Все обо Всем

Урыыы Катюшка рожает и как я рада,что АНдрей оказался рядом!!!!Ромик обломался
интересно кого же родит Катюня жду продолжения!Спасибо Недо!

Спасиб!

Глава 18

В роддом добрались часам к шести утра – заботами Жданова там их уже ждали. Катю увели в недра – готовить к дальнейшему, а Андрей, поцеловав ее, не спешил уходить.
Каково же было удивление Катерины, когда, войдя в палату, где ей предстояло провести несколько самых томительных в жизни часов, она застала там улыбающегося Жданова.
- Андрей?!
- Да-а-а-а, - улыбнулся Жданов, - я буду с тобой.
- Но… я… мы… - Катя даже и не знала что сказать.
- Катюша, - подошел Андрей к ней и обнял ладонями ее лицо, - конечно… если ты возражаешь… я могу уйти… но только…разве… ты хочешь, чтоб я ушел? Мне сказали… что… тебе так будет легче…
- Ох, Андрюша… я даже…
Боль заставила ее замолчать и прислониться к плечу Андрея.
Странным образом его объятия подействовали почти обезбаливающе. Когда схватка прошла, Катя отдышалась и сказала, что, пожалуй, она совсем не возражает.
Пожилая медсестра, пришедшая навестить и проинструктировать тоже приветствовала Андрея:
- Это хорошо, девка, когда мужик рядом. Ты не смотри, что я – старая, я старых правил не любила; мужик, если он любит, рядом всегда должен быть – тогда и он дите сразу примет, и дите не будет его за чужого дядьку считать. И поможет он тебе! Я сама-то второго в поле рожала – загулялись мы с Васечкой на лужку, в деревне, в отпуске были. До срока еще дней десять оставалось, мы напоследок, перед тем как в город уезжать, и пошли воздухом подышать.
Набродились, устали, на лугу отдохнуть завалились. Лежи-и-и-ии-м… пчелки гудят, травы пахну-у-у-ут… И небо синее-синее… И такая на нас хотячка напала, что с места не сойти… И не удержались… А поди ж ты – как отлюбились, так оно почти сразу и случись; ну а вторые роды-то, девка – это не первые; коли баба здорова, так быстро родит! А уж после любви-то – и подавно! И началось, да чую я – даж до деревни не успеем.
Так вот Васечка сам роды и принял, и пуповину зубами перегрыз, а потом, как закончилось все, сбегал за доктором, да за машиной.
И что ты думаешь? Борька, меньшой, от тятьки ни на шаг не отходит и сейчас, хоть у самого уж дети – лбы здоровые, а уж когда малый был, папку кликать раньше мамки начал.
Так что, молодец у тебя мужик, и ты, девка, молодец, что пустила его.
Не бойся ничего, хорошо все будет. Ложись пока, а мужика твоего я уведу на минутку – брошюрку ему дам: что делать надобно, да на родовую пусть посмотрит, чтоб не ошалеть с непривыку – там нет сейчас никого, кварцуют как раз.
А ты, дочка, ложись, ложись.

Анна Дементьевна – так звали медсестру, сводила Андрея на экскурсию, обсказала – что да как, книжечку дала, и обратно до палаты проводила.
А напоследок – шепнула:
- Ты, парень, не тормози… Дверь в палате на защелку закрывается… Иди-ка, да простимулируй жонку… и родит быстрее… и обоим приятно будет…
- Что? – Андрей, кажется, понял – о чем ему толкует Анна Дементьевна, но ушам своим он не верил. Или он так испорчен, что ему во всем только одно чудится? – А-а-а-а…
Он не знал – какими словами уточнить, чтоб не показаться слишком развращенным, и от напряжения даже покраснел. Но медсестра, видно, встречала уже таких стыдливых да малопонятливых, поэтому она с улыбкой сказала ему:
- И не смотри, не смотри на меня так… Что подумал – про то я и говорю.
- А-а-а-а… э-э-э-э-э…
- Не побеспокоит вас сейчас никто – врачи за ночь устали, да и пересменка сейчас будет… А ты, коль поможешь ей, так и родит быстрее – что ж мучаться, если сама природа помогает? – и она буквально втолкнула Жданова в палату, прикрыв дверь.
Воровато оглядевшись, Андрей защелкнул дверь на замочек и подошел к Кате, которая как раз отдыхала от очередной схватки.
- Ну… где ты? – капризно спросила она, - сам сказал, что тут будешь…
- Тут и буду… - успокоил Жданов.
Он не знал – как сказать Катерине о совете медсестры, но когда боль снова пронзила любимую, больше уже не рассуждал.
Поглаживая ее живот в нужном месте – чтоб хоть немножко обезболить, он, приговаривая нежные слова, приник к ее губам.
- Жданов! – осоловело проговорила Катя, когда губы Андрея перебрались к ее груди, - ты с ума сошел?
- Ага… - довольно промурлыкал Андрей, - сошел… и тебя сведу.

Это было абсолютным безумством – не несказанно заводящим. Конечно, о таком никому не рассказывают, но Катя могла поклясться, что все то время, пока они с Андреем безбашенно любили друг друга, она почти не чувствовала боли.
- Псих! – это было первое, что она произнесла, когда дар речи вернулся.
- Ага! – согласился Андрей, приводя себя в порядок, - Ка-а-а-ать… я люблю тебя… просто до ненормальности…
Катя ответить не успела – ей едва удалось сдержать крик от боли, начавшей распирать ее изнутри и от тяжести, желавшей вырваться наружу.
- Ой… Анд… рюша… зови… кого… нибудь… я… кажется… рожу… прямо сейчас…
Жданов бросился за помощью.

Анна Дементьевна хитро подмигнула Андрею – и он смутился, но поддаваться своим эмоциям было уже некогда, поэтому он собрался с силами, приказал себе не бояться, не падать в обморок – словом, быть на высоте. Быть помощником, а не обузой.
Все дальнейшее для него было как в тумане – нет, для него нашатырь не таскали, и врачи вокруг него не суетились, но катину боль он ощущал как свою собственную; а потом был голос Анны Дементьевны:
- Молодцы! Быстро рожаете, ну, еще немного! Тужься, дорогая!
А потом, почти сразу, раздался детский плач – Жданов даже не сразу понял, что уже все позади.
- Ну, что, папаша, тормозишь, иди скорей, познакомься с дочкой!
- До-о-о-очка… - расплылся в идиотической улыбке Жданов, - Де-е-е-евочка!!
- Возьмете? – улыбнулась акушерка, протягивая Андрею новорожденную.
- Да! Сейчас! – он засуетился, сбрасывая с себя халат, а на возражения персонала ответил таким зверским взглядом, что все сочли за лучшее замолчать. Андрей же, сняв с себя рубашку, уложил ее на ладони и протянул их к акушерке.
Та поняла и больше не ворчала – она уложила девочку и даже помогла завернуть ее в отцовскую рубашку:
- У вас муж какой романти-и-и-ичный! – сказала акушерка Кате, а та, облизав пересохшие губы, хотела что-то сказать, но не смогла, а лишь улыбнулась.
Бережно, почти не дыша, Андрей прижал к себе покряхтывающего младенца, обнаженной кожей ощутив мягкое тепло, идущее от него.
- Дочечка моя… - дрогнувшим голосом прошептал ей в темечко и осторожно поцеловал.
- Ну, давай теперь к маме! – распорядилась Анна Дементьевна.
Когда девочку забрали от Андрея, та громко и недовольно закричала, но, попав к матери, успокоилась, присосавшись груди.
- Ну, папаша, Вы теперь свободны, идите, радостную весть разносите!

Не помня себя от счастья, Андрей еще раз поцеловал Катю, потом – малышку и, сопровождаемый поздравлениями и наставлениями медперсонала, вышел в коридор, натыкаясь на стены.

- До-о-о-о-очка! – заорал он, выйдя на крыльцо, - у меня – до-о-о-очка!
Птицы испуганно покинули деревья.
Проскакав козликом по больничному парку, прооравшись как следует, Жданов сел в машину. Настроение было залихватским, субботнее утро – полупустынным, Андрей рванул с места, но уже через пару минут одумался.
- Нет, Жданов, - сказал он сам себе, - теперь ты – отец, у тебя есть обязательства, гонки с препятствиями остались в прошлом. Разумнее надо быть!
Но радость и восторг искали выхода, ими нужно было поделиться. Вот только – с кем? Отличная идея пришла в голову почти сразу.
- Точно! Как я мог даже сомневаться! – воскликнул Андрей, подмигивая своему изображению, - Только так!
Через полчаса он подъехал к знакомому дому.
- Надеюсь, они никуда не уехали сегодня и не слишком крепко спят, - проговорил он себе под нос, открывая подъездную дверь.

- Кто там? – раздался за сонный голос.
- Это Жданов!
- Жданов? Ты что, с ума сошел – в такую рань?
- Какая рань? Уже почти десять!
- О, господи! Ну, подожди…
Через несколько минут дверь открылась, Кира прищурилась на него сонными глазами:
- Андрюшечка, ты адресом не ошибся? И почему ты голый?
- Кирюха! – Жданов со всей дури обнял ее, - Кирюха, ты не представляешь!..
- Это еще что за явление Христа народу? – раздался мужской голос, - Жданов, какого черта ты мою женщину обнимаешь?
Андрей выпустил Киру, обратил глаза к говорившему: это был Женя, гражданский муж Киры; он стоял, прислонившись к дверному косяку и с любопытством взирал на гостя.
- Ребята! Вы даже не представляете! Я…
- Жданов, так почему ты голый?
- А? – Андрей хлопнул себя руками по животу, - Ах, да! Я и забыл совсем!
Но в следующую минуту он о рубашке снова забыл:
- Ну, что вы все меня перебиваете?!! У меня дочь родилась, вот!!!! Только что!!!

