


- Сережа, что за дела?
- Ты о чем?
- Почему ты принимаешь решения за меня?
- Должен же кто-то взять на себя ответственность… Он от тебя так просто не отстанет – знаю я таких. Поэтому отстану я.
- Но я не хочу!
- Хочешь. И в этом все дело.
- Ты что, даже не оставляешь мне выбора?
- Прости, но твой выбор сейчас будет неправильным. Все, разговор закончен, нам пора на площадку.

Некстати
Зпилог.
Прошло 4 года. Краткое изложение серий.
Катя, конечно, осталась с Андреем.
Нелли по окончании съемок развелась и вышла замуж за Гришу. Оба они востребованы в своей профессии, Нелли получила «Нику» за лучшую женскую роль в одном из фильмов.
У них родился сын.
Через месяц после его рождения Нелли пришла маленькая бандеролька – в ней был диск. А на нем – одна единственная песня.
Вот эта
http://www.vizbor.ru/songs/mp3/Telefon.mp3
И записка: Надеюсь, ты счастлива…


- Катя, Миша, вы где?
Они выглянули в зал: Юлиана, помахивая зонтиком, поприветствовала их и представила оглядывающегося по сторонам мужчину:
- Вот, ребята, это – известный бизнесмен, Юрий Деточкин. Он согласен стать спонсором. Катюш, ты можешь представить сейчас бизнес-план?
Счастью не было предела. Но они, конечно, сдержались.
А нарадовались вволю только после ухода Деточкина, подтвердившего спонсорство. Договор они заключили сразу, не отходя, что называется, от кассы.
Вечером Катя вынуждена была поехать домой, хотя ей очень не хотелось.
Дома ее ждал огромный букет.
Мама думала, что от Миши, но Катя-то понимала – чья работа. Она усмехнулась:
- Что Андрей Палыч, неймется?
Привычным жестом достала дневник.
Еще недавно я была бы на седьмом небе от счастья, получив такое известие – Андрей любит меня! Подумать только! Но сегодня мне почему-то не захотелось мчаться через весь город для того, чтобы броситься ему на шею. Почему? Из-за Миши?
И да, и нет.
Да, конечно, я все еще люблю Андрея, но… я люблю и Мишу! И имеет ли смысл возвращаться в то кошмарное прошлое, которое я так хочу забыть? Умные люди советуют расчертить лист пополам и написать там все «за» и «против». Но так получается, что не надо даже и писать, потому что все «за» - на стороне Миши, все «против» - на стороне Андрея.
Я не вижу ничего, что могло бы стать хотя бы одним «за» в пользу Андрея. Да. Только любовь. Но Мишу я тоже люблю. И с каждым днем – все сильнее…
Мы расстались всего несколько часов назад, а я уже скучаю – по его смеющимся глазам, по его бесподобным шуткам, по его рукам и губам… по нашим сумасшедшим и нежным встречам наедине…
Вспоминая Андрея, я помню все унижение, которое он мне принес, вспоминая Мишу – нежность, страсть, любовь.
Доверие.
Почему Кира написала это письмо?
Хотя, она все объяснила – нельзя начать новую жизнь с ненависти. О том же мне говорила и Юлиана в Египте. Я ведь тоже простила.
Кира думает, что я все еще хочу быть с Андреем.
А я?
Я разве хочу этого?

В комнату заглянула мама:
- Катюша, тебя к телефону!
- Миша?
- Нет, Павел Олегович…
- Кто-о-о-о?
Катя взяла трубку:
- Здравствуйте, Павел Олегович!
- Добрый вечер, Катюша. Как Ваши дела?
- Спасибо, хорошо. Что-то случилось?
- Да, к сожалению, случилось. Кира уволилась…
- Я знаю – Коля сказал.
- Катенька, теперь компании без Вас не обойтись.
- Почему?
- У Киры – отдел продаж, Вы же знаете. Сейчас оголять ее – смерти подобно, а ребята сами не смогут справиться…
- А я? Я никогда не занималась продажами!
- Нет, конечно, я не предлагаю Вам заниматься продажами! Ими займется Андрей. А Вы займете пост Президента…
- Что-о-о-о? Павел Олегович, ради всего святого – только не это!
- У нас нет иного выхода, поверьте. Катя, ЗимаЛетто снова зависит от Вашего решения.
- Я… я… не могу! Я никак не могу!

Но Павел умел уговаривать. И уговорил. Только Катя отсрочила назначение на три дня – до открытия Мишиного ресторана; бросить его она не могла, а совмещать – суток не хватит.
На том и порешили.

Андрей радовался как ребенок. Если бы ему сказали, что он будет радоваться смещению с поста Президента, он бы не поверил. Он бы не поверил, что могут быть такие обстоятельства. И вот… С ума сойти!

На открытие ресторана Жданов не пришел. Хотел – но Зорькин убедил: не надо нервировать Катю, а то она может взбрыкнуть и отказаться от возврата в ЗимаЛетто.
Вечер прошел успешно – без сучка и задоринки. Гости – довольны, хозяева – счастливы.
После закрытия Катя поехала к Мише – все три последних дня они оба так уматывались, что разъезжались без сил по домам, хотя и скучали друг без друга.
Сегодня они тоже устали, но сегодня – был ИХ день, их торжество; Катя заранее предупредила родителей, что вернется очень поздно…


Антиподов никак не мог поговорить с Нелли, причем, не мог даже понять – то ли она его избегает, то ли это ему кажется. В свой перерыв он, встав сзади операторов, наблюдал за ней. Он никогда не уставал ею восхищаться; все-таки, поразительная женщина! Гриша еще в начале буквально дурел от ее способности к перевоплощению: вот она грациозно расположилась в кресле: красивая женщина с пластикой пантеры и томным голосом, а вот надела свои страшненькие очки и… нате вам сутулую угловатую Катю – нескладного подростка.
Вот и сейчас он любовался ею, не забывая, правда, поглядывать на часы – чтоб не пропустить окончание перерыва.
Вечером он ждал ее. Впервые ждал совершенно законно. К счастью, в театр ей сегодня было не нужно, а съемки заканчивались почти одновременно. Его даже не огорчало, что завтра будет последняя ночь Кати с Мишей – ведь все неприятные чувства от этой ночи улетучивались мгновенно, стоило только подумать о том, что после! После они с Нелли уже смогут быть вместе!
Нелли пробежала мимо него, даже не заметив.
- Нель! – негромко окликнул он.
Она обернулась – и как током дернуло: моя! Теперь она – моя!
- Ты?
- Да… Я тебя подвезу?
Она, было, засомневалась, но согласилась.
В машине она отгородилась от него ладошкой – совсем как Катя:
- Так. Гриша. Сразу домой. Пожалуйста.
- Хорошо, – он понял, что она уже знает об утреннем разговоре с Сергеем.
Всю дорогу она молчала или отвечала совсем уж односложно. У ее дома, затормозив, как обычно, на углу, он потянулся ее поцеловать, но Нелли резко отстранилась:
- Гриша. Не надо. Прошу.
- Нель, только поцелуй… Пожа-а-а-алуйста! – но его взгляд умолял сильней, чем голос.
- Только поцелуй… - отозвалась она. Его губы манили…
Минут через десять, проклиная себя за несдержанность, она шлепала по лужам к своему подъезду. Там, как обычно, дежурили фанаты; при ее приближении они загалдели, кто-то протягивал блокнот для автографа, но она буркнула на ходу что-то недовольное, и скрылась за спасительной дверью.
Лифт, слава Богу, свободен. Все, дома. Не раздеваясь, плюхнулась на диван.
- Ну, и чего ты добилась, дорогая? ЗАЧЕМ это тебе нужно? Сумасшествие!

Глава 20

Поэтому и связываются две эти истории: миф об аргонавтах и экспедиция Хатшепсут. В мифологии греческих племен овну, символу солнца у большинства индоевропейцев, не отводится никакого, сколько-нибудь значимого места, и шкура золоторунного овна, символа прошедшей эпохи Овна, для греков не представляла интереса, и, наоборот, для египтян - это был символ Амона-Ра (Овена-Ра?). Ведь, если Пунт-Понт есть Страна Бога, а Верховным богом у египтян был Ра (в период до 50 г. н. э. в образе Овна!), то символ прошедшей эпохи - шкура Овна представляла большую ценность для них.
Уже длительное время (со времен Исаака Ньютона) существует гипотеза о фальсификации исторических сведений, относящихся к эпохе "античности". Кратко эта гипотеза сводится к тому, что периода "античности" в истории Древнего мира не было, а все исторические материалы и литературные памятники, относимые к эпохе эллинизма и Древнего Рима, были изготовлены в средние века. Это относится и к поэмам Гомера, и к иным историческим сведениям о становлении и развитии древних государств Европы ("Греции" и "Рима").
Тему фальсификации древней истории или ошибочности современных построений истории Древнего мира поднимали в своих работах И. Ньютон, Н.Морозов, А.Фоменко и Г.Носовский. Не будем здесь рассматривать их аргументы, а примем за истину хотя бы то, что "древнегреческие" мифы являются лишь мифами, т.е. пересказами событий, в действительности бывших в истории, а локализация и время событий могли быть иными.
Таким образом, "греческие" мифы об аргонавтах также подтверждают нашу гипотезу о посещении Колхиды древнеегипетскими путешественниками.
Последним и самым убедительным аргументом в пользу этой гипотезы говорит тот факт, что в наши дни сохранились на Черноморском побережье Кавказа, а именно в Абхазии, "живые свидетельства" посещения египтянами в древности берегов Понта Эвксинского, т.е. "остатки" экспедиции царицы Хатшепсут.
Сведения об этих "остатках" почерпнуты в небольшом очерке журналиста Владимира Дробышева, опубликованном в сборнике "Антологии таинственных случаев" ("Молодая гвардия", М.,1977г.). Очерк озаглавлен "Негры в краю золотого руна" и повествует о чернокожих жителях абхазских сел Адзюбжа, Меркул, Челоу, Тхин и Ачандар.
Т.е. в наши дни еще проживают потомки негров-абиссинцев, прибывших на берега Черного моря с экспедицией египетской царицы. О древности поселений чернокожих кавказцев говорит и тот факт, что о них упоминал еще и Геродот.
Более весомого аргумента, подтверждающего гипотезу о путешествии египтян в Колхиду и не требуется. По видимому часть мореходов была оставлена посланцами Египта на берегах Понта Эвксинского и это были представители народа страны Куш, зависимой от египетской империи.
Описанная выше история замечательна тем, что в ней приводятся в качестве доказательства европейского происхождения египетской цивилизации свидетельства самих египтян. Такие свидетельства обнаружены в документах датируемых временем, как до царицы Хатшепсут, так и после.


Катя и Миша, придя домой, поняли, что сил нет даже на небольшое отмечание события; Миша расправил диван, и они, крепко обняв друг друга, заснули в тот момент, когда головы коснулись подушки.
Они так и спали беспробудно до самого-самого утра, и лишь когда розовый свет проник в комнату, Катя зашевелилась. Рука Михаила немедленно напряглась, прижимая ее к себе, но она, улыбнувшись, высвободилась и отправилась в ванную. Контрастный душ окончательно прогнал усталость, а вместе с ней - и сон.
С сегодняшнего дня она уже не работала у Юлианы. Это плохо. С завтрашнего дня она начинала работу в ЗимаЛетто в качестве президента – это еще хуже. Сегодня приедут родители Миши – это нейтрально. Особого желания знакомиться с ними у нее не было, но и дрожи это знакомство не вызывало. Но они могут захотеть ночевать у сына – это плохо. Три дня без вечерних ласк Михаила ей не понравились. Она успела слишком привыкнуть к нему и его сказочным объятиям… И она не хотела терять эти вечера.
Миша так отреагировал на то, что она согласилась стать его женой… Неужели Колька растрепался о письме Киры? Хотя, она ведь сама рассказала Мише о Жданове – без особых подробностей, конечно. Но он мог принять ее решение за самозащиту.
А на самом деле? На самом деле, она не то, чтобы хотела замуж, она просто хотела проводить ночи с Мишей, а не дома. И чтоб не надо было придумывать отмазки. А с ее папой… Только замужество. Увы.
- Катюша! Ты где? – раздался голос Михаила.
- Тут, - она открыла дверь.
- К тебе можно?
- Ну-у-ужно!

Не забывай, помни меня,
Ты не один, навсегда вдвоем…

Они стояли под теплыми струями душа и взахлеб целовались.
- Пошли отсюда, - шепнула Катя.

Не забывай пламя огня,
Где мы с тобой греем себя…

Миша, подняв ее на руки, унес в спальню…

Я улечу в себе, я улечу к тебе
На небо за звездой… высоко

- Ка-а-ак мне хорошо с тобой! – пробормотала Катя, выгибаясь под его руками.

Тихий полет - это легко…
На небо за звездой…


- Что ты чувствуешь сейчас, когда у вас эти, - он кивнул головой в сторону павильона «Спальня Миши», - сцены?
- Ты ревнуешь?
- Честно говоря, да.
- А он ни разу не спросил: что я чувствовала, когда у нас с тобой были эти сцены…
- Это другое дело!
- Нет. Я – актриса, это – часть профессии.
- Когда ты с ним – это другое! Я же видел вашу ночь после совета! Он ТАК тебя лапал! А что сегодня?
- Гриша… вот не надо этого!
- И все-таки, что было сегодня? Вы ведь не под разными одеялами лежали?
- Нет, под одним. И еще эпизод в душе был! Ты счастлив?
- Зачем ты надо мной издеваешься? – с мукой в голосе спросил он.
- Ты же хотел это узнать? Во многом знании – многия печали.

Не забывай… сердце мое…
Песни мои… навсегда с тобой…

Он лежал, уткнувшись ей в грудь, она обнимала его. Через несколько дней он должен был ехать на две недели в Париж: они собирались вместе, но теперь ей невозможно выбраться…
- Мне будет очень плохо без тебя…
- Мне тоже…

Не забывай ночи без сна
Где мы с тобой я не одна

Их губы слились в поцелуе – долгом, как вечность…

Я улечу к себе, я улечу к тебе
На небо за звездой
Высоко

- Я так боюсь… - прошептала Катя
- Чего?
- Разлуки… И ЗимаЛетто…
- И его?
- Его? Нет, скорее – себя. Я боюсь, что могут вернуться чувства к нему… А я этого не хочу…

Тихий полет – это легко…
На небо за звездой…
Высоко…

- Наверное, надо пройти через это испытание… Нельзя же всю жизнь вздрагивать…
- Тебе что ли все равно?
- Мне? Все равно? Да я задушить его готов! Но разве этим поможешь?
- И что делать?
- Я буду надеяться, что я для тебя важнее…
- А… если…
- Тогда я его убью и сяду в тюрьму. А ты будешь носить мне передачки. Согласна?
Катя невесело засмеялась.

Тихий полет – это легко…
На небо за звездой…

- Главное - не хандри… И вообще – что за разговорчики в строю?
Он придавил ее свои телом и накрыл губы поцелуем. Ее руки скрестились у него на спине…

Высоко…
Тихий полет – это легко…
Не забывай!


- Нель… Поедем ко мне.
- Ответ отрицательный.
- Почему?
- Потому… Кроме того, я устала и хочу спать.
- Можно подумать, что я тебе спать не дам!
- Можно подумать, что я собираюсь с тобой жить!
- А разве – нет? Ведь он тебя отпустил…
- Да почему вы все решили за меня? Почему вы решили, что я хочу уйти от него? Почему? 0 она чуть не плакала.
Он, было, обиделся, но взял себя в руки: действительно, решение важное; не нужно ее торопить. Все равно теперь она никуда уже от него не денется.
- Тогда давай я тебя домой отвезу.
- Давай, я сегодня доберусь сама. Только, Бога ради, ничего не говори!

Она не могла уснуть, не смотря на то, что от усталости валилась с ног. Вчера Сергей ночевал на студии; сегодня, когда они снимали сцену фактического прощания Кати и Миши, ей казалось, что все наладится – между ними не было никого; и летали искры, и она едва удерживалась в рамках героини: ее собственные чувства рвались наружу; она действительно не хотела терять Сережку. И вот он опять остался на студии, и думает теперь, что она развлекается с соперником… Как ему объяснить, что ей легче справиться со своими чувствами к Грише, нежели уйти от него?
Ну, какого черта он играет в благородство?

Катя вошла в лифт. Весь краткий путь вверх она пыталась справиться с дыханьем, которое внезапно стало прерывистым: будто она не стояла в лифте, а неслась по лестнице.
Ресепшен был пуст – ну, еще бы! – она специально пришла пораньше, чтоб, хотя бы утром, не столкнуться с Женсоветом.
Замирая, она толкнула дверь в президентский кабинет, и сердце ее тут же упрыгало из груди в неизвестном направлении. Впрочем, почему в неизвестном? В очень даже известном, ибо за столом сидел Андрей.
Его лицо тут же озарилось счастливой улыбкой:
- Катенька! – выдохнул он, подавшись всем телом вперед.
- Здравствуйте, Андрей Палыч! – доброжелательно, но холодно ответила она.
- Катюш… - Андрей был уже рядом с ней, - Катюша…
Он помог ей снять пальто, касания отзывались в ней разрядами электрического тока; но Катя не успела отстраниться – губы Андрея настигли, ее и мир перестал существовать…
Но, зря он это сделал! В тот миг, когда время остановилось, подсознание услужливо подсунуло ей тактильное воспоминание о Мише – потому что после подобного поцелуя следовало вполне определенное движение рукой… А его не последовало, и Катино тело мгновенно отреагировало на отсутствие привычного ощущения.
- Нет! – воскликнула Катя, отпрянув от Андрея.
Вырвалась из его рук, обошла кругом и уселась в президентское кресло.
- Значит так, Андрей Палыч! Прежде, чем состоится мое утверждение, давайте уточним кое-какие моменты. Первое – Вы держите свои руки при себе. У меня, к Вашему сведению, есть жених; в отличии от Коли – он не липовый, а вполне материальный. С которым я, к тому же, состою в близких отношениях…
От этих слов Андрей дернулся, как от пощечины, глаза потемнели. Да, вот так! – подумала Катя. Удар, еще удар! Чтоб он уже не оправился, и чтоб у него не возникало даже мысли! Какой мысли? – ехидно спросила она себя? Да, никакой! Кроме рабочих!
- …Так что, - продолжала она после маленькой паузы, - Ваши поцелуи, Андрей Палыч, меня не интересуют и не волнуют. А Вашу энергию направьте лучше на Вашу невесту…
- У меня нет невесты, и ты знаешь об этом! – прорычал Жданов.
- Ах, да! Конечно! Ну-у-у-у, это меняет дело!
Андрей напрягся – что?
- Это совсем другое дело! Ведь теперь к Вашим услугам все модели мира, и – что немаловажно! – Вам никто не будет мешать развлекаться с ними!
Жданов находился в непонятном состоянии. С одной стороны, он любил эту маленькую язву, страстно желал ее, испытывал необъятную нежность, но, с другой… с другой стороны ему хотелось крикнуть что-нибудь гадкое и уйти, громко хлопнув дверью, уйти навсегда, исчезнуть, как исчезла Кира! Прочь, прочь из этого проклятого места!
Ситуацию спас Зорькин.
Он сунул нос в приоткрытую дверь, услышал шум и вмешался:
- Что за шум, а драки нет? Пушкарева, тебе не кажется, что это перебор? Ты еще не назначено президентом, а уже в хвост и в гриву распекаешь сотрудников! Посмотри на Палыча – его же сейчас апоплексический удар хватит! И с кем ты тогда будешь компанию из кризиса вытаскивать? Одного меня – слишком мало! А, ты Женсовет собралась привлечь? Похвально-похвально…
- Заткнись, Зорькин!
- А я что, я ничего!
Андрей положил руку на плечо Николая:
- Коль, пойдем-ка поболтаем, Катерине Валерьевне нужно привыкнуть к кабинету.


Нелли не выдержала и позвонила мужу:
- Сережа… Приезжай домой…
- Не стоит, Нель… Все равно все начнется по новой… Не стоит отрубать хвост по кусочкам…
- Но я не хочу с ним! Я хочу с тобой!
- Об этом еще рано говорить.
- Сережа!
- Нель… Я очень тебя люблю. Мне очень больно тебя терять, мне невыносимо без тебя. Но делить твою душу с кем-то другим – еще больнее. Знаешь, что будет? Я вернусь. Мы будем счастливы сколько-то дней, а потом ты начнешь задумываться об упущенной возможности и сравнивать нас. Антиподов тебя в покое не оставит. Я думаю, между вами еще ничего такого не было, но… однажды будет, обязательно будет… Извини, но пусть лучше это будет без меня. Прости. Все.
- Но…
Он не дослушал и отключился.
- Значит, так? Значит, ты лучше знаешь – что мне надо? Ну… хорошо… За что боролись – на то и напоролись.

В перерыве она шепнула Грише:
- Договорись на сегодня с квартирой. В театр мне не надо.

