Все обо Всем

Глава 15

- Папа, но не пропадать же путевкам! Или, если хочешь, я поеду с Колей! - Катя прекрасно знала: как папа отреагирует на такое предложение.
- Что? Вдвоем с этим оболтусом? Чтобы моя дочь разъезжала неизвестно с кем? Не позволю!
- Поэтому я и предлагаю ехать вам с мамой. Ну… жалко же, если пропадет… Андрей Палыч просто не знал, что мне не с кем поехать… - последние слова Катя произнесла совсем уж грустно. Да, действительно, в ее жизни нет никого, кроме родителей и Кольки. И если бы Андрей Палыч… нет, Андрей… подарил ей эти путевки просто так… то она точно так же не знала бы – с кем ехать… Просто потому, что без мамы с папой выбиралась только в Германию, но там была работа… И то отец устроил… Вспоминать не хочется…
Елена Сергеевна миролюбиво сказала мужу:
- Валера, а, в самом деле, почему бы нам не съездить? Катюша не маленькая, поживет несколько дней одна. Это ведь всего несколько дней!
- Четыре, - уточнила Катя, - с двадцать четвертого по двадцать восьмое. Двадцать девятого вы будете уже дома. Мамочка, папочка, ну, вы же никогда не были за границей! А Прага в Рождество – это, говорят, так красиво и романтично! Пусть это будет для вас как второе свадебное путешествие!
- У нас и первого не было! – буркнул Валерий Сергеевич!
- Тем более!
Звонок Андрея прервал разговор.
- Ну, вот, - сказала Елена Сергеевна, - это, наверное, Андрей Палыч беспокоится. Валера, им же на встречу ехать, а ты дискуссию устроил!
- Ладно, - недовольно ответил Пушкарев, - Лена, неси паспорта. Но, Катюха, мы еще можем передумать!

Когда Катя ушла, Валерий Сергеевич обнял жену и мечтательно произнес:
- А что, Ленка… Может, и правда съездим, а?
- Конечно, Валера… Когда еще такое выпадет, - вздохнула жена.

Андрей ждал у машины:
- Кать, ну, что?
- Все отлично, они согласились!
Жданов готов был закружить Катю на руках, хорошо, что она сразу сделала страшное лицо и взглядом указала на окна.
- Ну, вперед!
Они еще успели заехать в контору, обещавшую ускоренное оформление документов; если не случится никаких накладок, то все будет готово утром в день отъезда.

- Заходи, Катюша…
Катя, чуть дрогнув, шагнула за порог.
- А-андрей Палыч… А если… Кира Юрьевна придет?
- Катя! Она не придет!
- Почему Вы так уверены? Вы ее что, наручниками к батарее приковали?.. Ой! – она зажала рот ладошками.
Андрей засмеялся:
- Да, общение с Малиновским явно на тебе сказывается! Нет, конечно, не приковал, но она пока не начнет дергаться.
- Андрей Палыч… В тот раз… когда я была у Вас впервые… Откуда Кира Юрьевна знала, что мы – здесь?

Жданов осекся. Он тогда думал об этом, но сейчас желание быть с Катей напрочь отбило память.
- Да… - потер он щеку, - но, в любом случае, давай зайдем. Не стоит обсуждать это в дверях.
Катя не хотела раздеваться, Андрею пришлось стащить с нее пальто чуть ли не силой; касаясь ее, он едва не терял сознание от желания немедленно унести ее в спальню, забыв и о Кире, и обо все остальном; только он видел, что Катю слишком тревожит вероятность появления Воропаевой.
Они прошли в комнату, Катя села на диван. Андрей хотел ее обнять, но она отстранилась:
- Нет. Сначала надо все обсудить. Что ты об этом думаешь?
- Я не знаю… Может, все-таки случайно?
Катя поднялась:
- Скорее, я здесь случайно. Лучше я пойду.
- Кать! – вскочил Андрей, - я никуда тебя не отпущу! Слышишь – никуда!
Катя, едва сдерживая отчаяние, грозившее вылиться в крик, в слезы, в истерику, тихо прошептала:
- Андрей Палыч… Как Вы не понимаете… Как ВЫ НЕ ПОНИМАЕТЕ?!!! То, что мы делаем… Это… это неправильно…
- О чем ты? Мы любим друг друга – что в этом неправильного? И – разве мы в этом виноваты? Разве мы любим по собственному желанию?
Кате стало совсем дурно. Да, они виноваты. ОНА виновата. Они с Ромкой решили взять на себя роль Бога и… сделали то, что сделали… Андрей влюбился. Он не мог не влюбиться, ведь все было против него. Он думает, что он сам… что это – от Бога… А это – от дьявола. Черт!
Она посмотрела на него: наполненные нежностью и волнением глаза… губы… к которым хочется прижаться, забыв обо всем… Разве можно отказаться от него? Теперь, когда он влюблен? Если рассказать ему правду… Нет, это невозможно… Все равно, когда-нибудь он разлюбит… Пусть останется хотя бы что-нибудь…
Катя слишком часто говорила себе эту фразу – «Пусть останется хоть что-нибудь». Это, наверное, очень плохо – мысли могут материализоваться. Надо мечтать о хорошем. Когда-то она мечтала о взаимной любви, и вот… мечты сбылись. Теперь она будет мечтать о том, чтоб любовь оказалось вечной. Ведь такое бывает?
- Ка-а-ать… Ты опять задумалась… Что с тобой происходит? Тебя Кира так беспокоит?
Катя решилась:
- Андрей! Давай… давай поедем в гостиницу.
Он даже не понял сразу – что она сказала, поэтому переспросил:
- Кать? В гостиницу? Ты… ты уверена? Мне кажется…
- Да! – твердо ответила Катя, - я уверена!

Падал огромными хлопьями снег, чуть подсвеченный голубоватым сиянием вывески; тишина казалась нереальной, почему-то, не смотря на открытую форточку, не было слышно даже машин.
Пора уже собираться домой, но ни одной, ни другому не хватало сил, чтоб покинуть этот островок любви.
В этот раз они почти не разговаривали, опасаясь спугнуть своими проблемами то хрупкое нечто, родившееся в этот вечер. Это не было ни любовью, ни нежностью, ни даже близостью; просто понимание чего-то такого, чему нет названия…
Катя потянулась к его щеке, ойкнула:
- Колю-ю-ючий…
Андрей обнял ее покрепче:
- Давай останемся до утра…
- Ты с ума сошел? Тогда мои точно никуда не уедут, я сейчас должна быть очень хорошей девочкой…
- Ты и так… Очень хорошая девочка… Моя девочка…
Как сладко было слышать от него эти слова… Все немногое хорошее в прошлом, можно было положить на жертвенный алтарь – ради этих слов. Только страшно…
- Очень хорошо с тобой… - стесняясь, прошептала она, - так не бывает…
- Так будет, Кать… Теперь так будет всегда…
«А как же Кира?» - рвался вопрос у Кати. Но она не хотела нарушать единение.
«Кто тот, первый?» - снова думал Андрей, но не стал портить настроение.

Дома его вновь ждала Кира.
- Я вижу, - неприязненно поприветствовал Жданов невесту, - это входит у тебя в привычку…
- Андрюша… Я так соскучилась, - прильнула к нему Кира, - мы с Викой ужинали в «Ришелье», я…
Андрей снял руки Киры со своих плеч и отошел за диван.
- Ты опять от нее! – с мгновенно изменившимся лицом констатировала Воропаева, - ну, конечно, где мне до нее! Там ведь торнадо!
- Торнадо? - не понял Андрей.
- У тебя вся спина расцарапана! – яростно выкрикнула Кира, - Или, скажешь, что был в кошачьем питомнике?!
- Ну… - Андрей не нашелся, что ответить.
- Баранки гну! Я тебе вот что скажу! Или ты увольняешь Пушкареву! Или!
- Что? – на лице Жданова появилась гнусненькая улыбочка, - неужели шантаж? Так что будет, если я не уволю Катю?
- Тогда я не выйду за тебя замуж!
Увы, рассмеяться Жданов не мог. Но изображать вселенскую скорбь – тоже. Он пожал плечами:
- Брак – дело добровольное и заключается по взаимному согласию. Если одна из сторон не желает этого, неволить никто не будет…
- Так ты… Ты… Не хочешь на мне жениться?!!
- Заметь, это не я сказал…
- Ну-у-у-у… хорошо… - с видом гадюки, притаившейся в кустах, прошипела Кира, - и ты думаешь, что я за тебя проголосую на Совете?
- Да не голосуй! – взорвался Андрей, - Пусть к черту идет и президентство, и ЗимаЛетто это проклятое, если мне за него надо расплачиваться собственной жизнью! У меня одна жизнь, другой никогда не будет, и я лучше в петлю залезу, чем такое издевательство!!
- Что-о-о-о-о?
- Я на тебе никогда не женюсь, Я лучше съем перед ЗАГСом свой паспорт! – издевательски пропел Жданов, - я убегу, улечу, утоплюсь! Но! На тебе! НИКОГДА! Не женюсь!