Тут уж Кира сама бросилась к нему с объятиями, а Женя крепко пожал руку.
- Так ты проходи! Это дело надо отметить!
- Ох, у меня с собой ничего нет! – спохватился Андрей, - я сейчас сбегаю!
- Подожди! – тормознул его Женя, - давай я тебе хоть футболку дам!

Вернувшийся Андрей застал Киру на кухне за приготовлением закусок, Евгений, впустив гостя, прошел туда же:
- Ну, вот, теперь рассказывай.
- Боже, ребята, вы даже не представляете – какое это счастье! Я с ума схожу! Я и в роддоме был, и малышку сначала я на руках держал, а потом уже – Катя! Я…
- Андрей, погоди… - тормознула его Кира, - я не совсем поняла… так чей все-таки ребенок? Твой? Или?..
- Кирка, глупая! Она все равно – МОЯ! Ты понимаешь? Это – МОЯ дочь!!!!
- А на кого похожа? – встрял Женя.
- Похожа?… - Андрей попытался сообразить – на кого похожа девочка… Признаться, он как-то не посмотрел на нее в этом ключе… И не знал даже как ответить. Вот только глазки… Господи, но глаза-то у нее катины – это точно! Абсолютно катины – два бездонных озера!
- У нее глаза катины, - вымолвил он, расплывваясь в счастливой улыбке, - Да. Катины.
Больше его не стали допрашивать на эту тему.

- Андрей, а… они с Ромой уже официально расстались? – совсем не в тему спросила Кира чуть позже.
Андрей слегка нахмурился:
- Нет… пока… но расстанутся… когда он вернется… Катя любит меня, она к нему не вернется…
- Она сама тебе об этом сказала? – поинтересовался Евгений.
- Нет, но…
- Кстати, - оборвала Кира явно неприятную для Жданова тему, - а ее родителям ты сообщил?
- Ой! Нет! Сейчас! – он пошел к телефону.
Кира отправилась следом:
- Жданов… только не говори о том, что ты ее считаешь своей… Не нужно… Пока, во всяком случае… Да?
- Д-д-да… Наверное…

Он так и сделал – просто сообщил Пушкаревым о внучке, сказав, что привез Катю с дачи прямо в роддом и только что узнал о том, что малышка родилась.

_________________
Все будет. Но не сразу...

Де-е-е-евочка...до-о-о-очка!!!
УРЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯ!!!!!!!!!!!!

Родила, родила! Ура!!! У Ждановых дочка!!!
Спасибо, Светочка.

_________________
Я ЖИВУ В ФАН-АРТЕ!

Пасиб, дорогие!
мы опять глючим...

Глава 19

Роме о рождении дочери сообщил Валерий Сергеевич, тот отреагировал преувеличенно бурно, вот только приехать сразу – не смог: на следующий день были запланированы важные переговоры, и сорваться с места означало – сорвать важный контракт, к которому он готовил партнеров нешуточно.
Таким образом, Малиновский появился в Москве вечером того дня, когда Катю забирали из роддома.
Но до этого произошло еще одно важное событие – аккурат, накануне. Понятно, что Жданов почти непрерывно пасся у Кати – исключая, конечно, ночи и рабочее время. Как уж он умудрился не столкнуться с родителями – одному Богу известно; но Катя ничего не говорила о совместном проживании. Сам же Андрей опасался начинать эту тему первым: возможно ведь, что она ждет приезда Малиновского, чтоб не делать ответственный шаг у него за спиной, а может, поглощенная новыми заботами, просто не думала об этом.

За день до выписки Жданов прибежал счастливо-загадочный:
- Ка-а-а-ть… - промурлыкал он, нежно обняв Катерину, - А что у меня есть…
- Что?
- Отгадай…
- Не знаю…
- Смотри! – и Андрей вынул из пакета, оставленного у дверей какой-то лист, оправленный в пластик.
- Что это?
- А это… - Жданов не сразу отдал лист Катерине, сначала потомил ее немножко, а уж потом торжественно возвестил, - Это – первый официальный документ вон той маленькой гражданки, которая мирно дрыхнет и не осознает важность текущего момента.
- Какой такой документ? – нахмурилась Катя, - неужели Свидетельство о рождении?
- Да!
- Погоди! Мы же не решили с именем?
- Почему же не решили? Вчера же? – немного растерялся Андрей.
- Мы не решили… - медленно, словно отгоняя от себя кошмар, произнесла Катя, - мы решАли! Но не решИли!
- Почему? Я предложил, а ты сказала, что, в принципе, неплохо…
- Да я на десяток имен сказала, что, в принципе, неплохо! Какое ты имел право решать за меня? – Катерина уже откровенно возмущалась, - Ты что, не понимаешь, что это – не на бумажке написать, ты же сам сказал ,что официальный документ!
- Но, Кать, погоди, погоди! Может, тебе еще понравится! – Андрей уже не на шутку испугался гнева; он и впрямь допустил самоуправство… Но отчего-то не подумал о том, что Кате может возразить… Ему казалось – она порадуется, что у малышки уже есть паспорт. А такая реакция…
- Дай сюда! – со зверским выражением лица потребовала Катерина.
- Нет! Сейчас не дам! Ты сердита и тебе не понравится в таком состоянии ничего! Давай мы успокоимся… - Жданов положил Свидетельство на тумбочку у дверей и приблизился к Кате с явным намерением обнять.
- Ну, уж нет! – воскликнула Катя, вывернувшись, и подлетела к тумбочке, - Что там?
Жданова… Андреевна
Именно это глаз выхватил в первую очередь.
О, Боже!
Об этом-то Катя и не подумала… Ведь… конечно, все права на ребенка имеет он… в любом случае…
Что скажет папа?

- Ка-а-ать… Ты… тебе… не нравится?
Катя только глазами сверкнула:
- Ну… и откуда ты это имя взял? Какой твоей подружке оно принадлежало? Первую любовь забыть не можешь? А?
- Ка-ать? Катька, ты что?! – изумился Андрей, - Да как тебе в голову-то такое могло прийти? Сумасшедшая, честное слово! Я тебя люблю!
- Возможно… - буквально прошипела Катерина, швыряя Свидетельство обратно на тумбочку, - очень возможно… только почему мне в это не верится? А? Не скажешь?
- Катя! – Андрей собрался, стал предельно серьезен, шагнул к разъяренной женщине, обнял ее, - Катюша… Ну, прости за самоуправство! Поверь, родная, это – единственный мой грех перед тобой! Какие могут быть первые любви, если ты – моя первая и единственная любовь, Катенька! Слышишь, милая?
- Не слышу, - Катя старалась высвободиться из его рук, - Не слышу! Ты не имел права! Дело не только в имени! Почему ты решил, что можешь за меня думать? Ты всегда так будешь делать?
- Катенька, успокойся! Успокойся, слышишь!
- Это ты успокойся! И руки убери! – Катя отскочила в сторону, - я тебе вот что скажу, дорогой мой! Никогда! Никто! За меня! Решать! Не будет! Ясно?!!
- Ка-а-а-ть… - Жданов еще не понял всю ярость Катерины, как и то, на что она способна в ярости, - Катенька…
- Убирайся вон! Чтоб я тебя больше не видела! Я подам на развод сразу, как только выйду отсюда!
- Катенька, перестань… Ты просто злишься… Не нужно этого, ты ведь любишь меня…
- Я? Я тебя люблю? Да после того, что ты сделал, я тебя ненавижу! И не смей сюда больше приходить! И не смей завтра приезжать за мной!
- Катя! – Жданов вообще-то, тоже не был образцом терпеливости, - Катя, не говори то, о чем ты через полчаса пожалеешь!
- И не смей на меня орать?
- Кто орет?! – вот теперь он действительно заорал, - Да я еще орать и не начинал!!!
- Убирайся! Ненавижу!
То ли от их криков, то ли – от накала эмоций – девочка проснулась и заплакала.
- Ну вот! – сбавил тон до полушепота Андрей и направился к кроватке, - дочку разбудили!
- Не смей приближаться к ней! – холодно произнесла Катерина.
- Я имею право!
- Только на бумаге! – язвительно ответила женщина, - Это – не твоя дочь. А Малиновского.
- Нет! Она – моя!
- Не надейся! Его.
- Моя!
Катя взяла плачущую девочку на руки:
- Тихо, маленькая, тихо… не плачь… завтра твой папка приедет…
Она, конечно, нарочно так сказала, чтоб больнее уязвить Жданова, и яд достиг цели.
- Ах, так! - воскликнул Андрей, - Тогда больше ты меня не увидишь!
- Скатертью дорожка! – ответствовала Катерина, - Флаг тебе в руки и попутного ветра… в горбатую спину…
Жданов вышел, яростно треснув дверью об косяк.
- Придурок! – крикнула вслед Катя.

И расплакалась.
Ну?
И что?
Зачем?
Неужели – только для того, чтоб не пришлось завтра сообщать всем, что она расстается с Малиновским и уходит к Андрею?
Просто потому… что… Жданов все равно простит? Потом?
О, господи… какая же она дрянь…
И это – любовь? Это она назвала любовью? Готовность причинить боль? Она… даже страшно подумать… она ведь готова была уйти к Андрею… до самого последнего момента… Она так счастлива была с ним… на даче… здесь, в роддоме…
Но как страшно всем остальным сказать, что она – с Андреем. Она ведь пыталась представить себе глаза отца… И то, что он скажет… Нет, глаза хуже…
И то, что он подумает…
Это ужасно, это просто ужасно!..
Что делать?