- Зорькин, так что делать?
- А что ты сделал?
- Поцеловал…
- Вот дурак-то, прости господи! Зачем?
- Я не удержался. А она… - голос Андрея дрогнул, - она сказала, что они с Мишей… ну… что у них все было!
- И ты ей этого уже не простишь? – усмехнулся Коля.
- Да почему не прощу? Она не обязана хранить мне верность! Но… она была… МОЕЙ девочкой! Понимаешь? У нее не было в этом никакого опыта! Ну, подонка того я не считаю… А теперь… Она же будет сравнивать!
- А ты так в себе не уверен, что этого боишься?
- Я в себе уверен, Коля! – Жданов бегал по кабинету на рысях, - Но я же не знаю – какой он! А вдруг…
- Жданов, если ты будешь так думать, то не добьешься ничего! Ты должен быть уверен в себе, в том, что ты лучше! Она будет сравнивать? Будет! Но пусть это сравнение будет в твою пользу!
- Но как?!
- Давай по порядку. Итак, первое – она не верит тебе. Она считает, что вся твоя любовь – это игра.
- Но Кира…
- Правильно, Кира написала, что ты ее любишь. А теперь подумай – что бы она сказала Денису, если бы тот, спустя, скажем, пару месяцев, пришел бы к ней с повинной?
- Выгнала бы… - буркнул Андрей.
- Истину глаголют твои уста!
- Так выхода нет?
- Выход есть всегда! Только иногда он находится в неожиданном месте. Поэтому – ты не должен говорить о любви.
- А-а-а…
- А! Она тебя отшила? Прекрасно! Перестань обращать на нее внимания больше, чем на Президента. Работай. И… все!
- Как? А… Миша?
- А для чего я? Миша через несколько дней уедет на две недели. И я позабочусь кое о чем.
- Ясно, студент?
- Зорькин, не наглей!
- Ладно. Пошли, пора в конференц-зал.
По дороге Коля сказал еще одну вещь:
- Не терпи, если Милко или Воропаев начнут ее оскорблять. Вплоть до драки не терпи. Она оценит – это точно.

Но вот от Воропаева ее защищать не пришлось – когда они вошли в конференц-зал, то увидели, что…

Катя отдышалась после встречи с Андреем. Один – ноль в мою пользу! Но… правильно ли она себя вела? Ведь поцелуй… он был таким завораживающим…
Стоп, Пушкарева! Ответь себе честно – к чему могут привести отношения со Ждановым? Ни к чему хорошему. Мало ли, что он любит! Это ведь Жданов! Сегодня – любит, завтра будет любить другую. Киру он тоже когда-то любил.
Даже если выйти за него замуж – это все равно не панацея; наоборот… Сейчас он так крутится только потому, что дичь от него ускользнула, а как только он своего добьется, тут и… загуляет по новой.
Вот и вся любовь.
Катя вошла в конференц-зал; здесь еще никого не было. Она смотрела на пустые кресла, а голове у нее возникла картинка – тот самый Совет… Тот Совет, после которого все пошло кувырком. Могла ли она поступить иначе?
Катя пошла вдоль стола, ведя рукой по спинкам кресел… В памяти всплывали лица, взгляды, едкие слова… Только Андрей ни разу ее не упрекнул… Почему?
- Здравствуйте, Катерина Валерьевна! – раздался голос, в котором слышалась насмешка всегда, даже когда слова были нейтральными.
- Здравствуйте, Александр Юрьевич… - не оборачиваясь, ответила она.
Шаги… И вот он уже рядом, мягко тронул ее за локоть:
- Катя… Вы прекрасно выглядите!
Она подняла голову, прищурила глаза, напряглась. Но Александр, вроде бы, даже не собирался нападать – наоборот, его улыбка была совершенно искренней, а в руке он держал цветы.
- Это Вам, кстати… - он улыбнулся еще шире, в глазах появилась какая-то нежность.
- Спасибо… Не ожидала… от Вас…
- Катенька… - он придвинулся к ней почти вплотную, - Катенька, я не такой гад, каким кажусь… Только…
Он очень смешно оглянулся по сторонам с крайне испуганным видом:
- Тс-с-с! - и добавил шепотом, - только никому этого не говорите… А то съедят. И Ваш Жданов в первую очередь!
- Он не мой, - тоже шепотом ответила Катя.
- И я очень этому рад! Я счастлив, Катя! – он удовлетворенно стукнул кулаком в себе грудь.
- А Вы-то? Почему? – Александр сводил Катю с ума, она не знала: КАК реагировать на ТАКОГО Сашу.
- Сказать? Но это – тайна!
- Я никому не скажу!
- Честно-честно?
- Честно-честно!
- Жданов – очень плохой человек, Катя. Хуже, чем я.
- Почему?
- Потому что я кажусь хуже, чем есть, и никого не разочаровываю, а Жданов кажется душкой, но вот копни внутрь – а там такая дрянь!
Катя внимательно посмотрела на Александра:
- Саша… Саша, что с Вами? Вы пьяны?
Воропаев расхохотался:
- Ах, Катенька! Я бы очень хотел, чтоб прошлое было зачеркнуто, я бы хотел встретиться с Вами сегодня, в этот прекрасный солнечный день! Я бы подошел к Вам на улице: «Девушка, мы с Вами не встречались раньше?», Вы бы скользнули по мне глазами и ответили: «Нет!», а я бы сказал: «Тогда давайте познакомимся, меня зовут Саша!» И Вы бы не знали, что я – сволочь…
Александр приобнял ее за талию:
- Вот, скажите, согласились бы Вы тогда пойти со мной, скажем, в кафе? Охладить головы мороженым, а?

Вот эту картинку и застали Жданов с Колей. Раскрасневшаяся Катя с цветами, и Воропаев, с какой-то нереальной улыбкой, обнимающий ее за талию.
- Э-э-э… - не выдержал Андрей, - а что, собственно, здесь происходит?
- Ничего! – ответили хором Катя и Александр, переглянулись и отправились на свои места.
- Все в порядке, Жданов! – весело прокричал Саша, когда уселся, - Ты больше не Президент, и я рад!


Нелли стояла посреди комнаты, озираясь. Чувствовала она одну сплошную неловкость; зачем ей это? Зачем ей этот чужой мужчина?
- Нелечка, кофе готов! – Гриша принес кофе, поставил поднос на столик.
- Спасибо…
Она села, взяла чашку.
Повисло молчание.
- Нель… Что с тобой?
- Все в порядке…
- Да нет… - Гриша приобнял ее и почувствовал, что она напряглась.
- Нель… Так что происходит? Такое ощущение, что я тебе совсем чужой…
- Ты и есть чужой… - ответила она, - Я себя чувствую так, будто меня насильно выдали замуж, и сейчас мне предстоит лечь в постель с мужчиной, которого я только сегодня увидела…
- Нелька! – Гриша забрал у нее из рук пустую чашку, обнял ее крепче, прижал к себе, - Нелечка… ну… что ты как Катя Пушкарева… котенок с перебитой лапкой… ну… Какой же я тебе чужой? А? Разве чужой? А?
Прижался к щеке, медленно коснулся губами. Она не отстранилась, но и не ответила. Милая. Нежная. Напуганная. Потерявшаяся.
Он судорожно вздохнул, спрятал лицо в волосах. «Моя!» - мелькнула мысль. Неужели – моя? Господи, Сфинкс! Свершилось! И тут придумал – как помочь ей прийти в себя.
- Нель, смотри… - достал из кармана фигурку.
- Что это?
Взяла она, не думая, а, когда – поняла: вздрогнула вдруг:
- Это? Это?.. Да?
- Да… Это он.
- Но так не бывает!
- Почему же?
- Тогда… получается, что все это… только твой Сфинкс? А на самом деле ничего нет? Наваждение? Любовный приворот? Так?
- Нелька! О чем ты говоришь? Какой приворот? О чем ты? Ты же знаешь, что я в тебя влюбился с самого начала. И я знаю, что не был тебе противен, разве не так? И верю, что ты тоже всегда была влюблена.
- С чего ты взял?
- Я так думаю! Я только должен был быть настойчивее, а я повел себя как мямля. Как Жданов. Тютя такая… Я отступил, надеялся, что пройдет. Не прошло – стало только сильнее, настолько сильнее, что вытянуло все силы… Я не могу без тебя, Нелька. Я не могу…
Он снова обнял ее:
- Не отталкивай меня, пожалуйста… не отталкивай…
Она закрыла глаза… откинула голову на спинку дивана… он нашел ее губы… она заставила себя не отстраняться…
И оказалось, что он – совсем не чужой…

_________________
Все будет. Но не сразу...


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: 28-09, 20:19 
Не в сети
работник цеха
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 08-09, 18:48
Сообщения: 3128
Nedo я всё прочла. очень всё нравится! :Rose: Сюжеты оба - НЕЧТО! :oops: спасибо тебе огромное за твоё творчество! оно эксклюзивное!

у меня только есть один вопрос. он не по фику. а вернее даже два вопроса.

первый: ты на стс форуме несколько дней назад выкладывала следующее: ". - А каковы ваши отношения с киношными родителями, которых играют Ирина Муравьева и Михаил Жигалов?
- Очень хорошие. Почти родственные. Когда Муравьева дает какие-то наставления Кате, то я чувствую, что именно так сказала бы и моя настоящая мать. Кроме этого, хочу заметить, что со всеми актерами сериала у меня сложились дружеские отношения. А про Григория Антипенко и говорить нечего! Он очень талантлив и играть с ним - одно удовольствие.
- Как романтично вы это говорите. Уж не увлеклись ли партнером по площадке?
- Немножко. Насколько возможно влюбиться в кино. Я ведь такая романтичная и влюбчивая! "

это кто-то придумал??? или на самом деле? :D

и второй вопрос: Arizona тебя спрашивала про фотографию как-то: "кто третий на фото, котрое ты когда-то на фар-арте выставляла? (Нелли держала Антипенко за палец, нежненько так) Там кто-то еще был (для Гриши справа). Фанатка или Юля? А может кто иной?"

я наверное не видела такой фотографии. :-) :roll: Хочется увидеть. У меня к тебе просьба. Если ссылка на фото у тебя еще имеется, можешь скинуть? Я в фанарте страниц 50 пролистала в зад и не нашла :-)

_________________
Изображение


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: 29-09, 20:45 
Не в сети

Зарегистрирован: 17-09, 10:06
Сообщения: 268
Откуда: Север
Алёник
СПАСИБОЧКИ на добром слове! :-)
Цитата:
первый: ты на стс форуме несколько дней назад выкладывала следующее: ". - А каковы ваши отношения с киношными родителями, которых играют Ирина Муравьева и Михаил Жигалов?
это кто-то придумал??? или на самом деле? :D

На самом деле :-)
Это из свежей радиопередачи с братьями Верниками, расшифровка текста на Толкушке в Прессе.

я наверное не видела такой фотографии. :-) :roll: Хочется увидеть. У меня к тебе просьба. Если ссылка на фото у тебя еще имеется, можешь скинуть? Я в фанарте страниц 50 пролистала в зад и не нашла :-)[/quote]
Я эту фотку нашла в каком-то ЖЖ.

_________________
Все будет. Но не сразу...


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: 01-10, 19:40 
Не в сети

Зарегистрирован: 17-09, 10:06
Сообщения: 268
Откуда: Север
Глава 21

В завещании Рамсеса III (1269-1244 г. до н. э.) совершенно определенно говорится о связи Египта с Понтом. Читаем этот документ, приведенный в книге А.Б.Снисаренко "Властители античных морей":
"Я построил большие ладьи и суда перед ними, укомплектованные многочисленной командой и многочисленными сопровождающими; на них их начальники судовые с уполномоченными царя и начальники для того, чтобы наблюдать за ними. Причем суда были нагружены египетскими товарами без числа. Причем они сами числом в десятки тысяч отправлены в море великое - Му-Кед (Мо - Кед!). Достигают они страны Пунт (Понт). Не подвергаются они опасности, будучи целыми из-за страха (передо мной). Нагружены суда и ладьи продуктами Страны Бога, всякими чудесными вещами их Страны, многочисленной миррой Пунта, нагруженной десятками тысяч, без числа ее. Их дети вождей Страны Бога выступили вперед, причем приношения их для Египта перед ними. Достигают они, будучи невредимыми, Коптосской пустыни. Причаливают они благополучно вместе с имуществом, доставленным ими."
Эта цитата дает полное представление о двусторонних связях Египта и Понта (черноморского) во времена Рамсеса III.
Совершались путешествия в Понт и при фараоне XI династии, Ментухотпе III (около 2000). В сопровождении трех тысяч воинов его министр Хену совершил рейс в Понт за грузом мирры (ладана). Документы эпохи V династии сообщают об экспедициях в Понт, как об обыденном явлении. При Хнумхотепе в Понт ходили экспедиции 11 раз.
Таким образом, локализация страны Понт-Пунт вопрос очень важный. И доказательства, приведенные в истории с экспедицией царицы Хатшепсут, еще раз подтверждают гипотезу об индоевропейских корнях Египта и его культуры.
Еще раз убедиться в нашей правоте позволяет внимательное знакомство с древнеегипетским рельефом, на котором изображена сцена выгрузки корабля, прибывшего из Понта. Команда разгружает корабль и доставляет на берег деревья Страны Бога, привезенные посаженными в горшках. Что это за деревья привезли они с далекой прародины? Во любом случае, растения умеренных широт в самом жарком районе планеты (побережье Красного моря считается самым жарким местом земли) произрастать сами по себе не будут, потому, еще раз, Понт не может быть локализован на юге от Египта.
Официально признанное местоположение страны "Пунт" на побережье Красного моря, откуда, якобы, пришли предки египтян, при ближайшем рассмотрении не выдерживает критики. В связи с полученными результатами, интересно вспомнить теперь свидетельства египетского жреца Манефона (III век до н. э.). Он составил хронологию династического Египта, с 3100 г. до н. э. по III век до н. э.. Но была в его истории и информация о правителях Египта и до 3100 года до н. э., то есть о царях додинастического Египта, до объединения Северного и Южного Египта под властью фараона Менеса. По странному стечению обстоятельств (?) до нас не дошла эта часть документов, но отрывки истории Манефона сохранились в трудах Иосифа Флавия (60 г. н. э.), Африкана (300 г. н. э.), Евсевия Кесарийского (340 г. н. э.) и Григория Синцеллуса (около 800 г. н. э.).
По данным Грэхэма Хэнкока, древние компиляторы Манефона продлевают историю Египта (Северного?) в прошлое от 8 до 40 тыс. лет до начала I династии царя Менеса. Это означает, что существует в записи история образования и развития Северного Египта, с которым теперь, по-видимому, необходимо идентифицировать археологические памятники триполья. Сведения об этой истории противоречивы и перенасыщены мифическими персонажами (Осирис, Исида, Гор и пр.). Но, тем не менее, они могут составить пласт документов о жизни индоевропейцев в эпоху энеолита и даже в более ранний период. К тому же, устная традиция славян донесла до нас в сказках (мифах) свидетельства о правлении в древние времена на Руси царя Гороха - Горахти, а Ра-Горахти, как известно, бог- царь и египтян.
Только что высказанная гипотеза о существовании Верхнего (Южного) и Нижнего (Северного) Египта логично вытекает из всего рассмотренного выше материала. Кроме того, в письменных источниках о победе Южного Египта объявляется после 3100 г. до н. э., а об истории Южного Египта и о военных действиях с Севером ничего не известно. Далее: на протяжении всей истории фараоны заявляют о себе, как о правителях Южного и Северного Египта (в точь, как русские цари о самодержавии Великая, Белая и Малыя Руси...), между тем, не известны ни границы, ни территории двух Египтов, если, конечно, не брать во внимание деление Египта египтологами. Остается добавить еще, что в период Древнего царства происходят активные сношения с Понтом (Северным Египтом), а археология, памятники культуры и история Египта и племен археокультуры триполье-кукутени свидетельствуют в пользу существования некоторого времени двух Египтов, Северного и Южного, до полного упадка культуры триполья и перенесения центра цивилизации индоевропейцев на юг, в Египет.


Антиподов проснулся – Нелли не было. Посмотрел на часы – ого! Уже почти шесть! Он быстро собрался, подумал, и послал ей смс-ку: Люблю тебя, мечтаю о тебе, ты – моя жизнь!
Она перезвонила почти сразу.
- Извини, но мне нужно было попасть домой.
- Я не обижаюсь… Я понял… Это ты меня извини, что тебе не удалось сегодня толком поспать.
- Сама виновата, - усмехнулась она.
- Ты что делаешь?
- Стою на кухне и смотрю в окно – вот-вот машина подъедет.
- Нель… Ты хоть не жалеешь?
- Странный такой вопрос… Я не умею на такие отвечать…
- Почему?
- Потому что любой ответ будет глупым.
- Не понял…
- А ты подумай. Все, извини, машина пришла.
- Я люблю тебя!
Но она уже не слышала.

Совет был, скорее, формальным. Голосование не требовалось, так как ситуация возникла критическая, тут уж не до споров. Милко, попытался, было, вставить свои пять копеек:
- Эта лЯгушка-цАревна будет упрАвлять гЕниальным Милко!
- Милко, заткнись! – вспылил Андрей, и гений почему-то сразу заткнулся. Скорее всего, он доставал Катю просто по упрямой привычке.
Когда собрание закончилось, Катя быстро собрала свои бумаги и отправилась к себе в кабинет. Удивительно. Она – президент ЗимаЛетто. С ума можно сойти!
Она вспомнила, как Андрей гладил свой стол; как боялся потерять этот пост… А она получила его нежданно-негаданно – и совсем не желая этого. Зачем? Все-таки придется расплачиваться.
Катя зашла в каморку… Вот здесь протекали ее дни – счастливые и горькие. Здесь она была нужна ему – как воздух; и все обрушилось в тот проклятый день, когда Малиновский уговорил Андрея на подлость.
Малиновский… Вот Андрея она простила, а Ромку – нет. Хотя… Разве Малиновский виноват больше? Мало ли кто что придумает? Зачем же, сломя голову, исполнять?
В кабинет зашел Александр:
- Катерина Валерьевна, Вы здесь?
- Да? – выглянула Катя из каморки.
- Все никак не можете расстаться с прошлым?
- Да нет… - но она все-таки смутилась.
- Бросьте! – Александр взял ее за руку, вывел в кабинет и подвел к президентскому креслу. Усадил почти насильно, отошел, полюбовался, - А Вам идет это кресло!
Катя ничего не понимала. Что случилось с Воропаевым? Если он не пьян, то что? Что задумал?
- Александр Юрьевич… Чего все-таки Вы от меня хотите?
- Ничего особенно. Я просто хотел спросить – не согласитесь ли Вы со мной поужинать?
- Простите, не соглашусь. Все вечера у меня заняты.
- Жених?
- Это не Ваше дело.
- Хорошо. Я не гордый. Согласен на обед! Завтра!
- Зачем?
- Просто деловой обед!
И он быстро, чтоб она не успела ответить, направился к дверям. Открыл – обернулся с улыбкой:
- Кать… Не съем Вас, честное слово!
И умчался, оставив ее в растерянности. А следом уже другой посетитель – Жданов:
- Чего он от тебя хотел?
- Ничего особенного, Андрей Палыч.
- Катя!
- Андрей Палыч, у Вас ко мне дело? Если – да, то слушаю, если – нет, то – извините; мне сейчас надо бы переговорить с Николаем.
- Хорошо. Я позову.

- Привет, Пушкарева! Прими, значится, поздравления! – Зорькин вальяжно расположился в кресле, положив ногу на ногу.
- Колька, а ты изменился!
- Приходится! Я раньше кто был? Так, шушера мелкая! Финдиректор без кресла – как невеста без места! А теперь я кто? Ва-а-ажный человек на законных основаниях!
- Зорькин! – улыбнулась Катя, - Ты такой смешной! Знаешь, если и есть что-то хорошее в моем назначении, так это то, что мы с тобой теперь чаще видеться будем! Я скучала. Правда.
- Она скучала – посмотрите на нее! Пушкарева, а разве это я дорогу домой забыл? Ты дома все это время раньше полуночи появлялась? Или как? Или где? Кстати, а что у тебя с Мишей? Все серьезно?
- Да, Колька, серьезно. Я, кажется, согласилась за него замуж выйти…
- Ну, эту глупость я в ресторане слышал!
- Нет… Не в ресторане. Потом, дома уже.
- Катька, ты ненормальная! Ты что, серьезно хочешь за него замуж? Ну, вот так, как на духу, а?
- Ну… как тебе сказать… Я не то, чтобы замуж хочу, мне просто надоело отчитываться перед папой – где я была, почему задержалась… Мама вот все поняла бы, а папа? Для него понятия «гражданский брак» не существует. Только военный, - Катя усмехнулась.
- Так у вас так все далеко зашло? – присвистнул Николай, - то есть, если бы не папа, ты бы к нему переехала?
- Да. Без сомнений.
- Пушкарева, подожди. А как же Жданов? Ты же его любила? Или – все?
- Не знаю, Коль. Я запуталась. Я точно знаю, что люблю Мишу. И, если бы не видеть Андрея… Но когда я его вчера увидела… Да он еще с поцелуями полез… Я вообще перестала что-либо понимать.
- Так что было?
- Что было - что было! Жданов помог снять пальто и поцеловал. И я поняла, что все обещания забыть его – полная ерунда, что я все равно его люблю и давно простила. Но я же Мишу – тоже люблю!!! Понимаешь, какая каша?
- Манная, - хмыкнул Коля.
- Коль, не издевайся! Чувствую себя героиней из дурацкого сериала.
- Так что ты будешь делать?
- Миша через три дня уедет на две недели. Боюсь, мне слишком трудно придется – я так привыкла к нему… Надеюсь только, что Жданов не будет доставать – кажется, я ему ясно все объяснила.
- А если – будет?
- Не знаю, Коль… Если станет совсем невмоготу – уволюсь, к чертовой матери! Пусть сами разбираются!
- Пушкарева! Но ведь здесь не только Жданов! А как же Павел Олегович? Он тебе доверяет!
- Ну… тогда попрошу ПалОлегыча унять сыночка.
- А ты… не хочешь вернуться к Андрею?
- НЕТ! Только не это!
- Странная ты, Пушкарева.

