|
Спасибо, дорогие мои!
Ну а теперь поедание огурцов и прочие радости семейной жизни :)
Глава 54
Стараясь не шуметь, Андрей зашел в квартиру. Разделся и отправился на кухню.
Открыв банку, он первым делом понюхал – соленья же прошлогодние, вдруг испортились? Ничем подозрительным не пахло. Тогда он достал тарелочку, выложил на нее огурчик, порезал. Попробовал.
Вкусно, конечно, но чтоб ради них такую ночную деятельность разворачивать?
Катя спала, свернувшись клубочком; скрещенными руками они обнимала живот, а на лице застыло страдальческое выражение. Легкое раздражение, все-таки присутствующее в Андрее, тут же прошло – да, он действительно готов хоть в Париж, хоть на Луну, лишь бы его девочка всегда улыбалась.
Он присел на постель, взял кусочек огурца и провел им по губам любимой. Ноздри ее тут же зашевелились, ротик открылся и кусочек исчез.
- Я не сплю, - сонно произнесла Катя, - А почему так мало?
Андрей засмеялся и поставил перед ней тарелочку.
- О! Сбылась мечта идиота! – простонала Катя, приподнимая голову.
Ломтики исчезли во мгновение ока.
- Андрюшка! Ты такой замечательный! Спасибо! – измученно улыбнулась Катя, - А почему так мало?
- Сейчас еще принесу! – поднялся Андрей.
- А… можно… не один?
- Конечно… Хоть три!
- М-м-м-м! Сказка! Тогда – четыре, Только ты их так мелко не режь, покрупнее, ладно? И положи все в мисочку поглубже, и туда еще листья, которые в банке сверху были, и еще там такие головки чеснока плавают - их тоже…
И облизнулась.
Через пять минут заказ прибыл – на сервировочном столике.
- У-у-у-у! Андрюшка, ты даже не представляешь себе, как я тебя люблю! – воскликнула Катя. Глазки ее загорелись при виде вожделенного продукта.
Переместившись к краю постели, она задумчиво посмотрела в мисочку и вытащила оттуда чесночинку.
- У-у-у… Сказка! – покосилась на Андрея, - Ты не бойся, они соленые, спесфисского запаха не будет…
- Хоть бы и был, главное – чтоб тебе было хорошо.
- Угу… спасибо… - Катя, зажмурив глаза, поедала огурцы.
Лицо ее выражало такое неописуемое счастье, что Жданову стало немножко обидно. Он присел рядом, приобнял Катю и, надувшись, сказал:
- Что-то я не припоминаю выражения такого счастья после… после… нашей любви…
- Ну, как ты можешь сравнивать! – мгновенно отреагировала Катя.
Сравнивать? Андрей, по большому счету, не понял – что все-таки лучше: он или огурцы, а уточнить побоялся.
- Андрюш… А можно тебя еще напрячь? Немножко…
- Конечно, Кать… Еще принести?
- Нет… В смысле – да, но не огурцы, а чаю… Горячий, крепкий и сладкий…. В мою большую кружку… Очень-очень крепкий и… пять ложек сахара… Или даже – шесть, только не размешивай, чтоб слишком сладко не было, ага?
- Чай с солеными огурцами? – усомнился Андрей.
- Да!
Вскоре прибыл и чай. К этому времени листья смородины и хрена превратились в тугие комочки – тщательно пережеванные, естественно, рассол, попавший в мисочку, выпит, чесночины аккуратно выловлены и только три куска огурца покоились на дне, видимо, ожидая чая.
- Кать, я его не размешивал, - сказал Андрей, ставя на стол кружку.
- Угу, я сама…
Намешав одну ей известную пропорцию, Катя, издав блаженное мычание, принялась запивать огурцы чаем. Когда соленое лакомство закончилось, он задумчиво возвела глаза к потолку.
- Катюш? – обеспокоился Андрей. Что-то ему подсказывало, что у любимой возникло еще одно хотение.