Катя, отвлекшись от дум, поглядела на чмокающую малышку.
- Чудо… Просто чудо! Какая хорошенькая… глазки славные… Андрей говорит – как у мамы… Неужели у меня такие же? Нет, не может быть… У нее лучше… Она замечательная! Хорошо бы еще понять – чья… - шептала она, рассматривая ребенка.
Отвлек телефон.
Катя уложила уже задремавшую девочку в кроватку и прочитала сообщение.
От Андрея - конечно же.
Катя, ты уверена, что не хочешь меня больше видеть? Если уверена – не отвечай.
Катя хмыкнула.
Ну, уж нет! Помириться со Ждановым она всегда успеет – никуда он не денется. А если его завтра не будет… То это - к лучшему.

Забирали ее родители. Персоналу, провожавшему на выписку, Катя заранее сказала, что мужа не будет – ему пришлось очень срочно отъехать до вечера по делам.
- Ах, как жалко, что Ромочка не успевает! – посетовала Елена Сергеевна.

- Как назовете-то? – спросил отец уже дома.
- Ну… - замялась Катя.
- Да ладно тебе, Валера, вот Роман приедет – и решат, да, дочка?
- Конечно…

Было тихо.
Малиновский осторожно заглянул в комнату - здесь его девочки… спят… умаялись… Раздевшись, он, в первую очередь, подошел к кроватке. Наклонившись, внимательно посмотрел на девочку – ребенок как ребенок. Выдающегося носа – нет.
И то хорошо…
Катя заворочалась, открыла глаза:
- Ро-о-о-омка! Ты приехал… Я сейчас встану…
- Ш-ш-ш-ш… Лежи… Я сейчас в душ – и к тебе…
- Угу… Там еды на в холодильнике навалом – мама принесла.
- Хорошо…

Руки скользнули по ее телу – без живота даже как-то странно…
- Катька-а-а… Соскучился – сил нет…
- Ром, пока нельзя… ни под каким видом…
- Я все понимаю… Но обнять и поцеловать жену можно?
- Только осторожно…
- Ка-а-атька…

Малышка заплакала. Рома хмыкнул:
- Это всегда теперь так будет? Заня-я-я-ятно.


Утром.
Когда девочка угомонилась окончательно – на часах было около шести.
- Приятственно… - пробормотал Рома, обнимая улегшуюся Катю, - я надеюсь, такие концерты все-таки будут редкостью?
- Я тоже… - только и смогла ответить Катя, погрузившись в сон.
Проснулись они в девять – отнюдь не от будильника.

- Я надеюсь, Жданов меня не съест за опоздание, - пробурчал Рома, собираясь на работу, - Кать, ты как тут одна? Я постараюсь пораньше, но… сама понимаешь – пока все разгребем…
- Ром, все нормально. Мама обещала заехать. Справлюсь.

Малиновский ушел, а Катя, вернувшись в комнату, легла на постель и горько заплакала.
Что же она наделала!
Пока Ромки не было, ей казалось, что можно жить с ним, встречаться с Андреем… как раньше… Но сейчас она поняла – ничего подобного уже не будет никогда. Нет, Рома не стал ей неприятен, просто сердце жаждало другого и больно кололось в груди, возмущаясь и переживая.
Ладно… Нужно потерпеть несколько дней, - решила Катя, - когда Жданов появится, она больше не станет его отталкивать…

Жданов был мрачен.
О ребенке он Рому не спросил, ну а тот не стал ничего говорить – общались весь день только на производственные темы – благо, их было навалом.

Прошло несколько дней.
К счастью, Рома не высказывал каких-то особенных пожеланий насчет имени; Катя, с замиранием сердца предложила – он согласился.
Свидетельство о рождении из тайного уголка перекочевало в ящик с документами. Странным было называть девочку по имени, Катя как-то привыкла уже так – девочка, детка…
А девочка и детка давала родителям жару – особенно, по ночам; впрочем, днем Кате тоже не удавалось толком поспать, и она ходила как сомнамбула, засыпая даже сидя – если выдавалась свободная минутка.
Ромка бесился, но виду не показывал.

Жданов – не звонил.
Сама Катя, естественно, тоже.

Однажды в особо веселую ночь Рома не выдержал:
- Кать, у нас с утра встреча с поставщиками, очень важная, а я на ходу постоянно засыпаю. Ты не будешь против, если я поеду к себе и отосплюсь?
- Конечно… да…

После его отъезда стало легче – на душе, во всяком случае.
Так хотелось надеяться, что Малиновский больше не вернется…

Не выдержала, позвонила Андрею.
- Да? Кать, что-то случилось? – беспокойно спросил он.
- Нет…
- Нет? А что тогда?
- Прости… ничего… просто… просто захотелось услышать твой голос…
- А-а-а-а… Услышала?
- Да…
- Ну, тогда извини, время позднее, а у нас с утра важная встреча.

Он даже не спросил о дочке! – возмущенно подумала Катя, слушая короткие гудки.
- А ты что хотела? – поинтересовался внутренний голос.
- Я… ничего… правда, ничего!
- Себе то не ври! Ты хотела ,чтоб он немедленно примчался к тебе! Утешил, поцеловал… и не просил бы решиться разрубить этот гордиев узел. Разве не так?!
- Так! Да, так! Но я не могу!! Хоть бы Ромка сам ушел!
- Это тебя не спасет! Научись отвечать за свои поступки, и сама принимать решения. Ты сама должна решиться. Или останешься одна!
- Ну и останусь одна! Очень даже замечательно!
- Только сначала покажи Малиновскому Свидетельство о рождении дочери. Ты не находишь, что он имеет право знать полное имя своей дочери. Он ведь, вроде, не возражал против того, что это – его дочь?
- А как он может возражать ,если на Жданова она не похожа!
- Но и на него – тоже!
- На меня! И никаких вопросов! Все очень даже замечательно!
- И ты будешь с этим жить?

_________________
Все будет. Но не сразу...

Хотелось бы посмотреть, как Катя будет просить прощения у Жданова... Андрей избаловал её, но девочке пора взрослеть - сама уже мама, как никак, а ведёт себя, как ребёнок... Уселась на шею, ножки свесила и ждёт...
Вот до чего я дожила! Меня Катя начала раздражать...
Спасибо за новую главу, Света.

_________________
Я ЖИВУ В ФАН-АРТЕ!

Спасибки!

Глава 20

Не то, чтобы Катя прятала от Малиновского Свидетельство – нет, конечно. Просто не показывала. Просто оно тихо и мирно лежало в ящике со всеми остальными документами. Где Роме что-то понадобилось.
Так он на него и наткнулся.
Лицо сразу приобрело зеленоватый оттенок.
- Та-а-а-ак… - прошипел он, - Жданова, значит… Андреевна, значит… Замечательно! А, может, и имечко он придумал? Ну-ка, дай-ка сообразить… А! Ну, конечно! Была у него подружка Светочка – аккурат перед помолвкой с Кирой. Очаровательная особа, надо тебе доложить… С третьим размером, что редкость у моделек…
Голос Романа сочился ядом, однако, он даже не догадывался, что наступил Катерине на самую, что ни на есть, больную мозоль.
Катя спешно отвернулась, чтобы скрыть слезы; сглотнула, не слыша – что еще вещает Рома; взяла себя в руки, повернулась и ясным, холодным голосом произнесла:
- Имя я придумала сама. Что касается фамилии… Ты не забыл – что у меня в паспорте за штамп? Что, по твоему, я должна была делать? Разводится? И пусть два месяца ребенок будет без документа? Да?
- А может… - Рома подошел к ней совсем близко, - ты точно знаешь, что отец – он?
- Ты прекрасно знаешь, что нет!
- Да ну?
- Она и не похожа на него?
- Да? - Малиновский, отойдя от Кати, нагнулся над кроваткой, - та-а-ак… что мы видим? Глаза – твои… Овал лица – непонятный… Губы, нос – тоже… Волосы… Нет волос… Где гарантия, что скоро черная щетинка не полезет? Вон, на ушах волосы темные… Откуда, кстати, вообще, на ушах волосы?
Рома выпрямился:
- Я могу лишь констатировать, что пока! Подчеркиваю – ПОКА! Она больше всего похожа на тебя. А дальше может быть что угодно… Но… ладно… Пусть будет, как будет… Правда, я хотел бы знать точно… поэтому мы в ближайшее врем сделаем генетическую экспертизу… чтобы я с полным правом переписал ребенка на себя… А то… может и не стоит? – он гадко усмехнулся.
- Рома!
- Рома! Тридцать с хвостиком лет – Рома! Но таким идиотом себя не чувствовал даже тогда, когда Клочкова оказалась не беременной!
- Ты все знал, - с вызовом выпалила Катя.
- Одно дело – знать… теоретически… другое – сейчас… Когда, вдобавок, она носит его фамилию… Кстати, ты когда на развод подашь? Надеюсь, очень скоро?

Девочка проснулась и заплакала.

- У меня такое ощущение… - произнес Малиновский, глядя на Катю, устраивающуюся с дочкой на постели, - что вы с ней в сговоре… Чуть только серьезный разговор, как она поднимает крик… Покрывает, что ли?

Постояв еще немного в комнате, Рома ушел в прихожую, выглянул оттуда уже одетый:
- Поздно уже. Я к себе – спать. Мне очень хочется надеяться, что ты в ближайшем будущем найдешь способ утихомиривать ее хотя бы на ночь – мне, признаться, надоело туда-сюда ездить. Кроме того, ты – моя жена, не забыла? И мы могли бы уже кое-чем заняться, знаешь, некомфортно как-то монахом жить.