Жданов и Зорькин.
- Да, Жданов, хреновые твои дела!
- Ты с ней разговаривал?
- Да… Даже не знаю…
- Что?! Зорькин, говори, как есть!
- Она сказала, что согласилась выйти за него!
- Черт!
- Подожди… Не паникуй! Она сказала, что согласилась – но только потому, что отец не позволит гражданский брак…
- Гос-споди! – Жданов вскочил, потом сел, обхватил голову руками и впал в подобие прострации, мерно раскачиваясь вперед-назад, - Она с ним спит!!!
Голос его охрип, в глазах стояли слезы, и видно было - как дрожат пальцы.
- Да, подожди ты! Тебе что важно? Что у них было или вернуть ее?
- Да, плевать - что было, главное – что будет!!!
- Я в тебя верил!
- Но… никакой же надежды! Она не станет спать с мужчиной которого не любит!
- Все верно, Жданов. Она в него влюблена. НО!
Жданов продолжал покачиваться.
- Ты что, как князь Мышкин в Швейцарии? Сядь прямо, слушай внимательно! – рявкнул Зорькин, и Андрей от неожиданности подравнялся.
- НО! После того… как ты… ее поцеловал… она… поняла…
Коля и так останавливался после каждого слова, а тут и вовсе сделал качаловскую паузу, Андрей взвыл:
- Зорькин, что? Что она поняла?
- Поняла, что… - Коля еще чуть-чуть помолчал, наслаждаясь эффектом, - поняла, что… она тебя ПРОСТИЛА!!!! И она тебя все равно ЛЮБИТ!!!
Если бы в кабинет ворвался смерч, и то не было бы такого грохота! Жданов взвился с кресла – будто наскипидаренный, кресло отлетело к стене; со стола, через который он перепрыгнул, посыпались папки, телефон и ручки-карандаши, свалилась и разлетелась на мелкие осколки ваза, а сам он кинулся на шею Зорькину.
На грохот примчались секретари и Малиновский; все они столпились в дверях, наблюдая за шаманской пляской экс-президента.
- Ромка! Девочки! Она меня любит! Понимаете?! МЕНЯ-Я-Я-ЯААААААААААА!
Малиновский, во избежание неприятностей вытолкал секретарей и плотно прикрыл дверь.
- Коля, что такое? Что с ним?
- Малиновский! Она все еще любит меня! – вопил Жданов, прыгая по разбросанным тут и сям бумагам.
- Свят-свят-свят! – картинно перекрестился Ромио, - кто любит-то?
- КАТЬКА!!! Катенька моя!
- Николай, Вы мне что-нибудь можете объяснить?
Но Зорькин показал на Андрея: мол, пусть сам говорит. Минут через несколько Жданов отбесновался и смог присесть на диванчик.
- Итак, Катя тебя любит? – спросил Малиновский.
- Да!
- Тогда что ты здесь бесишься, а не идешь к ней?
- Вот только этого, Жданов, делать не смей! – быстрой скороговоркой проговорил Коля.
- Почему? – удивился Рома.
- Потому, Ромочка, что мы с тобой так нагадили, что разгребать теперь – не разгрести! Катя вообще замуж собралась!
- Так, погодите… - Рома пытался въехать, - За кого собралась замуж Катя?
Коля, повернувшись к Малиновскому спиной, принялся корчить страшные рожи. Жданов понял только одно: Зорькин не хочет разговаривать при Ромке.
- Ром, подожди тут минутку, мы к Николаю за диском сходим.

- Коля, ты что-то хотел сказать?
- Не смей НИЧЕГО рассказывать Малиновскому!
- Но я и не… - попытался оправдаться Андрей.
- Ты УЖЕ! Растрепался! Учти, если будешь ему рассказывать, я не только перестану помогать, но еще и сделаю все от меня зависящее, чтобы Катя вышла за повара!
- Э-э-э! – не на шутку испугался Андрей.
- И еще – не лезь сейчас к Кате. Не трогай, не следи, не преследуй. Пока Миша не уедет – спрячься в норку и сиди как дохлый мыш.
- Зорькин! Так ведь она с ним…
- Заткнись! Ты хочешь, чтоб она уволилась и уехала с ним в Париж?
- Нет!
- Вот и усохни! А теперь, поди к своему «Сирано» и наври что хочешь – лишь бы он не совался в Катины дела и твои чувства.

- Жданов, так что случилось? – Ромио сидел на диванчике и листал журнальчик.
- Ладно, Ромка, проехали.
- Что проехали? Колись!
- Да ничего особенного. Я понял, что Катя меня еще, кажется, любит. Но не простила.
- Слушай, так надо придумать план!
- Малиновский! Если ты еще раз при мне скажешь слово «план», я тебе набью морду. Никаких планов в отношении Кати я с тобой обсуждать не буду. И вообще - на этот раз я попытаюсь обойтись без твоих советов. Ясно?
- Ну и пожалуйста! – Ромка разобиделся и ушел.
Андрей облегченно вздохнул.


- Нель, мы можем жить у меня…
- Ответ отрицательный.
- Почему?
- Потому что.
- И все-таки?
- Как у тебя все просто! Просто взять и жить вместе!
- Нет, не просто. Ты разведешься, и мы поженимся.
- Так. Давай-ка мы этот разговор на потом оставим, я не хочу, чтоб нас услышали.
- Думаешь, никто не догадывается?
- Одно дело – догадываться, другое – знать наверняка. Я лучше посплю, пока время есть.
Она прилегла на диван и тут же отключилась. Он почувствовал себя мерзавцем: девочка работает на износ: сериал, театр, еще один фильм… А тут еще он с несвоевременной страстью… конечно, было бы лучше, если бы он смог дотерпеть до конца съемок, но разве чувствам прикажешь? Нет, совершенно необходимо уговорить ее жить вместе – по крайней мере, ей не нужно будет мчаться сломя голову домой, чтоб переодеться.
Да и встречаться в чужих квартирах… Не дети ведь уже…
Только вот он совсем не думал о ней.
На самом деле – он думал только о себе, но не понимал этого. Если бы он смог забраться сейчас в мысли Нелли, то, скорее всего, не обрадовался бы.
Потому что она не просто не хотела с ним жить; наоборот, она думала только о том – как вернуть Сергея. Ей не хватало его; очень не хватало.
Не хватало его понимания: только Сережа чувствовал ее настроение – будто мысли читал; только он знал – когда ей нужна помощь, а когда лучше оставить ее в покое…

Жданов мерил шагами кабинет. Четыре больших шага в одну сторону – четыре в другую. Раз-два-три-четыре. Раз-два-три-четыре. Сейчас он не выдержит и пойдет к ней. Обнимет, подхватит на руки и унесет отсюда за тридевять земель; и будет любить-любить-любить – до тех пор, пока она не попросит пощады, до тех пор, пока этот проклятый кулинар не выветрится у нее из головы и из сердца.
Как она может любить его? Нет, он не верит в это, просто она очень упрямая девочка, просто она пытается забыть свою любовь – как он пытался забыть все в объятиях Киры. Андрей усмехнулся: только он мужчина, ему труднее перебороть свою неприязнь к другой женщине. А женщинам проще. Можно просто притвориться.
Мысль о том, что Катя, скорее всего, не притворяется, он гнал от себя. Мыслишка эта предательски заползала в голову, а он гнал.
Три дня. Как их пережить?
Он вдруг вспомнил, что забыл спросить у Зорькина: три – это, начиная с какого дня? С сегодняшнего? Тогда остается только два.
Два дня и ночь.
Где сейчас Катя? Что чувствует? Она с ним? Или нет? Она каждый день бывает с ним? Или нет?
Господи, что делать? Как избавиться от этих мыслей? Пойти напиться? Но потом станет только хуже. Когда воспоминания всплывут. Да и - пить одному не хочется…
Поехал домой все-таки, принял снотворное и провалился в липкое забытье. Под утро проснулся – будто и вправду напился: язык распух, голова трещит. Выглотал огромными глотками с литр, наверное, воды – полегчало. Снова лег.
Если бы кто-то наблюдал со стороны, то видел бы интересного мужчину лет тридцати, мечущегося в беспокойном сне. Сжимающего в кулаках простыни. И повторяющего – то нежно, то со скрипом зубовным, то горько, то счастливо:
- Катя, Катенька, Катюша… Катюша… Катенька…
Катя была рядом – он все-таки правдами и неправдами затащил ее к себе. Она настороженно остановилась в прихожей, но он подхватил ее на руки и унес в спальню. Он просто не давал ей говорить, закрывая рот поцелуями; одежда куда-то испарилась, и он уже прижимал ее к себе – всю, такую нежную и страстную, шептал «Катя, Катенька»; обласкивая ладонями все, что попадалось под эти ладони: набухшие груди, упругий живет, нежную спину, горячие влажные недра, от которых голова кружится… А потом он и вовсе перестал что-то понимать - только тело подчинялось самым древним инстинктам, совершая движения, влекущие к наслаждению…
- Катя, Катенька, девочка моя!
Она дышала жарко, маленькие ладошки метались по его спине, то умоляюще вдавливая его в свое тело, то порхая и поглаживая. Она тоже шептала что-то, только расслышать было невозможно; да и неважно – что они шептали друг другу; главное рассказывали их тела, а рассказывали только одно: им не жить друг без друга…
- Катя, Катенька, Катюша!
И, чувствуя приближающийся пик восторга, он еще чуть замедлил движения, сдерживая финал; дождался ее сладостного стона, и дал волю своему звериному инстинкту с криком:
- Ка-а-а-атя-а-а!

Крик хлестнул по комнате, ударил по ушам, он вскочил, озираясь:
А? Катя?
Нет. Приснилось. Стук сердца, испачканное белье. И тишина.
И пустота.
Нет ее.
Завыл волчонком брошенным, вгрызаясь зубами в подушку; излился слезами, а потом, всхлипывая, как маленький мальчик, долго-долго смотрел на щербатый месяц…
- Катя… Катенька… Как жить без тебя?


- Как не встретимся? Почему?
- Гриш, я очень устала. Очень.
- Нель, я сегодня на эпизоде сна едва сдерживался, чтоб не наброситься… Та-а-акого навоображал!
- Я поняла, но… Я не выдержу такого графика без отдыха. В любом случае придется усмирять порывы до окончания съемок.
- Ты можешь усмирять?
А она подумала о том, что у нее и порывов то особых нет. А если и есть, то адресат – совсем другой. К счастью, работа почти не оставляла времени на эмоции; каждый свободный час – это сон, в который она проваливалась как в омут и спала без сновидений. Нет уж – никаких лишних эмоций, пока это возможно. Все остальное – потом.

Глава 22

Мифология принята, как предмет исследования по целому ряду причин, сулящих иметь интересные и достоверные результаты, причем исследования в этом направлении не требуют особых и специальных знаний. Это связано с тем, что мифы древних народов давно уже собраны, записаны и изучены. Нам остается только внимательно вглядеться в образы героев эпических сказаний, сравнить сюжеты, суть и атрибутику мифов, после чего сделать вывод: можно ли говорить о единой основе мифологии египтян и славян.
Здесь будут рассматриваться сказания и былины русского народа, так как предполагается, что русские - прямые потомки и наследники культуры триполья. Если подтвердятся наши ожидания, и будет определена тесная генетическая связь эпического творчества египтян и русских, тогда этим будет, во-первых, подтверждена наша гипотеза; во-вторых, поставлен вопрос о существовании славян в эпоху энеолита, как народности, имеющей язык, территорию, общие экономические и культурные отношения.
Что же касается религии, то есть уровня духовной организации народа более высокого порядка, по сравнению с мифологией, то здесь вопрос несколько усложняется. Причины такого осложнения заключаются, как это ни странно, почти в полном отсутствии сведений о религии (языческой) славян. Имеется лишь перечень (довольно длинный) славянских божеств и некоторые сведения о традициях язычества, которые, слава Богу, живы и сейчас.
Намного лучше дело обстоит с религией египтян. Мы уже говорили во введении, что материалов по древнеегипетской религии много; исследований вопроса, также достаточно; единственное, что не устраивает - это заключения и выводы официальной науки. Но эту часть работы попробуем выполнить сами.
Итак, начнем с мифологии великого египетского народа, давшего мира самую, может быть, величественную и многозначительную религию за все существование современной цивилизации. Их многочисленные и непонятные боги, кто они были, как соотносятся с богами, например, славянского пантеона. Каковы сказания в среде простого народа о своих богах, об их жизни и смерти?
"Анубис, был страж секретов, бог погребения, шакалоголовый открыватель пути мертвых и спутник Осириса" - так пишет об этом божестве Г. Хэнкок в своей книге "Следы богов" [ ]. Далее он сообщает о кочующем из мифа в миф сюжете, где собакоголовое существо (волк, собака, шакал) сопровождает погребенных в мир иной или помогает живым посетить загробное царство. Жаль, что Грэхэм Хэнкок не знаком с русской мифологией, ему не пришлось бы переворачивать кучу литературы в поисках схожих с древнеегипетскими сюжетами сказаний. В данном случае, проводник душ в царство мертвых - Анубис, является сродни русскому Серому Волку из сказки про Ивана-царевича. На Руси этого зверя даже наделяли крыльями. Летает он и переносит на своей спине Ивана в мир иной, где служит ему проводником и помощником.
Если же подробней рассматривать основной миф древних египтян о воцарении в Египте сына богов Гора, то более близкого сюжета в мировой мифологии трудно будет найти, чем сюжет сказки, записанной А. С. Пушкиным, "О царе Салтане ...". В египетском мифе сына Верховного Бога Ра, царя Египта и земли, Осириса обманом заманивают в деревянный гроб-ящик и, заколачивая крышку гроба, сбрасывают в воды Нила. В русской сказке сына царя Салтана, наследника престола Гвидона, обманом помещают в деревянную бочку и также бросают в "бездну волн". Осирис погибает, но чудесным образом рожденный сын Осириса, Гор спасается и претендует на престол отца. Царевич Гвидон, не менее чудесным образом спасается и становится наследником своего отца Салтана. Миф об Осирисе-Горе-Исиде был прочитан недавно, после того, как сумели перевести "Тексты пирамид" и папирусы Среднего царства, т. е. уже в конце XIX века. Сюжет сказки Пушкина дошел до нас в устном изложении из глубины веков. Различия в художественной обработке мифов только подчеркивают их общую древнюю основу, ближе к оригиналу звучащую, конечно же, в египетском исполнении. Хотя удивительным выглядит и абсолютная узнаваемость древнего мифа в исполнении русских "современных" сказителей.
Миф об уходе Осириса в мир мертвых и воцарении на земле Гора - основной религиозный миф египтян, где участвуют все основные божества, потому очевидная связь этого мифа со сказаниями славян очень важна для нас.


Утро встретило хмурой слякотью; под ногами похрустывали заледеневшие в ночном заморозке лужи, небо нависло серым киселем. Жить не хотелось.
Андрей попинал колеса машины, постоял, ежась на пронизывающем ветру, пристально посмотрел в небо – словно искал хоть один проблеск солнца. Но не было его на плачущем небе, как не было и в его жизни.
Придавил каблуком льдинку на асфальте, растер ее каблуком. Усмехнулся своим невеселым мыслям и сел в машину.

Ноль за окном, ни вверх и не вниз,
Мертвая точка, компромисс.

Мертвая точка - это про него; зависающее пространство, ноль, о который разбиваются все его чувства. Не изменить ничего. Даже просто подойти к ней – и то нельзя!

Ждут поезда, отложен полет,
Море закрыто - гололед,
Ветер унес нетронутый лист,
Шаг на полшага, компромисс.

Поставил в гараже машину, огляделся – Катя уже тут? Нет, ее монструозного джипа не видно. Или ее привозит повар? Натянув на лицо шутливую маску, поинтересовался у Потапкина:
- А что, брат Потапкин, Екатерина Валерьевна уже пришла?
- Нет, Андрей Палыч, - обрадовался охранник неожиданному собеседнику, - еще не приходила! Да она не опоздает, Вы что, Катерину не знаете? Не беспокойтесь!
- Спасибо!
Жданов вышел на улицу и спрятался за колонной – чтоб его не видели подъезжающие. Ждать пришлось недолго – остановилось темно-синее авто, и сердце Андрея затрепыхалось – они?
Они.
Через пару минут (целовались?) Катя выпорхнула, наклонившись, послала водителю лучезарную улыбку и звонко зацокала каблучками.
Андрей быстро вошел внутрь здания, а лифт вызвал нарочито медленными движениями, молясь, чтоб он не успел приехать до того, как…
Появилась Катя. Как ни в чем не бывало.
- Здравствуйте, Сергей Сергеич, Здравствуйте, Андрей Палыч.
О-опс! – лифт раскрылся!
Катя дрогнула. С НИМ в одном лифте? Но Катя – это Катя! Она даже перед Воропаевым не пасовала, поэтому смело шагнула в лифт.
Андрей – следом.
Тихо в мире, дремлет Земля,
Где же силы
Сдвинуть весь мир c нуля ?

Катя отвернулась к стенке, предоставив взору Андрея только щечку с едва заметным нежным пушком, да завиток, игриво подрагивающий на этой щечке.
- Екатерина Валерьевна, - рискнул обратиться к ней Андрей.
- Да?.. – голову повернула лишь чуть-чуть, мол – слушаю.
- В какое время я могу к Вам зайти, чтоб обсудить дела по отделу?
Катюша немного расслабилась – о делах можно поговорить. Это не страшно. Посмотрела на него:
- Если срочно – можно сразу сейчас. Если не очень, то часов в 11.
Андрей ничего не ответил, он не мог оторваться от ее лица, но не любовался, как обычно, а обмирал от кошмара. Ее лицо излучало абсолютную удовлетворенность проведенной ночью, он хорошо знал: что означают эти припухшие губы, светящиеся томным светом глаза, мягкость черт лица… Он помнил – как бы ни была недовольна Кира вечером, после всего, утром, она была такой же томной и нежной. И настроение трудно было испортить…
Жданов аж зубами скрипнул; представил его, ее… ЕЕ! Такую… какой она могла быть… Лоб немедленно покрылся испариной, что-то глухо екнуло в груди и… больше ничего не было. Свет померк…


Нелли не могла привыкнуть к Грише. Не могла – и все! Отношения не так должны развиваться; в их связи ей претило все: и то, что они не могут погулять по улицам, сходить куда-нибудь, и то, что, не смотря на формальную свободу обоих, им приходится от всех прятаться; и то, что им пообщаться нормально некогда. А уж то, что Серега живет у приятеля, родителям приходится врать, будто все в порядке…
И встречи с Гришей напрягали ее по полной программе. Каждый раз это было похоже… Они приходили на квартиру к другу Гриши… Обоим понятно – зачем. На разговоры и времени-то не хватало: они урывали от 4-5 свободных часов, от сна. Нелли вспоминала Катю в квартире Малиновского, и потому все дальнейшее для нее мешалось с сериалом: ее неловкость и страх, его порывы… постоянное слежение за временем, необходимость съездить домой;
Она не знала: сколько еще сможет это выдерживать – влюбленность, которая должна бы усиливаться; по всем параметрам – должна! - как-то тихо тлела, то – разгораясь в недолгие часы упоительной страсти, то - затухая до полной неприязни: с ее стороны.
Он же был счастлив и теми недолгими встречами, что им выпадали; считал до них часы, и каждый раз боялся – вдруг случится что-то непредвиденное, встреча отменится, и она уедет домой – одна, замкнутая, погруженная в свои размышления; как ему казалось – невеселые.

Катя заметила, как внезапно изменился Андрей: он вдруг побледнел, на лбу выступили крупные капли пота, глаза его невидяще расширились, он качнулся, уперся ладонями в стенку и… осел на пол, закрыв глаза.
В первую секунду Катя ничего не поняла, потом дошло – обморок! Жданов свалился в обморок! Она, запаниковав, упала на колени и принялась тормошить, пытаясь докричаться:
- Андрей! Андрюша!
Он, конечно, не реагировал, и было страшно! Так страшно! Она расстегнула пуговицы на его рубашке, и тут лифт отворился. Но на ресепшене никого не было! Она рванулась, было, к телефону, но вдруг подумала, что лифт же может уехать – вместе с ним; пришлось сбросить туфли – каблуки очень мешали, и, подхватив Андрея подмышки, она потащила его из кабинки.
Ужас наползал волнами, мешая соображать. Катя кинулась к телефону, вызвала «Скорую помощь»; потом вернулась к распростертому телу Андрея.
Она снова склонилась над ним, не замечая своих слез, капающих на его обнаженную грудь; и, чуть помедлив, прикоснулась к его губам. Было ли это искусственное дыхание? Боюсь, что нет – ибо это прикосновение напрочь лишило ее возможности соображать; это был уже поцелуй – нежный, горький, исступленный. Она не знала – сколько это продолжалась, в себя она пришла уже тогда, когда Андрей ответил на поцелуй: сначала, едва шевельнувшись, а потом требовательней и настойчивей - впиваясь в ее рот, дыша ее дыханием, впитывая ее жизненную силу.
Очнувшись от безумия, Катя оттолкнулась от него ладошками, да так и осталась сидеть рядом; он попробовал подняться, но, очевидно, был слишком слаб; потому что снова положил голову на пол и только слабо улыбнулся, прошептав:
- Катенька…
Так и застали те, кто приехал в двух одновременно открывшихся лифтах – это были медики и Малиновский с Зорькиным.

Андрея забрали в больницу на обследование, установив нервное истощение. Катя ничего не понимала. Жданов и нервное истощение – это какое-то совершенно не сочетаемое сочетание: вроде не сплетничающего Женсовета или Малиновского, сменившего ориентацию.

ЗимаЛетто опять осталось без отдела продаж – именно этот вопрос был поднят на срочном совещании. Прикрыть его было уже некем, так что, пришлось нашей троице – Кате, Николаю и Роме – распределить эти обязанности между собой: кому - что.
В 11 позвонил Михаил: в связи с непредвиденными обстоятельствами ему нужно улететь сегодня. Они могут встретиться перед его отъездом, в течение пары часов? Катя чуть не заплакала опять, потому что – нет, не могли никак!
Пришлось попрощаться по телефону.
А как только план чрезвычайных действий был составлен, Катя сорвалась в больницу к Андрею. Малиновский хотел тоже поехать, но Зорькин – умница, золотая голова – нашел три причины: почему ему не надо этого делать, а после ухода Кати еще и прошипел, что Роман Дмитриевич явно теряет квалификацию и соображает ну, совсем туго!

