|
А вот она я! Не ждали, не звали, а я приперлася!
Глава 8 - часть 2 - В которой Андрей Жданов решает проблему и пытается унять дрожь.
- Не надо слов… Я и так все знаю… Я тебя люблю… - и она нежно прикоснулась к его губам, таким родным и теплым…
*************
Они уже потеряли счет времени, в легких совсем не осталось воздуха, а поцелуй продолжался и продолжался, словно, стремясь восполнить, все эти пять лет, без ласки, без возможности выплеснуть свои чувства, которые жгли изнутри.
В комнате стояла звенящая тишина, прерываемая лишь тихими стонами и словами: «Я люблю тебя… я люблю тебя… я люблю тебя…»
Руки Андрея уже ощущали шелк кожи под белоснежным теплым свитером ручной вязки, когда он вдруг резко отстранившись, с испугом спросил:
- Катюша, а где Анечка?
Анечку перепуганные, и плохо соображающие родители обнаружили на кухне. Девочка сидела под столом, прижимая к себе любимого плюшевого медведя.
Андрей присел перед ребенком на корточки, и боялся сделать лишнее движение. Анечка, была жутко напугана. При виде незнакомого дяди, мамочка упала на пол и почему-то не шевелилась. А потом этот самый дядя подхватил ее на руки и понес в гостиную, потом что-то искал на кухне, и сидел возле мамочки, держа ее за руку. А когда мамочка открыла глаза, она так смотрела на дядю, что становилось страшно. Они о чем-то долго, долго говорили, а потом, потом делали, что-то очень странное. Мамочка зачем-то поцеловала дядю в губы… Нет в их доме иногда бывали посторонние дяди, но никогда мама никого из них не целовала, короткое пожатие руки, какие-то исписанные листы бумаги и все…
Целовала мама только ее, Анечку…
А потом, начались непонятные звуки и дядины руки потерялись в мамином свитере. Анюте стало еще страшнее, про нее совершенно забыли, и рядом был только старый друг – плюшевый медвежонок. Захотелось спрятаться, мамочка обязательно заметит и будет ее искать, а дядю прогонит, и все опять будет хорошо.
Девочка смотрела на Андрея темными испуганными глазенками, быстро наполняющимися слезами. Но недаром, она была дочерью своего отца… Маленький кулачок быстро размазал соленую жидкость по щечкам, вторая ручка покрепче обняла мишку и ребенок заговорил первым:
- Дядя, ты говоришь по-русски. Значит ты - русский?
- Я – русский. Как и ты, Анечка.
- А я, и по-немецки, и по-французски говорю…А у тебя волосы очень черные…, - потрогав волосы Андрея, сказала Аня.
- У тебя тоже…И глаза очень темные.
- У меня как у моего папы… - в голосе прозвучал вызов и неприкрытая гордость. Дочь своего отца, не так ли. - А у тебя дети есть?
В глазах предательски защипало, Андрей на мгновенье закрыл лицо ладонями, но тут же их убрал.
- А почему ты плачешь? Так принято у русских? Ты разве не знаешь, что мальчикам плакать нельзя? Только девочкам можно…, - увидев, слезы в его глазах сказала Аня
- Иногда можно, Анечка…Просто я так давно не видел своего ребенка…Даже не знал, что он у меня есть…Что у меня есть дочь и жена…Меня обманули, понимаешь, солнышко? Я бы очень хотел быть с ними… быть с вами…., но я не знал, где вас искать…
А Катя уже и не сдерживала слез, наблюдая за этими двумя. Папой и дочкой встретившихся впервые, таких похожих и таких родных. Так мало знающих друг друга. Андрея боящегося сказать что-то не то, лишиться крошечного доверия, что удалось отвоевать. Анечки, с недоверием взирающей на нового знакомого.
- Почему ты так говоришь?
Андрей не выдержал, рывком прижал к себе дочь, и вдохнул ее непередаваемый запах, задохнулся от нежности, любви, и прошептал:
- Потому, что я и есть твой папа, Анечка!
Девочка вырвалась из объятий странного дяди, и закричала:
- Нет! Ты врешь! - девочка снова сжалась и ушла в себя. А в голосе зазвучала сталь, совсем не свойственная пятилетней малышке. - Мой папа погиб! А ты…Ты даже на него не похож! Мой папа не такой! Сейчас, я покажу тебе моего папу, подожди…
Маленькие ножки, легко взлетели вверх по лестнице.