Жданов лихорадочно рылся и в справочниках, и в Интернете, но упорно не мог найти формулу расчета одного из макроэкономических показателей, который был нужен ему дозарезу. Не просто дозарезу, а, как говорится – вчера.
Что-то он, конечно, нашел, но не был уверен в применимости формулы к его случаю.
Откинувшись на спинку кресла, он устало протер глаза и потянулся: дико хотелось спать, но вопрос требовалось решить сегодня.
Он знал, что может обратиться к Кате, и та не откажет, вот только… не мог и не хотел. Сначала – потому что действительно собирался сам разобраться во всем, и – надо отдать должное – разобрался; вот только – не во всем; проклятая формула застопорила его, и весь вечер Андрей усиленно искал возможность выхода из ситуации без помощи Кати.
Но не получится, видимо.
Все-таки, придется идти на поклон.
А душа сладостно запела от совершенно официального повода увидеть ее… увидеть их – его девочек… Он потому и звонить не стал – чтоб наверняка увидеть… чтоб не отговорилась чем-то…

Детский плач был слышен еще на лестнице.

- Жданов? – удивилась Катя, открыв дверь, - в такое время?
- Я знаю, что поздно, - Андрей не отводил глаз от малышки, заходящейся от крика у Кати на руках, - Прости… Ромка меня убьет, да?
- Проходи! – коротко кивнула Катя, - дверь сам закрой.

Девочка замолчала в ту секунду, когда он взял ее на руки. Просто захлопнула ротик и вытаращила глазенки. А потом улыбнулась и, облегченно вздохнув, уснула, слегка причмокивая губками.
- Спи-и-ит… - с абсолютно счастливой интонацией сказал Андрей, - Кать…
Катя не ответила.
Андрей повернулся – Катя тоже спала: сидя.
- О, господи! – только сейчас он заметил и синяки под глазами, и то, что она осунулась. А уж уснуть сидя! И где, интересно, Малиновский шляется?
Жданов осторожно положил малышку в кроватку, а сам осторожно коснулся плеча Кати:
- Ляг, нормально поспи…
- А? – Катя открыла глаза.
- Ляг…
- Угу… - женщина немедленно приняла горизонтальное положение и, свернувшись клубочком, продолжила сон.

Андрей грустно улыбнулся: его женщина… такая усталая… его малышка… сразу признавшая в нем родного человека… почему он не с ними? Почему эта уставшая женщина так сопротивляется неизбежному?
Девочка захныкала, Катя тут же подскочила.
- Кать, спи… Я сам…
И снова Светочка, взятая Андреем на руки, утихла. Только теперь она не спала, а рассматривала Андрея.
- Привет, малышка! – шепнул он, - я - твой папа. Ты узнала, да? Конечно… Ты не могла не узнать… Девочка моя сладенькая… Я так тебя люблю! И твою маму – тоже… Мы обязательно будем вместе – вот увидишь…

Катя проснулась от какого-то необыкновенного состояния покоя; только чуть позже до нее дошло, что она спала, а дочка – не плакала. Удивительно!
Потянулась, села и… замерла.
У кроватки сидел Жданов, умильно взирая на спящую у него на руках малышку.
- Жданов? Он-то как сюда попал? – спросонья Кате почудилось, что она все еще спит, но Андрей, повернув к ней голову, тихо сказал, - Она так прелестна, правда?! Принцесса…

Она смотрела на Андрея и сном ей казалось все, что было без него… Почему они не вместе? Вот сейчас просто подойти к нему… положить руки на плечи… сказать, что без него невозможно жить… все не в радость… хорошо, что есть Светочка… и сказать, что она рада этому имени – оно светлое, как лучик солнышка, как их маленький ангелочек… и оно очень подходит малышке… и сказать, что она сейчас же… ну, не буквально, конечно… утром…
Да! Утром скажет Роме, что она любит Андрея… обязательно скажет…
А сейчас Андрей останется с ней… и будет ее любить так, как только он один умеет… Желание, спящее с самых родов, проснулось и принялось диктовать ей поведение… Не диктовать… Оно просто стало катализатором…
Катя поднялась, подошла… положила руки ему на плечи, наклонившись, уткнулась губами в макушку:
- Андрюша… я дура такая… ты меня простишь?
- Конечно, Катенька…
- Ты останешься?
- Погоди… - он аккуратно переложил Светочку в кроватку, повернулся к Кате, едва сдерживаясь, чтоб не начать исступленно терзать ее… сначала поцелуями… нет, не так все должно быть…
Катя прильнула к его груди, он отстранился:
- Погоди, Катюша… что ты мне предлагаешь? Опять тайные встречи или… ?
- Или… - потянулась к его губам.
- Погоди… - он отступил на шаг, - ты действительно готова уйти ко мне? Стать моей женой без оговорок?
- Да…
- Я рад. Очень рад, Катя… Только… я больше в это не верю…
- Андрей, я…
- Погоди… Давай сделаем так… Ты расстаешься с Малиновским… Официально… Чтоб он услышал все от тебя… а не подсмотрел-подслушал случайно… И ты разговариваешь с родителями…
- Конечно! Прямо завтра!
- Я рад! – но Андрей не торопился приблизиться к ней, - чем быстрее, тем, конечно, лучше... Я устал ждать - поверь…
- Да! Завтра! – Катя опять приблизилась к нему, а он опять отступил.
- Тогда, сразу после этих разговоров ты звонишь мне… и я за вами со Светочкой приезжаю. Жить мы будем у меня. Ты, надеюсь, согласна?
- Да… Но… Андрюша… зачем ждать завтра?
- Ты хочешь переехать сейчас? – удивленно приподнял бровь Андрей.
- Нет… Конечно, не сейчас… Я очень соскучилась… - и, видя, что он никак не реагирует, добавила прямым текстом, - Жданов, я хочу тебя!
- Солнышко! – горько усмехнулся Жданов, - если бы ты знала: как Я тебя хочу! Но… но, Катька, ничего не будет до тех пор, пока ты не станешь моей полностью… Я больше не хочу тебя ни с кем делить. Все!
И Жданов, резко развернувшись – гораздо резче, чем нужно было бы – покинул комнату, квартиру.
Ничего особенного – он просто понял, что еще секунда, и он уже не выдержит, и… А потом все начнется по стопятому кругу.
Нет.
Этого он больше не допустит!

Катя…
Катя снова уснула – это была такая редкость: спокойный сон, что думки, которые в голове бродили, какими важными они бы ни были, не смогли перевесить нормальное человеческое желание выспаться.
Светочка спала спокойно до самого утра.
Бодрая, отдохнувшая Катерина была полна абсолютной решимости сегодня положить конец ужасной двойной жизни, которую она вела последние месяцы. У нее был целый день, чтоб проанализировать все и продумать: как она будет разговаривать с Ромой и что скажет родителям.
А вечером, когда до прихода Ромки оставалось всего ничего, она впала в панику – сто раз репетировала перед зеркалом: как скажет, но… вдруг все слова исчезли, образуя пустоту… и стало страшно…
Она бросилась к телефону, взмолилась:
- Андрюша! Помоги!
- Катенька… Я бы помог… Но ты же сама понимаешь… Здесь я не помощник…
- Но… что я ему скажу?
- Правду, Кать!
- Какую? – почти всхлипнула отчаянно.
- Какую? – переспросил, - а-а-а-а… у тебя их несколько… правд?
- Андрей! Я серьезно!
- Катя… Ты думаешь – я шучу? Кать… Ты должна понять… Я не давлю ни в коем случае – я ни в коем случае не хочу, чтоб ты уходила от него так просто… Если… Если все слова любви были сказаны в пылу… страсти… а на деле ничего такого нет… то не нужно ничего… Пойми… я не в состоянии тебя больше делить ни с кем… Но мне нужна ответная любовь… Только так… Кать… Но… это должен быть твой выбор… Катюша, я не могу за тебя решить…
- Хорошо… - бледнея от беспомощности, проговорила Катя, - Хорошо, Андрей… Я… попробую…

Пока трубка возвращалась на свое место, Катя успела услышать голос Шурочки:
- Андрей Палыч, к вам госпожа Ткачук из Киева.
И голос Андрея:
- Зовите…

Ткачук?
В памяти всплыл случайно подслушанный у конференц-зала разговор Андрея с Ромкой, и грубые слова Андрея… Она? Опять? И… он?
Он… сейчас… разозленный?
И… она?

Ах, если бы Жданов знал раньше, что одно только имя Надежды Ткачук из славного города Киева способно подвинуть Катерину прямо таки на подвиги, он бы давно вызвал ее сам.
Но не знал и не догадывался.
А Катерина сразу же позвонила маме и попросила приехать посидеть со Светочкой. Зачем?.. Очень нужно – в ЗимаЛетто… Нет, не надолго… Неожиданно приехали партнеры из Киева, ребята не успели подготовиться заранее…

Меньше всего на свете Жданову хотелось видеть Ткачук. Она была ему неприятна; кроме всего прочего еще и тем, что он испытывал стыд за свое скотское поведение тогда. Ну, да, мадам была еще той штучкой, но он то! Он всегда по-доброму относился к женщинам – любым! А тут…
Впрочем, возможно, судьба давала ему шанс загладить вину перед этой женщиной – кто знает: может, все это как то дурно влияет на его отношения с Катей… Может, этот не прощеный грех висит дамокловым мечом?
Что ж… Легко требовать от Кати решения ее проблем, а самому?
Теперь он очень хорошо понимал любимую женщину: так хочется спрятать голову в песок и… послать Надежду, скажем, к Малиновскому…
Но нет…
Сам – значит, сам.