Эх, Кира! Разве можно так доводить мужука? Жданов, наш тормозной Жданов, никак не мог принять решение, его убивала необходимость разговора с тобой; кто знает – может, благодаря тому, что Катюша потакала его желаниям и нуждам, он бы и женился.
Никому от этого хорошо бы не было – и ты, Кирюша, это прекрасно знаешь… Но тебе же этого очень хотелось, да? Ну… попробовала так… попробовала этак… Попробуй еще раз – по-другому… Не мытьем, так катаньем… А пока – иди уже… Все, что можно было испортить, ты уже испортила… Эх, Кира…

Кира вздрогнула. Глаза ее наполнились слезами. Не такой реакции она ожидала от Андрея – да чем же его эта Пушкарева так приворожила, что и на президентство ему стало наплевать? Что в ней есть такого, чего нет в Кире?
Уходя, Воропаева оглянулась на Жданова. Он стоял около окна, и что-то чертил на запотевшем стекле. Приглядываться не стала: она почему-то была уверена, что увидит там имя. «Катя»…

Дверь захлопнулась. Андрей посмотрел вслед и… просиял.
- СвА-а-а-а-бо-о-о-о-оде-е-е-ен! – закричал он. И… глупо дрыгая ногами, подпрыгнул. Потом еще раз, - Ка-а-а-акое счастье! А-а-а-а-а-а! Я на тебе никогда не женюсь!
Теперь он уже подпрыгивал на постели.
- Я лучше съем перед ЗАГСом свой паспорт! – Жданов спрыгнул с постели, нашел телефон:
- Здравствуйте, Елена Сергеевна, это – Жданов. Извините, а можно Катю к телефону?.. Нет-нет, я только пару слов ей скажу…. Катенька! Я тебя люблю! Слышишь?
Задушенным шепотом Катя ответила:
- Я не могу, - и добавила уже нормально, - Да, Андрей Палыч, я все поняла.
Андрей улыбнулся:
- Солнышко мое, у меня для тебя есть хорошая новость!
- Да?
- Катюша, я расстался с Кирой. Совсем. Я сказал ей, что не хочу на ней жениться, вот!
- Серьезно? – изумленно воскликнула Катя. Андрей услышал как она ответил уже не в трубку, а, отцу – «Папа, все нормально, просто у Андрей Палыча хорошие новости». Потом был шорох, легкий стук…
- Андрей Палыч, да?
- Кать… ты слышала?
- Да, конечно… Но… как? И что она?
- Катюш, все нормально. Теперь мы можем быть вместе, слышишь? Нам не надо будет прятаться!
- Да, конечно..
- Кать, ты не рада?
Катя издала малочленораздельное бурчание, из которого Андрей понял, что, хотя она и перешла к себе в комнату, но родители все время заглядывают.
- Ну, хорошо, завтра поговорим нормально, да?
Андрей услышал, что хлопнула дверь. И увидел Киру.
- Пока, спокойной ночи! – быстро закончил он разговор.

И посмотрел на Киру.

- Андрей… - кусая губы, быстро сказала она, - Прости меня… Мне кажется, мы оба погорячились… Ведь ни я, ни ты… так не думаем… Правда?
Андрей молчал. Да… рано он обрадовался…
- Ну… не знаю…
- Андрюша, возможно, нам действительно нужно немного отдохнуть друг от друга…
- Кир, я…
- Подожди… Я подумала… Может, я поеду в Лондон пораньше, а ты присоединишься…
- Ну… я…
- Ты согласен? Мы отдохнем друг от друга… и… попробуем начать все сначала…
- Э-э-э…
- Я знала, что ты меня поймешь… Да, еще… Андрюша, у меня кончился бензин… Ты меня не отвезешь?
- Но… ты можешь остаться…
- Ты уверен?
- Да, конечно…

Кира к нему не приставала. Она легла на самый край кровати и почти сразу уснула. Андрей еще долго размышлял. Ну, не мог он, не мог выгнать Киру! Слишком многое их связывало… И она не заслужила… Она хорошая… Она могла бы быть хорошей. Только не для него, а для кого-то другого.
Самое главное – это то, что он и сам виноват; не надо было делать ей предложение, не надо было использовать ее… Тогда он спокойно расстался бы с ней – как и со многими другими до и после нее. А теперь он связан с ней. А она – с ним. И расстаться не так уж просто.
В любом случае надо постараться сделать так, чтоб ей не было слишком больно. Но разве такое возможно? Если бы точно знать, что Кира сможет принять их расставание.
И Катя… Что на него нашло? Почему он так нуждается в Кате, действительно – будто приворот… Когда он ее видит, у него начисто сносит голову… Возможно, рождественская неделя хоть как-то успокоит гормоны… И позволит подумать… Подумать о том, что же делать дальше…

Солнечное утро щедро согрело зимний день – кое-где даже слышалась капель, хотя термометры и показывали минус пять. Но минус пять и солнце! – это фантастически прекрасное настроение! Воробьи орали, облепив деревья; коты грелись на лысинах теплотрасс; люди, казалось, стали добрее – всю дорогу до ЗимаЛетто: и на улице, и в автобусе Катя не услышала ни одного грубого слова. Все улыбались.
И Катя улыбалась. Андрей расстался с Кирой! Фантастика!

_________________
Все будет. Но не сразу...

Ох, как же рано, бедненькая обрадовалась!
Чует мое сердце - то ли еще будет!!! Да?
НЕДУСЬ! Солнце, не забывай тут про нас!

_________________
Ляг, поспи и все пройдет!

А кто забывает? :)
Вот и дальше.
Спасибо всем читающим!!!!

Глава 16

На ресепшене Катя, как обычно, приостановилась, чтобы забрать почту, да поболтать с Шурочкой и Амурой. На самом же деле (но в этом она не призналась бы никому даже под пыткой) – чтобы встретить Андрея.
Но потом все-таки решила не дожидаться его, лучше уж в кабинете, вдали от посторонних глаз.
Уже закрывая за собой дверь, она услышала его голос; обернулась…
Андрей был с Кирой. Изумление Кати было настолько сильным, что она даже не успела расстроиться – только побыстрее ушла к себе, чтобы не видеть кошмара, который не укладывался в ее голове.
Андрей с Кирой. Все, как обычно, как бывает почти каждое утро… Если бы не было вечернего звонка.

Клацая зубами от внезапного озноба, Катя, мечтая провалиться сквозь землю, укрылась в каморке. Появление шефа не вывело ее из транса – наоборот, она сжалась, как замученный зверек и нервно застучала пальцами по клавиатуре, создавая имитацию кипучей деятельности.
- Катенька… привет!
- Здравствуйте, Андрей Палыч, - сквозь зубы, не отрывая глаз от экрана, ответила она.
- Катюш… Это – не то, что ты подумала…
- Я не понимаю, о чем Вы…
- О Кире. Просто у нее кончился бензин, и она не смогла уехать. У нас с ней ничего не было!
Дикая усталость кляксой в расползлась в мозгах, в висках запульсировала боль. Катя вдруг отчетливо представила свое будущее. Каждое утро – Кира. Пару раз в неделю – встреча в гостинице. Перед этим – какой-нибудь глухой ресторанчик. Слова любви, подкрепленные только постелью и уверениями в скором будущем все решить. Потому что сейчас нельзя никак. Причины «никак» время от времени будут меняться – «Совет директоров», «долги», «выход из кризиса»…
«мама с папой приедут», и снова «Совет директоров»… И так далее – до бесконечности. И каждый раз: «Это не то, что ты подумала», «У нас с ней ничего не было»… Правдивые – скорее всего – эти слова со временем превратятся в привычную ложь.
И не будет ничего другого. Просто потому, что Жданову такой вариант крайне удобен – ему не надо ничего менять, не надо напрягаться и делать выбор: очень нелегкий. Грозящий все потерять там, и ничего не найти здесь.
Поэтому…
- Андрей Палыч, Вы не обязаны передо мной отчитываться. Кира – Ваша невеста…


- Катя! Ты можешь об этом не беспокоиться – я не женюсь на Кире! Если она не хочет в это верить, это ее право, но вчера я совершенно ясно и недвусмысленно сообщил ей о своих намерениях.
- О каких? – с испугом и замиранием сердца спросила Катя. Неужели?..
- Как каких? Что я не женюсь. И ничто не может заставить меня это сделать.
- Так значит… мы… можем быть вместе?
- Ну, конечно! Я надеюсь, Кира больше не будет ко мне приходить, и меня пасти.
- Андрей Палыч… Вы надеетесь или… уверены?
- Как можно быть уверенным в Кире, Кать?! – Андрей обезоруживающе улыбнулся.
За такую улыбку можно было простить ему все, вот только… сможет ли Катя потом простить себя?
- Тогда… видимо… нам лучше пока не встречаться…
- Да почему, Кать? Вы же знаете – я уже не могу без Вас, Вы мне нужны каждую минуту!
- Андрей Палыч… - Катя долгим взглядом испытующе посмотрела ему в глаза, - Я сомневаюсь, что Кира Юрьевна перестала считать себя Вашей невестой…
- Кать, да пусть она считает что угодно, Я так не думаю! Вот что важно!
Катя покачала головой – ну, как он не понимает?!
Андрей лихорадочно соображал: что сказать Кате, чтобы она поняла его? И не вспоминала бы о Кире – вот он ведь о ней совсем не думает, почему же Катя-то? Чуть что – сразу Кира!
Зазвонил телефон, Катя взяла трубку.
- Солнце, Солнце, я – Малина, как слышите? Пр-р-рием!
- Папочка, привет!
- Ага… ясно… Там – Жданов?
- Да. Подожди.
Катя посмотрела на Андрея:
- Андрей Палыч, извините, это из дома. Я поговорю.
- Да, конечно… - ответил Андрей и остался стоять рядом.

- Э-э-э-э… Андрей Палыч?..
- Ох, Катя, извините, - спохватившись, Андрей покинул каморку. Однако, что-то ему подсказывало, что совсем это и не папа. Тогда – кто? Зорькин? Но Катя никогда не скрывала разговоров с Николаем. Малиновский?
Жданов тихонько направился, было, к дверям, чтобы послушать, но тут явилась Кира:
- Андрей… Ты не забыл о нашем вчерашнем разговоре?
«Только не это!» - с ужасом подумал Андрей.
- Ну, да… конечно…
- Тогда… может, я поеду прямо сегодня вечером?
- Ну… я не знаю… Если у тебя все в порядке с отделом…
- С отделом у меня все в порядке. Я думала заехать еще в Прагу – посмотреть там наш магазин… Ну, а потом – в Лондон. С Маргаритой я говорила, они ждут. Привет тебе, кстати, от них.
- Спасибо… Кира, если хочешь ехать сейчас, то, конечно, я не могу задерживать… - душа его пела, препятствие устранялось само собой! По мановению волшебной палочки! - Но…
- Андрей, не надо лицемерить, я прекрасно знаю, что ты рад моему отъезду, так что…
- Ну, что ты такое говоришь…
- Все! Мои документы, которые могут понадобиться, у Амуры. До свидания!
Кира ушла.
Андрей бросился к Кате, но тормознул у дверей; ухо выросло.
- Ну, ты скажешь! - Катя весело рассмеялась, - Да!.. Я тебе уже говорила, что ты – прелесть?… Да… Я тебя обожаю!… Чмок-чмок!.. Да, пока, увидимся!..