Андрей обернулся к Кате не зная, что сказать и что сделать… А она зажимала ладонью губы, для того, чтобы сдержать новые рыдания, рвущиеся наружу…
- Господи, Андрей, что же делать? Она не узнала, тебя. На том маленьком и единственном фото, что у меня осталось, ты совсем по -другому выглядишь…
Он подошел, порывисто обнял ее, и сказал:
- Ну не кардинально же…Сейчас преображусь…Ты только не плачь, все будет хорошо, У нас теперь все будет хорошо…А девочка, что ни говори с характером, чувствую мне еще долго придется заслуживать ее доверие…
- Вся в папочку, - легкий толчок локтем.
- В мамочку, - передразнил Андрей и улыбнулся. – Я только появился а вы уже умудряетесь из меня веревки вить… и черт возьми, это так приятно.
И снова ощущение сладких губ и нежных рук, таких, что в них можно растворится без остатка. Вот ради каких моментов мы живем…
Раздавшийся в тихом доме, топот детских ножек, заставил их отпрянуть друг от друга…
- Вот, смотри, - протянула фотографию девочка.
С черно-белого фото на Андрея смотрел улыбающийся молодой мужчина в очках.
- У моего папы – очки…
- А у меня линзы. Солнышко, ты знаешь, что такое линзы?
Девочка кивнула головой:
- Знаю, у мамы есть, это такие прозрачные стеклышки, их вставляют в глаза.
- Правильно. И у меня стеклышки в глазах, - обрадовано сказал Андрей и вынул одну линзу, протянув ее дочери. – Видишь…
- А борода? У моего папы нет…И волосы у тебя не такие, а с беленьким…И лохматые какие-то…
- Волосы у меня поседели, так бывает с людьми…Иногда от старости, а иногда от горя и лишений…Хочешь, я стану таким как здесь? – спросил Андрей Анечку и указал на фото.
- Так не бывает! Ты не можешь стать таким!
- Ань, а давай так, я попробую, а ты посмотришь! Если проиграешь, идем есть мою самую любимую еду, а выиграешь – твою самую любимую! Что ты любишь?
- Сосиски с горчицей! – простодушно выдохнул ребенок, а, смутившись, добавил. - Хотя мама говорит, что детям это вредно…
- Это всем вредно, Анют, но мы ведь всего один разочек…Один разочек можно? – спросил Андрей у Кати, которая снова в открытую заливалась слезами. И добавил, обращаясь к дочери. – Девочка моя сладкая, через пять минут я вернусь, ты только никуда не уходи..
Андрей подошел к своей сумке и вытащил несессер, и небольшой футляр. Спросив у своих девочек, где ванная, он двинулся в указанном направлении.
Ровно через пять минут перед ними предстал гладковыбритый мужчина, в очках, в черной оправе, с волосами, уложенными в обманчиво простую прическу.
Анюта недоверчиво осматривала мужчину, потом перевела взгляд на маму. Но та лишь улыбнулась, Катя прекрасно понимала, что этот выбор девочка должна совершить сама и никто кроме нее не сможет этого сделать. Малышка подошла к Андрею и не зная, что сказать уставилась в пол. А потом, потом набравшись решимости, подергала Андрея за штанину, словно желая удостоверится, что мужчина реален, и тихо-тихо спросила:
- Так ты, правда, мой папа?
Андрей лишь тихо кивнул, слова потерялись где-то в пути от голосовых связок и похоже застряли комом…
Анечка радостно посмотрела на мать, и воскликнула:
- Видишь, мамочка, я не зря врезала по лбу этому вруну Гансу. Он сказал, что Санта Клаусы, это выдумка взрослых, что настоящий чудес не бывает! А они бывают…Я пожелала на Рождество, чтобы ко мне вернулся папа…Вот он и вернулся, посмотри мамочка!
- Теперь я вижу, что ты действительно мой папа! - счастливо закричала Анечка и бросилась отцу на шею.
«Остановись, мгновенье…»
Потом они втроем бродили по сказочной зимней Вене. Вдыхали рождественские запахи, смеялись, покупали сосиски, просто наслаждались существованием друг друга…
Андрей таскал Аню на руках, и никакие увещевания Кати не могли заставить его поставить дочку на ножки. Он думал, о бесконечном счастье… «Просить тебя остановится глупо, тогда… - продлись мгновение ты прекрасно! Нет ничего лучше чем, чувствовать тяжесть тельца своего ребенка на руках, и касание пальчиков любимой женщины на локте…Вот это и есть счастье – безграничное и абсолютное!».