Вошла Надежда.
Сегодня она была одета скромней, чем в прошлый раз; не раздевала взглядом – словом, являла из себя полную добродетель, что не могло не настораживать.
Все равно извинюсь, - хмуро подумал Жданов.
- Здравствуй… Андрей… - чуть запнувшись, произнесла гостья.
Жданов понял – почему она запнулась: решала на ходу: на «ты» или на «вы».
- Здравствуй, Надя! – с максимальной доброжелательностью отвел он, - Я рад тебя видеть!
- Сомневаюсь, - усмехнулась Ткачук, - впрочем, я не по своей воле…
- Надя… - Андрей поднялся и обошел вокруг стола, - Надя… Мне бесконечно стыдно… Простишь ли ты меня? Я мог бы сказать в свое оправдание, что находился в состоянии аффекта… к которому ты отношения не имела… и я неадекватно воспринимал окружающее… думаю… да нет – уверен… будь я в норме… ничего такого не случилось бы… Прости, пожалуйста…
Он взял девушку за руку и умоляюще посмотрел ей в глаза.
Она не смогла отказать.
- Я… я не сержусь, Андрей… Я виновата сама… Спровоцировала… Я понимала, что ты не в себе, дергаешься, нервничаешь… не знаю – что на меня нашло… Конечно, я не ангел, но… в той ситуации… в общем, я не считаю, что виновен только ты… Мы оба хороши…
- Я… - начал, было, Жданов.
- Знаешь… - перебила его Надежда, - лучше будет, если мы все забудем… Будто и не было… И начнем наше знакомство сегодня. С нуля. Согласен?
- Конечно! – улыбнулся Андрей. Противный едкий комок в душе растворился, - Конечно! Меня зовут Андрей Жданов.
- Надежда Ткачук…
- Очень приятно! – Жданов наклонился и поцеловал ее руку.

_________________
Все будет. Но не сразу...

УРРРРЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯ!!!!!! Катюша начинает действовать!!! Очень понравилось!!!

Зара, спасиб!!!

Глава 21

Катя постаралась напустить на себя безмятежно деловой вид и шагнула из лифта на ресепшен. Конечно же, ее тотчас окружил визжащий Женсовет; Катю теребили, тормошили, расспрашивали.
- Ой, девочки, не сейчас, ладно? У меня времени очень мало – со Светкой мама осталась, а мне нужно срочно увидеть Ромку и Жданова.
- Это, наверное, по поводу Надежды из Киева? – прозорливо поинтересовалась Маша, - так Андрей Палыч с ней уехал, а Роман Дмитрич у себя.
- Отлично! – Катя едва сдержалась, чтоб не дать ярости отразиться на лице, - Тогда я к нему.

Рома ожесточенно барабанил по клавиатуре, время от времени поднимая голову, чтоб посмотреть на экран.
- О! Катя?!! Ты откуда?
- Мимо проходила…
- А дите?
- С мамой.
- Ясненько! Ты что-то хотела?
- Д-д-да… Мне Жданов нужен…
- А! Боюсь, до завтра мы его не увидим!
- Это как?
- К нам тут гарна украинска девушка прибыла – Надежда Ткачук из Киева, может, помнишь?
- Ну… И что?
- Ну-у-у-у…. В прошлый раз они с Андрюшенькой плохой личный контакт установили, вот теперь решили это дело исправить, - и Рома хохотнул.
- Я ничего не поняла… - серьезно сказала Катя.
- Да обедать они поехали!
- А ты?
- А я там лишний, говорю же – личный контакт они устанавливают, - Ромка вновь засмеялся.
Катя понимала, что самообладание сейчас покинет ее. Какой еще личный контакт?
- Где они?
- А тебе зачем? – прищурился Рома, - Тебе то что?
Вот он.
Наступил час истины.
Она должна сказать все сейчас.
Повод – лучше некуда, потому что именно сейчас она должна найти Жданова, и не просто найти, а сообщить ему об официальном разрыве с Малиновским. В противном случае… ей даже думать не хотелось – что может быть в противном случае.
Противно будет – точно.

- Рома… мне надо с тобой поговорить…
Он весь подобрался и… кажется… понял… о чем… Но еще сопротивлялся.
- А давай тоже на обед махнем? В какое-нибудь романтическое местечко?
Катя отрицательно покрутила головой.
- Нет. Мы поговорим. Сейчас.
- Ну-у-у-у-у? – с интересом, но немножко испуганно, спросил Рома.
- Нам… нам… нам… Нам с тобой надо расстаться! Мы с Андреем любим друг друга! – выпалила она единым махом, ощущая липкий ужас перед своими словами.
Зажмурила глаза, чувствуя едкую пустоту в душе, но и ликование – смогла! Все-таки – смогла! И назад пути больше не было.
А теперь... пусть будет что будет…

- Оба-на! – это все, что был способен произнести Роман в ответ на признание.
У него не было ни единой мысли, ни единого слова; будто макнули головой в вакуум, забыв о том, что там - безвоздушное пространство…
А чуть позже стало мерзко, холодно и слякотно, повеяло поздней деревенской осенью - с ледяным ветром и запахом болотной гнили. Гнусно каркали вороны, а первый снег таял в черной вонючей жиже чернозема, смешанного с навозом…
Он ничего не видел, перестал слышать… в ушах тихо зудело отголоском ненастроенной гитарной струны «ля»… Махнул головой, чтоб очухаться, зудение пропало, внешний мир впустил его в себя и сразу стало слышно все – шаги и смех в приемной, тиканье часов, мерное гудение компьютера и дыхание… Два дыхания – свое и Катино.
Он поднял на нее глаза.
Катя прислонилась к стене, нервно теребя какую-то завязочку на блузке – она рассматривала ее так, будто нет на свете ничего важнее…
Со дна безднного колодца, называемого душой, поднялся злобный гнев, руки сами зашарили по столу в поисках чего-нибудь тяжелого… Остановил себя.
Глубоко вздохнул, задержав в легких воздух до тех пор, пока опять не загудело в голове.
Посмотрел на Катю. Зачем-то – на окно…
Выдохнул с шумом, собираясь что-то сказать, но… слов не нашлось, а горло оказалось таким, будто его высушили феном.
Поднялся, отмечая, что ноги дрожат, открыл шкафчик – руки ходили ходуном.
Достал виски.
Бутылка оказалась почти целой.
Запрокинув голову, стал пить, захлебываясь, жидкость текла по подбородку и капала на рубашку, но было все равно.
Утолив жажду, не глядя на Катю, хрипло проговорил:
- Иди… пожалуйста, уйди… - и снова присосался к бутылке.

Катя находилась в состоянии абсолютной взвешенности – ей хотелось кинуться Роме на шею и плакать, говоря, что все это – только глупый розыгрыш, проверка чувств, но…
Ей сейчас надо было уйти – быстро, немедленно, пока не случилось непоправимого с Андреем. Но как трудно – отвернуться и уйти.
А Малиновский, казалось, понял ее нерешительность, он вновь оторвался от бутылки, повернулся…
В его глазах появилась какая-то теплота и нежность, которых не должно было быть… А ей показалось, что вернулось то, доновогоднее время, и сейчас он скажет что-нибудь о Клочковой, которая достала его… А Катя найдет слова, чтоб утешить.
Но, конечно, прошлое не возвращается… И жизнь так не похожа на сказку, хотя теперь для нее с Андреем сказка уже в двух шагах, если только она не опоздает.

Рома тоже, вроде бы, вспомнил о прошлом… когда не было еще ничего разъединяющего – только соединяющее… И он смог найти правильные слова.
- Катя… Они в «Ришелье»… Поторопись…
Катя медлила, Малиновский грустно усмехнулся:
- Не думай обо мне… В окно я не выброшусь… Только напьюсь… Иди…


В зал Катя влетела и сразу увидела их – Андрей чарующе улыбался, щурил глазки… словом, использовал свое обаяние по полной… Ну, нет… Наденька…
- Это – МОЙ мужчина! – решительно прошептала Катя.
Она подошла к столику.
- Катя? – удивленно посмотрел на нее Андрей, - А-а-а… ты откуда? И-и-и…
- Жданов! Я люблю тебя! – прервала его Катя.
Ткачук во все глаза уставилась на Катерину.
Андрей от изумления полуоткрыл рот, от чего стал похож на мальчишку.
- Я люблю тебя, - повторила Катя, - ТОЛЬКО тебя! Я… я только что рассталась с Ромкой. Все. Теперь я – только твоя…
- Кать-ка-а-а-а! – заорал Жданов, вскакивая и поднимая ее на руки, - Катька, ты сделала это! Господи! Я сейчас сойду с ума!
Они смеялись и целовались, а Андрей в это время кружил любимую на руках, натыкаясь на столики и стулья, но никто из посетителей не сделал им ни одного замечания.
- Катенька, милая, люблю! Люблю! ЛЮБ-ЛЮ-Ю-Ю-Ю-Ю!!!!!

Ткачук оставалось только молча хлопать ресницами.
Наконец, Андрей, опустил Катю с рук, подвел к столу, усадил.
- Надя, познакомься, это – Екатерина Жданова. Моя жена. Теперь – самая что ни есть настоящая.
- Андрюша… мне идти надо… Там мама со Светочкой…
- Ясно, - широко улыбнулся Жданов, - но, собственно, мы уже обед закончили и собирались уходить, ты вовремя меня здесь застала. Так что – поедем домой вместе.
- А мама?
Жданов нахмурился, но сердиться на своего упрямого страусенка он сейчас не мог:
- А это замечательно, что там – мама. Это совершенно замечательно!