Андрей позеленел. Он медленно отошел к своему столу, сел.
- Тихо, Жданов… Спокойно… Возьми себя в руки… Не вздумай орать… Досчитай до десяти… Один… Два… Три… Четыре… А-А-А-А-А-А-А-А-А! – крик ярости раненого зверя огласил кабинет, и сразу же открылись обе двери. Вика и Катя заглянули, одинаково обеспокоенно спросив:
- Что случилось?
- Ничего! – проорал Жданов, - Уйди, Вика!
Клочкова, фыркнув, скрылась.
- Катя! – Андрей уже не орал, но голос был еще вполне командным, - С кем Вы сейчас разговаривали?
- С папой! – пискнула Катюша.
- С папой?! Это Вы так с папой разговариваете? Ты – пре-е-е-елесть! – передразнил он писклявым голоском, - Я тебя обожа-а-а-ю!
- Андрей Палыч! Как… Как Вы посмели?! – вспыхнула Катя, - Подслушивать – это низко!
- Да неужели, Катюша? А обманывать? Обманывать – правильно? Я делаю все возможное, чтобы мы могли побыть вместе! Я изворачиваюсь, придумываю! А Вы? Кокетничаете неизвестно с кем! А я, между прочим, даже с невестой расстался, хотя, это было не так уж и просто!
- Что? – на лице Кати появилось гадливое выражение. – Андрей Палыч, Вы сами-то понимаете, что Вы сейчас сказали?
- А что, неправду?!
- Это какое-то сумасшествие! – Катя рванулась к двери.
- Стой! Катя, стой!
Но она не слушала. Андрей вырвался следом за ней в приемную:
- Катя! Катенька! Ну, прости меня, я – идиот! Да, постой же!

- Это что сейчас было? – ошарашено спросила Клочкова сама у себя.

Катя выскочила к лифтам, обернулась; подумав, что выглядит глупо, не торопясь прошла в туалет, а там встала около зеркало и посмотрела на себя:
- Пушкарева! А ты уверена, что все делаешь правильно? Что говорил Ромка? Ромка говорил – никакой постели, пока не будет определенности с Кирой. Но… Андрей говорит, что расстался с ней. Почему я должна не верить? Кира ему никогда не верила… А я – буду! – Катя тряхнула головой и показала язык своему изображению, - Во всяком случае, до того момента, пока он действительно не обманет меня. И вот тогда… тогда я ему больше верить не буду – ни за что!

Андрей, оглядываясь, появился у ресепшена:
- А… Кати здесь не было? – спросил он у Маши.
- Проходила, вроде… - но Мария не была в этом уверена.
Жданов чертыхнулся и отправился к Роме.
- Катя не у тебя, случайно? – спросил он.
- У меня! Вон, под креслом сидит!
- Я серьезно!
- И я серьезно.
- Я просто думал, что она к тебе пошла…
- Ну… Можешь проверить в шкафчике.
Конечно, Жданов не стал заглядывать в шкафчик, но в кресло присел:
- Скажи… Это ты ей сейчас звонил?
- Допустим… А что, нельзя?..
- Ну-у-у-у… Можно вообще-то… Но ты не забыл, что Катя – моя девушка?
- Во-первых, рабовладения у нас нет, ты в курсе?
- Малина! – возмущенно вскрикнул Андрей, - Ты знаешь – о чем я!
- Знаю… Только объясни мне, идиоту: по-твоему выходит, что я не могу теперь общаться с Катей?
- Можешь… По работе там, туда-сюда…
- А если нам интересно общаться не только по работе? Запретишь?
- Я не могу запретить, - насупился Жданов, - но мне неприятно.
- А Кате неприятно твое общение с Кирой!
- Но я же с ней расстался!
- И, тем не менее, вы, как голубки, являетесь с ней на работу. Под ручку…
- Ромка, ну… я и так бросил Киру, я не могу ее травмировать еще больше!
- А Катю – можешь?
- Но я же Кате сказал, что у нас с Кирой все кончено!
- И она должна тебе верить?
- Но я же ее не обманывал!
- Зато прекрасно обманывал других, и Катя была свидетелем! Откуда ей знать, что ей ты не врешь?
- Но я люблю ее! Мне нет нужды ее обманывать!
- Тогда, перво-наперво, перестань изображать жениха Воропаевой!
- Да перестал уже! – закричал Андрей, - и Кира сегодня вечером уезжает на все праздники!
- Ну да? – изумился Малиновский, - Ты серьезно?
- Конечно, серьезно! Я же говорю – мы расстались. И она уехала, чтоб развеяться!
- Жданов, я рад, конечно, за тебя… Только… Не финт ли это со стороны Киры?
- Ты о чем?
- А вдруг она только сказала, что улетает, а на самом деле собирается следить за тобой?
Жданов рассмеялся:
- Кира? Следить? Да ты что?
- А как она узнала тогда, что вы с Катей у тебя?
- Черт! И ты о том же!
- А кто еще?
- Катя…
- Катя – умница, в отличие от тебя! Она понимает, что все это – не просто так. Короче, дорогой, если хочешь покоя, проводи-ка Киру на самолет.
- Но ты же сам говорил…
- Я говорил о встречах. А это – мера предосторожности. И, если она будет отказываться, значит, точно не уедет!
- Ну… хорошо… А как я это объясню Кате? Это же вечером… А я вечером хотел с Катей…
- А о Кате, - перебил Рома, - Я позабочусь.
- Что-о-о-о?
- Ну, что ты орешь, как белый медведь в жаркую погоду? Дурной на всю голову, честное слово! Да если бы я Кате нравился больше, чем ты, неужели ты думаешь, что она была бы с тобой? «Тебе в ладонь звезда свалилась, ты береги ее, мужик!». Ясно? Я только друг для нее. К сожалению…

Вечером Жданов поехал провожать Киру. Та сначала отказывалась, но потом согласилась.
Вечером Катя встретилась с Малиновским. В небольшом ресторанчике.
Андрей не сказал Кате – какие у него вечером дела, зато это рассказал Рома. Правда, объяснил – зачем это надо.
- Но почему он сам не рассказал?
- Неужели непонятно? А вдруг ты бы снова решила, что он обманывает? И что он поехал как жених? Вот, что бы ты подумала?
- Ой, Ром… Я уже ничего не знаю… Мне так хочется ему верить, мне так хочется, чтоб у меня не было поводов для недоверия. Но вот вопрос – а могу ли я ему верить?
- Мне кажется, что пока можешь… Во всяком случае – и это абсолютная правда – как женщина Кира его не интересует…
- Ромка… Я себя такой гадиной чувствую… Если бы не наш план, то жил бы он себе спокойно… Женился бы на Кире…
- Катя! Сколько раз тебе можно говорить – не было у него чувств к Кире!
- Но ведь он жил с ней!
- Да ему все равно было – с кем жить! Если бы Изотова была акционером, он и с ней бы жил!
- То, что ты говоришь… это гадко…
- Гадко, да. Но, пойми, Катя – когда нет сердечной привязанности, то все – одинаковы! Одна, другая, третья – нет разницы!
- Рома… Я не понимаю…
- И слава Богу! Слава Богу, что ты – не такая, и что тебе не все равно. Неужели ты думаешь, что я предложил бы этот план той же Лерочке? Нет, конечно! И в первую очередь потому – что это – бесполезно! Жданов мог влюбиться только в тебя! Или в девушку подобного плана – не такую, какие его окружали всегда!
- Честно говоря, я ничего не понимаю – ну, почему? Почему ты был уверен, что он влюбится?
- Да потому, что я был уверен, что он уже любит тебя! Только не понимает этого, вот и все!


- Андрей… Скажи… У тебя с Пушкаревой серьезно? - посадку должны были вот-вот объявить, и Кира, набравшись мужества, задала вопрос, который мучил ее все последние дни.
- Кира, ну, о чем ты говоришь?.. – Жданов по привычке все отрицал.
Зачем? Если бы его кто об этом спросил – вряд ли бы он ответил. Просто так нужно, так было всегда: Кира его пытается подловить, поймать на месте преступления – а он отпирается. Ему и в голову бы не пришло сейчас сказать ей правду о том, что творилось у него на душе. Только не Кире.
Кире же вообще нельзя говорить правду, конечно, когда речь идет о серьезных вопросах. Правда предназначена для Катерины, как и его душа, как и его сердце.
- Значит, Ваш роман – это так, приятное дополнение к работе?
- Какой роман, Кира? – досадливо отнекивался Андрей. – Перестань, прошу тебя. Между мной и Катей только служебные отношения. Ну и…
Он чуть подумал:
- Пожалуй, после того, как она стала встречаться с Ромкой, наверное, еще и несколько приятельские.
- Так это ты по-приятельски сегодня за ней с криками по офису носился?
- Клочкова доложила? – Жданов насторожился и подготовился к натиску, - Хар-рошая у тебя подруга!
- Какая есть! Ничем не хуже твоего дружка!
- Ха! Ну, конечно! Ничем! Если не считать полного отсутствия мозгов!
- Перестань!
- Ты и сама прекрасно знаешь, что Викуля твоя – дура редкостная; ценный экземпляр, таких – раз-два и обчелся!
- Зато твоя Пушкарева…
- Не трогай Пушкареву! – быстро прервал ее Андрей, - не смей говорить ничего плохого о Кате!
- Что и требовалось доказать!
- Я всегда ее защищал и буду защищать! – возразил Жданов, - Катя – самый ценный сотрудник в «ЗимаЛетто». С ней можно сравнить только Милко.
- Ага! Значит, президент менее ценен?
- Без такого помощника – да.
Кира внимательно смотрела на Андрея – тот был очень серьезен. Не смотря на кипевшую в девушке злость и ревность, она все-таки хотела понять – чем, ну чем так ценна именно Пушкарева? Не как женщина даже, а – как сотрудник. Умная – да, но ведь и остальные не дураки кругом! Если Андрей сравнивает ее с Милко… То надо попытаться все это понять; ведь только поняв все, она сможет бороться с ней не вслепую…
Черт, была бы Клочкова поумнее, может, и удалось бы что-то узнать через нее. А если? Вдруг Кире в голову пришла одна очень занятная идейка. Такая занятная, что она даже развеселилась. Да, это было бы здорово! Ну, Жданов!.. Ну, погоди!

_________________
Все будет. Но не сразу...

Недочка, эмоций куча! как здорово!!!! Ромочка- чудо!
да и Андрюшка начинает исправляться...

_________________

Вопреки всеобщему мнению, верю в жизнь после сессии.