Катя вздохнула – каким бы сильным не было новое хотение, голос совести возвещал, что «Главное свойство в каждом свойстве – чувство меры». Поэтому она прикусит язычок, а за желаемым съездит утром к родителям сама.
Но Андрей настойчиво выспрашивал, и тогда Катя открылась:
- Андрюш… только я не говорю, что мне вот прямо вынь да положь… просто подумала, что было бы неплохо…
- Так что?
- Малиновое варенье…
Однако… отчего Андрей так разулыбался? Почему ему смешно?
- Любимая! – Жданов обнял жену, чмокнул ее в щечку и очень серьезно сообщил, - Ты знаешь, что твой муж – волшебник?
- Н-н-н-нет? – Катя не поняла его радости.
Андрей скользнул на кухню и через мгновение, появившись вновь, торжественно с баночкой:
- А-а-п!
- Андрюшка! Откуда?!! – с восторгом кинулась Катя ему на шею.
Жданов действительно чувствовал себя волшебником; вот только в прыжке восторга одеяло с Катюши упало, и она осталась в костюме Евы… Она сама этого и не заметила, а вот Андрюша очень даже заметил, и, поглаживая нежную кожу жены, воспылал надеждой, что и его хотение будет удовлетворено…
Но не тут-то было!
Чмокнув его, Катя вернулась на свое место, снова замоталась в одеяло и придвинула к себе банку.
- Обожаю малиновое варенье! – сообщила Катерина, вооружаясь ложкой.
Андрей вздохнул.
Что ж, он подождет еще немного… Вот только, глядя на Катю, переключившую внимание на варенье, ему стало казаться, что его желание не исполнится никогда.
Наконец, Катерина удовлетворенно хрюкнула – никак иначе этот звук назвать было нельзя, и улеглась, выглядывая озорным глазом из кокона одеяла, натянутого на голову.
- Андрюш… Ты – самый-самый лучший! Я тебя обожаю! Спасибо огромное, ты даже не представляешь – как мне стало хорошо! Вот это и есть счастье!
Жданов откатил столик в сторону и улегся рядом с ней:
- Теперь моя принцесса довольна? Или еще чего-нибудь?
- Не… теперь все, спать…
- Ка-тя? Ты уверена, что спать? – Андрей обнял ее, положив руку на животик и утыкаясь губами в шею.
- Да… Андрюш… давай потом…
- Кать… Тебе вчера весь день плохо было, я соскучился уже…
- Андрюш, я тоже… но я уже такая объевшаяся… давай поспим…
Андрей вздохнул. Он был вполне счастлив – от того, что Катя рядом, что удалось вызволить ее из родительского дома; от того, что растет его малыш… Вот только чувство ревности к малышу уже зарождалось, и это – беспокоило. Ничего он не мог с собой поделать, когда Кате становилось так плохо, как было весь сегодняшний день – вся зеленая, она лежала пластом, боясь пошевелиться, и отказывалась от любой пищи, кривя губки даже при упоминании о ней. Так что, ночные огурцы были счастьем – она хоть что-то поела, хоть ненадолго ее состояние улучшилось.
И напрасно Андрей уговаривал Катю обратиться к врачу – она упорно твердила, что от токсикоза нет лекарства, это надо просто пережить; она справится.
Она-то, возможно, и справится, Катя – сильный человечек, в чем Жданов мог убедиться уже не раз, но справится ли он сам? Сейчас они еще вполне законно отдыхают от работы, но через три дня наступит понедельник, и они опять должны будут окунуться в сумасшедший мир ЗимаЛетто. Что будет? Андрей с трудом представлял – как Катя переживет рабочие дни, как сможет не просто переместиться в офис, но еще и чем-то заниматься… Но предложение посидеть дома она категорически отвергла, заявив, что одной, без него, ей будет гораздо труднее. И она как-нибудь возьмет себя в руки, усмирит гадский желудок и заставит его подчиняться трудовому распорядку.