- Катюш… Ты меня прости за то, что я дочку назвал самостоятельно… - сказал Андрей, усаживая Катю в машину, - знаешь, я думал-думал… про все те имена, что мы обсуждали… Но у нас такая радостная девочка… такая солнечная… светлая… как солнышко… Ну, какая же она Таня, там, или Маша? Она - Светочка! Ведь правда, а?
- Да… - улыбнулась Катя, - я уже не сержусь… Я не потому сердилась, что ты ее так назвал… Но мог бы хоть предупредить…
- Хорошо, родная! В следующий раз – обязательно!
- В следующий раз?
- Ну, конечно! А разве ты на этом хочешь остановиться? Я думаю, нам еще надо мальчишку.
- Сумасшедший! – засмеялась Катя, - Ты просто не представляешь еще – что это такое! Наше солнышко совсем спать не желает и, естественно, никому спать не дает! Ты через неделю взвоешь!
- Вот уж нет! – ухмыльнулся Жданов, - Я знаю волшебное слово! И потом – ты забыла? – я же бабник! Я могу найти подход к любой женщине!
Зря он это сказал – Катя мгновенно помрачнела, вспомнив Ткачук. Андрей засмеялся:
- Катерина! Ау-у-у-у! Ты не ревновать ли вздумала? Погоди, сейчас даже отгадаю – к кому… Э-э-э-э… О, Боже! Неужели к Наденьке?!
Но Катя не приняла игривого тона и отвернулась к окну, упершись в него лбом. Поскольку тронуться с места Андрей еще не успел, он перегнулся к ней и крепко обнял.
- Катька!! Глупая какая! Я тебя люблю, слышишь?! Неужели ты до сих пор не поняла, что другие женщины меня не интересуют? Да, я пытался забыть тебя… Но это было бесполезно! Я не мог… Все равно в моем сердце, в душе, мыслях… была только ты… Слышишь?
- Но у тебя с Ткачук… было что-то… - пробурчала Катя сердито, однако, под ласкающими ее тело руками Андрея, она уже таяла.
- Забудь! Мало ли что когда-то было! Давай подведем жирную черту под прошлым и начнем новую жизнь… Катя! – он требовательно положил ладонь ей на плечо, принуждая повернуться, - Ка-тя! Посмотри на меня!
Катя подчинилась.
- Так вот, Катюша… С тех самых пор, как я понял, что люблю тебя… а, поверь… это случилось довольно давно… Я жил только надеждой, что когда-нибудь ты станешь моей. Я очень этого хотел и верил, что возможно такое чудо. Я – самый счастливый мужчина на свете. И мне никто не нужен, ясно тебе?
- Да…
- Тогда поехали. Нас ждут…

- Катенька, это ты? – подала голос Елена Александровна сразу же, как услышала звук открывающейся двери. Девочка плакала – но не громко, а так, обиженно всхлипывая, словно уже устала от бесконечного рева, - Кать, мы плачем, плачем и плачем с небольшими перерывами… Наверное, нужно врачу сказать, потому что это уже как-то нехорошо выглядит.
Произнося этот монолог, Пушкарева вышла в прихожую.
- Здравствуй, Андрей, - слегка удивилась она, - а-а-аа…
- Э-э-э… мама… - Катя не решилась с порога огорошивать мать новостью, поэтому она протянула руки к ребенку, - Давай-ка, ее ко мне…
- Давайте-ка ее ко мне! – выступил из тени Жданов.
От звука его голоса малышка перестала хныкать.
- Напугалась! – констатировала Елена Александровна.
- Ничего подобного! – успокоил ее Андрей и ловко забрал девочку.
- Ты смотри! Это где ж ты так наловчился?! – не смогла скрыть изумления свежеиспеченная бабушка, по опыту зная, что мужчин приходится очень долго учить - как правильно держать ребенка, да и то, большинство все равно оказывается косорукими.
Жданов ничего ей не ответил, потому что все его внимание уже обратилось на девочку.
- Ну?.. Что мои зайки маленькие плачут? – заворковал он с интонациями доброго сказочника, - Что мое солнышко капризки устраивает, а? Почему бабушку не слушаемся? Бабушку надо слушать!
Девочка молчала, завороженно глядя на его лицо.
- Да-а-а-а, солнышко, надо… и маму – тоже! Что, моя золотая? Ты им скажи, что ты просто по папке соскучилась, да? Да-а-а-а… Скажи – бабушка, я плакала потому, что папка никак не приходил! А теперь пришел… И больше никуда не уйдет! Во-о-от, моя принцесса, улыбнись папочке! Вот так, хорошая моя… Умничка! Ты – самая красивая и самая умная девочка на свете! Такая же, как твоя мамочка…

Елена Александровна, со все возрастающим недоумением, смотрела то на эту парочку, то на смущенную Катю и сама уже начала понимать – что происходит.
Но ей, конечно же, хотелось все услышать от дочери и… зятя?

- Мама! - смела начала Катя, но сразу же испугалась, и голос упал почти до шепота, - мама…
А вот сейчас, когда Катя сделала самый важный шаг – призналась Малиновскому во всем и рассталась с ним, Андрей готов был взять на себя остальные малоприятные беседы, радуясь при этом, что первый разговор состоится без присутствия Валерия Сергеевича.
- Елена Александровна! – произнес он, перебивая Катю, - нам действительно есть что Вам рассказать… Вы садитесь!
- Да ты сам садись…
- Да, конечно… Сейчас, только Светочку в кроватку положу…
- Она уснула?
- Да… А почему бы и нет?! – улыбнулся молодой папаша, - Светочка – девочка послушная, и теперь она будет вести себя очень хорошо.

Андрей рассказывал все. Без утайки. Вернее – скрывая лишь те факты, которые вполне можно было оставить втайне. Так, по его словам, их физический контакт с Катей произошел уже после того, как Малиновский уехал… Да, он тогда уже любил Катерину, надеялся, что она будет с ним, но Катя не могла забыть Романа. А вот брак поначалу был и вправду фиктивным – он хотел, по крайней мере, заботиться о любимой женщине, мечтая о том времени, когда она сможет ответить на его чувства, но возвращение Ромы повергло в прах все надежды… А потом… Потом он просто каждый день любил ее. Всем сердцем, всей душой – так любил, как только может любить человек… И его чувства победили – Катя откликнулась…
Да, действительно, с Ромой у них не складывалось, но тут не виноват никто… Просто… так получилось… Андрей был совершенно уверен в том, что, не случись ссоры, бегства Ромы, а потом беременности и проживания под одной крышей, они давно остыли бы… поняли, что это была влюбленность, выросшая из теплой дружбы…
Конечно, печально, что получилось так, а иначе… Но зато они с Катей теперь могут абсолютно уверенно сказать, что их любовь проверена и временем, и обстоятельствами, и, если они с этим смогли справиться, то им больше не страшно ничто.
Елена Александровна слушала внимательно, не перебивая. Она давно подозревала, что Андрей любит Катю, это не было для нее новостью… Более того, в душе она считала, что именно Жданов – пара для Катерины… Не Рома, а он… Почему?
Просто материнское сердце так чувствовало.
Единственное, что удивляло ее – необыкновенное влияние Андрея на дочь.
Но и это оказалось объясненным.
Андрей рассказал, о том, что он чувствовал к еще не родившемуся ребенку… о том, как подолгу разговаривал с малышкой в последний месяц беременности Кати… и о том, что присутствовал при родах.
Рассказал даже о том, как не совсем красиво поступил с регистрацией – только это задержало окончательное расставание Кати с Романом…

- Что ж… - сказала Елена Александровна, прощаясь, - Жизнь преподносит еще не такие сюрпризы… Я рада за вас… Живите в мире и любви… С Валерой я поговорю сама… А уж потом наведаетесь к нам в гости… Андрюша… Ты уж будь готов к тому, что шум все-таки будет…
- Я готов, - улыбнулся Андрей, целуя теще руку, - спасибо Вам… мама….

Елена Александровна расплакалась, прислонившись к плечу зятя:
- Спасибо, сынок…

_________________
Все будет. Но не сразу...

Мама... Сынок... Прелесть!
Спасибо, Светочка.
:019: :024: :044:

_________________
Я ЖИВУ В ФАН-АРТЕ!

Прелесть!!!!!!:Rose::Yahoo!:
Красота!!!!!!!!!!
Сказка!!!!!!!!!!!!!!:Rose:
Мечта!!!!!!!!!!!!!!!!!!!:oops:
Спасибо......

Всем спасиб!!!

Сказка продолжается :)
глава не последняя... почему-то :sm205:

Глава 22
это - музыкальное сопровождение http://getfile.biz/63950 О тебе.mp3 (3575 Kb)

Огни
гаснут в спящем городе
И, остыв на холоде, в тишине ночной
Говорят со мной
о тебе

Андрей повернулся и заглянул в глубину ее глаз; может, конечно, и не так, но Кате казалось, что он смотрит ей в душу… пытаясь понять: не обманывает ли она, говоря о любви.
- Это правда? – прошептала она, помогая ему с вопросом-ответом, - Андрюш… я не могу поверить…
Он не ответил – только, улыбнувшись, сжал ей плечи; сжал сильно, почти больно; он тоже никак не мог поверить в реальность происходящего.
Они вместе. Не надо расставаться. Не надо ее отпускать к другому. Они вместе…
И уж он постарается, чтоб – навсегда.