КИРУ - намыло! Что-то я совсем ее уважать перестала!
Совсем не оправдывает гордого звания "женщина", ну это в моих глазах!
А Ромка! Неужто по всамделешному в "настоящий друг" заделается?!
Мне представлялось, что такие как он, на дружбу с женщиной не способен. ОООООООчень слабо в это верится! Скорее все-таки преследует свои корыстные цели.
Даж интересно - как тебе удастся развеять мои эти сомнения!

_________________
Ляг, поспи и все пройдет!

Спасибо, дорогие!
Алеха

А никак

Глава 17

До самого отъезда родителей, Катя вечерами не встречалась со Ждановым: во-первых, Малиновский сказал, что так будет лучше, во-вторых, нельзя было возбуждать подозрения.
Андрей сходил с ума от вынужденного отсутствия близкого общения с любимой, норовя все свободное и не свободное время проводить в ее каморке.
Напрасно увещевал его Ромка, говоря, что он рискует тупо надоесть Катерине, но… не помогало. Дошло уже до того, что Катя то и дело сбегала – она опасалась, что однажды не выдержит и поддастся страсти Андрея…
Но слухи о неформатных отношениях между президентом и его помощницей уже поползли – слишком горячие взгляды бросал Андрей на Катю, слишком часто норовил прикоснуться к ней, слишком раскрасневшимися были их лица, когда кто-то неожиданно входил в кабинет. Хотя, на все это могли и не обратить внимания.
Если бы не банальная неосторожность влюбленных, забывших обо всем на свете, пока ехал лифт.
Ситуация, набившая оскомину, но от этого не перестающая повторятся то тут, то там; то в одном офисе, то в другом.
Как анекдот о вернувшемся муже.
Открывается дверь лифта, а там некие голубки страстно лобзаются. Всего-то!
Картинку эту видела Пончева, проигнорировшая обед в «Ромашке» по причине диеты. От изумления глаза Татьяны вылезли на лоб, а бутерброд, который она поедала втайне от подруг, вывалился из ее рук.
Влюбленные с трудом прервали поцелуй… и узрели Татьяну в ступоре.
Они переглянулись: Катя – испуганно, Андрей – игриво; И Андрей тут же нахмурил брови:
- Татьяна, а Вы что здесь стоите?
- Так я, это… Андрей Палыч… это… обед сейчас!
- Ну, так и обедайте!
- Так я, это…
- Татьяна! – вкрадчивым тоном гипнотизера продолжил Андрей, - Вы ничего не видели! Вам понятно?
- Так я, это… и не знаю – о чем Вы… я вот… бутерброд ем… и не видела ничего… вкусный бутерброд…
- Ну, вот и замечательно! А если Вам что-то показалось…
- Мне ничего не казалась, не знаю – о чем Вы…
- Ну, если – вдруг… И Вы об этом захотите рассказать… То… Я Вас уволю… Ясно?
- Так, это… - вконец перепугалась Пончева, - не видела я ничего, и ничего не знаю!
- Прекрасно! Катюша, пойдем! – Андрей взял за руку Катю и увел ее за собой.
Ошалевшая Пончева изумленно смотрела им вслед.
- Вот оно – что… - прошептала она, - а мы-то думали, что Катя – с Малиновским…. А он ее, значит, только прикрывает… И вот почему Кира бесится… Интересно, давно это у них?

- Кать! – Андрей взял в руки ее лицо, - ну, чего ты боишься, трусишка? Мы – ты и я – вместе, все равно об этом все узнают рано или поздно!
- Лучше поздно!
- Почему?
- Потому, что все считают, что ты – вместе с Кирой! И, значит, я – любовница… Какое слово мерзкое! – Катя поморщилась.
- Катюша, ты - не любовница, ты – любимая женщина, я готов кричать об этом на каждом углу! И не волнуйся насчет Киры – она ничего для меня не значит! Есть только ты!
- Расскажешь об этом Кире, когда она вернется! Думаю, она с удовольствием наймет для меня киллера.
- Ну, ты скажешь тоже! Все будет хорошо!
- Может быть… Но, давай, все-таки будем поосторожнее, хорошо?
Андрей уже одной рукой прижимал Катю к себе, а второй – перебирал ее локоны, одновременно лаская плечи:
- Кать… я не могу быть поосторожнее. Я так скучаю по тебе… если бы ты только знала… Я и во сне с тобой каждую ночь… Господи, Катенька, я вообще понять не могу – что со мной происходит, мне никогда ни одна женщина не была нужна так, как нужна ты… Я с ума схожу…
Катя не выдержала, и сама потянулась к нему губами.

- Андрей… Нам совсем немножко потерпеть осталось… Совсем-совсем… Завтра мои уедут…
- Ох, Катенька… Мне кажется, что мы уже целую вечность не были вместе… Я дождаться не могу… Я все боюсь, что в последний момент что-нибудь произойдет, и нам опять что-то помешает…

Катя все-таки была обеспокоена тем, что Пончева все теперь знает – да, конечно, Андрей пригрозил ей увольнением, но… Пончик – это Пончик, долго она не выдержит. И Катя решила поговорить с Татьяной сама.
- Таня, я тебя очень прошу – не рассказывай никому, а то у меня будут большие неприятности. Ты же знаешь – как Кира меня «любит», а тут и вовсе со свету сживет!
- Кать, но… у них же свадьба скоро!
- Не будет свадьбы. Но Андрей должен еще поговорить об этом с родителями… И окончательно убедить Киру в том, что пути назад нет… Но дело даже не в этом…
- А в чем?
- Я не уверена, что все это будет так просто, как он об этом говорит…И я думаю, еще не время афишировать наши отношения… Понимаешь?
- Катька… Кто бы мог подумать! Ты и Жданов!
Катя усмехнулась:
- Принц и чудовище, да?
- Скажешь тоже! Нашло чудовище! Нет, конечно! Я понять не могу – как тебя угораздило в него влюбиться! Ну… он, конечно, интересный мужчина, но… он же орал на тебя все время, и вообще…
- Я не знаю – как угораздило… так получилось… Но если ты расскажешь кому-нибудь, мне будет плохо…
- Да, поняла я, поняла… Я буду молчать как рыба!
- Ну и замечательно!
- Кать… Только… ты тоже не говори девчонкам, что я бутерброд ела, ладно?

- Папочка, не волнуйся, Андрей Палыч нас отвезет в аэропорт!
- Слушай, дочка, а не слишком крутой у тебя шофер?
Катя почти не смутилась:
- Папочка, просто у нас потом встреча, и так удобнее.
- Валера, ты лучше проверь еще раз, все ли готово.
- Да, готово все давно, шофера только нет!
Раздался звонок в дверь.
- А вот и он! – Катя сама поспешила к дверям, но мама ее опередила.
Андрей, чуть смущаясь, поздоровался.
«Какой же он красивый! И я… с ним?.. Невозможно. Даже в сказке невозможно!»
«Какой жених завидный! Эх! Нашей Катюхе бы этого жениха!»
«Неужели у Катеньки роман с АндрейПалычем? Как он смотрит-то на нее, как в кино…»
«Катя… Катенька…милая моя… еще совсем немножко потерпеть осталось… если бы ты только знала – как я хочу обнять тебя… Боже! Дай сил удержаться!»

Жданов приобнял Катюшу, она склонила голову ему на плечо, наблюдая, как поднимается в небо самолет – может, и не тот, который они провожали…

Андрей, едва скинув пальто, привлек к себе Катю и попытался поцеловать.
- Андрюш, ну, подожди…
- Не могу… - прошептал он, покрывая поцелуями ее лицо, - я соскучился…

Ни Андрея, ни Кати в этот день так в ЗимаЛетто и не дождались.
Зная о том, что у Кати уехали родители, о том, что уехала Кира; вспомнив о горячих взглядах и нежных касаниях, Женсовет и без свидетельства Пончиты установил связь между отдельными фактами и вынес вердикт: роман. И роман нешуточный.
- А как Катерина «фи» нам насчет постели высказывала, - возмущалась Маша, - ни за что не поверю, что они сейчас со Ждановым снежную бабу лепят!
- Лепят-то, лепят… - не удержалась Татьяна, - да только не снежную!
Все рассмеялись.
Обсудили – когда у них это все началось. Тут уж почти ясно все было: ведь Катя так преобразилась в одночасье, и сразу куда-то девалась ее обычная стеснительность и неуверенность, а Кира тогда же резко начала нервничать почти без перерыва.

Катя подошла к окну, чтобы закрыть форточку, да так и застыла: Огромный желто-оранжевый диск выглядывал из морозного неба, покрытого ярчайшими звездами. Края легких облачков, быстро пролетавших перед Луной, ненадолго озарялись нереальным светом…
- Катюша, - позвал Андрей.
- Смотри, как красиво….
Андрей поднялся, встал рядом. Его рука не потерпела тонкой простыни, под которой спряталась Катя; ладонь проникла под ткань и огненной печатью коснулась бедра девушки – как бы выжигая клеймо принадлежности только этому мужчине.
И влечение возобновилось, хотя, казалось бы, за день должно было уже наступить пресыщение.
Обжигающее прикосновение ладони Андрея разожгло в Кате затихшее пламя почти мгновенно – она прижалась спиной к его напряженному телу, а он сбросил с ее плеч ставшую ненужной простыню и окольцевал жаждущими близости руками.
И желание, в котором они плавились, стало одним на двоих.
Андрей на руках перенес Катю в постель; и снова она не понимала – как его губы могут оказываться одновременно везде; но, конечно, не о том она думала – если думала вообще…
Разум отступал под ласками любимого – сначала легкими и нежными, почти воздушными, постепенно переходящими ко все более и более страстным; и вот уже в отчаянном порыве соединились тела, связывая души общим стремлением отдать себя другому.
Андрей с наслаждением дождался от Кати трепетного движения навстречу, за которым – это он уже знал – следовал глубокий вздох, предваряющий ее восхождение на вершину блаженства; и она тут же стыдливо подтягивала ко рту тыльную сторону ладони, чтобы погасить стоны. Улыбнувшись, он губами прикусил ее руку, отводя в сторону, и освобождая место для своего поцелуя – хотелось слиться с ней, раствориться в ее прерывистом дыхании.
- К-кать-я-а…. – вырвалось из груди глухим хрипом; и все… а теперь обнять ее, обнять скорее, - вместе, Катенька… вместе, всегда… всю жизнь… хочу… с тобой…люблю…

Звезды улыбались.
Потом заалела за дальними горизонтами заря, провожая нерусскую рождественскую ночь. Северный ветер нагнал тучи, повалил густой снег, и поздний зимний рассвет получился хмурым, утонувшим в рыхлых сугробах.
Но их это не касалось. Их счастье не могло омрачить ничто. Им было просто хорошо вместе. Хорошо до неприличия.