Аню от Андрея просто невозможно было оторвать. Она не отпускала его не на минуту. После вечерней ванны девочка плюхнулась к нему на колени, со своей любимой книжкой, устроилась поудобнее, и конечно моментально заснула, так и не дослушав главу до конца.
«Господи, какой красивый у меня ребенок…». Андрей захватил ладонью маленькую голую ступню и долго сидел, смотря как блики от камина, отражаются на лице малышки…
Катя вышла из ванной и замерла, увидев, эту идиллию…
- Андрюш, ее надо в кроватку уложить, - тихо сказала Катерина, легко коснувшись его плеча.
Он от неожиданности вздрогнул, и улыбнулся…
- Показывай куда нести…Она такая удивительная, такие ножки, ручки маленькие….И пахнет потрясающе …ребенком, моим ребенком…Просто насмотреться не могу, и сдерживаюсь, чтобы не целовать и не тискать ее…Чтобы такого буйного папашу не испугалась…
- Она не испугается, потому, что ждала тебя очень…
Анечку уложили, полюбовались, взахлеб шепча друг другу о том, как она прекрасна, и хоть не могли сдержать восторгов и слез, все-таки выключили ночник и покинули детскую.
- Катюш, я в душ схожу…Ты мне полотенце выделишь? – робко осведомился Андрей, и сам удивился незнакомой интонации голоса.
Оба физически ощутили повисшую между ними неловкость, стеснение и страх. Они так давно не виделись, так много пережили друг без друга, при этом всегда стремились снова быть вместе…А теперь, чувствовали робость, как перед первым свиданием…
Андрей пошел в ванную комнату, а Катя присела на диван перед камином. Язычки пламени всегда действовали на нее успокаивающе, заставляли расслабиться, позабыть о печалях и заботах…
«Я люблю его очень, но боюсь…Стесняюсь…Мы же столько лет не были вместе…У меня никого не было после него, мне это было не нужно…Какой ужас, так страшно, как перед нашей первой ночью в гостинице…». Катя пыталась унять предательски дрожащие руки. «Господи, как глупо, это мой любимый мужчина, я жить без него не могу, мне все эти годы снились его губы, жаркие объятья и дерзкие руки, у нас ребенок есть в конце концов, а меня трясет всю, как девицу на выданье…Что же это такое…»
Катя задумалась и не заметила, как Андрей вернулся, и, облокотившись об угол камина, рассматривал ее. Она моргнула несколько раз и вернулась к реальности.
- Андрюш, ты все нашел в ванной…, у меня к сожалению мужского банного халата нет…, а мой тебе вряд ли подойдет..
Андрей подошел, присел перед ней на корточки, положил руки на колени и с улыбкой сказал:
- То, что мужского халата нет, это прекрасно…Просто замечательно, Кать! Иначе мне бы пришлось увести тебя у этого человека…Я же без тебя не могу…Я тебя люблю…
- Андрей, ну что ты такое говоришь, какой другой мужчина… Ты же знаешь, я с тобой на рай света босиком пойду… Просто, понимаешь, у меня никого не было все эти годы, Андрей! Потому что, я тебя люблю, и кроме тебя мне никто не нужен…Только я боюсь…Я неловкая совсем, и уже все забыла как это…ну, быть с тобой… - Катя почувтсвовала, как предательская краска заливает щеки.
«А она совсем не изменилась, та же девочка, которая была со мной в тот, первый, раз в гостиничном номере. Родная моя, как же я люблю тебя». Андрей нежно улыбулся.
- Катюш, ты не поверишь, но мне тоже страшно… А вдруг я забыл как это делается? А спросить-то мне будет не у кого… - тихий смех вырвался из его груди. – Послушай меня, я занимался с тобой любовью, каждую ночь….во сне…Мы не будем торопится, и попытаемся воссоздать все это в реальности…
Он легко поднял ее на руки и потянулся к губам. Прильнул в нежном и медленно ласковом поцелуе. Катя обняла его за шею, и прижалась всем телом, а он понял, что ожидание близости для нее было таким же желанным и таким же трудным, как и для него.