- Итак, девушка, кто Вы ему?
- Я.. я… невеста!
- Прекрасно! А родственники у него есть?
- Родители, но они в Лондоне. Больше – никого.
- Прекрасно! Тогда пройдите к лечащему врачу. Вот этот лифт, третий этаж, там налево, а дальше спросите. Врача зовут Анатолий Александрович.
Катя не могла дождаться лифта, поэтому взлетела по лестнице и, войдя в отделение, тормознула проходящего мимо дядечку лет пятидесяти:
- Здравствуйте, извините, а где мне найти Анатолия Александровича?
- А Вам, дЕвица моя дорогая, он зачем? – добродушно поинтересовался дядечка.
- Я… я по поводу больного. Его сегодня утром привезли.
- Понятно… Ну, пойдемте, поговорим…

В кабинете дядечка занял место за столом, из чего стало понятно, что он и есть лечащий врач.
- Что с ним? – Катю уже трясло.
- Успокойтесь, дЕвица! Можно подумать, что Ваш любимый при смерти!
- Нет? – воскликнула Катя.
- Если бы Вы только знали – какая у нас нервная работа!
Шутливое спокойствие доктора, наконец, передалось и Кате.
- Ну вот, - удовлетворенно кивнул он, - теперь с Вами можно разговаривать. Или все-таки дать валерьянки?
- Нет, спасибо. Я слушаю Вас. Что с ним?
- Нервы. Сильное потрясение. Затяжной стресс. Но не только…
- Не только? А что еще? – обеспокоилась Катя. Нервы, стресс – это понятно. А еще? Он болен?
- А еще, извините, физическое истощение.
- Это как? – она не поняла.
- Извините, Вы его не кормите?
- Что?
- Ваш жених, да, я не ошибся? Жених?
- Д-д-да… - Катя была окончательно сбита с толку.
- Так вот… Простите, как вас зовут?
- Катерина… Катя…
- Так вот, Катя-Катерина, ваш жених ничего не ел минимум три дня.
- Что-о-о? Это как?
- Не знаю. Вообще, бывает, что в состоянии стресса аппетит полностью пропадает. Но Вы-то куда смотрели?
- Э-э-э… - Катя не знала, что и ответить, - э-э-э… понимаете, меня месяц не было… Я только вернулась… А перед моим отъездом мы крупно поссорились…
- А, тогда понятно. Но, надеюсь, Вы уже помирились? Потому что, если условия его жизни не нормализуются, то… всякое может быть…
- Да, конечно, я понимаю! А можно к нему?
- Можно. Если Ваше отсутствие и было причиной стресса, то Вам к нему не только можно, но и нужно. В качестве лекарства.

Глава 23


Древнеегипетские сказки, их сюжеты перекочевали в наше время в сборники народных сказок всех индоевропейских народов. Это ли не подтверждение принадлежности древних египтян к индоевропейскому племени. "Рассказ Синухе" из древнеегипетского папируса стал исходным для очень распространенного в Европе и в России сюжета "о чудесном спасении".
Сказка "Правда и Кривда" является классическим примером живучести устного народного творчества, ведь древнеегипетский текст сказки был прочитан совсем недавно, а вариантов этого сюжета только в России около сорока.
Замечательная древнеегипетская сказка "Два брата" известна во многих европейских и персидских вариантах, русских вариантов этого сюжета более тридцати.
Интересное наблюдение было сделано в тексте русской народной сказки "Царь-чернокнижник". В действии сказки принимает участие мифическая огромная птица, спасающая героев эпоса из подземного царства, звали птицу "Ба-птица" (в некоторых вариантах Маговей, Могуль, Строфиль), а ниже мы увидим, что "Ба" - это "душа" по древнеегипетским верованиям и изображалась Ба огромной птицей.
Мы говорим об общей основе мифов в египетских письменных и славянских устных традициях. Но уже говорилось, что явление параллелизма в истории переносится и на такую область, как мифотворчество, что, по-нашему, не верно. Но спорить с устоявшимися взглядами можно только при помощи железной логики и достоверных, бесспорных фактов.
Исходным посылом дальнейших наших исследований будет выступать следующее утверждение: родовые, племенные и общенациональные верования и божества племен триполья являются основой для верований египтян. Для иллюстрации этого тезиса приведем таблицу, куда сведены божества и славян и египтян, причем, они поставлены в соответствие друг с другом.
Древнеегипетскиебожества Древнерусские (славянские) божества Примечание
1 2 3
Ра - Рарог,Сварог - Верховный Бог, Бог Самосущий, Творец Вселенной
Осирис, Аусар, Асур - Сурья-Солнце - Солнечное божество
Исида,IsisS w w (гр.) - Мать-Сыра ЗемляМатерь Сущая,Мать Святая, Матерь Сва - Женская ипостась БогаСамосущего, богиня Природы
Гор, Хорус - Хорс, Святогор - Солнечное божество, Святой Гор
ТотГермес, греч. - Тать - Бог тайны, Луны, ночи, знаний,покровитель воров, торговцев
Маат - Мать - Божество Истины, Правды, Слова и Порядка (Матка Правда); "вопить благим матом" - говорить правду
Баба, Беб - Золотая Баба,Баба-Яга
Бес - Бес - Чудище, домовой
Змей Нак(Nak) - Ночь - Nak егип., Nakt др.-инд., Night анг., ночь, русск.
Шу - Свет, СветовидСу - Божество дневного света,Shine англ., сумерки (су + мерт)
Баст Бастау - Бестия - Божество в образе кошки, дочь Ра, управляющая предска-заниями (кот ученый), ночное лунное божество
Нетер,Нетеру - Натура - Природа
Фараон,Пер-оо - Перун,Перван - Первенец, Пуруша, Разум (Reson, резон - сын Ра), Логос, Бог Сын
- Даждьбог - Дающий жить (сравни: нежить)дождь - дающий жить

При внимательном изучении таблицы правота исходного посыла кажется очевидной. Единственное, с чем могут не согласиться оппоненты, так это с транскрипцией, прочтением имен египетских богов. В нашей таблице они взяты, в несколько отличной от общепринятой, форме. Такое прочтение имен рекомендовал в своих работах по религии Египта известнейший и авторитетнейший египтолог, хранитель Британского музея Уоллис Бадж. Более полных и аргументированных работ по религии и магии Египта трудно найти, и в этой области У. Бадж являлся одним из крупнейших специалистов.


Андрей лежал с закрытыми глазами, из руки у него торчала капельница. Катя всмотрелась в его лицо и ахнула – как же она сразу не заметила эти ввалившиеся глаза с темными полукружьями под ними, заострившийся нос, запавшие щеки… Почему она не увидела, почему сердце ничего не подсказало? Как она могла наслаждаться жизнью, когда он… так?... Вспомнилось – «Есть перестал, спать перестал… Пить начал…» Вот так это и бывает. Есть перестал, спать перестал… Вспомни себя, Пушкарева! Вспомни, как плохо было тебе, но у тебя и мама, и папа, и Колька! А у него – совсем никого: с Малиновским, как Зорькин говорил, он почти не общается; с Кирой – расстался… Родители далеко.
Как он жил в эти дни? Любил… Любит… Она ведь поверила, что это - правда! И, вместо того, чтоб броситься к нему, она согласилась выйти замуж за Мишу! И поехала к Мише, и занималась с ним любовью – наслаждаясь, даря ответные ласки… не думая и не вспоминая об Андрее… А он?
Смотрел на луну, как она? Выл? В кровь искусывал губы? Что было с ним?
Она шагнула в палату, подошла, села на краешек кровати.
Андрей смешно пошевелил кончиком носа и улыбнулся.
- Катя, - чуть слышно прошептал он, - Это ты…
Катя взяла его за руку. Теперь он уже открыл глаза.
- Андрей Палыч… Ну, как так можно?
- Катя… Ты пришла…
- Конечно… Вы меня так напугали…
- Кать… Если бы я знал, что небольшая диета поможет мне… быть вот так… рядом с тобой… я бы… уже давно…
- Ты сумасшедший! – притворно возмутилась Катя, - чтоб я больше от Вас не слышала такого!
- Не-а! – хитро ухмыльнулся Жданов, - Теперь я знаю – как тебя шантажировать!
- Скажи, что пошутил.
- Нетушки! Теперь, как только ты попытаешься убежать от меня, я буду садиться на диету!
Они болтали о всякой ерунде, а Катя никак не могла поверить в то, что все так просто разрешилось. Как она могла сомневаться в нем? Уму непостижимо! Ведь сердце, ее любящее сердце, все понимало гораздо лучше, чем ее дурацкий аналитический ум, который ничего не понимал в чувствах.
- Катя… Катя… Катя… - шептал совершенно очумевший от нежданного счастья Жданов и гладил ее руку.
Медсестра уже дважды заглядывала за капельницей, но не могла осмелиться нарушить нежное единение этих странных влюбленных…
Только часа через два Катя спохватилась:
- Ох, прости, мне нужно идти!
- Кать!
- Но нам же надо вытащить ЗимаЛетто из кризиса? Кто же будет это делать, если мы оба останемся здесь?
- Там остались Ромка с Николаем!
- Если кинуть все на них, то, боюсь, они тоже вскоре окажутся в больнице!

Прошла неделя.
Жданова выписали, взяв с него обещание как минимум три дня провести в постели. Он соглашался. Если бы врачи хоть на минуту могли предположить – КАК собирался он выполнять предписание. Но он не ни капельки не врал – он действительно собирался минимум три дня провести в постели! Только – не один.


- Нелли! – Гриша подошел к ней в конце дня, взял за руку, - Пошли!
- Куда?
- Пошли, говорю!
- Я никуда не пойду, пока ты не скажешь – куда!
- Вот ведь упертая! Сюрприз для тебя! Надеюсь, приятный!
Через полчаса они остановились у какого-то дома; Гриша снова взял ее за руку, повел за собой. На втором этаже достал ключи, открыл квартиру, легонько подтолкнул туда Нелли.
- Вот! – довольным тоном сказал он.
- Что это? Где мы?
- Нель… - Гриша обнял ее сзади, и положил голову ей на плечо, - это – твоя квартира! Я снял ее для тебя. Если не понравится – найдем другую! Но – посмотри, здесь уютно. Есть телефон, до Амедии совсем недалеко – можно будет спать немного дольше… И никаких лишних глаз. Если мы постараемся, то какое-то время сможем избегать любопытных.
Нелли молчала. Ей нравилась квартира. И ей нравилась его забота – впервые за время их общения, он совершил по-настоящему мужской поступок.

Катя отвезла Жданова домой. Зашла вместе с ним; она не осматривалась по сторонам, потому что успела уже все осмотреть, когда приезжала по его просьбе за вещами.
- Ну вот, наконец-то мы вдвоем! – и Андрей притянул ее к себе, жадными губами на ощупь разыскивая ее губы.
Слушая наше дыхание
Я слушаю наше дыхание
Катя пыталась оторваться, чтоб хотя бы глотнуть воздуха, но он не давал ей отстраниться, прижимаясь все крепче и крепче…
Я раньше и не думал что у нас
На двоих с тобой одно лишь
Дыхание
Дыхание…
Андрей очень боялся напугать Катю своим необузданным желанием; долгие месяцы без нее давали себя знать: не смотря на бесконечную нежность, он опасался, что не сможет сдержаться и набросится на нее как сумасшедший – вплоть до насилия, если она вздумает сопротивляться.
Именно поэтому в тот момент, когда разум кое-как пробился сквозь безумие, Андрей отпустил Катю и, взяв за руку, вытянул ее из прихожей в комнату:
- Добро пожаловать домой, любимая!
- Можно куда-нибудь присесть? – боясь упасть в обморок, спросила Катя.
- Катенька! – тебе не нужно спрашивать разрешения, - этот дом – твой, ты можешь делать все, что заблагорассудится! Можешь сменить всю мебель, перекрасить стены – что хочешь!
- Нет уж, спасибо, - пробормотала Катя, присев на краешек дивана. Как у него все просто! Он не дает ей даже возможности привыкнуть к нему. Похоже, для него время остановилось в тот день, после Совета; а теперь вот стрелки часов вдруг вздрогнули и, как ни в чем ни бывало, продолжили свой ход.
Это для него! А для нее прошло полжизни – она умерла; потом собрала себя из кусочков, с трудом склеила их, чтоб хотя бы не распадались; а уже потом эти кусочки начали кое-как срастаться. И срослись в другую Катю; новая Катя возродилась к жизни благодаря другому мужчине; этот мужчина стал ей близким и очень нужным; он был нежен, предупредителен, романтичен… он любил ее, и она любила его…
А потом мир вдруг снова перевернулся, и опять в ее жизни возник Андрей Павлович Жданов – но уже другой. Этот Жданов не бегал за каждой юбкой, не огрызался на звонки невесты, не прятался, не скрывал своего отношения к ней, не советовался с Малиновским…
Но кто даст гарантию, что вот это положение мира – нормально? Что он стоит не на ушах? Кажется – это так просто: закрыть глаза, забыть обо всем, протянуть руку и быть с ним. Просто – быть: дышать одним дыханием.
Но… а как же Миша? Она должна хотя бы поговорить с ним, объяснить… Что объяснить? Что, как только он уехал, она сразу же кинулась в объятия другого? Что их любовь была фарсом? Или – если не фарсом, то чем?
Андрей присел на корточки рядом с ней:
- Катенька… Что случилось? Ты… ты уже пожалела, что вернулась ко мне?


Утром они спали долго. Долго-долго! У них был выходной – отсыпной, как все, посмеиваясь, называли его. Еще вечером, почти сразу, съездили к Нелли, она забрала кой-какие вещи на первое время.
- Ты ему не позвонишь? Что квартира свободна? – спросил Гриша.
- Позже, - ответила она.
Она не хотела при нем разговаривать с мужем! Кольнула ревность, чуть не съязвил, но вовремя одумался – да с какой стати она должна при нем разговаривать с Сергеем? Нет, нельзя ни в коем случае показывать – как страшно он ее ревнует. Кажется, она не привыкла к сценам ревности. Нет, глупо, не так. Она не потерпит сцен ревности! Она почему-то кажется человеком, который сам решает – что, как и когда ему делать. И с кем.
Что ж, придется себя усмирять. Слава Сфинксу, съемки скоро заканчиваются – не больше месяца осталось, а, значит, она уже не будет сталкиваться с мужем каждый день.
Григорий удивлялся выдержке Копеина – ни один мускул на его лице не выдавал никаких чувств. Он даже шутил и смеялся иногда. Он спокойно и профессионально режиссировал, в том числе, их совместные с Нелли сцены – заметить состояние Сергея можно было, лишь внимательно наблюдая за ним. Но внешне… Они с Нелли и раньше на площадке не слишком-то афишировали свои отношения, поэтому и сейчас несведущему не понять – что происходит.
Это совсем не радовало его, он хотел иметь на нее право. Вот только - он понимал, что права собственности на эту хрупкую нежную женщину он не получит никогда. Утешало лишь одно - он один такой несчастный – вряд ли кому-то будет отдано то, в чем отказано всем другим. Ее душа, на самом деле, принадлежит театру – и этого соперника не победить никогда.

Они славно провели вечер – впервые никуда не торопясь и не оглядываясь на часы. Нелли была нежна, отзывчива, весела. Она уже давно не шутила с ним так непринужденно – будто и не было никаких преград между ними.
И он был благодарен ей за это маленькое счастье, за этот чудесный вечер.
И не менее чудесную ночь – наконец-то они могли и уснуть вместе: как мечтал он об этом! Вместе уснуть и проснуться – ничего, казалось бы, особенного… Но столько особенного! Особого! Не каждый это понимает; но тот, кто понимает – тот умеет не только быть абсолютно счастливым; он сможет сделать счастливым и другого: того, кто рядом.
Утром – вернее, уже почти днем, они проснулись; Гриша балдел, глядя на нее в коротком халатике… Ничего особенного…
И особенное все – эта первая ночь вдвоем, ласковое пробуждение, совместные планы на день. Обсуждение дальнейших событий в сериале, немножко незлобивых сплетен о коллегах, рассказы о детстве, вечные вопросы «А это ты любишь?», «А ты?». Вечером вместе в театр: она – на сцену, он – в зал. Смотрел на нее и не уставал удивляться: какая она разная! Да, такая женщина всегда будет удивлять; она как ртуть – ослепительно сверкая, утекает сквозь пальцы, заставляя заворожено тянуться к ней снова и снова… Сумасшествие! Но, какое приятное, черт возьми!

[b]Катя уткнулась в макушку Андрея, положив руки ему на плечи. Чувствуя, как бешено пульсирует жилка на его шее, не понимала – почему он не торопиться наброситься на нее? Господи, мысли-то какие!
- Н-не знаю… - ответила ему чуть слышно, не уточняя, не знает – чего? Пожалела или нет? Вернулась или нет? Как она может знать об этом – сейчас? Если ее сознание полностью прекратило работу, посчитав, видимо, что вот оно-то как раз сейчас абсолютно лишнее.
И от этого было очень хорошо – как в сказке!
Андрей поднялся.
- Ты куда? – немедленно спросила Катя.
- Я теперь никуда от тебя не денусь, - улыбнулся он, - сейчас.
Он ушел вглубь квартиры, слышно было, как зашумела вода, потом появился он сам – уже без пиджака и рубашки:
- Пойдем в душ. Вместе.
Ответить она не успела – он поднял ее на руки и отнес в ванную.
Смутиться от того, что она внезапно оказалась в душе рядом с этим, в общем-то, почти неизвестным ей мужчиной, она не успела – потому что он, затаив дыхание как нецелованый мальчик и дрожа всем телом, коснулся ладонями ее напрягшихся сосков.
Обоим показалось, что свет померк, но тут же – полыхнул магниевой вспышкой освобождения от неверия, лжи, предательства; всю горечь смыли обжигающие струи воды, растопили, унесли с собой, оставив им минуты целой жизни с обнаженной душой.
Души соприкоснулись… застыли, пораженные взаимным бесстыдством и, растеряв последние остатки защитных сооружений, сплелись в единый андрогин;
Больше ничто не могло разлучить их.
Даже если они сами захотят избавиться друг от друга – у них это уже не получится.
- Андрюша… почему? Я ведь была такая… неформатная?..
- Не говори так. Самого главного глазами не увидишь… Зорко одно лишь сердце…

Коля утром сразу увидел перемену в Кате - хоть она в последнее время и не выглядела страдающей, но какая-то напряженность в ней присутствовала; а сегодня она светилась изнутри, смущенно сдерживая это свечение.
- Ну, Пушкарева, рассказывай! Как я понимаю, тетя Лена сегодня опять спала около телевизора?
- Зо-о-орькин! – грациозной пантеркой потянулась в кресле Катя, - ска-а—ажешь тоже!
- А я что? Я ничего? Я могу лишь предположить, что, как минимум, половину ночи ты провела с экс-президентом…
- Колька, прекрати!
- Да ты признайся – и я от тебя отстану!
- Да… отстанешь! Подробностей захочешь!
- Ага, значит, моя догадка верна!
- Отстань!
- Ну, так вы помирились? Окончательно? Да?
- Да, Колька! Мы помирили-и-и-ись! – Катя в восторженном победном жесте вскинула вверх руки и довольно зажмурилась, - Колька, это – сказка какая-то!
- Сказка? Ха! Подружки уже в курсе?
- Нет, что ты! – Катя как-то даже испугалась.
- Почему? – Зорькин откровенно удивился, - Что вам теперь-то скрывать? Киры нет. Ты вообще президентом стала… Зачем секреты?
- Ну… Коль, это все так неожиданно… Я уже привыкла все скрывать…
- И Женсовет даже не видел, что вы вместе пришли?
- Да ты что? Мы не вместе пришли!
- Подожди… Я не понял… Ты разве не у него ночевала?
- Я была у него вечером, но около трех домой вернулась.
- Почему?
- Что значит – почему? Ты забыл про моего папу?
- Нет, Пушкарева, погоди… Я абсолютно точно знаю, что у Миши ты ночевала не один и не два раза. И папа тебе не мешал!
Катя не нашлась – что на это ответить. Более того – она только сейчас об этом подумала. Значит ли это, что в отношениях с Андреем она все еще не уверена?
Если честно ответить на этот вопрос, то – да. Любит – она верит в это. Хочет быть с ней – никаких сомнений. Но… надолго ли? Он был охотником. Он шел по следу. Его дичь, устав от преследований, пожалела охотника, и сама пришла к нему.
Он добился желаемого, и… Что будет дальше?
Пожалуй, да – она не готова афишировать их отношения потому, что не уверена в них. Она не может ссориться с папой из-за того, что так зыбко. И она не знает – как объяснить родителям смену поклонника.
- Ну, о чем задумалась? Что-то не так?
- Не знаю, Коль… Правда…
- Хорошо, тогда - последний вопрос - А как же Миша?
Катя мгновенно сникла:
- Вот умеешь ты, Зорькин, испортить настроение!
Коля подумал было, что она прикалывается, но… настроение Кати действительно упало до нуля. Блеск в глазах померк, горькая складка наметилась около губ.
- Кать! Пушкарева, да ты что? Что ты?
- Коля… Я боюсь даже задумываться… Я не знаю – как Миша! И что я ему скажу – тоже не знаю! И не надо, не надо меня терзать!
Слезы готовы уже были брызнуть из ее глаз; Зорькин даже испугался:
- Кать! Пушкарева, все, прекратили, прости идиота! Я не хотел!
- Нет, Коля, ты прав – мне все равно нужно что-то решать… И побыстрее…

_________________
Все будет. Но не сразу...


Последний раз редактировалось Nedo 01-10, 19:45, всего редактировалось 1 раз.

Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: 01-10, 19:43 
Не в сети

Зарегистрирован: 17-09, 10:06
Сообщения: 268
Откуда: Север
Глава 24[/b]

Однако же, в последнее время в ходу более поздняя эрмановская транскрипция египетского языка, которая, очевидно, более далека от истины. И мы это увидим. Написание имен и слов по системе транскрипции У. Баджа позволило обратить внимание на "русское" звучание многих слов египетского языка, что сыграло огромное значение в появлении настоящей работы.
Первое имя, которое необходимо рассмотреть, это имя всемогущего Единого Бога (по У. Баджу) или название сонма великих богов древности (по современным представлениям) - Нетеру. Так оно звучит в устах египтологов. Наше прочтение этого слова (НТР) - "Натура". Истинность такой огласовки слова "нтр" следует проиллюстрировать цитатой самого Уоллиса Баджа: "...египтяне верили в Единого Бога, Самосущего, бессмертного, невидимого, вечного, всезнающего, всемогущего, непостижимого, творца неба, земли и подземного мира, создателя моря и суши, мужчин и женщин, животных и птиц, рыб и пресмыкающихся, деревьев и растений, а также бестелесных существ - вестников, исполняющих его волю и слово. Именно эту часть их воззрений следует признать основополагающей, ибо на ней базировались его религия и теология в целом".
В наше время многие ученые и просто образованные люди, прочитав такое определение слова из занимательного кроссворда, не долго думая вписали бы в кроссворд слово "природа" или "натура". Почему же отказывать в понимании всеохватывающей функциональности Природы древним нашим предкам, или мы еще не убедились в том, что их интеллектуальные способности, возможность абстрагирования нисколько не ниже наших. Вчитываясь в определение, данное У. Баджем всемогущему божеству, сейчас трудно понять, что помешало ему самому связать "нтр" со словом "натура".
Замечательное по своей простоте подтверждение правильности нашего прочтения имени Нетеру, как Натура, находим у Г. Хэнкока. Он пишет: "Тот (ибисоголовый) был ведущим представителем элитной компании богов Первого Времени, которые доминировали в религиозной жизни Древнего Египта от начала до конца его цивилизации. Это были великие боги Нетеру. Хотя в каком-то смысле их считали сотворившими себя, было общепризнанным, что у них существует какая-то особенная связь с другой страной - сказочной и далекой землей, называемой в древних текстах Та-Нетеру (Та Натура, та природа), Страна Богов (!). Считалось, что у Та-Нетеру (у той природы) существует конкретное земное расположение где-то далеко к югу (?) от Древнего Египта за морями и океанами (!) - даже дальше страны специй Пунт (Понт); последняя предположительно находилась на берегах Сомали в Восточной Африки. Чтобы окончательно запутать (?), Пунт тоже иногда называли Божественной землей, Страной Богов;". Делаем уже оговоренную нами поправку на локализацию страны Пунт-Понт и все становится на свои места, никто никого не собирался запутывать. За морями находится северная прародина (Та Натура), где иная природа, оттуда, естественно, пришел и бог Тот (Тать). Чтобы уловить очевидные эти тонкости, наверное, необходимо было знать русский язык. Удивляет живучесть языка и оборотов русской речи: "Та натура". Само же слово "натура" более подробно разберем в следующей главе.


- Нет, Гриша, не надо меня везти на студию – я доберусь сама.
- Нелька, да что с тобой?
- Если ты меня привезешь – нас увидят, и начнутся вопросы. Я тебе говорила уже, что до конца съемок не должно быть никаких разговоров, ни тем более – прессы. Официально ты встречаешься с Юлей.
- Слушай, мне надоел этот цирк уже! Ведь Копеин тебя отпустил, в чем дело?
- Да при чем тут вообще Сережа?!! Как ты не понимаешь таких простых вещей! Я не хочу, ты слышишь - НЕ ХОЧУ, чтоб мою личную жизнь обсуждали во всех газетах! А наш с тобой роман – это же сенсация года, нас разорвут просто! Понимаешь? Мы даже дома спокойно жить не сможем, мне и сейчас иногда мерещится, что вот сейчас из шкафа фотоаппарат высунется или из ванной фанаты нарисуются… Это же кошмар!
- Ну… да, конечно… Но ведь, когда сериал закончится – это все не уйдет никуда.
- Да почему не уйдет? Уйдет, не сразу, конечно, но фанатизм поутихнет. Будут другие сериалы, другие актеры – на них и переключатся.
- А нас забудут? Разве ты этого хочешь?
- Не впадай в крайности. Забудут – не забудут… Не о том речь. Позже это все не так напрягать будет… И потом, не забывай – у меня вообще-то есть родители, и я должна буду с ними как-то объясниться… И я не знаю – как. Мне даже думать об этом невыносимо!
- Так сколько времени ты от них будешь скрывать?
- Не знаю… Знаю одно – сейчас это не ко времени. Вот закончим съемки… Тогда…

Коля вернулся к себе. Эх, сами помирились! И покомандовать Ждановым вволю не удалось! А он уж, было, во вкус вошел. Эх!
К нему заглянул довольный Андрей:
- Зорькин!
- Да уж знаю! – не дав Жданову продолжить, отозвался Зорькин, - Я Катю с утра уже видел.
Андрей зашел в кабинет, упал расслабленно на диванчик, положив ноги на подлокотник:
- Колька! Я так счастлив!! Я даже передать не могу – как я счастлив.
- Конечно, - пробурчал Колька себе под нос, - разве много нужно для абсолютного счастья? Избавился от спермотоксикоза – вот и жить снова хочется!
- Зорькин, ты меня сейчас ничем не прошибешь! – добродушно улыбнулся Андрей, - Я никогда в жизни не был так счастлив, как сейчас! И – Колька! – как мне тебя отблагодарить?
- Меня? – изумился Николай, - Отблагодарить? За что? Вы же сами помирились!
- Да если бы ты не удержал меня от дурацких поступков – разве пришла бы она ко мне в больницу?!
- Жданов! Да ты совсем Катю не знаешь! Она бы и к Клочковой пришла, если б та у нее на глазах в обморок свалилась! А тут такое счастье – Андрей Палыч без сознания валяется…
- Ну, хорошо, ты прав – она добрая и отзывчивая, но…
- Угу. Добрая и отзывчивая. Но если впадет в бешенство, клочки по закоулочком пойдут. Причем, что характерно – сама человека до инфаркта доведет, сама и в больницу отвезет, и передачки сама носить будет.
Андрей улыбался, почти не слушая ту ахинею, которую нес Николай.
- Коль, слушай, ты от нее сейчас – она там свободна? Если я приду – не прогонит?
Коля рассмеялся:
- Жданов, это про тебя пословица: пуганая ворона и куста боится? Я вообще не понимаю – почему это ты тут разлегся, а не с Пушкаревой где-нибудь в ее каморке.
- В каморке? Зорькин, а это мысль! – и Андрей мигом вскочил с дивана.
- Э-э-э, Жданов, я пошутил! – но Андрея уже и след простыл.
- Ну, дела! – подумал Коля, - …только вот почему-то никто не думает о том, что в конце недели приедет Мармеладов. И что будет тогда? Дуэль на поварешках?

Зорькин продолжал размышлять – чем он может помочь любимой подруге в этой ситуации? Со Ждановым помирились – ура-ура! Причем, ему даже не пришлось изображать из себя жениха. Хотя, такую, какой Катька вернулась из Египта, не стыдно невестой назвать, не то, что раньше – когда на них жалостливо оглядывались.
Но теперь не об этом! Раз назвался добрым феем, то изволь действовать: мало, оказывается, свести влюбленных, нужно еще препятствия устранить. А как?
Колька тяжко вздохнул и решил еще раз сходить к Кате: задать ей пару вопросов.
Приемная была пуста – очевидно, Женсовет уже что-то пронюхал; теперь обсуждают. У него зазвонил телефон, посмотрел на дисплей – нет, этому он отвечать сейчас не будет, позже. Так, с телефоном в руке и вошел в президентский кабинет.
Увидев то, что увидел, понял, что идиот – он же знал, что Жданов отправился к Кате! Знал, да только забыл совсем! Увлекся размышлениями о том, что делать дальше. Всей душой рвался помочь подруге выпутаться из тяжкой ситуации. И забыл.
Но рука сама, не спрашивая хозяина, несколько раз сама даванула на кнопочку функции фото, и верный мобильник бесстрастно зафиксировал президента и вице-президента в неформальной обстановке.
А потом Колька попятился из кабинета и тихо закрыл за собой дверь.
Его прихода они даже не заметили.


- Гриша, Нелли, сегодня приедет группа с украинского канала 1+1, у вас будет большое телеинтервью. Ну, вы в курсе, в плане это стояло – я просто напоминаю.

- Гриша, я умоляю тебя – не забывай, что у тебя роман с Юлей! Не вздумай ничего говорить журналистам про нас! Одно слово – и я тебя больше не знаю, понятно?
- Да понятно все… - усмехнулся Антиподов, – Мне другое непонятно…
- Не сейчас, нас уже на площадке ждут
- И я тебя сейчас буду целовать! – расплылся Антиподов в блаженной улыбке, - М-м-м-м, кайф! Вечный!
Нелли смущенно покраснела:
- Это маразм полный, Гришка! Я сейчас на этих сценах чувствую себя так, будто камера стоит у нас в спальне. Раньше было проще.
- Ага, поняла меня?! Но все равно – это так здорово: совершенно законно потискать любимую женщину в середине рабочего дня! Особенно, когда она упорно делает вид, что между нами ничего нет…
- Гриша…
- Я понял! Гриша – хоро-о-о-оший!

Андрей, вежливо постучавшись, заглянул к Кате:
- К тебе можно?
- Конечно! – Катя расцвела, разговор с Колей тут же выветрился из мыслей, - ты… ты по делу?
- Да, по делу! – но его кошачье выражение лица яснее ясного говорило о том, какое у него дело.
Катя встала, вышла из-за стола ему навстречу
- Кать… - вздохнул Андрей, поймав Катю в объятия. Она замерла, прижавшись к его груди, чувствуя только горячие руки на спине.
- Кать… Давай убежим?
- Если бы ты только знал – как я хочу убежать! – отозвалась Катя, - От всего. От ЗимаЛетто, от проблем, от людей… Куда-нибудь на необитаемый остров…
- Где нас никто не знает и никто не найдет, - подхватил Андрей, - и где я смогу не выпускать мою девочку из объятий… Люблю тебя!
- Люблю тебя! – отозвалась Катя.
Андрей легонько, как пушинку, подхватил ее на руки и повернулся в сторону каморки.
- С ума сошел! – разгадала Катя его нехитрый маневр. Изловчившись, она вывернулась и убежала в свое кресло – как будто это могло ее спасти!
Жданов тут же настиг свою непослушную девочку, опустился рядом, уткнулся в колени:
- Катя… Катенька… Люблю тебя… Хочу… Люблю…
Руки разговаривали, губы магнитом тянулись друг к другу; тела, соприкасаясь, искрили желанием, заставляя кровь быстрее бежать по венам.
И вот уже Андрей на кресле, а Катя у него на коленях, страстный поцелуй и…. Пусть весь мир подождет…
Тут-то Коля и ввалился! И они, конечно, не заметили его.

Коля, сидя у себя, разглядывал фотографии. Зачем они ему? Зачем он это сделал? Вещественное доказательство любви и… предательства.
Можно послать их Мише. Зачем? Чтоб сорвался и приехал спасать свою любовь? Или… чтоб, наоборот, не срывался. И не приезжал. Понял бы все и исчез из Катиной жизни. Это был бы идеальный вариант!
Коля хорошо знал подружку, он мог предположить – что дальше. Миша приедет, Катя должна будет с ним поговорить, но ей, как всегда, станет неудобно; объяснение будет откладываться, Жданов ревновать. Наделают глупостей и – не дай Бог, снова поругаются. А Катька-ослица возьмет да и выскочит замуж за Мармеладова.
Кому это надо? Нет, Надо действовать, и действовать немедленно!
Сейчас!


На интервью Гриша держался молодцом и не позволял себе лишнего. Но когда Нелли, время от времени, лукаво на него посматривала, да еще легонько касалась рукой, он едва сдерживался, чтоб вот тут, прямо перед камерами, не прокричать всему миру о своей любви. Она понимала это, и ее лукавство усиливалось.
Вопрос – «Когда Вы с Юлей поженитесь?» и вовсе ввел его в ступор, да еще Нелька хитренько так добавила: «И когда?»…
Как он сдержался – сам не понимал! Но грела мысль о том, что теперь, благодаря незасвеченной квартире, они с Нелли могут больше времени бывать вместе. И сегодня они могут уехать со студии вместе – что такого в том, что он ее подвезет?

Собравшись домой, Антиподов обнаружил отсутствие Нелли. Все говорили, что она только что была тут и… куда-то делась. Растерявшись, он оделся и вышел на улицу. Огляделся.
Темно и тихо. Откуда-то сбоку послышались голоса. Он осмотрелся, заметил два силуэта. Сергей и Нелли – он безошибочно узнал их.
Они оживленно о чем-то разговаривали, тон был не повышенный – слов, правда, он не разбирал, а подойти ближе, оставаясь незамеченным, он не мог.
Тогда он плюнул на все условности и направился прямо к ним.
- Серега, перестань! Не отказывайся, пожалуйста, я все равно там жить не буду! – говорила Нелли, Сергей держал ее за руку.
- Нель, ты…
Договорить он не успел, разъяренный Антиподов холодно поинтересовался:
- Что тут происходит?
Нелли от неожиданности вздрогнула, Сергей же, ухмыльнувшись, осмотрел Гришу с ног до головы.
- Разговариваем, а что?
Что больше всего возмущало Антиподова – что Копеин даже не думал выпускать руку Нелли! Наоборот, будто нарочно, слегка погладил ее большим пальцем.
- Нель, нам пора! – решил проигнорировать нахала Гриша.
Ах, напрасно он так сказал! Даже будучи смертельно влюбленной, Нелли никогда не прощала мужчинам собственнические замашки.
- Нам? – ехидно поинтересовалась она, - Если тебе куда-то пора, я не задерживаю.
- Нель, ну… - смешался Григорий, - я неправильно сказал! Я тебя искал везде, переживал…
Копеин продолжал ухмыляться.
- А ты чего зубы скалишь?! – заорал на него Гриша, срывая зло, - Еще и за руку ухватился!
Сергей, вместо того, чтобы возмутиться или адекватно прореагировать, только рассмеялся. Он отпустил руку Нелли, чмокнул ее в щечку и, со словами: «Неллечка, дорогая, я подумаю и перезвоню» удалился.
- Что это было? – все еще на повышенных тонах продолжил Антиподов, - О чем вы разговаривали? Что вообще происходит? Ты хочешь к нему вернуться?
- Так, - ледяным тоном сказала Нелли, - ты можешь спокойно ехать по своим делам, я отлично доберусь до дома сама. У тебя есть возможность подумать о том, что ты сегодня устроил.
- Да что? Что я устроил? Разве я устроил?
- Разговор окончен! И не смей за мной идти!

Зорькин все решил. Теперь нужно было добыть номер телефона Миши. Значит, опять идти к Кате.
Он вошел в приемную. Никого так и нет. Интересно, Женсовет так все и заседает? Теперь он не стал врываться, а остановился у дверей и прижался ухом к двери: слышался тихий разговор и посмеивание.
Коля постучал;
- Войдите! – раздался голос Кати.
Он открыл дверь.
Катя сидела на своем месте, Андрей – рядом. Перед ними громоздились папки, но по раскрасневшемуся лицу Катюши, было понятно, что не папки занимали сейчас эту парочку. – Кать! – Коля, конечно же, уже придумал как выманить телефон, - Я случайно стер все номера в мобильном, можно из твоего кое-что переписать? Ну, адвокатов, там, еще кое-кого?
- Конечно! – Катя не заподозрила подвоха, взяла со стола телефон, - Ну, кого? Давай продиктую!
- Да, ладно, я сам перепишу, вы, я вижу, заняты, - он с наивным видом кивнул на папки, Жданов хохотнул.
Катя передала ему телефон.

Через пятнадцать минут Зорькин вызывал Мишу.
- Зорькин? – удивился Миша, - Что-то с Катей случилось?
- Случилось.
- Что-о-о-о?
- Нет, не то, что ты подумал – она жива-здорова! Только…
- Что? – Миша похолодел, он догадался – ЧТО произошло. То, чего он опасался больше всего, - Что?
- Я… я даже не знаю как сказать… - Коля уже пожалел о том, что позвонил.
- Говори, как есть!
- Миша, понимаешь… Ну, ты знаешь, что у Кати было со Ждановым…
- Ну…
- Ну и… и… в общем, они помирились…
- Не верю! Она его ненавидела!
- От любви до ненависти, знаешь ли…
- Все равно не верю! Почему она мне ничего не сказала? Я звонил ей утром – она ничего не сказала!
- Она не хотела тебя расстраивать! Она тебе все скажет, когда ты вернешься!
- А ты какого черта звонишь? Я поверю только тогда, когда все услышу от нее! Может, тебе Жданов что-то пообещал за то, что ты нас с Катей поссоришь?
- Миша, нет! Я… я сам звоню! Понимаешь, Катя его любит! Она все равно рано или поздно вернулась бы к нему! Ты… Ты лучше уйди сам в сторону!
- Сейчас! Размечтался! Я точно знаю, что Катя в меня, по крайней мере, влюблена, потому что ТАК притворяться невозможно! Ты понял, Зорькин?
- Я не знаю – как там, и что она с тобой, но я видел – как она со Ждановым! Она любит его!
- Нет! Не верю! Это просто минутное помрачение у нее! Я вернусь сегодня же, и она сразу придет в себя!
- Миша! Не приезжай! Вообще – забудь ее!
- Ну уж нет! Я приеду и посмотрю – что там, черт возьми, происходит, и что вы со Ждановым придумали! Я не позволю ему увести у меня Катю!
- Да как ты не понимаешь – она УЖЕ с ним!
- Не верю!
- Тогда смотри! Вот! – И Коля отправил ему фотки.
Через пять минут Миша перезвонил, голос его мрачен:
- Зорькин… Это что? То, что ты послал?
- Это… это я их утром застал в президентском кабинете. Они меня даже не заметили.
- Та-а-ак… - зловеще проговорил Миша и отключился.
Зорькин сам не заметил, что в процессе разговора вскочил на ноги. Теперь он сел, отер со лба выступивший пот сказал сам себе:
- Так, Зорькин… Тебе не говори, что ты полный идиот? Нет? Тогда Я тебе скажу: Зорькин, ты – полный идиот!
Он схватился за голову и взвыл:
- Что же я наделал!!!


- Нель… Я тут, под домом. Можно к тебе?
- Я сплю уже.
- Нелька, очень надо тебя увидеть!
- Давай завтра!
- Нель. Пожалуйста! Я все равно не уйду, буду тут до утра сидеть.
- Ладно, приходи.
Нелли встретила его - завернутая в одеяло, и с полузакрытыми глазами:
- Гриша, только умоляю – давай все утром, ладно? Или ложись спать или не мешай.
- Хорошо, родная, как скажешь.
Пока Гриша раздевался-умывался, Нелли снова заснула. Он забрался под одеяло, обнял ее; она чмокнула во сне губами и прижалась к его плечу.
- Сказочно! – прошептал Гриша.
Через минуту он тоже уснул.
Он проснулся рано – автоматически уже: за время съемок выработалась привычка. Пять часов. Благодаря этой квартире, находящейся в получасе езды от студии, они выигрывали просто массу времени и могли использовать это время для себя: на любовь, на разговоры, на сон.