Хорошо быть молодым –
За любовь к себе сражаться,
Перед зеркалом седым
Независимо держаться.
Хорошо всего хотеть,
Брать свое – и не украдкой,
Гордо гривой шелестеть,
Гордо славиться повадкой,
То, это затевать,
Порывая с тем и этим,
Гордо повод подавать
Раздувалам жарких сплетен…

Ромка долго не мог заснуть – все вертелся и вертелся; что ему спать не давало? Вот вопрос, который он сам себе задавал уже не первый час.
Но отвечать - не хотел. Не хотел даже думать об этом. Слишком странно и нелепо выглядел ответ. Да и вообще – слишком странно выглядела вся эта история, затеянная им как смешная игра в помощь другу.
Кто же мог знать, что страшненькая секретарша окажется совершенно необыкновенным человечком - обаятельным, нежным, необычным… и таким притягательным, что в одно не самое прекрасное мгновение Ромка уже начал думать о том, что…
Да нет… Не начал. Он просто так об этом Жданову сказал – чтоб позлить и ревность вызвать. Ему тогда уже другое интересно стало: а действительно ли можно вот так влюбиться – через силу и через сопротивление. Хотя… у Жданова и сопротивления не было; ощущение такое, будто он всю жизнь только Катю любил, только ее и ждал. А когда дождался – крышу сразу и снесло.
С другими у него такого не было – все свои романы он воспринимал с легкой иронией, от любого из них отказался бы с легкостью, а тут… Тут не было легкости, только надрыв какой-то; будто жизнь его от Кати зависела, от того – будет он с ней или нет.
И фирма его интересовать перестала, и президентство, и Киру он игнорировал так, что ту жалко становилось… Интересно, как ему удалось отправить Воропаеву в поездку, что он ей сказал? И что он ей скажет? Как все дальше будет?
Ау, Малиновский, что же за кашу ты заварил?
И знал он уже, что не простит себе, если Катя пострадает; не жить тогда Жданову – ох, не жить. Не в прямом, конечно, смысле…
Катя… Как там она? Будет ли ей хорошо со Ждановым? Хотя, конечно, с тем, кого любишь, всегда хорошо. Когда он рядом…
Ромка встал, поглядел в окно – причудливый иней затянул стеклянную преграду между домашним уютом и царством Снежной Королевы.
Почему-то вдруг стало холодно на душе и тоскливо.
Он взял телефон и отправил в чужое счастье записочку: «Ты мне еще веришь? Тогда знай – у тебя все будет хорошо. Обязательно!»

_________________
Все будет. Но не сразу...

Ну воть! А что говорила?! Романыч не так просто игорку то затеял!
НЕДУСЬ! Сценки у тебя до безобразия эротичны! После них остается только одно......ХМММ! ХА-ХА! Хи-хи! ГЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫ!

_________________
Ляг, поспи и все пройдет!

Глава 18

Они спали долго, наслаждаясь дремотным теплом друг друга; Катя, было, вскинулась – пора на работу, но вспомнила, что у них впереди – настоящий выходной, воскресение. Катя закрыла глаза и вслушалась в ощущения своего тела – ей хотелось запомнить все: все-все, что чувствовала каждая клеточка.
Андрей только притворялся спящим – он, расслабившись, предавался непривычной неге; никогда раньше он не получал удовольствия от того, что просто обнимал дремлющую на его плече женщину, никогда не возникало в нем столько нежности и желания заботиться о ком-то…
- Кать, - прошептал он, - Катюш… Ты не спишь?
- Нет… - тихо отозвалась она.
- Я люблю тебя… Очень…
- Я тоже… люблю тебя…
- Спасибо…
- За что?
- За счастье… Глупая… Разве спрашивают – за что?
Он повернулся так, чтоб видеть ее глаза. Вот они – такие счастливые, что захватывает дух.
- Кать… Я очень хочу, чтоб твои глазки всегда были такими счастливыми… И все для этого сделаю… Ты веришь?
- Конечно… Разве я могу не верить тебе?..
- Спасибо…
Андрей обнял Катю, губы сами собой потянулись к ушку – продолжать нашептывать ласковые слова и целовать:
- Я тебе еще не надоел со своими приставаниями?
- Нет…
- Ты уверена? – он аккуратно прикусил мочку ушка, потрепал слегка, - Тогда держись… Я, кажется, становлюсь неуправляемым… Мне все время тебя мало… Я все время хочу еще…
- А, может, тебя покормить? – улыбнулась Катя, проводя кончиками пальцев вдоль его позвоночника.
Он заурчал, прижимаясь к ней:
- Конечно… Только я гурман… и хочу самое-самое вкусное… вот эти ушки… - его язык обежал окружность ободка.
- Вот эту шейку… - он быстрыми поцелуями покрыл нежную кожу, особо обласкав пульсирующую жилку.
- Вот эти глазки… - легкое касание ресниц о ресницы..
- Этот носик, - чмокнул.
- Эти щечки… - потерся своей щекой.
- Ты колючий! – возмутилась Катя.
- Да? Придется побриться… Нельзя пытаться приласкать любимую, если на щеках терка, да?
- Да….
- Тогда я быстренько сбегаю и приведу себя в порядок. Но моя любимая девочка должна смирно ждать меня в постельке… Да?
- Я кофе сварю.
- Кофе? Это хорошо… Но, может, кофе позже?
- А если мой любимый мужчина обессилеет? И упадет в голодный обморок?
- В голодный обморок я упаду только в том случае, если ты меня лишишь вот этого восхитительного завтрака, - он ладонью легонько сжал ее грудь и поцеловал напрягшийся сосок, выглянувший между пальцев, - но ты ведь не будешь такой жестокой?
- Нет…
- Вот и славно! – вздохнув полной грудью, как перед прыжком в ледяную прорубь, Андрей резко поднялся. Помотал головой, сел, - Ох, как не хочется уходить от тебя…
Поглядел по сторонам, нагнулся, поднял свою одежду.
- Я тебя не шокирую, если пройду в ванную, так сказать, в неглиже?
- Не-е-ет…
- З-замечательно!
Она проводила его взглядом, снова восхитившись мужественной фигурой, широченными плечами и… упругими аппетитными ягодицами.
И покраснела: Пушкарева, ты совсем с ума сошла?

А вот утром Ромке не было хмуро. Дар Божий безрассудного оптимизма не позволял ему долго хандрить. Последний выходной день перед Новым годом уже давно имел традицию:
Роман садился за стол, вооружившись листом бумаги и ручкой, укладывал рядом с собой блокноты и телефон, открытый на справочнике, а затем методично составлял список.
Список тех, кому он будет в этом году дарить подарки. Таких было много - разных. Родственники, друзья, приятели, коллеги. И, конечно, девушки.
Девушек в его жизни всегда было много, они оставляли разные следы в его душе: кто-то – теплые воспоминания, кто-то – нежную грусть, иные – раздражение (но им тоже полагался подарок: с намеком), иные же и вовсе не запомнились ничем. Этим не перепадало ничего, но в процессе каталогизации их номера исчезали из телефонного справочника, но, на всякий случай, перекочевывали в специальный блокнотик.
Составляя список, Ромка уже начинал прикидывать: кому – что; но большинство подарков приобреталось неожиданно, следуя прихотливым полетам мысли и странным ассоциациям, возникающим при рассматривании витрин.
Подарки Рома дарить умел и любил. Особенно, девушкам. Впрочем, ничего удивительного:
… в чем он истинный был гений,
что знал он тверже всех наук,
что было для него измлада
и труд, и мука, и отрада,
что занимало целый день
его тоскующую лень –
была наука страсти нежной,
которую воспел Назон…

Часа через три список был составлен, телефон почищен, в блокнотах наведен порядок. Теперь можно было перекусить и отправляться в путь.
Попивая кофе, он вспомнил о Ждановых – может, пригласить голубков на шоппинг? Нельзя же все дни отсутствия родителей Катюши провести в постели! А что они именно там и находятся, сомнений у него не было – темперамент друга был ему знаком, а о Катюшином Рома догадывался.
Но телефоны – ни мобильные, ни домашние – у них не отвечали. Ну, что ж… Не судьба! Однако смс-ки им кинул – вдруг все-таки решат присоединиться.

Шумела вода в ванной, по квартире распространялся аромат кофе – настоящего, не растворимого. Катя не любила суррогаты, поэтому, когда такая возможность выпадала, кофе варила настоящий; оставшиеся пирожки она разогрела в микроволновке и отправилась уже торопить Андрея, но раздался звонок в дверь.
Катя на мгновение замерла.
А что было с Андреем – и говорить нечего: голый, мокрый, с намыленной щекой и бритвой в руке… В квартире любовницы.
Мысль их посетила одинаковая: «Родители вернулись?»
У Кати затряслись коленки; Андрей… он вообще был готов залезть под ванну – ведь всю одежду он оставил в комнате…
Звонок повторился.
- Кто там? - с дрожью в голосе спросила Катя.
Андрей, высунувшись из ванной, делал ей беззвучные знаки.

- Пушкарева, ты там уснула, что ли?
- Колька, ты? – все еще не веря своему счастью, уточнила Катя.
- Ну, я, конечно!
- Что тебе надо?
- Как что? Теть Лена сказала, что оставила пирожков нам на двоих! Я пришел за ними.
Черт бы побрал этого обжору! А не пустить - нельзя, он ведь всполошит сейчас весь подъезд.
- Колька, погоди чуть-чуть, я не одета.
- Да ладно, Пушкарева, какие между нами тайны!
- Заткнись, Зорькин! – прикрикнула Катя, Жданов-то все поймет ведь совсем по-другому.
Полунедобритый Андрей так и торчал в дверях ванной.
- Отбой воздушной тревоги? – спросил он.
- Да. Это Зорькин. И его надо впустить – он без пирожков не уйдет, я его знаю.
- Ну… Зорькин – это ведь не страшно, да?
- Совсем не страшно.
Тихонько переговариваясь с Андреем, Катя не сразу осознала, что он стоит перед ней полностью обнаженный, но когда до нее дошло, то она вдруг смутилась. Андрей одной рукой привлек ее к себе:
- Катюша… Ну… что ты так смущаешься? Мы же не чужие уже… И это все, - он взял во вторую руку ее ладошку и провел ею по своему телу, от чего оба они слегка затрепетали, - ты уже видела и не один раз потрогала… Почему же глазки трусят? Или тебе неприятно меня видеть?
- Скажешь тоже… - теперь Катя уже сама гладила его мускулистый бицепс, - очень… приятно… только…
Зорькин настойчивым звонком возвестил о том, что ему надоело ждать:
- Пушкарева, ты что там, на бал собираешься? Так ты ошиблась, я – не твой обожаемый Жданов, я только твой друг Зорькин, который страшно проголодался.
Андрей, округлив глаза, удивленно посмотрел на Катю, она покраснела:
- Я тебе сейчас одежду принесу, - и добавила в сторону дверей, - Колька, еще минуту!