Дожди
опять до самого утра
Размывают путь домой и, как вчера,
Говорят со мной каждый раз
О тебе
Все секреты о тебе одной…
О тебе
Шепчет лето за моей спиной…
Ты знаешь -
Шум дождя и тишина…
Песня есть всего одна -
И она, родная, о тебе…

Андрей, наклонившись, легко коснулся ее губ, и Катя тут же припала к нему всем телом; через мгновение они жадно целовались, вспоминая друг друга; Андрей нетерпеливо вжал ее в себя, обхватив ягодицы ладонями; Катя вскрикнула, почувствовал ожесточенную твердость плоти; голова, запрокинутая назад, закружилась от предвкушения долгожданного пиршества.
- Я тебя съем… - шутливо прорычал Жданов, с сожалением отрываясь от любимой – но лишь для того, чтоб поднять ее на руки.
- Нет… я – тебя, - в тон ответила Катя, обхватывая мужа за шею. Муж… Черт возьми! Как приятно назвать Андрея мужем… Рому… Рому она никогда так не называла… - Жданов… Я люблю тебя, слышишь?
- Слышу… Я тоже… И сейчас докажу…
- Ты слишком много болтаешь! – Катя спрыгнула с его рук почти у самой постели, не медля ни секунды, принялась расстегивать его рубашку и, вспомнив их первую встречу здесь – когда пуговки летели во все стороны, не удержавшись, хихикнула.
- Что такое?
Катя помотала головой. Нет. Воспоминания будут потом, а пока, зажмурившись от удовольствия, она положила руки мужу на грудь, скользнула ими вниз, а потом – за спину и прижалась щекой к тому месту, где, как ненормальное, колотилось его сердце.

Одни
в тени привычной комнаты…
И, как обычно, я и ты попрощаемся,
Повстречаемся – обещал…

Ладонь Андрея легла ей на грудь, но Катя замотала головой:
- Нет, Андрюша, нельзя?
- Нельзя?!!
- Ну-у-у-у… если мы не хотим расплескать светкин ужин…
- Ах, черт возьми! – сокрушенно воскликнул Жданов, - я очумел от счастья, и совсем забыл… Кать, прости…
Он покачал головой и смешно почмокал губами:
- Черт… Это значит, что я, минимум на полгода, лишаюсь доступа к самой красивой на свете груди? Черт… девочки мои… это жестоко… у меня может развиться какой-нибудь психоз… А, Кать? Столько времени не иметь возможности… А-а-ах, - он легонько провел кончиками пальцами по выпуклости, - потискать… погладить… м-м-м-м-м… я в печали…
- А без этого – никак? – улыбнулась Катя.
- Можно, - послушно согласился Андрей, - но будет очень не хватать… Катюш… А тебе вообще-то можно? А то я как упырь какой-то… накинулся…
- Можно… - Катя сама принялась расстегивать ему брюки, - только без фанатизЬму…
- Я буду нежен и осторожен… как с хрустальной вазой…
- Фу, Жданов! Ну и сравнения!
- Ты слишком много болтаешь… - как-то почти мгновенно от смешливого тона Андрей перешел к хрипловато-страстному, - у меня уже коленки подгибаются, если честно… я… хочу тебя… как сумасшедший…

Прости,
как прежде, не найду я слов,
Не сумею в сотый раз тебе сказать
Про свою любовь, про любовь…

Утомленная Катя, положив голову на плечо Андрея, задремала, а он глупо улыбался, глядя в потолок. Теперь его упрямое счастье будет с ним рядом всегда, что бы ни случилось… Даже не верилось, что он мог все потерять…
Захныкала малышка.
Катя проснулась, но Андрей велел ей не дергаться, если, конечно, кормить не пора.
- Нет… не пора… - блаженно потянулась Катя.
Жданов, склонившись над кроваткой, что-то сказал, погладил девочку и та снова заснула. Катерина с восхищением взирала на эту картину:
- Андрюшка… Ты волшебник…
- Конечно… А ты еще не поняла? Добрый дедушка Мороз!
- Иди ко мне… дедушка… если, конечно, у тебя сил хватит на повторный подвиг, - Катя, чуть изогнувшись, развратным жестом провела рукой по своему телу, - А-а-а-а?
- Ну, держись! – накрыл ее собой Андрей, - у дедушки хватил сил не на один раз! А у бабушки?
- Это кто это бабушка? – притворно возмутилась Катя.
- Как кто? Жена дедушки! – но он почувствовал, как нетерпеливо прижалась она к нему, пошевелив бедрами и вошел, и снова, как в первый раз, замер от нахлынувшего наслаждения.
- Силь-нее! – прошептала Катя, вмиг наполняясь им – казалось, до самого сердца.
Она непроизвольно ойкнула, почувствовав боль, Андрей, чутко следивший за ее реакцией, тут же покинул сладкое пристанище, и Катя возмущенно прижала его к себе ладошками, лежавшими на ягодицах, – Останься!
- Тебе больно…
- Ерунда!
- Нет… больно быть не должно… Ты забыла? Я научился осторожности еще на даче… - он сменил позу; привстав на коленях, осыпал легкими поцелуями грудь и спустился ниже, не прекращая ласкать ее губами и языком.
Она извивалась под его ласками как под пытками, умоляя не мучить и – скорее, скорее! Но он только улыбался, доводил ее точки, за которой следует взрыв, и отступал, отстраняясь, с улыбкой слушая возмущение любимой, а потом принимался доводить ее до исступления с новой силой.
- Убь-ю… га-да-а-а! – переводя дыхание, прошипела, не выдерживая, Катя, - с-с-с-егодня же… раз-ве-дусь! Андрюш!!!!
Победно хмыкнув, Андрей, готовый сам себя назвать тем же словом – потому что и для него оттягивание финала было не менее мучительным…

О тебе,
Все секреты о тебе одной…
О тебе
Шепчет лето за моей спиной…
Ты знаешь -
Шум дождя и тишина…
Песня есть всего одна -
И она, родная, о тебе

Остывая, Жданов провел ладонью по животу Кати, с сожалением вздохнул:
- Знаешь… а с животиком ты была такой… м-м-м-м… сумасшедше возбуждающей…
- Ой! – Катя резко села на постели и с ужасом посмотрела на Андрея:
- Жданов… я… я ведь совсем забыла!
- Что? – ее беспокойство передалось мужчине, - что такое?
- Я не предохранялась! О, Боже! Это же почти стопроцентное попадалово!
Андрей тоже сел, обнял любимую, прижал к себе:
- Кать… если у нас будет сразу еще один ребенок, я буду счастлив втройне! И, в конце концов, подумай о Светочке! Такая маленькая разница в возрасте гарантирует, что наши детки будут друзьями.
- Но, Андрей! Это же очень тяжело!
- Кать, мне кажется, это проще, чем ждать потом сколько то лет! Потому что у нас тогда вечно не будет времени, а у тебя – в особенности. Давай уж сразу, а? Или ты боишься, что я не помогу?
- Нет, но…
- Катенька, родная моя! Во-первых, ты же видишь, что у меня получается! Просто поверь – я буду отличным отцом, сколько бы детей у нас не было, хоть десять!
- Э-э-э-э! Ты это… без фанатизма!
- Хорошо… Но второй пусть будет сразу, ладно?
- Ой…
- Договорились, да? Кстати, ты мне напиши – когда Светку кормить надо, чтоб я график знал, да?
- Зачем?
- Надо.
Катя глянула на часы:
- А, кстати, уже пора почти…

О тебе,
Все секреты о тебе одной…
О тебе
Шепчет лето за моей спиной…
Ты знаешь -
Шум дождя и тишина…
Песня есть всего одна -
И она, родная, о тебе

_________________
Все будет. Но не сразу...

Нет, ну нельзя так глупо улыбаться...

Как же я за них радааа....

Прелесть!!!!!!!!!!!!

Недусь, с праздником!!!
Счастья тебе, удачи, любви и побольше творческих успехов!!!!!!!!!!
:020: :033: :027:
Ах, да чуть не забыла, Андрюша просил это тебе передать...


и вот это тоже...

Зарачка, спасибо!
Андрюше - привет и горячий поцелуй!

Глава 23

После ухода Кати Малиновский понял, что пить ему совсем не хочется, однако, уже употребленные градусы разносились по организму… Делать нечего – он собрался и уехал домой: внутренний голос подсказывал, что Жданов тоже сегодня не вернется, а он что – рыжий?
Все равно нужно как следует обдумать – что делать и как жить дальше.
Вот он и занялся обдумыванием всего-всего, завалившись на постель и включив диск с музыкой для релаксации, подаренный как-то Кристиной.
- Итак, что мы имеем? – тоном школьного учителя вопросил он, - а имеем мы, Малиновский, картинку хреновую – только что тебя бросила жена. И ты ее не убил, а спокойно отпустил к сопернику. Интересно, Малиновский, почему?
- Ты зна-а-а-а-аешь… ты прекрасно знаешь – почему… и дело не в том, что ты этого давно ждал…
- А ждал ты этого… ну-ка, давай, признавайся… Малиновский, это же просто самому себе сказать, а?
- Трудно… конечно, трудно… но пора признаваться, Малиновский… ты вел себя как…. как…
- Как последняя скотина!! – что уж тут скрывать!
- О! Верно! Почему Катя так долго терпела – это вообще: удивительно….
- Почему-почему… расстраивать не хотела… ждала, что ты, наконец, повзрослеешь…
- И, заметь, Малина, она не сказала тебе ни одного плохого слова! Ни разу!
- И это – отнюдь не потому, что она плохо к тебе относилась… Наоборот… Ждала чего-то… чего-то того, что ты ей дать не мог…
- А Жданов? Мог?
- А Жданов, похоже, не просто влюбился… Любит… И ее, и дочь… И, в отличие от тебя, Малиновский, он наверняка не будет настаивать на генетической экспертизе… А тебе она зачем, а?
- Зачем-зачем… Затем!
- Вот-вот! Это очень хорошо, что Катя ушла от тебя! Потому что ты ее бы изводил… даже, если бы девочка оказалась твоей… ты стал бы мерзавцем, Малиновский… это точно…
- Так что, дорогой мой… скажи спасибо Палычу…
- Угу… обязательно… прямо сегодня… поклонюсь в ножки… спасибо, Андрей Палыч, что увел у меня жену…
- Чушь собачья… кто кого и куда увел? Жена – его… Вот что ты знаешь о тех трех месяцах, что тебя по Питеру носило? Ничего!
- А он – заботился… Был рядом… утешал… ты вот там думал, что любимой плохо может быть? Нет, Малиновский, ты упивался своим несчастьем… А в чем оно было? Что к нему привело?
- А ведь когда ты с модельками на том показе обнимался-целовался ты чем думал, а? Или ты еще думать тогда не умел?
- Не умел, Малиновский… Совсем не умел… И не думал о Кате… Не о том, что ей не все равно, а о том, что на нее покажут пальцем и будут смеяться…
- А Жданов ведь действительно не гулял, когда жил с Катей… Были ли у него девочки – неизвестно, но на публике он был заботливым мужем…
- И, признайся, Малиновский, ты подозреваешь, что не только на публике, а?
- А ты? Эгоист… Удрал от жены в Киев… Почему удрал? Проблемы с восприятием беременной жены? А почему бы было не сходить к психотерапевту, а? Не-е-ет… Лучше удрать куда подальше…
- Как Катерина тебе по физиономии еще не заехала, когда ты так радостно вызвался в киев ехать… Понимала ведь, что убегаешь…
- А чем ты думал, когда Наденьку трахал?
- Что? Она сама?
- Угу… а ты – х.. с ногами… и вместо башки у тебя – сам знаешь что…
- А чем думал, когда сбегал сейчас? Ах, выспаться? Не видел, что Катя с ног валится? Что у нее круги под глазами? А тебе, бедному, спатеньки, да?
- Ты сволочь, Малиновский… Так и запишем… Малиновский – гад и сволочь…
- Ты эта… осторожней на поворотах…
- Хорошо… не сволочь… просто –редкостный идиот, который вздумал портить жизнь замечательной женщине…
- И правильно она от тебя ушла!
- Правильно!
- И дай Бог им счастья!
- Э-э-э-э!
- Малиновский… а… если серьезно?
- Если серьезно?
- Да…
- Если серьезно… то я очень рад… что они любят друг друга… Катя достойна счастья…
- И если Жданов ее обидит…
- И если Жданов ее обидит, то получит по морде…
- Вот так.
- Вот так… значит, ты не уедешь снова?
- Нет. Хватит бегать.