Глава 25

Следующим богом, имя которого попытаемся увязать со страной, его породившей, является Верховный Бог Ра. По словам У. Баджа "это зримый облик, олицетворение и символ Бога, то есть бога Солнца Ра, которому в Египте поклонялись еще в доисторические времена". Первое, что бросается в глаза, так это тождество имен Верховного Бога египтян и богопочитаемой великой реки русской равнины Волги, ее древнее имя - Ра. Этому много свидетельств и у античных авторов, и в арийских памятниках, и в недавно обретенной Влесовой книге. Чье же имя носила великая русская река? Далекого, чужого и непонятного бога, или здесь опять роковое совпадение? Река Волга в эпоху обитания на ее берегах племен древнеямной и, позднее, катакомбной и срубной археокультур, носила имя Верховного Бога того населения, которое жило здесь. Это значит, Ра был богом индоевропейских племен, проживающих по берегам одноименной реки Ра в эпоху энеолита и бронзы.
Более достоверные сведения о существовании у славян божества с именем Ра донесли до нас устные мифы и сказки. В мифологическом словаре Е. Грушко и Ю. Медведева [ ] читаем о западнославянском (чешском) боге Рароге : "Светозарный огненосный дух, связанный с поклонением огню, домашнему очагу, Рарог появляется из яйца в виде хищной птицы с пламенеющими перьями или просто в виде огненного вихря". Ра египтян тоже выступал в образе хищной птицы (сокола) и являлся огненным богом Солнца. Возникает вопрос о месте Рарога в пантеоне славянских богов: ему отводят не первое место, в то время, как Ра египтян являлся богом Самосущим, Верховным божеством. Здесь, по всей видимости, необходимо учитывать временной фактор, влияние других этносов на жизнь среднеевропейского народа, естественные языковые деформации. Таким образом Верховный Бог Ра у западных славян стал богом домашнего очага Рарогом. У восточных славян Верховного бога Ра заменил его "преемник" Сварог. Но более вероятно, произошло изменение имени Ра на имя Сварог по схеме: Ра - Рарог - Сварог, так как все атрибуты Верховного божества (Солнце, огонь, небо) не претерпели изменений. Мог произойти переход главенствующей роли от Ра (рога) к Сва (рогу) по причине смены старого Бога. Как и в Египте, власть над землей Ра поручил Осирису-Асуру-Сурье, имя Асура-Сурьи и стало производным для более позднего - Сварог. Осирис-Асур-Сурья, став богом людей, начал требовать к себе большего внимания, что и вылилось в возвеличивании его имени в пантеоне богов и подмене Ра. Само слово "асур", этимологически означающее "свет Ра" (су = свет), претерпев изменения (су = сва; Ра = рог), получило современное звучание - "Сварог". Таким образом, Сварог принял на себя функции Рарога. Но может быть и другое объяснение: Рарог - просто более древнее имя Сварога, где произошла замена слога "ра" на "сва". Ра - олицетворение солнца и света, которое именовалось Су или Сва (у египтян - Шу). Называя Ра его проявлением, светом Ра, Сва Ра (Су Ра = Сурья), славяне, как и египтяне, перенесли свое почитание, культ на одну из ипостасей Ра, на Сурью-Асура-Осириса. У египтян этот процесс прервался в начале новой эры, у славян продолжался еще почти тысячу лет и зашел дальше. Но и первое, и второе объяснение, по сути, имеют один смысл и указывают на естественную замену имени Ра на имя Сварог, и то, и другое имя - просто различные его формы.
Имя бога Осириса известно всем в греческой транскрипции, но Уоллис Бадж делал огласовку его имени по-иному, и звучало оно - Асуар или Аусар. Скорее всего, это слово звучит, как "Асур", что у индоевропейцев означало "духовную сущность". Интересны были воззрения древних арийцев: у ариев Ирана асуры были добрыми духами; у ариев Индии - злыми. У славян асур превратился со временем в Сурью - Бога Солнце. У древних персов Верховным Богом был Ахура-Мазда, в славянской транскрипции - Сурья-Мастер (мастак).
Очевидно, что Осирис египтян также является индоевропейским Асуром-Сурьей. Этимология этих имен подробней будет рассмотрена в следующей главе, но сейчас необходимо указать на то, что имена этого бога были производными от имени Верховного Бога Ра, а суть этого божества заключается в выполнении им некоторых функций Ра, т. е. он представляет собой ипостась Бога Ра. Асур(а) = (а)Су + Ра (Сва+Ра)= свет Ра, так как "су" - это свет по-авестийски, по-древнеславянски, а по-египетски - "шу".
В пантеоне славянских богов Асуре-Осирису соответствует Сурья - Солнце. В первые времена после исхода части индоевропейцев из Евразии сохранялось тождество в функциональной значимости Осириса и Сурьи, но впоследствии Осирис стал играть большую роль в заупокойном культе египтян. У славян также существовал культ предков, его характерные черты хорошо видны в текстах и "Влесовой книги", и "Слова о полку...". Но со временем разница в двух культах начала увеличиваться, потому Сурья, по-видимому, не был столь почитаем у славян, как Осирис у египтян (в заупокойном культе). Хотя данных о славянских верованиях настолько мало, что точно этого утверждать нельзя.


- Нелька, так что вчера случилось?
- Ты у меня спрашиваешь? – возмутилась она, - Может, это я должна спросить «Что случилось»? Что ты вообще позволяешь?
- Ну… Я искал тебя везде… А ты с ним разговариваешь!
- И что? Я не могу ни с кем поговорить? Должна перед этим у тебя разрешения спросить?
- Нет, но…
- А если – нет, то какого черта ты Отелло изображаешь?
- Нель, но я…
- Гриша… Если ты хочешь общаться со мной, то должен запомнить одну очень простую вещь – я терпеть не могу этих вот сцен ревности.
- Но, послушай! Он держал тебя за руку! И вообще – о чем тебе с ним говорить?
- О чем мне с ним говорить – это наше дело! Представь себе – у нас есть некие дела! Например, я должна была ему сказать, что освободила квартиру! Я должна была с ним договориться – когда смогу забрать свои вещи, чтоб ему не помешать!
- А! Только это?!
- Учти, я докладываюсь в первый и последний раз. Больше я никогда не стану этого делать!
- Нель, хорошо, я постараюсь держать себя в руках. Прости меня, пожалуйста!
- Прощаю. На первый раз.

- Знаешь… Я никак не могу привыкнуть к тому, что условия нашего общения ставишь ты… Я так не привык. Всегда в отношениях я был хозяином положения, и я решал – какими им быть… Но с тобой я этого не могу… Мне страшно, что ты уйдешь… Я все время под напряжением… Я не знаю – как себя с тобой вести…
- Гриша, если тебе это тяжело, то, может, не стоит себя ломать?
- Ну, вот… Ты опять… Не стоит себя ломать – это значит: давай расстанемся?
- Это не я сказала…
- Но ты это подумала. Нет. Я слишком сильно люблю тебя, поэтому я буду себя ломать; в конце концов, ты не требуешь невозможного… И я думаю, что ради любимой женщины можно поступиться какими-то принципами, особенно, если они домостроевские…
- Зачем же поступаться принципами?
- Этими – нужно. Я люблю тебя такой, какая ты есть. Не думаю, что буду удовлетворен, если ты станешь просто домохозяйкой… Ты не сможешь ею стать, ты должна блистать… А в четырех стенах ты просто зачахнешь… И я вместе с тобой. Нет, этого я не хочу…

Коля не знал – как сказать Кате о том, что он натворил; оставалось надеяться лишь на то, что Миша, подумав, не станет приезжать и наводить разборки. Но надежда была такой зыбкой!

А Михаил, конечно, решил тут же летел в Москву. Планы убийства Жданова зрели у него всю дорогу до аэропорта; но потом, в самолете, под мерное гудение моторов, он постепенно начал успокаиваться.
Не нужно действовать сгоряча – вот что он решил. И поэтому, по возвращении в Москву, он не помчался сломя голову в ЗимаЛетто, а начал методично собирать сведения о Жданове. Он не забывал каждый день звонить Кате, якобы из Парижа; Катя ничем не выдавала изменившихся чувств – она разговаривала с ним, как всегда, нежно и доброжелательно. Миша уже начинал сомневаться в том, что говорил ему Зорькин – если бы не фотографии. Они явно и недвусмысленно говорили правду.
Через три дня Михаил знал о Жданове все, что можно было узнать. Теперь он был готов к встрече с соперником, и в пятницу днем, незадолго до обеда, он появился в ЗимаЛетто.
Симпатичная девушка с ресепшена слишком явно заинтересовалась его персоной, он не стал говорить – кто он для Кати, и отказался от провожатых.
И вот он в приемной Президента. Секретаря нет на месте – что ж, это к лучшему.
Михаил постучался, и, услышав приглашение, вошел.
Катя была за столом, напротив сидел Жданов; перед ними лежали какие-то бумаги, судя по всему, они обсуждали дела.
- Катенька! Здравствуй, любимая! – Миша сделал вид, что не в курсе событий, повел себя так, как повел бы, если бы ничего не знал.
- Миша?! – на лицо Кати отразилось и удивление, и страх, и радость…
Да-да! Радость! Он не ошибся! Проведенное вместе время не прошло для нее даром, он был все-таки дорог ей! И это вселяло надежду – очень маленькую, но…
- Миша! Ты откуда?
- Я хотел сделать тебе сюрприз! Вот, почти прямо с самолета – только вещи домой закинул! – он нарочно старался не смотреть на Жданова, не замечать его – как не замечал предметы мебели.
Миша подошел к столу:
- Вот, смотри! – он достал из кармана маленькую коробочку.
- Извините, - обратился к Жданову, - Вы не могли бы чуть-чуть подвинуться?
Опешивший Андрей еще не пришел в себя от явления соперника, поэтому действительно сдвинулся вместе с креслом чуть в сторону.
- Вот, - Миша поставил на стол перед Катей коробочку, открывая ее. Там поблескивало колечко.
Катя ойкнула. И вот тут Жданов уже вскочил.
- Слушай, ты! – недовольно и громко проговорил он, - шел бы ты отсюда со своими кольцами!
- Простите? – обернулся к нему Миша, - Если не ошибаюсь, Андрей Павлович Жданов, экс-президент компании ЗимаЛетто?
Миша нарочно сделал ударение на приставке экс.
- Да! – выкрикнул Андрей.
- Тогда, извините, если я вмешиваюсь в рабочий процесс. Я прерву вас совсем ненадолго, только договорюсь со своей невестой о встрече…
- Невестой? – заорал Жданов, - Она тебе не невеста! Я…
- Вы ошибаетесь, Андрей Павлович, очень даже невеста. Не далее, как две недели назад Катя дала согласие выйти за меня замуж. Правда, Катюша?
Катя в замешательстве кивнула.
- Вот, видите!
- Катя – моя! – вновь заорал Жданов, сжимая кулаки.
- Не кричите так. Как белый медведь в теплую погоду, - усмехнулся Михаил, отступая чуть назад – чтоб занять более выгодную позицию на случай драки. О любви Жданова к кулачным разборкам он был наслышан.
- Ты-ы-ы-ы! – взревел Андрей, глаза его налились яростью, - Убирайся отсюда немедленно, или я за себя не отвечаю!
- Да неужели? – ехидно проговорил Миша, перемещаясь на середину кабинета, - А Вы не боитесь, что отскочит? Я, извините, не Коля Зорькин, могу и сдачи дать.
- Да перестаньте! – закричала Катя, - Андрей! Миша! Что за детский сад?
- Детский сад, Катюша, устраивает этот неотесанный хам, - отозвался Михаил, - а я согласен на цивилизованную беседу. Или он, в принципе, беседовать не умеет?
Жданов был сбит с толку. Почему этот недомерок не боится его? А если – не боится, то почему не принимает вызов? Что вообще происходит?


Антиподов бесился:
- Кто сделал из Жданова идиота?! Дайте мне этих сценаристов, я им все объясню! Почему повар ТАКОЙ? Он не должен быть таким!
Сергей, сидя на диванчике неподалеку, смотрел на него с усмешкой; Антиподову вдруг пришло в голову, что сценарий перекроен его стараниями. Как же! Режиссер! Он все решает! Это не его отшивал продюсер от главной роли, это не он ночами участвовал в полуподпольных пробах, и не он переживал – дадут или не дадут роль.
- А ты что смотришь? – рявкнул он на Сергея, не замечая, что кулаки уже сжались.
- Остынь, Жданов, - обезоруживающе улыбнулся Копеин, - драка в следующем эпизоде. Успеешь еще!
Он поднялся, сказал ассистентке, разговаривающей с оператором:
- Светочка, а, пойдем, выпьем кофейку!
Девушка кивнула и, прихватив ее за талию, Сергей скрылся за декорацией.
- Это… это что было? – проводила его недоуменным взглядом Нелли.

А Сергею сегодня все нравилось. Нравился сценарий, в котором Жданов явно проигрывал его герою. Нравилось бешенство Антиподова по этому поводу. Нравилось, что он ревнует к нему, а это значит, что совсем не безоблачны их отношения с Нелли. Он улыбнулся, вспомнив, как строила его эта девочка, упорно добиваясь своего. Ему было проще – ведь он был моложе, его принципы в отношениях с женщиной еще не были окончательно сформированы, и, наконец, он был далек от домостроя. В семье, где он вырос, царило равноправие и уважительное отношение отца к маме, к ее желаниям. Отец не раз говорил ему о том, что нет ничего приятнее, чем уступать любимой женщине в каких-то мелочах: на глупых принципах ничего не добьешься, уступками же порождаешь благодарность и желание ответных уступок.
Ничего. Он подождет и потерпит – пока этот самовлюбленный красавчик не начнет совершать промах за промахом. И вот тогда мы еще посмотрим – с кем захочет остаться Нелли.

Миша, воспользовавшись паузой, сказал:
- Катюша, я думаю, нам нужно объясниться. Давай пообедаем вместе и все обсудим. Я подожду тебя у лифта – и он быстро вышел.
- Да, конечно, надо… - вслед ему ответила Катя.
- Ты что, пойдешь с ним? – очухался Жданов.
- Я же должна все ему сказать.
- Пойдем вместе!
- Не сходи с ума!
Катя сняла с вешалки пальто, Андрей помог ей одеться.
- Кать… Может, все-таки не пойдешь?
- Андрей? Что ты такое говоришь?
- Ну… Он уже все понял.
- Что бы он ни понял, но мы должны объясниться.

Но как только Катя вышла, Андрей явственно представил себе этот, с позволения сказать, «обед». Ну, конечно, он повезет Катю к себе домой – Андрей поступил бы именно так! И действиями, более доходчивыми, нежели слова, объяснил бы – кто тут хозяин положения. Увы, он пока не был абсолютно уверен в себе – ведь Катя ЖИЛА с тем! Отвечала на его поцелуи, ласки… и ей это нравилось, раз она согласилась выйти замуж!
А сам он - что? Слишком малое прошлое у их нормальных отношений, тех, в которых нет лжи и обмана. И он не должен допустить… Не должен оставлять их наедине.
Жданов чуть не бегом кинулся за Катей.
Вбежал на ресепшен – успел! Миша стоял у лифта, Катя разговаривала с Тропинкиной. Ну, повар, держись! Сейчас я все очень доходчиво тебе все объясню!

Андрей, напоминая разъяренного тигра, в три прыжка пересек разделявшее их с Мишей пространство:
- Убирайся отсюда! – прорычал он.
В этот момент открылся лифт. Миша отступил в сторону:
- Только после Вас!
- Ах так!
Кулак Жданова просвистел возле уха Михаила, но странным образом не задел его: едва заметным движением Миша отстранился. Потом быстро переместился на свободное пространство, сгруппировался и довольно спокойным голосом сказал:
- Андрей Павлович! Я настоятельно рекомендую Вам не устраивать драку.
- Да ты!
И снова выпад Жданова закончился в пустом пространстве, а Миша опять переместился в сторону.
- Я еще раз прошу Вас прекратить драку! Я ведь могу и покалечить нечаянно!
Но эти слова не успокоили Андрея, а лишь еще больше разозлили его! Покалечить! Этот недомерок!
- Тебе только куриц мороженых калечить, картофелечистка недоделанная!
Их стычка напоминала какой-то странный танец: выпады Жданова, хотя и вполне профессиональные, не достигали Михаила – тот, перемещаясь по кругу, с легкостью уходил от всех ударов. При этом соперники обменивались «доброжелательными» репликами:
- Тт-т-ты! Да кто ты такой! Поварешка ржавая!
- Ну, куда уж мне до Вас, АндрейПалыч! Вы же крутой бизнесмен! А я так, мимо проходил!
- Да! Проходил! Подумаешь – столовку-тошниловку открыл!
- Все правильно, АедрейПалыч, всего лишь столовку! Но – заметьте – сам открыл, а не от папочки получил!
- Да я!
- А Вы, АндрейПалыч, и папочкино наследство за три месяца промотали!
- Да я!
- Вы ничтожество и хам!
Андрей совершил обманное движение, теперь его удар уж точно должен был отправить Мишу в нокаут, но тот ловко применил какой-то прием, и Жданов оказался распростертым на полу.
Михаил быстро наступил коленом на грудь поверженного противника и профессиональным движением крепко прижал Жданова лопатками к полу.
- Вы проиграли бой, Андрей Палыч!
Жданов пытался высвободиться, но оказалось, что у повара железная хватка.
- Сдаетесь?
Ответом ему было бессильное рычание.
- Что ж! – Миша пружинисто выпрямился, отер руки о полы пиджака и назидательно сказал, - Никогда не лезьте на рожон, Андрей Палыч, можно очень больно получить по носу!
Михаил не стал дожидаться лифта, а направился в сторону лестниц. Обернувшись, с усмешкой сказал Кате:
- Не волнуйся, Катюша, он жив и здоров – разве что копчик слегка ушиб, но это быстро проходит.
Жданов медленно сел, подтянув колени к животу. Такого унижения он не испытывал еще никогда…

Катя, наконец, смогла подбежать к нему – все время, пока длилось это безумие, Коля крепко держал ее, не давая даже шевельнуться.
- Да пусти! – кричала Катя.
- Нет, Пушкарева! Пусть разберутся!
- Он же убьет его!
- Кто – кого? Миша в спецназе служил, разве ты не знаешь?
- Что-о-о-о? – обалдела Катя, Михаил не рассказывал ей о службе, - Но… но тогда он убьет Андрея!
- Не думаю, - ответил Коля, - Посмотри, он только уклоняется! Ай, ма-а-аладца-а-а!
Коля в восхищении прицокнул языком.
В этот момент Жданов неожиданно оказался распростертым на полу – все произошло так быстро, что они не заметили: как это случилось.
Дальнейшее Кате объяснил Зорькин:
- Стой! Это не удар! Он его просто положил на лопатки! Ай, красиво!! Да не стони ты – это классический прием!
Колька едва удержался от того, чтоб не зааплодировать Мармеладову. А тот поднялся, отряхнул руки, и с нескрываемым презрением бросил, уходя, через плечо:
- Не волнуйся, Катюша, он жив и здоров – разве что копчик слегка ушиб, но это быстро проходит.
- Вот это мужик! – только и смог произнести Коля. Все его симпатии были теперь на стороне Михаила, - Пушкарева! Если ты не дура, то беги за ним! Жданов ему в подметки не годится!
Но Пушкарева подбежала к Жданову, свернувшемуся в комочек.
- Андрей! Что? Что с тобой? Где болит?
- Нигде! – раздраженно ответил Жданов. Лучше бы болело! Лучше бы поваренок его избил в кровь! Чем так! Ткнул как котенка носом в лужу! Поставил на место – и, что обидно: правильно сделал! Прав, прав во всем!
Андрей поднялся и, не глядя ни на кого, ушел к себе в кабинет. Заперся на ключ, свалился на диван. Он чувствовал себя маленьким мальчиком, который всегда был победителем в свалках со старшим братом, но он не знал, что брат поддается!
А потом он вышел во двор и тут же получил по носу от какого-то хлюпика. И оказалось, что никакой он не самый сильный! И оказалось, что можно победить, не нанеся ни одного удара. И что остаться невредимым - это хуже, чем быть покалеченным! Избитого лечат, а его Катя теперь будет только жалеть – и жалеть за слабость! За то, что он, Андрей Жданов, золотой мальчик, оказался поверженным!
Это невыносимо!
Он не хотел никого видеть, и стучавшимся в дверь кричал, чтоб отстали.

Миша сел в машину, вцепился в руль, сжал его так, будто собирался раздавить. Те, в ЗимаЛетто, даже предположить не могли – какая буря бушевала сейчас в его груди; мозги плавились от напряжения, пальцы дрожали, слезы мешали видеть.
Но он умел сдерживать свои эмоции. Умение быть хладнокровным даже тогда, когда нет никаких сил – этому, в том числе, его научили в спецназе. Воин не может победить, если даст волю ярости. Потеряв голову в переносном смысле легко потерять ее и в прямом. Он прошел через эту жестокую мужскую школу, и она не раз помогла ему в обычной, не военной жизни.
Помогла и сегодня. Видит Бог – как хотелось ему двинуть в ненавистное лицо соперника, он буквально видел: как кулак вонзается в нос, как рушатся под ним хрящевые перегородки и вместо носа на лице образовывается кровавое месиво, а противник со скулежом оседает на землю, прижимая к руки к тому месту, где только что было лицо, а кровь струями вытекает сквозь пальцы… Миша мотнул головой, отгоняя страшное видение – он не любил таких воспоминаний и, конечно, никогда не применял свои умения в ситуациях, подобных сегодняшней.
Он мог бы. Но не мог. В отличии от Жданова его кодекс чести не позволял драться с заведомо слабым соперником – и в том случае, когда этого противника очень хочется убить: тоже.
Ярость – плохой советчик. Месть – не самый кайф. Он уже пожалел, что пришел в ЗимаЛетто, но пожалел не до конца: он все-таки своими глазами убедился в том, что Катя ему изменяет.
Теперь нужно ехать домой – в спокойной обстановке разобраться в своих чувствах, проанализировать то, что произошло и решить – что делать?