Зорькин скинул одежду и сразу же прошел на кухню. Окинув глазами накрытый к завтраку стол, пробурчал:
- Та-а-ак… Что-то мне подсказывает, что ты отнюдь не меня тут ожидала… Интересно… Кофе свежий, пирожки… хм… горячие… Интере-е-е-есно, Пушкарева…
- Интересно – за углом, как идешь - так направо! – раздался за спиной Николая бархатный баритон.
Колька, вздрогнув, оглянулся:
- Жда-а-а-анов…. – и сполз со стула на пол.
Он, подобно маленькому ребенку, отчаянно тер кулаками глаза.
- Не надейся, я – не призрак, - прокомментировал Жданов жест Николая.
- А-а-а-а… - сипловато от внезапной потери голоса произнес Зорькин, - а-а-а… ты здесь откуда?
- Из ванной… - очаровательно улыбнулся Андрей.
- Так… - проглотил услышанное Зорькин; он поднялся, опершись о стол, - ии-и-и… Пушкарева, что все это значит? Неужели то, о чем я подумал?
- А о чем ты подумал? – невинно хлопая глазками, спросила Катя.
- О том самом…
- Ну... если о том самом, то – то.
- Ясненько… Родители – за порог… А их высоконравственная доченька, которую мне дядя Валера вечно в пример ставит, тут же тащит домой мужика. Причем, не кого-нибудь, а собственного шефа. Да-а-а-а, Пушкарева… Ты упала в моих глазах…
Колька театрально схватился за сердце и шлепнулся на стул:
- Корвалолу мне!
Катя подошла к Николаю, взъерошила ему волосы и, улыбнувшись, обратилась к Жданову:
- Вот, Андрюша, знакомься, это и есть мой лучший и любимый друг – Николай Антонович Зорькин, одноклассник, одногруппник и просто финансовый гений!
Коля поднялся, пригладил волосы и протянул Андрею руку:
- Финансовый директор компании «НикаМода» Николай Зорькин.
Андрей пожал руку:
- Очень приятно. Андрей Жданов…
- … президент компании ЗимаЛетто, - продолжил за него Зорькин, - и наш должник! Я в курсе.

Завтрак прошел в теплой дружеской обстановке – при личном контакте директора фирм-партнеров друг другу понравились. Все трое шутили и много смеялись, в том числе и обсуждая деловые вопросы. Катя была счастлива, что ее дорогие мальчики, наконец-то, познакомились. Андрей удивлялся себе – как он мог не доверять Николаю, даже не увидев его, не познакомившись. Он дал себе зарок – никогда и ни за что не рубить сплеча, не судить о людях заочно, не принимать решения сгоряча.
Колька…
Зорькин не мог пока понять – рад он воплощению Катькиной мечты или не рад. С одной стороны, Жданов смотрел на нее такими откровенно влюбленными глазами, что Колька даже позавидовал… Но, Жданов… он все-таки опасный тип…
- Кстати, - сказал Колька, уминая последний пирожок, - Пушкарева, у тебя что, телефоны выключены? Я со вчерашнего дня дозвониться не мог.
- Ой! Правда, надо же включить! – Катя убежала к телефонам, а Коля, внезапно перестал смеяться и внимательно посмотрел на Жданова:
- Скажите мне, Андрей Палыч… Насколько это у Вас серьезно?
- Коля… - смешался Андрей, - мы же на «ты», вроде?
- На «ты» можно посмеяться, а сейчас у меня серьезный разговор. Мужской. Я прекрасно знаю, что Вы ни одной юбки не пропускали, поэтому у меня и вопрос такой: насколько серьезно Вы относитесь к Кате?
- Насколько… - хмыкнул Андрей, - допустим, очень серьезно.
- А Ваша невеста?
- Я с ней расстался.
- Официально?
- Вполне официально. Хотя, конечно, через газету я об этом не объявлял. Пока, во всяком случае.
- Прекрасно. И что дальше? Жениться будете или так, когда мамы-папы дома нет?
- Николай Антонович, а Вам не кажется, что это не Ваше дело?
- Не кажется! – жестко ответил Зорькин, - Вам это, может быть, и все равно, а мне – нет. Я не хочу второй раз Катьку из петли вытаскивать…
- Что? – переспросил Андрей.
- То! Это старая история, слава Богу, все забылось… Но мне не хочется повторения…
- Я не знаю – что там за история была… Но, в любом случае, Катя мне очень дорога… Жениться? Возможно и это, но, конечно, позже. Мы еще слишком мало вместе, чтобы говорить о женитьбе.
- Допустим. Поверим. Ну а… если ребенок вдруг будет?..
- Воспитаем, - очень спокойно ответил Андрей, - только, надеюсь, ребенок будет все-таки не совсем сразу... Знаешь, хочется какое-то время ни с кем Катю не делить.
Смотрел он очень серьезно. И отвечал серьезно. И Колька почему-то ему поверил.
Тут и Катя вернулась:
- Андрюша, тут Ромка смс-ку скинул – он на шоппинг собрался, за подарками, и нас приглашает. Ты как?
- Я не знаю… Давай-ка ему позвоним, да?

_________________
Все будет. Но не сразу...

Спасиб!!!


Ляг, поспи и все пройдет!

_________________
Все будет. Но не сразу...

Да неужто вот сразу и "Он дал себе зарок – никогда и ни за что не рубить сплеча"?
Ой Недусь дорогая, чей-то ты не договариваешь, ась?!
А вот начет "Ляг, поспи и все пройдет!" - после твоих как-то слабо срабатывает!
Умничка! Чмоки в обе щеки! Жду..., оч-оч! ЕЩЕ!!!!!

_________________
Ляг, поспи и все пройдет!

Глава 19

Вчетвером они прогуляли по магазинам часов до трех, потом пообедали и разъехались по домам. С Ромкой Катя поговорить не успела, но и так было видно, что у них со Ждановым полное Щастье – они держались за руки, то и дело целовались и нежно смотрели друг на друга.
- Надолго ли? – с беспокойством думал Рома. Почему его не покидало ощущение, что их трогательная влюбленность – призрачна? Что похожа она на хрупкий стебелек тропического растения, неизвестным чудом выросший коротким знойным летом в северной тундре; но скоро уже первые ночные заморозки инеем покроют землю… Выдержит ли? Не нужно ли помочь, укутать, оградить от ледяных ливней и вьюжных ветров? Но ведь нельзя превращать его в неприспособленного к жизни уродца, нельзя охранять вечно.
Так растут дети – чем больше заботы, тем тяжелее им приходится потом; но ведь и совсем без родительского тепла – нельзя.
Рома чувствовал себя родителем этой любви; он умирал от желания поддержать, подсказать, подстелить соломки, решить все проблемы, с которыми они не могли справиться сами.
Хорошо, хоть свечку держать не надо! – Хоть тут они, слава Богу, вполне самостоятельны. Но вот подсказать Катюше методы предохранения от нежелательных последствий хотелось так, что приходилось прикусывать язык.
- Они же взрослые! – вопил разум, - Ты сделал, что мог, пусть дальше сами!
- Они же дети в чувствах, - рассудительно отвечала душа, - они наделают ошибок, если не помочь.
- Пусть сами! – твердил разум, - Пусть учатся на своих ошибках!
- Жалко! – возражала душа, - А если – не справятся?
- Значит – не судьба!
- То, что людьми принято называть судьбою, является, в сущности, лишь совокупностью учиненных ими глупостей…
- Будешь помогать? – презрительно спросил разум.
- А то!
- Только без фанатизма, плиз…

Снимая с Кати пальто, Андрей уже тихо сходил с ума. Он возгорался от любого касания; что там касания – взгляда! Улыбки! Плавного поворота головы, и вида ушка, прикрытого локоном. Взмаха ресниц…
Прошедшие сутки не остудили его желаний; наоборот – чем больше времени он проводил с Катей, тем невыносимой было оставаться без нее. Нужно хотя бы держаться за ее ладошку, да хоть за край рукава – но быть рядом, чувствовать ее.
Руки скользнули по плечам, пальто упало на пол, но никто этого и не заметил; Катя сама всем телом прильнула к Андрею.
«Боже! Она ведь тоже – как я… Милая моя… Тигренок ласковый…»
- Катенька… Я уже соскучился… А ты?
- Да-а-а-а…
- Господи… Кать… Я не узнаю себя… Не могу терпеть больше…
- Я тоже… - прошептала Катя.
- Пойдем?

И еще половину суток как корова языком слизнула.
На работе они появились с опозданием.
Катя согласилась ехать вместе – в самом деле, глупо было бы отправляться на автобусе; но вот войти вместе в ЗимаЛетто наотрез отказалась. Упиралась едва ли не до слез, а Андрей так же упрямо не хотел идти без нее:
- Катя, ну, что ты тайного агента из себя изображаешь? Ты – моя женщина, и я не хочу это ни от кого скрывать!
- Я не предлагаю скрывать, но я не хочу афишировать! Нас и так Пончева уже застукала, сейчас поймает Маша, а там и до Клочковой дойдет! И тут же – до Киры!
- Да нету же Киры, уехала она!
- Даже если бы она улетела на Луну, я не была бы спокойна! Я не верю, что Кира смирилась с вашим расставанием! Понимаешь? Не верю! Зато я очень хорошо верю в ее способность устроить нам гадость. Мне – в первую очередь! Я не удивлюсь, если за нами следят, и в эту минуту ей докладывают, что мы явились вместе!
- Катюша! – Андрей обнял ее, - Ну, ты же сама себе противоречишь!
- Что? – не поняла Катя.
- Ну, ты сказала, что боишься разоблачения, и тут же – о сыщике, который за нами следит! Да, если следит, то давно уже доложил, что я все выходные провел у тебя. .И что еще скрывать? От кого?
- Не знаю… - растерялась Катя, - не знаю…
- Ну, вот и перестань. Пойдем… пойдем-пойдем! – и, крепко прихватив ее за талию, Жданов направился ко входу. Катя попыталась освободиться, но не тут-то было – пришлось идти.
Но вот поцелуи в лифте она пресекла, и еще успела придумать отмазку: они были в банке.