Разлепляя глаза в предрассветной мгле, чувствуя теплое тело жены… господи, слово-то какое сказочное – жена!.. Андрей улыбнулся… Не в силах сдержать порыв, прижал к себе Катю, ладонью провел по ее спине… ниже… желание навязчиво проснулось вслед за эмоциями…
- Катенька… любимая…
- Андрюша… - не открывая глаз произнесла вполголоса Катя, - Андрюша… Андрей… Жданов…
- Вместе, Кать, да? Теперь – навсегда?

ЗимаЛетто уже давно не видело своего президента таким счастливым, раздавая солнечные улыбки, он не ходил, а летал, шутя решая все проблемы.
Кира тормознула его в коридоре:
- Тебя можно поздравить?
- Да, - не смог не признаться Жданов, - можно… Теперь все хорошо…
- Я очень рада за вас… Серьезно… Как дочка?
- Невозможно хороша! Принцесса!
- Еще бы! – засмеялась Кира, - Можно будет как-нибудь прийти, познакомиться?
- Конечно, Кира! Я спрошу у Кати - когда…

Малиновский появился значительно позже – собранный и серьезный.
Утром он немного паниковал – никак не мог решиться пойти в компанию: то подходил к дверям, то возвращался, садился в кресло и беспрерывно говорил сам с собой.
По дороге – тоже.
В ЗимаЛетто сразу же отправился к Жданову.
От этого разговора зависело очень многое. Раскрываться перед Андреем не хотелось, но и прятаться – не имело смысла. Они все равно должны пообщаться.
Все равно должны.

- Привет! – Рома, как ни в чем не бывало, плюхнулся на диванчик.
- Привет! – напрягся Андрей.
С минуту молча играли в «гляделки»
- Ромка… ты меня не простишь никогда?..
- Почему же?
- Что-о-о-о?
- Я простил…
- Не понял?
- Нечего тут понимать, Палыч… Наверное, у нас с Катей все было ошибкой… Я не могу злиться… Только сначала… Я сам во всем виноват… Но это даже хорошо… Мы с ней могли бы основательно испортить друг другу жизнь… это хорошо, что все сейчас произошло… Правда… Единственное… я никогда не встречал раньше женщины, с которой мне бы хотелось жить вместе… Наверное, это меня в ней и потрясло… Ну и… влюбленность, конечно… Я когда-нибудь позже спрошу у тебя… или у нее… что было не так… Но потом… Пока… все равно больно… и очень грустно…
- Ромка… я гад… я…
- Нет. Ты просто очень сильно любишь… Если бы я так любил, то не видать бы тебе Катерины как своих ушей… И все. Хватит об этом.

Вечером они вывалились из бара в обнимку – пьяные и счастливые.
Впервые за прошедшее время – почти год – они снова чувствовали себя друзьями.
- Малина! – шатаясь, почти кричал Жданов, - разве могут настоящие друзья поссориться из-за женщины?
- Не могут, Палыч! – вторил ему Малиновский, придерживаясь за стену, - И мы не будем!
- Правильно! Дай руку, друг!
- Держи!
Они пожали руки, опираясь друг на друга.
- По-то-му, потому, что мы пилоты, небо наш, небо наш родимый дом! – завел громко Ромка, отстукивая ритм на плече Жданова.
- Первым делом, первым делом – самолеты! – подхватил Андрей.
- Ну а девушки? А девушки – потом!
Вот так, горланя, они добрели до стоянки, где оставили машины.
- На моей поедем! Я тебя отвезу! – заявил Жданов.
- Нет! На моей! Тебе нельзя попадать в аварию!
- Почему?
- Ты – муж!
- Да-а-а-а? – поднял бровь Андрей, - а-а-а-а… ну… вообще – да! Ромка! – стукнул он Малиновского ладонью в грудь, - а хочешь… я уеду нафиг! Пусть Катька будет с тобой!
- Н-н-нет, Палыч! Лучше я уеду!
- Н-н-нет, Ромка! Я!
- Давай вместе?
- Давай!

Вместе они уехали.
В вытрезвитель.
Правда, Андрей все-таки успел позвонить Кате и сообщить заплетающимся языком, что все в порядке, что «разбудят утром – не петух прокукарекал, сержант разбудит – как человека!» и что они с Ромкой, и что все хорошо, а Рома прокричал в трубу: «Катька! Я Палыча в обиду не дам!»
Катя знала – смеяться или плакать…

Через пару дней Ждановы переехали в квартиру Андрея, в этот же день Малиновский пришел к Пушкаревым.
Елена Александровна впустила его, доброжелательно улыбнувшись, но вдруг застыла и виновато опустила глаза. Сам Пушкарев сидел на кухне – широко расставив локти, он чуть нагнулся над столом, глядя на Романа из-под грозно сведенных бровей.
- Ну… проходи, зятек… - язвительно предложил он. Роман, вздохнув, вошел на кухню и сел за стол.
- Рассказывай! – потребовал Пушкарев.
- Да что рассказывать… - Рома постарался держаться независимо, - Так сложилось… Я оказался никудышным мужем… Катя… полюбила другого…
- Как это! – закричал Валерий, - Как это ты так просто говоришь – полюбила другого?! Что это такое? Да как может такое быть? А ты куда смотрел?!!!
- Я? – усмехнулся Рома, - я был самодовольным болваном…
- И ты так спокойно об этом говоришь? От тебя жена уходит, а ты? Ты мужик или кто?
- Валерий Сергеич… А как по-Вашему должен был вести себя мужик? Заехать в пятак и приковать наручниками к батарее? Катя не загуляла. Они любят друг друга, что я могу сделать?
- Лена! Нет, я этого не понимаю! Как это можно? Ответь!
- Валера, перестань… Всякое бывает…
- Всякое! Но я не могу понять – почему это всякое бывает с моей дочерью! Почему она встречается с одним - выходит замуж за другого! Живет с одним – уходит к другому! А скажи, зятек… От кого ребенок-то? Может, как у вас, у молодежи, принято теперь, вы так втроем и жили, а?
- Перестаньте, Валерий Сергеевич! – побледнел Рома, задетый за живое. Да… легче отпустить Катю, легче простить Жданова, нежели объяснить все это отцу Кати.
- Так кто отец? – пристал Пушкарев.
- Законный муж, - Малиновский сцепил изо всех сил пальцы, - В Свидетельство вписан законный муж Катерины Ждановой.
- А ты кто?! – вконец разъярился Валерий Сергеевич.
Елена Александровна поняла, что теперь уже ей пора вступать в разговор – она видела, что Ромка совсем уже потерялся; она с приязнью относилась к Малиновскому, неприятен сейчас ей был собственный муж, который в одночасье забыл – как отзывался всегда о Романе.
- Валера, прекрати! Что ты на парня орешь?
- А мне его по головке гладить? Жену удержать не смог!
- Валерий Сергеевич! - поднялся Рома, - извините… Я не собираюсь насильно удерживать женщину, которая любит другого. Это – не преступление, мы не выбираем мозгами любимого, это дается свыше. Они любят друг друга, их чувства взаимны, и я считаю, что нормальный мужик, как Вы выразились, должен уйти в сторону, а не бить морды направо и налево – никому еще мордобоем любовь завоевать не удалось!
- Нет… Я не понимаю… - поник Пушкарев.
- Извините, Валерий Сергеич… Я пойду… Я вообще-то… зашел сказать, что Вы можете рассчитывать на меня и впредь… Я дяде Володе обещал, что помогу до холодов все закончить… Я не отказываюсь…

_________________
Все будет. Но не сразу...