_________________
Все будет. Но не сразу...


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: 02-10, 22:44 
Не в сети

Зарегистрирован: 02-10, 22:33
Сообщения: 74
Откуда: у.....на куличках
Здравствуй, Недочка! За 2.5 мес. выпало счастье наконец-то поздороваться и сказать. Нет крикнуть! - Вот где отдыхает разгоряченный аналитический ум!! Все железно. Обожаю. Выбрала и читаю тебя, видимо именно за эту железную (правильнее было бы назвать ее «природную») логику. А вообще, молю, не распыляй свой талант, у тебя потрясающие способности. Наверное за эту самую логику и выбрала тебя из всех авторов (не в обиду другим), которым захотелось ответить(еще есть Алька).
Можно мысль? «Сережа как-будто режиссирует…» - ВОТ! Вот.. именно это меня и раздражает в нем. Неужели я одна такая? Так значит все продумал?, да неужто так изучил женскую логику?! Ну а как на счет «Вопреки или назло тебе..» Он Нелли отпустил, а ведь она бы справилась и с собой и с Гришей помоги он ей чуть-чуть а не решай за неё (она это точно знала и была уверена в своих чувствах, и винить его всегда будет и помнить его такое «благородство»). И даже если будет с Гришей не такая счастливая как ей того хотелось (хотя не верю, т.к. до боли в сердце верю, что дети рождаются только в любви), даже если призадумается после записки и разойдутся, то не к Сергею. Именно из-за вот этого «назло всем и вопреки». А ведь записка это подленько! Встреча один на один была бы очень действенна, а вот такая записочка с клипиком у уважающей себя женщины вызовет именно обратную реакцию.
А впрочем можешь не обращать на это внимание. По твоим фикам я и так поняла, что тут (у тебя) как раз все всегда логично и применимо (реально к жизни)

_________________
Ляг, поспи и все пройдет!


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: 05-10, 21:21 
Не в сети

Зарегистрирован: 17-09, 10:06
Сообщения: 268
Откуда: Север
Глава 26

Следующей в списке богов идет Исида. Истинное звучание ее имени было иным. По материалам исследования Мэнли Холла, имя "Исида" получилось в результате слияния Isi (еврейск.) S v v (греч.) = Isis, что означает "спасение" (?).
Очевидно, что и это имя уже далеко от первозвучания. По всей видимости, имя богини Природы было производным от Су (свет), на что указывает и греческий слог " S v v ". Вполне вероятно, что в дохристианском Египте ее имя звучало как Исус, а впоследствии это имя заимствовали евреи, представители автохтонного населения долины Нила. Но нас интересует вопрос: каким образом культ Исиды проявлялся в верованиях индоевропейцев Севера.
Интересное предположение, относительно имени Исиды, высказывал Р. Найт (по сообщению М. Холла), он говорил: "... слово это северного происхождения, возможно скандинавского или готского. В этих языках имя произносится Иса, что означает лед, или же воду...". Мэнли Холл, разбирая символическую атрибутику египетских изображений Исиды, говорил о том, что "Исида обладает в изобилии влажностью, посредством которой она питает все естественные тела, охраняя их от солнечного жара, увлажняя их атмосферой". Дальше он описывает видение Апулея, римского античного писателя и историка, которому приснилась Исида, возникающая из океана. Связь Исиды с водой, влагой, жаркой и влажной атмосферой М. Холл подкрепляет высказываниями Г. Хиггинса о том, что Исиду связывают с Луной лишь потому, что она (Луна) повелевает водой. Таким образом, многие авторитеты истории религии связывают Исиду с водой, влагой, жаркой влагой, так как, опять со слов М. Холла, древние верили, что "вселенское семя получается из теплого пара, влажного и огненного".
Теперь следует назвать имя славянского божества с которым, по нашему мнению, необходимо отождествлять египетскую Исиду. Это - Мать Сва или Мать-Сыра Земля. В словаре славянской мифологии читаем: "Мать-Сыра Земля представлялась воображению язычника, обожествлявшего Природу (Натуру), живым человекоподобным существом. Травы, цветы, кустарники, деревья казались ему пышными волосами; каменные скалы признавал он за кости (скала - скелет); цепкие корни деревьев заменяли жилы; кровью земли была сочившаяся из недр вода". Эти описания, конечно же, не отражают всей полноты представлений наших предков о "самой любимом и важном персонаже славянской мифологии". Этимология слова "сырой" свидетельствует о более емком содержании, многосторонней функциональности и значимости Матери-Сырой Земли. Даже в этимологическом словаре Шанского и Бобровой (словарь знаменит тем, что большая часть слов в нем объясняется заимствованием из других языков), сообщается, что "сырой" того же корня, что и "суровый" и буквально означает невареный. Правда, лингвисты забыли указать, что "сырой" в русском языке означает еще и влажный. То есть получается, что Мать-Сыра Земля есть влажная, жаркая, рождающая в теплой влаге. Налицо вся атрибутика Исиды.
С другой стороны, слово "сырая", а это определяющее слово в имени славянского божества, является производным от той же основы, что и "суровый", а основа эта есть "Сура" (Асура = Свет Ра). Опять мы видим имя древнего индоевропейского божества Ра. Это замечательно, потому что указывает на многоликость Верховного Бога Ра, а однокоренные слова-имена подтверждают общую основу и родство их владельцев - богов.
Кроме того, женская ипостась Сварога - Мать-Сыра Земля у славян имела еще несколько имен (как и Исида в Египте). Мать Сва, Мать Сущая, Мать Святая - все это имена Матери Природы. Слова "сва", "суть", "свят" есть производные от древнего "су", которое на индоевропейском означает "свет". В западноевропейской мифологии (герметике) есть божество под именем Сирийской Богоматери, она также соответствует славянской Матери Сва (Сирия - Асирия - Асурия).


- Нель, тебе действительно надо со мной поговорить, или ты своему красавчику на нервы действуешь?
- Сереж… Оставь его, пожалуйста!
- А что так? Да и – разве я его трогаю?
- Ты сам знаешь, что – да…
- Нелечка, а тебе не кажется, что этот разговор странный какой-то… Ведь счастливый соперник – не я…
- Ладно… - Нелли не хотела говорить на эту тему, собственно, она подошла к Сергею по другому поводу, - Я вообще-то о квартире. Я тебя прошу – возвращайся.
- Нет, живи там спокойно.
- Сереж, я сняла себе квартиру – всего полчаса до студии, очень удобно и тихо.
- Угу… И фанаты не мешают приводить в дом кого хочешь.
- Перестань!
- Ты родителям что сказала?
- Ничего. Пока…
- А когда скажешь?
- Не знаю…
- А если я перееду, и они мне позвонят? Что сказать?
- Ночью же они не будут. А вообще – я сама им звоню…
- Ну, хорошо. Я перееду. Не волнуйся.
- Спасибо!
- Что-то еще?
- Д-дда… Извини… Это не мое дело, конечно, но… та девушка… ассистент наш… у тебя с ней что-то есть?
- Нелечка, ты сама уже ответила на этот вопрос: это – не твое дело. Извини, если грубо, но я тоже имею право на личную жизнь.

Гриша, стоя чуть поодаль, видел их беседу. С трудом сдержался, чтоб не подойти, но – сдержался. И был вознагражден – Нелли сама сказала ему:
- Сергей сегодня вернется в ту квартиру; хорошо бы нам успеть до него, я еще кое-что там не забрала. Сможем?
- Конечно, сможем!
Вот так все, оказывается, просто – всего лишь разговор о переезде. Как было бы глупо встревать!

Андрей, в конце концов, впустил Катю. Не потому, что успокоился, а потому, что понял – лишь она одна может ему помочь.
Нахохленный, он сидел на диване, сцепив руками колени и глядел в пол. Катя, мечтавшая сделать ему выговор за мальчишеское поведение, увидев растерзанного Андрея, не смогла сказать ему ничего ругательного. Она села рядом, обняла его и прислонилось головой к плечу.
- Теперь ты будешь меня презирать, - глухо проговорил Андрей.
- Нет.
- Ты просто меня жалеешь!
- Вот уж – ни капельки! Получил то, что заслужил!
- Это – правда! – с горечью подтвердил Жданов, - старательно нарывался на кулак. Так мне и надо!
- Я только надеюсь, что в будущем ты будешь больше рассчитывать на разум, а не на кулаки…
- Я вообще больше не буду драться!
- Как это? – возмутилась Катя, - А если хулиганы?
И добавила мечтательным голосом:
- Помнишь, еще тогда… Ты защитил меня от компании Витьки… Я так тобой гордилась и так была благодарна тебе! Ты даже представить себе не можешь, как мне тогда было здорово – любимый мужчина оказался таким рыцарем… Не побоялся толпы хулиганов…
- Ну, уж и толпы! – почти успокоившись, перебил Андрей, - Подумаешь, несколько мальчишек!
- Толпы, не спорь! Ты у меня самый сильный, самый смелый, самый умный, самый хороший, самый-самый любимый!
Жданов знал, что, объективно, это, конечно, неправда – кроме последнего. Но последнее было самым важным и самым главным – ведь Катина любовь делала его и умнее, и сильнее.
- Кать! – пересадил он ее к себе на колени, прижал к груди, покачивая, как ребенка, - Не бросай меня, пожалуйста… Я один совсем пропаду, мне не надо ничего, если нет тебя!
- Я никогда тебя не брошу! – Катя сама потянулась к его губам, и они скрепили свой союз нежным поцелуем, не перешедшим в страстный только от того, что в дверь забарабанили.
- Пушкарева! Вы там живы?
- Да, Коля, все нормально, не мешай! – отозвалась Катя.
- Кать… У тебя, конечно, очень красивая фамилия, но, может, ты согласишься стать Ждановой?
- Что?
- Ты выйдешь за меня замуж?
- Э-э-э… - Катя слегка опешила, она не ожидала этого, точнее – не ожидала этого прямо сейчас, когда еще не было решено столько проблем, бравших начало в прошлом.
Андрей воспринял ее молчание по-своему:
- Значит, ты все-таки презираешь меня… Конечно, кому нужен такой муж!
- Глупый! Перестань! – Катя легонько шлепнула его ладошкой по губам, - Что за ерунду ты несешь!
- А почему тогда ты не согласна? – обиженно спросил Андрей.
- Кто тебе сказал, что я не согласна?
- Но ты молчишь!
- Я просто растерялась… Я не могу в это поверить…
- А еще говоришь, что я - глупый! Как можно не верить, если только в тебе моя жизнь! Так ты согласна?
- Да!
- Скажи еще раз…
- Андрюшечка, я согласна стать твоей женой!
- Катенька! – и Андрей закружил ее по кабинету, - я - самый счастливый мужчина в мире! Я… Я… Я, даже, знаешь что?
- Что?
- Я извинюсь перед твоим кулинаром!
- Ну да!? – изумилась Катя.
- Да! Я извинюсь, и объясню ему – как сильно мы любим друг друга! Он должен понять, он обязательно поймет, да?
- Я думаю – да.
- Вот… И тогда он ведь не станет больше пытаться отнять тебя у меня?
- Нет… Он очень хороший, правда. Ты даже не представляешь – как он мне помог!
- Представляю… - пробурчал Жданов.
- Дурак! Я о другом совсем…
- Я понимаю, Кать! Я все понимаю! Я сейчас так счастлив, что готов простить всех и даже побрататься с Воропаевым! Я люблю тебя, Катька! Я люблю тебя просто невозможным образом!

- Я тоже тебя люблю!

- Ты не хочешь со мной жить – почему? Что тебе мешает?
- Я просто не привыкла еще к тебе… И вообще… Это уже налагает какие-то обязательства…
- А разве то, что мы встречаемся, обязательств не налагает?
- Не совсем те. Когда живешь вместе, то уже что-то должен…
- Ну, а если я пообещаю никак не ограничивать твою свободу?
- То есть, если после спектакля я надумаю куда-нибудь отправиться в гости, ты ничего не скажешь по этому поводу?
- Хм… Не знаю…
- Вот видишь!
- Хорошо. Я ничего не скажу, только предупреждай.
- Гриша, я не понимаю – зачем тебе это?
- Как можно не понимать? Я люблю тебя, я уверен в своих чувствах и знаю, что это- не влюбленность. Совершенно естественно, что мне хочется больше времени проводить с тобой. При нашей занятости только совместное проживание даст возможность быть вместе все свободное время.
- Но почему ты думаешь, что я все свободное время хочу проводить с тобой? Знаешь, мне частенько требуется просто уединение: чтоб подумать спокойно, например…
- Я же не имею ввиду, что вот я возьму тебя за руку и никуда от себя не отпущу… Пожалуйста, уединяйся, я слова не скажу. Мне и самому порой хочется побыть одному.
- Ну, так и давай оставим, как есть!
- Нет… Я… не хочу так, мне этого уже мало… Мне хочется возвращаться в дом, где меня ждут. И ждать тебя вечерами. И чтоб, если задерживаешься, было кому позвонить, чтоб кто-то беспокоился… Чтоб кому-то было не все равно… Много чего… Ты сама все понимаешь…
- Я понимаю… Но это еще не все. И еще – полный кошмар в прессе…
- Мы будем осторожны!
- Все равно рассекретят… Гриш, на самом деле, больше всего меня отвращает истерия, которая начнется в газетах, мне даже представить себе страшно – что будет. И каждый журнал, каждая задрипанная газетенка будет стараться что-нибудь брякнуть о нас с тобой. А потом начнут придумывать несуществующие романы: «Он в перерыве между съемками разговаривал с той-то, в его глазах сквозила нежность! Новый роман Антиподова?» «Она в сериале таком-то страстно целовалась с тем-то! Явно проскакивает что-то личное! Новый роман Угаровой?» Ты себе это хорошо представляешь? Ты, с твоей ревностью, ты сможешь верить мне, а не газетам?
- Ну, конечно! Я же знаю, что желтой прессе верить нельзя!
- Это ты сейчас так говоришь! Ты не поверишь один раз, другой; Потом появится осадок. Потом начнешь думать: «Дыма без огня не бывает»… Гриша, это же все известно – как это происходит!
Он взял ее руки в свои:
- Нелечка! Все это так. Ты все говоришь правильно! Но если бояться всего, то лучше вообще не жить! Ну, давай, уедем в город Урюпинск и будем жить в палатке посреди леса! Ты ведь не захочешь? Да, у нас публичная профессия, но мы, и только мы отвечаем за то, что происходит в нашей личной жизни! Газеты, желтая пресса… Ну, а в нормальной жизни разве ничего подобного нет? Сплетни, завистники, наушники. Бабульки на скамеечке у подъезда… Разве это не то же самое? Ведь главное – это то, что мы любим друг друга! Разве не так?
- Наверное, так…

Машина Жданову остановилась около ресторана «МармеладоФФ».
- Андрюша, давай, я, наверное, схожу одна…
- Но я ведь тоже хотел извиниться!
- Я тебя позову. Главная вина – моя, мне и на амбразуру бросаться. Если пойдешь ты, боюсь, разговора не получится.
- Кать… А, может, ну его! Он же все уже понял, зачем лишняя нервотрепка?
- Нельзя так. Он ни в чем не виноват. И все, разговоры прекратили! – Катя потянулась к Андрею, чтоб поцеловать; он закрыл глаза, и с блаженной улыбкой подставил лицо под ее губы.
- Еще… - прошептал, не открывая глаз, когда она отстранялась, - еще немножечко…
А потом сам привлек ее к себе и не отпускал минут пять, не в силах расстаться даже ненадолго.

- Миша… - тихо произнесла Катя, заходя в кабинет Михаила.
Тот сидел за столом, и с приходом встрепенулся, но тут же опустил голову вниз.
- Мне почему-то кажется, что принесенное тобой известие не из приятных… - сказал он, не глядя на Катю.
- Миша… понимаешь…
- Кать… конечно, понимаю!
Катя подошла к нему поближе, он посмотрел на нее. Глаза его были красными и припухшими. «Плакал…» - подумала Катя.
- Да, плакал! – будто услышав ее мысли, проговорил Миша, - второй раз в жизни… Вот так, Катюха…
- Я…
- Не надо ничего объяснять, Кать, я понятливый. Нужен был суррогат. А когда вернулся он, все стало на свои места. И…
- Не так, - с болью прервала его Катя, - совсем не так!
- А как? Тогда объясни… Я знаю, что этим тебя не вернуть, но хотя бы объясни – почему ты так со мной поступила?
- Миш… - Катя села на диванчик, - Я совершенно искренне считала, что любовь, бывшая для меня сказочной – это только сон, мираж… что он меня не любит… что мне нужно, необходимо его забыть – я уже не могла больше жить с этой болью… И тут появился ты… Ты… такой… необыкновенный, такой внимательный, заботливый. Ты дал мне все то, чего никогда – слышишь? Никогда не давал мне Андрей… У меня все в жизни получилось наоборот – ты должен был стать моей первой любовью… И тогда… конечно же мы были бы вместе…
- Кать, - Миша присел рядом с ней, - скажи… мне казалось или ты любила меня?
- Я не хотела бы отвечать на этот вопрос… Какая разница?
- Для меня есть разница. Я объясню – почему, но сначала – ответь.
- Если бы ты не уехал, я продолжала бы бегать от него. И когда-нибудь это болезненное чувство к нему прошло бы. Вот только – не знаю: сколько пришлось бы ждать.
- И все время бояться, что…
- Да… Мы бы измучили друг друга этим…
- Но ты мне не ответила…
Катя, решившись, поглядела ему в глаза:
- Да…. Да. Я люблю вас обоих… Это очень больно и страшно… И я не хочу выбирать одного из вас, но нужно – сам понимаешь…
- Тогда – почему он?
- Ты сильнее. Я приняла решение вернуться к нему в больнице. Он потерял сознание и его увезли в больницу, я приехала навестить… У него было нервное и физическое истощение, он, оказывается, вообще почти не ел… Он просто изводил себя…
- А если я есть перестану – ты вернешься ко мне?
- Это было не от того, что он любил безответно. Он наказывал себя за подлость. Для него мое возвращение – еще и отпущение грехов. И… я действительно его очень люблю…
Катя сама не замечала, что уже давно одна ее рука покоится в ладонях Михаила, а другая – ерошит волосы ему на затылке.
- Хорошо, Кать… Я тебя понял. Я больше не сержусь. И не держу обиды.
Миша грустно улыбнулся:
- Благословляю вас.
- Спасибо…
- Можно я тебя поцелую на прощанье?
Катя сама подалась вперед… Он обнял ее…
Неизвестно, чем бы это закончилось, если бы Михаил не отстранился:
- Ну, нет… Вот этого нам делать нельзя…
Катя ничего не понимала – почему? Почему с Мишей ей так же… нет не так же, по-другому, но… она совсем не хотела терять Мишу! И Андрея – тоже!
- Знаешь, что… - Миша встал, отошел к окну и открыл форточку, чтоб охладиться, - похоже, нам с тобой нельзя встречаться наедине… Иначе однажды тебе захочется уйти от него ко мне… Не дело это, хотя – видит Бог! – как бы я этого хотел.
Катя была совершенно смущена.
- Катюш… Не переживай… Так бывает. Я понимаю, что тебе сейчас гораздо хуже, чем мне… И прости, что я тебя спровоцировал на поцелуй.
- Спровоцировал?!
- Да… Не спрашивай только – почему. И все. Иди к нему.
- Он хотел перед тобой извиниться.
- Не нужно. Скажи, что я не сержусь. Иди, Катя, иди, а то - еще минута, и я уже не смогу отпустить тебя. И спасибо за все!
Он почти вытолкал Катю их кабинета, слышно было, как повернулся в замке ключ…

_________________
Все будет. Но не сразу...


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: 05-10, 21:30 
Не в сети

Зарегистрирован: 17-09, 10:06
Сообщения: 268
Откуда: Север
Глава 27

Еще одно божество из семейства Ра, почитаемое в Египте и в странах индоевропейского Севера носит имя Света - Шу.
Уоллис Бадж называет Шу первородным сыном Тему, Тему же это вечерний Ра (перед закатом солнца). Здесь необходимо немного отойти от рассматриваемого вопроса, и посмотреть соотношение различных воплощений Бога Ра. По свидетельству У. Баджа, Тему есть вечерний Ра; Птах или просто Ра есть утреннее Солнце. Воплощение утреннего солнца на небе было Ра Ну, а вечернее солнце на небе именовалось Тему Ну. "Ну - бог изначальных вод, из которых произошли все боги; Ну - это Тему, пребывающий в своем диске, или это Ра в своем восхождении на востоке небес". Имена Тему Ну и Ра Ну, по видимому, впоследствии стали основой для русских слов "темно" и "рано".
Возвращаясь к Шу, отметим, что изображали его поднимающимся из земли с солнечным диском на плечах. "Из сил природы он олицетворял свет, и каждое утро он поднимал небо и в течение дня удерживал его". Для облегчения этой работы он воздвиг столбы в каждой из сторон света, и потому "столбы Шу являются подпорками неба" [ ].
Удивительно, но всем известное выражение "четыре стороны света" необходимо понимать в буквальном (ином) смысле, во всяком случае, наши предки понимали его буквально: "четыре стороны Бога Света" (четыре столба бога Шу).
Из словаря славянской мифологии: "Световид - божество, тождественное Сварогу. По свидетельству древних, в богатом Арканском храме стоял огромный идол Световида, выше роста человеческого. С четырьмя бородатыми головами на отдельных шеях, обращенными в четыре разные стороны; в правой руке держал он турий рог, наполненный вином. Тут же висели принадлежащие богу седло, мундштук и огромный меч. Четыре головы Световида обозначали четыре стороны света и поставленные с ними в связи четыре времени года ...".
Трудно не обнаружить полной аналогии египетского Шу и славянского Света - Световида. Даже имена, на первый взгляд разные, являются однокоренными. Снова здесь встречаем древнее слово "су" (свет).
Своевременным будет немного отклониться в область языкознания и рассмотреть явление языка, где происходит взаимозаменяемость звуков [у] и [ва]. В случае со словами "су" и "сва", "суть" и "свят" меняется звучание, но значение остается прежним. Это характерно и для некоторых других слов в русском языке, которые будут рассматриваться в следующей главе. Сейчас же хотелось подчеркнуть абсолютную идентичность египетских, арийских и славянских слов, обозначающих свет: авестийское - су; русское - свет; египетское - шу; английское - шайн.
Сын Исиды и Осириса Гор - солнечное божество, правитель Египта, отвоевавший свое право на наследство отца у своего дяди Сета (Тифона). Значение его имени на египетском языке горний, высокий (!), что, в общем-то и не требует комментариев. Достаточно вспомнить, что у славян был в чести Хорс, Бог Солнце. Почему-то принято Хорса относить к божеству только и только ирано-язычных индоевропейцев, но никак не славян. Напомним, что слова с корнем "хор", а таких наберется много (хоровод, хоругвей, хорунжий, хор, хорошо и т.д.) лингвистами признаются как исконно славянскими. К тому же, чужих богов на Руси не принимали. Исус был принят после 500 лет насилия и гонений, да и то в результате деформации христианства до неузнаваемости и подстраивания всех его атрибутов и праздников под каноны солнечной религии славян. Так что напрасно некоторые ученые объявляют историю России историей православия.
Возвращаясь к Гору - Хору - Хорсу, надо упомянуть о значении этого слова у англоязычных жителей Европы и Америки. "Хорс", по-английски "horse" означает лошадь, конь. Этот факт интересен тем, что в период домистикации (одомашнивания) лошадей (в степях России) их боготворили, образ коня был символом солнечного божества. Имена богов древних наших предков составляют основу большой части слов в индоевропейских языках, особенно велико количество таких слов у славян.