А Андрей? Он сам – как? Ему сейчас уже трудно лежать вот так, как сейчас, рядом с ней и не сметь поддаться желанию заласкать ее до протяжных стонов; он даже боится погладить ее – а вдруг она опять скажет «Андрюша, не сейчас…», и он, даже понимая, что в этом нет ничего личного, будет мучаться мыслями… Неужели она его разлюбила?.. Как сберечь, как сохранить их чувства, чтоб они были навсегда, до самого последнего вздоха, в счастье и в печали, пока не придет время расставаться по воле природы…
Не слишком осознавая свои действия, задумавшись, Андрей медленно поглаживал жену – пока еще плоский животик, который скоро начнет увеличиваться, бедра и ту часть ее ног, до которой доставал, не меняя позы...
Катя пошевелилась, Андрей немного отстранился и замер, чтоб не провоцировать жену, но Катерина сама прижалась спиной к его скучающему телу.
Он осторожно поцеловал ее плечо, стараясь понять – случайным было движение, или он может надеяться на ее ответное желание близости. Катя тихонько муркнула, выказывая расположение к дальнейшим его действиям, и он с облегчением вернул руку ей на живот. Тихие поглаживания вызывали к жизни огонь – сначала он затеплился едва-едва, разгораясь, пробежал по венам, вместе с кровью неся тепло всему телу, и вот уже пламя заполыхало нестерпимым жаром, рождая желание прижаться друг к другу крепче, сильнее, так сильно, чтоб слиться в одно целое.
- Кать… - прошептал Андрей, все еще опасаясь отказа, - Ты уверена, что хочешь? Что тебе хуже не станет?
- Мне станет хуже, если ты продолжишь разговаривать, вместо того, чтобы заняться делом…
- Ах, так? – Жданов чуть развернул жену и скользнул в нее, охнув от мгновенно возникшего чувства острого удовольствия.
И Катя, отозвавшись своим охом, запрокинув голову, зашептала:
- Та-а-ак хорошо… м-м-м-м… вот так бы и остаться… Не шевелись, - предостерегла она, когда Андрей непроизвольно последовал зову плоти и впечатался в нее коротким уверенным толчком, - Не ше-ве-лись… Подожди… Я хочу еще немножко так… чувствовать тебя…
Отрывистые ее слова словно истекали медом – тягучим, сладким, как те ощущения, которые они пытались задержать, остановив мгновение, словно запоминая дрожание каждого своего нервика, упоение каждой клеточки, восторг тела.
Андрей снова не выдержал, толкнувшись, проникая глубже, глубже, глубже – как будто было еще куда, но каждый толчок усиливал взаимное наслаждение, а он знал, что это – еще не предел, не пик, что можно еще – как бы взбираясь на уступы горной гряды, каждый раз думая, что вершина – вот она, за следующим подъемом, но только синь небес открывалась взору, и на фоне синевы сверкало то, к чему стремишься в неукротимом движении, диктуемом самой природой…
И уже забыта попытка остановить мгновение, уже выстанывает Катя изнемогающе:
- Еще… Еще… Силь… нее… Ещще-о!
А он ведет и ведет ее за собой ввысь, не давая ни мига продыха, ни секунды остановки, отдавая и впитывая жаркие токи любовных энергий, от которых хотелось кричать в голос; но крика уже не получалось, только жадные поцелуи перемежались с хриплыми возгласами, дыханье прерывалось и учащалось вновь, и вершина приближалась уже с сумасшедшей скоростью, заслоняя все небо, все пространство, грозя погрести заживо под собой, но в последний вздох-хрип-крик они оба вдруг взмыли, слившись в одну тугую стрелу и выпали из пространства, чтоб вскоре возродиться вновь птенцами Феникса - птицы неумирающей любви.
- Люблю…
- Люблю…
Теплая волна прогретого солнцем прибоя отступила, оставив на берегу обнявшихся Адама и Еву…
А вечером того же дня Жданов куда-то засобирался.