Дни, в которые влюбленные были предоставлены сами себе, пролетели быстро – впрочем, все хорошее заканчивается быстро. И вот уже они едут в аэропорт встречать родителей Кати; вот поцелуи, объятия, а Жданов стоит в стороне, около машины, уминая и без того умятый грязный снег; вот вежливое приветствие, вопрос: «Как поездка?»; полтора часа в дороге под восторженные рассказы, и… расставание.
Даже улыбнуться друг другу нельзя, руку пожать… Не говоря уже о поцелуях…
- Конечно, Катенька, сегодня Вы можете отдыхать, до завтра…
- До завтра, Андрей Палыч.
И ушла.
Дверь подъезда захлопнулась.
Один. Нет – осталась только половинка его, вторая – утопала вслед за Катюшей, даже не оглянувшись. Он сам бы хотел туда утопать.
Зазвонил телефон.
- Андрей Палыч, посмотрите на наши окна…
Жданов поднял голову: в знакомом окне виднелась фигура Елены Александровны, она призывно махала рукой.
- Катенька… - осторожно спросил Андрей, - что-то случилось?
- Ничего особенного. Просто, мои приглашают Вас подняться. Папа еще не дорассказал про поездку…

- Кать… Наверное, не стоит… Я не могу смотреть на тебя просто как на секретаря, даже как на очень важного секретаря… Понимаешь? Они сразу догадаются обо всем…
- Да я понимаю… Это ведь не от меня приглашение исходит…
- Катюнь, тогда дай-ка мне твою маму, я сам с ней поговорю, хорошо?
- Угу…

- Елена Александровна, спасибо Вам за приглашение, но – извините, я не могу его принять. У меня еще две встречи сегодня, сами понимаете… - Жданов развел руками и поглядел на окно. Там теперь виднелся Пушкарев.
- Ну, конечно, Андрей Палыч, я все понимаю. Просто хотелось Вас как-то поблагодарить за беспокойство – Вы нас и провожали, и встречали…
- Что Вы Елена Александровна, это совсем не трудно! Катенька столько делает для ЗимаЛетто! И что бы я ни делал, этого все равно будет мало, чтоб отблагодарить ее. У Вас замечательная дочь, Елена Александровна! – Андрей едва успел сообразить и сдержаться, чтоб не сказать о своей любви, хорошо, что его перебили!
- Спасибо, Андрей Палыч, за такие слова!
- Не за что!
- Но Вы как-нибудь обязательно должны прийти к нам в гости!
- Конечно! С огромным удовольствием, но, боюсь, это будет возможно только после Нового года – послезавтра я уезжаю в Лондон, навестить своих родителей…
- Ну, конечно, конечно… Счастливого пути и Вам и спасибо еще раз!
Андрей поднял голову вверх и помахал Пушкареву, а потом показал на машину – мол, пора ехать, и снова развел руками. Пушкарев помахал ему в ответ.
- Что ж он так? – недовольно спросил Валерий Сергеевич, - Брезгует?
- Папа, о чем ты? У Андрей Палыча встреча важная!
- Конечно, Валера, он же не может среди бела дня от дел отрываться! Но он сказал ,что как-нибудь после Нового года обязательно зайдет в гости…
У Кати ёкнуло сердечко – неужели? Чтоб не заметили ее полыхнувшего лица, с преувеличенным интересом начала рассматривать сувениры, выложенные на столе – низко наклонив голову, унимая дрожь.
Папа, конечно, и не мог заметить, но мама… Внимательные мамы всегда такие вещи замечают, только не всегда говорят о том, что видят.
- Катенька, а пойдем-ка в комнату, я кое-что из одежды купила, посмотришь?

Но показ моделей не состоялся.
- Давай-ка, поговорим, доченька, - сказала Елена Александровна, усаживаясь на диван.
Катя догадывалась – о чем, поэтому она встала к окну, чтобы мама не видела ее лица.
- Катенька… - она начала очень мягко, как бы прощупывая болотистую почву, - Катюша… Скажи.. У вас со Ждановым… ведь не просто служебные отношения, да?
- Мама! – Катя не могла сейчас врать, но и правду сказать она тоже не могла, - Мама, ну, о чем ты?
- Я же вижу… Он неспроста помогал нам… И… Катюша… так, как он смотрит на тебя, начальники на подчиненных не смотрят…
- Мама… Я не знаю – что тебе сказать…
- Скажи, как есть…
- А что – есть? – закусив губу, спросила Катя, - Что ты хочешь услышать?
- Ты занервничала, значит, что-то есть. Ну, хорошо, не хочешь говорить – не надо. Только будь, пожалуйста, осторожнее…

Когда Жданов сам предложил встретить ее родителей, Катя сначала отказалась, но он уговорил. И она – вот наивная-то! – понадеялась, что Андрей как-то откроется. Что-то скажет… Нет, не предложение руки и сердца, конечно, но что-то такое… что они теперь вместе…
А он не сказал. И от приглашения отца отказался. Нету у него никакой встречи сегодня – это-то она точно знала!
Но раз он в глазах ее родителей так и предпочел остаться лишь начальником… Значит… Он совсем не уверен в будущих их отношениях. Значит, не все еще решено с Кирой.
Нет. Стоп, Пушкарева, хватит накручивать! Да, с Кирой еще не все решено – и ты сама об этом знаешь! Но его намерения трудно подвергать сомнению – ведь в ЗимаЛетто он совсем не скрывается...

Утром Жданов заехал за Катей; она уже не сопротивлялась совместным появлениям на работе – Женсовет давно перемыл им все косточки, сенсации выход из лифта президента и его помощницы больше не производил.
Последний рабочий день старого года на рабочий совершенно не походил, что, впрочем, не удивительно. Удивительно было бы, если бы все хотели работать!
Пахло свежей хвоей, летали конфетти и серпантиновые ленты, девочки украшали конференц-зал, в котором должно было состояться торжественное собрание, плавно перетекающее в пьянку. Разумеется, с необходимым новогодним атрибутом – приветственной речью президента.
Женсовет было особенно счастлив – самые одиозные фигуры, могущие испортить даже супер-пупер праздник, нынче отсутствовали.
К числу этих фигур единогласно относили двоих: капризного гения и бывшую невесту президента. Почему-то никто теперь не сомневался, что Кира Воропаева осталась в прошлом…

Счастливый Жданов шутил, смеялся, но ни на шаг при этом не отпускал от себя Катюшу. Малиновскому, который вздумал, было, пригласить Катю на танец, был показан кулак, но, впрочем, зыркнув на любимого гневными очами, девушка приняла приглашение.
- Кать, как у вас дела?
- Так сказочно, что становится страшно…
- Почему же?
- Не знаю… Он поедет к родителям… Как Маргарита примет его отказ жениться на Кире? И что скажет на это отец? Ведь их свадьба – это семейное дело…
- Да не волнуйся, Кать! Никто его насильно не женит! А сам он и раньше не слишком рвался, что уж говорить о сейчас!
- Не знаю…
- Ты мне вот что лучше скажи: что ты делаешь в Новый год?
- Ем мамины салаты и смотрю телевизор.
- Ох, я тоже хочу маминых салатов! Я их с твоего дня рождения забыть не могу!
- Не поняла… Это что?
- Это я в гости напрашиваюсь… Скромненько так… Пригласишь?
- Ромка? ТЫ? Напрашиваешься? Ты что? У меня ведь набор гостей стандартный – мама, папа, я и Зорькин! Никакого гламура!
- Катя, ну, что ты все о гламуре? На кой ляд он мне в Новый год сдался? Я, может, с детства Новый год в семье не отмечал, все по каким-то тусовкам дурацким! Ну, пригласи-и-и-и… Я хорошо себя вести буду…
- Ну… приходи, конечно…
- Ура-а-а-а!


Со Ждановм был другой танец - невыносимо мучительное объятие под тягучий блюз; жажда соединения…
- Поехали отсюда, - хрипло прошептал Андрей.
Катя сама ощущала силу его желания, и была готова ответить на него прямо здесь – в кабинете, в каморке, в лифте…
Они выскользнули из офиса, но уже в лифте припали друг к другу, не желая терять ни минуты уединения.
Машину Андрей гнал быстро; они почти не разговаривали, устремленные мыслями в прощальный вечер, в то, что будет сейчас.

Одежда разлетелась по углам, до постели Андрей донес Катю уже обнаженной; теперь им ничто уже не мешало приступить с самой главной части вечера, которую оба ждали со вчерашнего дня.
Предстоящая разлука обострила все чувства, ласки стали жадными, быстрыми; они торопились получить в этот вечер все, чего им будет не доставать на протяжении всей следующей недели. Катя даже стесняться перестала – своей активностью она несказанно удивила Андрея, впрочем, удивляться было некогда…
- Еще, еще, еще!… да, так… О, Боже! Только не останавливайся, не ос-та-нав-ли-вай-ся!
И он не останавливался – до тех пор, пока еще оставались хоть какие-то силы; но и потом, после небольшого отдыха, он вновь выпускал на волю свою неутоляемую страсть:
- Катенька, я не знаю, как я без тебя там буду… Я постараюсь приехать пораньше, придумаю что-нибудь… Слышишь?
Слышала. Верила. Любила. Наслаждалась каждым мгновением, с ужасом отмечая безумно несущееся вперед время.
Все. Пора. Дальше тянуть некуда.
Расставанье… Как перед долгой разлукой. Так, наверное, солдат провожали на войну – цепляясь за полы пиджака…
Хотелось завыть – спасали его поцелуи.
Хотелось упасть – поддерживали его руки.
Хотелось рыдать – утешали его влюбленные глаза.
- Это ненадолго… - уговаривала сама себя.
- Это ненадолго, - уговаривал и себя, и ее.
- Надо…
- Надо…
- Отменить нельзя.
- Нельзя.
- Я не хочу.
- Все. Иди.
- Я только поцелую тебя еще раз…
- Нет, - помотала головой, - лучше не надо, иначе я никуда тебя не отпущу.
Взбежала по ступенькам.
Напоследок высунула голову из-за дверей:
- Люблю тебя!
- Люблю тебя больше жизни!