Он хотел, чтобы все произошло красиво и романтично, непременно в спальне, на кровати…Но Катя смотрела на него такими глазами, что он решил, что до кровати просто не доживет…И поэтому опустил ее на диван, перед камином, присел рядом, осторожно запустил руки под ее пеньюар, и дотронулся до нежной кожи.
- Кать, давай сегодня разойдемся по разным спальням…Понимаешь, я своим напором и желанием…Ну в общем, я так соскучился, что…могу не сдержаться…, и испугать тебя… - сказал Андрей и отстранился от нее.
Катерина взяла в ладошки его лицо, перенимая его излюбленную манеру целоваться, и повернув к себе, прошептала:
- Побудь со мной, Андрей. Ты мне очень нужен. Прямо здесь, хорошо?
Она очень точно поняла его состояние, обхватила его теплое тело, и начала вслепую целовать. В ее движениях чувствовалась почти детская неловкость, но и одновременно женская чувственность. А спичку то всего лишь стоило поднести к пороху. Андрей понял, что уже ничего не имеет значения, кроме древнего как мир танца, он забыл обо всем на свете и вообще потерял способность соображать.
«Я забыл ее тело, ее вкус, ее запах…Одно помню, как только я к ней прикасался, абсолютно переставал соображать. Сейчас я должен быть очень нежным и умелым, и терпеливым…Вот откуда взять его, это терпение?…
Андрей развязал ленты пеньюара, распахнул рубашку и она выступила к нему из нее, совершенная, розовая, округлая, гладенькая и тоненькая, такая, какая являлась ему в снах.
- Кать, какая же ты красавица, - пробормотал Жданов с удовольствием, - Катя…
Андрей еще некоторое время смотрел на нее сверху, как она лежит, вытянувшись и крепко зажмурившись, такая красивая и такая необходимая ему, а потом стянул с себя футболку и джинсы и лег рядом, замер, потому что прикосновение кожи к коже было острым и обжигающим, и нужно было немного успокоится.
- Открой глаза, я прошу тебя…Я так долго тебя искал, Катенька. Поэтому больше никуда не отпущу…, - нежно прошептал Андрей, неторопливо водя кончиками пальцев по ее лицу, любуясь им в лунном свете, а потом наклонился, и потерся носом о ее носик, и поцеловал…
И он ее больше не отпустил. А Вселенная, все-таки непрочная штука, – она разбилась на тысячи мелких осколков и искорок, и на ее месте возник рай, его собственный Ждановский, именно такой, каким он его себе представлял, нет, еще лучше!
Собирая наши встречи, наши дни как на нитку
Это так долго
Я пытаюсь позабыть, но новая попытка
Колет иголкой
Расставляю все мечты по местам
Крепче нервы, меньше веры день за днем
Да гори оно огнем
Только мысли все о нем и о нем,
О нем и о нем
Я к нему поднимусь в небо
Я за ним упаду в пропасть
Я за ним, извини, гордость
Я за ним одним, я к нему одному
Я к нему поднимусь в небо
Я за ним упаду в пропасть
Я за ним, извини, гордость
Я за ним одним, я к нему одному
Понимаю, что для вида я друзьям улыбаюсь –
Это не просто
Я поставила бы точку, но опять запятая –
Это серьезно
Разлетаюсь от тоски на куски, на осколки
Все без толку день за днем
Да гори оно огнем
Только мысли все о нем и о нем,
О нем и о нем
Я к нему поднимусь в небо
Я за ним упаду в пропасть
Я за ним, извини, гордость
Я за ним одним, я к нему одному
Я к нему поднимусь в небо
Я за ним упаду в пропасть
Я за ним, извини, гордость
Я за ним одним, я к нему одному
Я к нему поднимусь в небо
Я за ним упаду в пропасть
Я за ним, извини, гордость
Я за ним одним, я к нему одному
Я к нему поднимусь в небо
Я за ним упаду в пропасть
Я за ним, извини, гордость
Я за ним одним, я к нему одному
Я к нему поднимусь в небо
Я за ним упаду в пропасть
Я за ним, извини, гордость
Я за ним одним, я к нему одному
Я к нему поднимусь в небо
Я за ним упаду в пропасть
Я за ним, извини, гордость
Я за ним одним, я к нему одному
_________________
The Queen is never late, it is everyone else is simply early
|
Вход
FAQ
Поиск