- Саша, у меня к тебе просьба – ты можешь сделать нам с Нелли выходной в один из вот этих дней?
Базаров посмотрел на листочек:
- Хм… Мало вам выходной в один день, так еще и не просто так…
- Саш, очень надо! И нужно так, чтоб у нее не было ни спектакля, ни других съемок; я посмотрел ее графики, получаются только эти несколько дней.
- Гриша! А нельзя дождаться до конца съемок? Всего ничего ведь осталось!
- Нет, нельзя. Это важно, честное слово! Я бы не просил.
- Куда везти ее собираешься?
- А как ты догадался, что везти?
- Ну, а зачем вам еще совместный выходной?
- Ну, да, везти – ты прав. Но это пока секрет.
- Ладно, я посмотрю – что можно сделать…
- Спасибо!

Чувствуя буквально физическую усталость, граничащую с изнеможением, Катя опустилась на сидение.
- Кать, ну? Что так долго?
- Все нормально, Андрей. Поехали.
- Как поехали? А я?
- Не нужно. Мы объяснились, все точки на i расставлены.
- И?
- Андрюш, все нормально. Честно…
- Ты выглядишь как-то…
- А как, по-твоему, я должна выглядеть после такого объяснения? Когда ты окончательно расставался с Кирой, тебе легко было?
- Да, конечно… Извини. Ну что, теперь ко мне или поужинаем где-нибудь?
- Поужинаем. Только у меня. Нам еще нужно объясниться с моим папой, мама уже все знает.
- И что мама?
- С мамой всегда было проще…
- Кать… - Андрей притянул ее к себе, обнял, - Ты не переживай! Вот увидишь – я смогу понравиться твоему папе.
- Да ты ему всегда нравился, пока не пришел тогда… с обвинениями…
- Я все объясню! Тем более, он ведь почти все уже знает!
- Только не ты объяснишь, а я. Ты будешь поддакивать.
- Вот уж нет! Разговаривать буду я, а ты с мамой удалишься в другую комнату. Уверяю тебя: так будет лучше! Правда!
- Ладно, Андрюш, поехали.

О чем, а – главное: как! разговаривали Валерий Сергеевич и Андрей Жданов, нам не докладывали; Катя знает не больше нашего.
Дело было так:
Катя вошла в квартиру первая, Елена Александровна удивилась тому, что дочь вернулась так рано – они с отцом уже и не помнили, чтоб Катюша появлялась всего лишь около семи вечера.
- Мама, папа, я не одна!
- А кто? Миша?
- Нет…
На этих словах Жданов, топтавшийся в полутемном проеме, отодвинул Катю и появился пред светлыми очами Елены Александровны и Валерия Сергеевича.
- Здравствуйте! – чуть хрипловато сказал он.
- Андрей Палыч?! - Валерий был неприятно удивлен, - А Вы что?
- Валера, Валера! – поспешила прийти на помощь будущему зятю Елена, - пусть человек войдет, наверное, дело у него есть!
- Ну… пусть проходит! - хмуро произнес Пушкарев, демонстративно удаляясь на кухню.
Андрей разделся, пригладил перед зеркалом волосы и предстал перед Пушкаревым, глядевшим на него исподлобья зверским взором.
- Садись!
Андрей сел.
- Итак?
Катя подошла и села рядом, Пушкарев зыркнул на нее, но снова перевел глаза на Жданова:
- Итак?
- Сейчас. Катя, можно нас с Валерием Сергеевичем оставить одних?
- Но…
- Пожалуйста… - Андрей взял ее за руку и успокаивающе добавил, - Катюша, все будет хорошо…
- Что-о-о-о? – не понял ни жеста, ни этих слов Пушкарев.
Но Андрей, сделав каменное лицо, дожидался, когда женщины покинут их и закроют дверь. Последнее, что услышала Катя, были слова Андрея:
- Я прошу руки Вашей дочери!
И грозный ор Валерия: «Катерина!», прерванный баритоном Жданова: «Сами разберемся!»
Разбирались долго – до полуночи почти. Женщин, пытавшихся время от времени зайти, выгоняли хором; слышно было, как звенели рюмки, стучали по столу кулаки, крик переходил в бормотание, а бормотание снова в крик. Наконец, два совсем нетрезвых голоса проорали: один – «Катя!», второй – «Лена!»
Дамы тотчас возникли на запретной территории:
- Что?
- В общем, так, Ленка… - стараясь не запинаться и твердо выговаривать слова, начал Валерий Сергеевич, - наша Катюха выходит замуж…
- За меня! – хлопнул ладонью по столу Андрей.
- Вот и хорошо, вот и славно! – обрадовалась Елена Сергеевна, - а теперь – баиньки! Валера, пойдем…
- Андрей… Все, давай пять!
Мужчины обменялись рукопожатием, и Пушкарев, в сопровождении жены, отправился в комнату.
- Андрюша, я сейчас такси вызову.
- Н-н-не надо!
- Здравствуйте! Я тебя не пущу такого за руль!
- Я и сам не сяду! Я останусь з-з-з-десь! Если к с-себе не пустишь, з-значит, п-прямо на полу!
На кухню заглянула Елена Александровна:
- Катюша, укладывай Андрея у себя – куда он такой поедет!
- А папа? – удивилась Катя.
- Папа все равно уже спит.
Андрей счастливо улыбался:
- Ка-а-атька!.. – нам не нужно сегодня с тобой расставаться!
- Пойдем уже, горюшко мое!


- Нель, у нас завтра выходной! У обоих. Я приглашаю тебя в романтическое путешествие!
- Куда?
- Не скажу, конечно. У меня все необходимое с собой, поехали к тебе, быстренько соберешь сумку и-и-и-и-и…. – Гриша растопырил руки самолетиком и сделал круг вокруг Нелли, - под крылом самолета о чем-то поет! Полетели?
Нелли улыбнулась: вот такой Гриша, не озабоченный, веселый, забавный ей очень нравился! Она вспомнила его такого и вспомнила, что давненько они уже просто так, без заморочек, не прикалывались. И, оказывается, ей этого очень не хватало. Почему-то все их отношения погрязли в проблемах, многие из которых не стоили выеденного яйца. Почему, например, они не могут попробовать жить вместе? Ведь они так мало времени проводят дома и, вряд ли, стоит опасаться, что могут надоесть друг другу. Ведь так?
- Поехали! – весело махнула она рукой, - Хоть в тайгу, хоть на край света! Вези!

Катя уложила Андрея и пошла умыться. Когда она вернулась, Жданов уже спал. «К лучшему!» - подумала Катя.
Она тихонько пробралась к стенке и легла так, чтоб не касаться его. Но Андрей: то ли не спал, то ли – проснулся, тут же придвинулся к ней и обнял. Он уткнулся ей в плечо, а рука медленно гладила ее живот, совершая небольшие круговые движения. Катя старалась не шевелиться, впитывая его ласку: но едва рука Андрея, осмелев, забралась под трусики, Катя положила сверху свою ладонь:
- Нет…
- Почему? – прошептал Андрей.
- Не нужно…
- Но почему?
- Ты пьян! – эти слова прозвучали как приговор. У обоих перед глазами запылали слова
Потому что спать с такой женщиной, как Пушкарева, можно только под наркозом
«Неправда!» - хотел заорать Андрей.
«Не верю!» - крутилось в голове у Кати.
- Я люблю тебя! – сказал он.
- Да, - ответила она, - Давай спать!
- Вот уж нет! – его голос еще никогда не был таким умоляющим, - я хочу тебя.
Мурашки пробежали у нее по спине, а он вжал ее в себя, чтобы она почувствовала его желание:
- Ты чувствуешь?
Он понимал, что должен победить ее страх. Она должна поверить, поверить окончательно.
- Я не так уж и пьян, правда! Хотя… твой папа… силен!
Она молчала. Она боялась, но хотела, чтобы он продолжал ласки. Его рука покоилась на ее животе. Почти без движения – только пальцы слегка поглаживали кожу.
- Он разрешил нам пожениться. И – знаешь, он сказал: «Я всегда знал, что у моей дочери будет самый лучший уж»
- Ты всегда умел нравиться! – нервно хихикнула она.
Он прижался к ней сильнее, она непроизвольно шевельнула бедрами.
- Но это еще не все. Твой отец – нормальный мужик. Он все может понять.
Его губы скользнули по ее плечу, она чуть отстранилась.
- Он разрешил нам жить вместе!
- Что? – не поверила она.
- Он разрешил нам жить вместе. И завтра ты переедешь ко мне.
Катя не выдержала и развернулась к нему:
- Это правда?
- Абсолютная! Можешь сходить к нему и спросить!
- Я не могу поверить!
- Серьезно? Ты мне не веришь?
- Верю!
- А теперь… скажи… - он внимательно вглядывался в ее глаза, отражающие полную луну за окном.
Она не знала – чего он ждет, сказала, что чувствовала:
- Я хочу тебя!
Время вытянулось струной, растянулось до точки разрыва и стремительно свернулось в тугую спираль.
Только она прошептала: «Тише!», а он приложил ладонь к ее губам, заглушая звуки. И еще были слова: «Ты больно кусаешься!» и «Прости!», приглушенный смех и необыкновенное счастье.
А потом наступило утро…


Ты видишь сны о чудесах и грезишь ими наяву…
Мелькает время на часах, как листья, падая в траву…

Вырванной из обычной суеты и каждодневного марафона Нелли рассветное солнце Египта показалось фонариком, освещавшим врата рая. Из прохладной слякотной весны они переместились в жаркое лето, и душа запела, согретая теплом и любовью.

И в ожидании своем лежишь жемчужиной на дне,
Но есть волшебные слова - поверь мне.
Поверь мне…

Гриша видел, что Нелли будто расцвела, раскрылась – улыбка не сходила с ее лица, шутки сыпались одна за другой, а благодарный влюбленный взгляд обволакивал его сердце нежностью и надеждой.
Первым делом они, конечно, отправились к Сфинксу.

Ничто не может быть чудесней
Волшебной песни этой, что звучит тогда…

- Пошли босиком! – предложил Гриша, и Нелли, радостно скинув обувь, помчалась по горячему песку; в своем комбинезончике она была похожа не хулиганистую девчонку – вроде Пеппи.

Когда два сердца бьются вместе,
Вместе и навсегда…

Гриша догнал ее, взял за руку, и они пошли рядом.

Ты ждешь уже который год,
И в этом нет твоей вины.
Под дней бессменный хоровод
Ты просто спишь и видишь сны…

Сфинкс встретил их улыбкой. Держась за руки, они стояли у его подножья – маленькие дети Земли перед непостижимым Божеством, которое может соединить их навсегда, а может развеять по пустыне как песчинки и замести все дороги друг к другу.

И в ожидании чудес
Ты поклоняешься весне,
Но все известно наперед -
Поверь мне.
Поверь мне…

- Раньше он мне казался страшным, - сказала она вполголоса.
- А сейчас?
- Нет… У него, оказывается, добрый взгляд. Странно…
Нелли протянула руку к пористой лапе, погладила ее, а Гриша, достав щеточку, начал аккуратно сметать песок.
- Ты что делаешь?
- Его все время заметает песком, - очень серьезно ответил Гриша, - и, если не очищать, его может занести совсем...
- Ты чудак.
- А ты лучше помоги…
Нелли хихикнула, но обмела ладошкой краешек лапы.

Ничто не может быть чудесней
Волшебной песни этой, что звучит тогда…

- А теперь садись, - он потянул ее вниз, сам же уселся на песок.
- Зачем? – спросила она, но села.
Жмурясь от солнца, он смотрел вверх, на лицо Сфинкса:
- Он красивый, правда?
Нелли склонила голову к его плечу. Какой он все-таки молодец, что вытащил ее сюда…
- А сейчас, наверное, появится один человек. Он – волшебник…
Нелли хмыкнула.
- Да. Это – правда, - Гриша наклонился к самому ее уху и тихо-тихо прошептал, - Алладин, вызывая джина, тер лампу. Мой волшебник появлялся после того, как я отряхивал Сфинксу лапы…

Когда два сердца бьются вместе,
Вместе и навсегда…

Сзади раздался еле слышный шорох, к изваянию приблизился египтянин. С непроницаемым лицом он оперся о камень:
- Приветствую тебя, чужеземец!
Гриша вскочил, поклонился, поздоровался.
- А… вот она…
- Я понял… - араб внимательно посмотрел на Нелли и обратился к ней, - У Вас большое будущее. Успех. Любовь…. Большой успех и большая любовь…
Нелли не могла ничего ответить, она в буквальном смысле хлопала ресницами, пребывая в состоянии какого-то оцепенения.

Только, ночь, дай любви!
Если ты знаешь
Как помочь, как пройти
И не потерять, а обрести…

Она во все глаза смотрела на араба и не слышала – что он спросил у Гриши, увидела только, что Гриша залез в карман, что-то достал и протянул незнакомцу. Тот раскрыл ладонь и поставил на нее фигурку Сфинкса.
- Ну, вот… все и сложилось, - сказал он фигурке, а потом спрятал ее в складках своего одеяния.
- А… - вырвалось у Гриши.
- Нет… - покачал головой египтянин, - у вас ему больше нечего делать. Дальнейшее зависит только от вас. Обоих…
Развернулся и, не говоря больше ни слова, ушел…

Ничто не может быть чудесней
Волшебной песни этой, что звучит тогда…

Потом они обедали в том кафе, что нависало над Нилом; катались на маленьком паруснике, весело брызгая друг на друга водой, а Гриша, держась за мачту, декламировал Гумилева «Здесь недаром страна сотворила Поговорку, прошедшую мир: Кто испробовал воду из Нила, Будет вечно стремиться в Каир!!»…

Когда два сердца бьются вместе,
Вместе и навсегда…

В самолете Нелли спала, уютно спрятав голову у него на груди, он бережно обнимал ее и глупо улыбался.

Вместе и навсегда….

До свадьбы оставались считанные дни – полтора месяца после подачи заявления пролетели совершенно незаметно. Стараниями Елены Александровны и Маргариты для торжества все было уже готово – что именно, ни Катя, ни Андрей не знали толком: их иногда о чем-то спрашивали, но в подробности не посвящали.
Они только уговорили Маргариту не устраивать королевский прием, а ограничиться каким-то божеским количеством народа; причем, главное условие приглашения – личное знакомство с женихом или невестой.
- Свадебных генералов и генеральш, – предупредил Жданов, - буду выводить из зала сам; даже если это будет замминистра.
Андрей с Катей жили вместе.
Но не все было так просто.
Утром, после знаменитой беседы Андрея с Пушкаревым-старшим, наша сладкая парочка готовилась к отбытию. Андрей стоял одетый, рядом с пушкаревским чемоданом а ля «Мечта оккупанта», Катя с ужасом отпинывалась от еще одного баула, собранного мамой. Она, кажется, предполагала – что там.
И в этот момент из комнаты вышел папа:
- Доброе утро! О! Андрей! Катя! А-а-а… куда это вы собрались?
Катя вопросительно посмотрела на Андрея.
- Валерий Сергеевич! Доброе утро! А мы, вот… кое-что Катюше на первое время… ну… вещи…
- Какие вещи? – искренне удивился Пушкарев.
«Забыл…» - поняла Елена Александровна, она подошла к мужу:
- Э-э-э… Валера, вы же с Андреем договорились, что Катя переедет к нему.
- Что-о-о-о? Это что? Чтоб наша Катюха до свадьбы? – взревел Пушкарев, - Ну уж нет!
Андрея его рев совсем не смутил:
- Минуточку! – сказал он и жестом фокусника извлек из кармана какой-то помятый листочек, - Вот!
- Это что? – спросили все хором.
- Это расписка! Вот! – Андрей протянул бумажку Елене Александровне.
- Так… - углубилась она в чтение.
- Вслух! – скомандовал Пушкарев.
- Ага… Так… Расписка. Я, Пушкарев Валерий Сергеевич, … года рождения… паспорт серия… номер… выдан… находясь в здравом уме и твердой памяти подтверждаю то, что разрешаю моей дочери Пушкаревой Екатерине переехать к жениху Жданову Андрею Павловичу… завтра же… такого-то числа… потому что мой зять… классный мужик… и хороший парень… я ему верю…
К концу чтения Пушкарев скреб затылок, а остальные давились от хохота, сползая по стенкам на пол.
Андрей забрал бумажку назад, аккуратно сложил и сказал, заикаясь от смеха:
- Я ее… хих… в целлофан запечатаю… хих… и буду хранить вечно… хи-хих!..

На работу они слегка опоздали; лифт открылся, как всегда, неожиданно – они еще не успели разжать объятия; впрочем, на ресепшене их встречало, условно говоря, зеркальное отражение:
Маша сидела на коленях у Федечки, и они самозабвенно целовались.
- Гм… Хмм!.. Кхе! – громко прокашлялся Андрей, - Ау! Ну, не на рабочем же месте!
- А? – обернулась на них парочка. Маша, ойкнув, спрыгнула с колен жениха.
- С вас, Андрей Палыч, пример берем! – нашелся Федя.
Катя покраснела, Андрей хмыкнул и подманил пальцем Федю:
- Федор! Вот когда мы будем подавать пример на ресепшене…
- Понял! – воскликнул Коротков, - Но тогда кому-то из нас положен личный кабинет!
Все четверо рассмеялись.
- Кать! Твоя почта!
- Спасибо, Маш! - Андрей подхватил конверты, адресованные Кате, в одну руку, свои – в другую, и они отправились к себе.

Катя, стоя у стола, быстро сортировала почту; взяв в руки большой пакет, она замерла… медленно, дрожащими пальцами начала разрывать склейку…
Андрей заметил ее волнение:
- Что?!
- Тут… вот…
Из пакета Катя достала конверт поменьше. Андрей заглянул ей через плечо.

Сердце обокравшая,
Всего его лишив,
Вымучившая душу в бреду мою,
Прими мой дар, дорогая,
Больше я, может быть, ничего не придумаю…


Андрей забрал у Кати конверт, вскрыл его. Там было письмо.
- Читай! – с трудом разлепив враз пересохшие губы, сказала Катя.
- Нет. Сама читай, это же не мне.
- Тогда вслух.
Катя!
Я прекрасно понимаю, что мы не можем с тобой встречаться. Я, во всяком случае, не могу – не могу дать гарантии, что не попытаюсь тебя вернуть. Решение одно – я должен исчезнуть из Москвы и из твоей жизни.
И я исчезаю.
Через пару дней тебе придут документы из юр.фирмы – прости, но ресторан я переписал на тебя. Я не смогу заниматься им, будучи вдали. Ресторан акционирован, 20% принадлежит моим родителям (я должен о них позаботиться, надеюсь, под твоим присмотром «МармеладоФФ» не зачахнет и мои родители будут получать дивиденды), 5% - управляющему, он хороший мужик, умница и в бизнесе, и на кухне, мы учились вместе, остальное – твое.
Согласно дарственной, ты не имеешь права продать заведение, можешь только передать по наследству.
Ты получишь это письмо через два дня после того, как я уеду из города. Вряд ли ты будешь меня искать, но если такая мысль взбредет в твою хорошенькую головку, то я ставлю тебя в известность, что вряд ли ты сможешь меня найти: я завербовался в армию по контракту и в тот момент, когда ты будешь читать эти строки, буду уже далеко, очевидно, даже не в России.
Желаю тебе счастья
Люблю
Михаил


- Владелец заводов, газет, пароходов! – присвистнул неизвестно откуда взявшийся Коля.
- Ты откуда здесь? – мертвым голосом спросила Катя.
- Я даже поздоровался! – обиженно воскликнул Коля, - и вообще!
- Зорькин, заткнись! Катя, что делать будем?
- А что делать? – опустилась на кресло Катя, - Как будто у меня есть выбор!
Сердце жгло. Уехал. Уехал искать смерти. Стоп, Пушкарева, не кликай беду! Просто уехал – и правильно сделал: им действительно нельзя встречаться. Так будет лучше для всех. А ресторан… Она постарается сделать все, чтоб ресторан был процветающим, в конце концов, когда-нибудь он вернется, и она все ему вернет…

ЭПИЛОГ

- Согласны ли Вы взять в жены Пушкареву Екатерину Валерьевну?
– Главное, чтобы она согласилась…
- Хм… Согласны ли Вы взять в мужья Жданова Андрея Павловича?
– Главное, чтобы он согласился…
- Хм…

- А можно уже целоваться?
- Да целуйтесь уже!!!


- Стоп! Снято!

_________________
Все будет. Но не сразу...


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения:
СообщениеДобавлено: 05-10, 21:47 
Не в сети
Маська
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 07-09, 17:00
Сообщения: 4990
Откуда: Дурдом
Поздравляю с окончанием великолепного фика.
Молодец :Rose:

_________________
Изображение
Дрогнет Запад, и дрогнет Восток.
Сила, Сила в Руке.
Девять Звезд - Синий Цветок,
Синий Цветок на Клинке.


Вернуться к началу
 Профиль  
 
Показать сообщения за:  Поле сортировки  
Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 17 ]  На страницу 1, 2  След.

Часовой пояс: UTC + 3 часа


Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 0


Вы не можете начинать темы
Вы не можете отвечать на сообщения
Вы не можете редактировать свои сообщения
Вы не можете удалять свои сообщения

Найти:
Перейти:  
cron
Powered by Forumenko © 2006–2014
Русская поддержка phpBB