- Катенька, мне нужно отъехать по делам - часа на два.
Катя не стала спрашивать – куда. Хотел бы – сказал, раз не сказал, то…
Она ушла в спальню и улеглась, уткнувшись в подушку.
- Ка-ать… Катюша? Что такое?
- Все нормально… Просто поплохело.
- Ну… ты отдохни… Или что-то нужно?
- Нет, ничего. Я полежу…
Все-таки, токсикоз – это не так уж плохо: всегда за него можно спрятаться, если не хочется говорить правду.
- Я постараюсь быстрее.
Андрей жалел, что не сказал Кате – куда он, но не мог он заранее; а вдруг – ничего не получится? Тогда она только напрасно будет надеяться…
Он остановился у подъезда и позвонил:
- Валерий Сергеевич, я здесь, внизу… Нет, давайте поговорим в машине, у наших женщин, по-моему, разногласий нет…
Пушкарев сел в машину, холодно поздоровался и замолчал.
Андрей помялся, но начал:
- Валерий Сергеевич… Почему, все-таки, Вы считаете меня проходимцем?
Ответом ему было все то же молчание.
- Вы не верите, что я хочу жениться?
Через минуту Жданов все-таки услышал ответ:
- Куда же ты теперь денешься!
- Нормально! Но ход ваших мыслей мне не понятен… Значит, считаете вы меня мерзавцем…
- Ну… нет, конечно…
Андрей не слушал, продолжал:
- … которому неизвестно зачем нужна Ваша дочь
- …очень даже известно – зачем…
- который нагло обрюхатил ее…
- …подлец!
- .. но который решил жениться…
- …куда б ты делся!
- …интересно, что он с ней дальше собирается делать?
- Убью своими руками!
- Но мы пришли все к тому же…
- Убил бы!
- Так чем я Вам не нравлюсь?! – не выдержал это дурдомовского диалога Жданов.
- Тебе от нее только одно нужно… - пробурчал себе под нос Пушкарев.
- А, может, не только одно? Но и другое? И третье? Кстати, а Вам от Вашей жены что нужно?
- Не смей!
- Однако! Полагаю, что вот то самое одно вас тоже интересует, так ведь?
- Не твое дело!
- А я-то думаю - в кого Катюша такая темпераментная?
- Мерзавец!
- Валерий Сергеевич! Давайте, все-таки, остановимся на том, что я люблю Вашу дочь. Она любит меня. Мы ждем ребенка – очень ждем. Да, это вышло не запланированно, но, поверьте мне, все равно Катя забеременела бы в ближайшее время…
Пушкарев скривился как от зубной боли.
- Да, ладно… Мы ж мужики… Что тут кружева разводить? Итак, мы любим друг друга, мы фактически являемся мужем и женой, мы ждем ребенка… Не вижу ничего страшного в том, что мы хотим жить вместе…
- Поженились бы – тогда и жили!
- Да какая разница!
- Не по-людски!
- Не по-людски, когда беременная женщина сходит с ума от токсикоза! Вы даже не представляете себе – как ей плохо бывает! Вы будете над ней трястись? По ночам по городу рыскать, если ей что-то нужно? Вы ее успокоите? Как? Скомандуете «Не пищать»? Вы что, не понимаете, что самое важное для нее сейчас не какие-то дурацкие «по-людски», а – быть рядом с любимым человеком?! Вы знаете, что она там сейчас с ума сходит, потому что я не сказал – куда поехал? Чтоб она не переживала? А вы делаете все, чтоб она нервничала! Вы хотите, чтоб Ваша внучка психом была?
- Почему – внучка? – перебил Пушкарев.
- Да какая разница? Ну, внук! А что, парню можно быть психом?
Жданов выдохся, замолк.
Пушкарев помолчал еще чуток и выдавил из себя:
- Поехали!
- Куда? – встрепенулся Андрей.
- К вам. Мириться. Убедил.
_________________
Все будет. Но не сразу...
|
Вход
FAQ
Поиск