_________________
Все будет. Но не сразу...

Alexa
Пасиб!
Ну и... это последняя глава, где все еще хорошо...

_________________
Все будет. Но не сразу...

боже мой я такое читать без "перенервничивания" не могу :roll: :roll: :roll:
Недочка спасибо большое тебе!!!!
эхх последние мгновенья наслаждения... Как они прекрасны и одновременно пугающие предстоящими событиями

спасибо

_________________

Апож, пасиб!!

Глава 20

Помогая маме накрывать на стол, Катя поставила пятую тарелку.
- Катенька, нас же четверо.
- Мам, к нам придет еще один человек…
- Кто? Рома. Малиновский, наш вице-президент…
- Роман? Да, я помню его… Но… мне казалось, он такой молодой человек… не из твоей компании…
- Он попросился к нам… - Катя улыбнулась, - Мамочка, ему очень понравились твои салаты! ОН сказал, что ни в одном ресторане нет ничего вкуснее…
- Ну, еще бы! А… он один? Разве у него нет девушки?
- Нет. Сейчас – нет.
- Странно… Мне показалось, что у такого мужчины с девушками проблем не бывает.
- Но сейчас он один.
- Катенька, а его родители? Они где?
- Мам, я не знаю… Он никогда о своих родителях ничего не говорил…
- Неужели умерли? – всплеснула руками Елена Сергеевна, - Бедный мальчик! Ну, конечно, он тянется к домашнему теплу, если он совсем один! Пусть приходит, Катенька…

В 22-30 раздался звонок в дверь.
- Кто это? – удивился глава семейства, - Мы же все в сборе?
- Не все, - ответила Катя, открывая дверь.
За дверями обнаружился огромный букет.
- Это что? – ошалел Пушкарев.
- А это… - букетище отодвинулся чуть в сторону, из-за него выглянула довольная произведенным эффектом физиономия Малиновского, - это я!
- Кто это - я? Доложить по форме!
- Малиновский Роман Дмитриевич! Вице-президент компании ЗимаЛетто к Вашим услугам! Явился по приглашению Екатерины Валерьевны на встречу Нового года! Р-р-разрешите?
- Ну… Проходи, Роман Дмитрич, коли не шутишь! Кому букетик-то? Катюшке, небось?
- Никак нет! Букетик несравненной Вашей супруге Елене Александровне, Богине моей души и желудка! Примите! – Рома пал на колени, протягивая цветы, - Елена Александровна, с тех самых пор, как я на дне рождения Кати отведал божественные блюда, приготовленные вашими волшебными руками, я перестал есть! Серьезно! Кухня ресторана «Ришелье», по сравнению с Вашими пирожками, извините за грубое выражение, хуже забегаловки! Елена Александровна, я Ваш раб навеки! За кусочек с Вашего стола я готов свернуть горы! Не прогоняйте!

В 23-15 все были за столом.
- Ну, - поднялся Валерий Сергеевич, - пора проводить старый год… Роман Дмитрич, Вы не в курсе, так я Вам объясню… В нашей семье есть определенная традиция встречи этого праздника… Провожая старый год, каждый из нас вспоминает – что доброго и хорошего этот год принес…
- Начинай уже, Валера, а то с объяснениями твоими и не успеем. А Ромочка поймет все.
- Хорошо. Для меня в этом году… Для меня лично… Ну, вот… работа в НикаМоде… у Катюшки с Андрей Палычем, значит… Надо же… дожил… дочка родная на работу принимает… Ну… машина вот еще… Новая… Правда, зараза, все равно глохнет, но – красавица-а-а-а! И Катюшка…
- Пап, а это уже – мое! – перебила Катя.
- Да, конечно, извини… Ну, Лен, теперь ты.
Елена Александровна подперла рукой щеку, глядя сквозь хрусталь на экран телевизора:
- Ну, что ж у меня… Все мое – это ваши победы, дорогие. Работа новая у вас всех… Ой, извините… За границу, вот, съездили – спасибо Катеньке и АндрейПалычу… На людей посмотрели…
Зорькин подпрыгивал на стуле.
- Финансовый директор Никамоды! – выпалил он. Все рассмеялись.
- А что? – возмутился Колька, - Неправда, что ли?
- Правда, Коленька, правда! – погладила по плечу надувшегося Николая Елена Александровна, - Конечно, правда… Ты у нас молодец!
- А то! – выпятил грудь колесом Коленька, - Ну и… еще… я встретил девушку моей мечты… Викторию…
Хорошо, что Рома не знал – о какой Виктории речь, а то бы… плохо была.
- Ну, Катюшка, умница наша, ты?
- Что говорить? – чуть смущенно улыбнулась Катя, - самое главное – конечно, ЗимаЛетто! Мне так повезло! Колька, помнишь, как я была уверена, что не возьмут?! Взяли… Сказка какая-то… И еще… вот… коллеги у меня чудесные… Рома и Андрей Палыч – особенно…
Катя повернулась к Роману:
- Ромочка, я ведь даже не знаю – как я смогу отблагодарить тебя за все…
- Кать…
- Подожди… Я еще не договорила… Я действительно безумно благодарна тебе за воплощение еще одной моей мечты… Вот… - Катя умолкла.
- Роман Дмитрич? – вопросительно посмотрел на Малиновского Пушкарев.
Тот сидел немного растерянный:
- Ой… Я даже не знаю… Так неожиданно… Ну, что?.. Мой лучший друг стал в этом году президентом компании. Это, вроде бы, не мое, но на самом деле, я очень рад за него… К нам в компанию пришла Катюша… Удивительный человек… На самом деле, это я ее должен благодарить, если бы не она, я не узнал бы жизнь в других проявлениях, так и болтался бы в зеркальном лифте, думая, что коридоры в отражениях это и есть пространство… Катя… Катя открыла дверь лифта… И оказалось, что вокруг – жизнь… А то, что было у меня… лишь ее отражение… И еще… спасибо Вам, Елена Александровна, и Вам, Валерий Сергеевич, за то, что приняли меня сегодня… Я понял еще одну важную вещь – Новый год нельзя встречать в шумном обществе, это действительно добрый домашний праздник… И я даже не удивлюсь, если вдруг появится Дед Мороз. Настоящий… Спасибо Вам!
Растроганный почти до слез Рома, приподнял свою рюмку:
- За старый год!
- За старый год! – поддержал его Пушкарев.
- За старый год!

Проводили старый год – встретили Новый. Счастливые лица, подарки, поздравления, салюты из конфетти и, конечно, знаменитые салаты Елены Александровны.
Малиновский замечал, что Катя украдкой поглядывает на часы и в эти моменты ее лицо грустнеет.
- Кать, что?
- Он не звонит…
- Кать, у них там другое время, не расстраивайся, позвонит обязательно!
- У меня плохие предчувствия…
- Престань! Помнишь? Говорят, под Новый год, что ни пожелается, все всегда произойдет, все всегда сбывается!
- Ромка…
И, как будто услышав их разговор, подал голос телефон.
- Это он! – уверенно сказала Катя и убежала к себе в комнату, закрыв дверь.
- А-андрей… - с облегчением произнесла она.
- Катенька! Любимая моя! С Новым годом, девочка!
- С Новым годом, Андрюша!
- Ты загадала желание? Надеюсь, такое же, как я?
- А какое ты?
- Э-э-э, нет! Желание нельзя произносить вслух, а то не сбудется!
- Андрюш… я очень скучаю…
- Я тоже, милая… Мне плохо без тебя… И все время ты снишься…
- И что я делаю в твоем сне?
- О-о-о-о! Это нельзя передать словами!
- Да ну?
- Приеду – расскажу со всеми подробностями, и, надеюсь, мы все это повторим! Да?
- Да… Как мама с папой?
- Хорошо, спасибо! Папа тут нашел интересную фирму, возможно, они с нами будут работать. Сразу после праздников они закупят пробную партию!
- Здорово!
В трубке послышался какой-то шум, недовольный возглас Андрея, а потом вполне явственный голос Киры: «Любимый, ты скоро? Только тебя ждем…»
Кира? Кира там, в Лондоне? С ним, у его родителей? А… как же… «люблю», «жить не могу»?
- Подожди минуточку… - Андрей крепко зажал трубку рукой, но все равно было слышно – хорошие все-таки микрофоны в современных аппаратах.
«Кира, иди, я сейчас приду». «А с кем ты разговариваешь?» «С Ромкой». «Ну, привет ему от меня» «Обязательно»
- Але? Ты здесь?
Нет. Ее уже не было. Короткие гудки.
Она все слышала!
Перенабрал номер. Поздно. Телефон был уже отключен.
Черт!
Черт-черт-черт! Позвонил на домашний – тоже поздно. Он не отвечал.
Черт-черт-черт-черт!

Жизнь остановилась. Яркие игрушки оказались хрупкими стекляшками, любовь – цирковым номером, принц – куклой из папье-маше.
Истерики не было. Слез – тоже. Крупная дрожь – до клацанья зубов и озноб. Надо как-то позвать Ромку.
Ну да, по телефону.
Катя включила аппарат, вызвала Малиновского.
Ага… Непринятые вызовы и смс-ки. 12 штук. Не слабо! Удалила, не глядя. Чуть помешкав, удалила из справочника и номер Жданова – чтоб не возникло соблазна позвонить.
Все. Больше в ее жизни не будет обмана.
- Кать? – заглянул Рома, - что-то случилось? Господи, да на тебе лица нет!
Катя еще держалась. Пока.
- Ромка! – совершенно безжизненно произнесла она, - надо срочно что-то придумать, чтоб отсюда уйти.
- Э-э-э-э… - Малиновский не стал расспрашивать, понял – произошло что-то серьезное и Катя не хочет, чтоб это узнали родители, - Э-э-э-э… О! Знаю! Давай скажем, что хотим навестить Ольгу Вячеславовну!
- Ты сможешь сам сказать?
- Конечно… А ты – сможешь сделать вид, что все в порядке?
- Да… Я смогу…
«Я смогу!» - повторила Катя, заходя на кухню.
Они сели за стол, минут через пять, после очередного тоста, Рома очень естественно сообщил, что есть у них в компании одинокая женщина, Ольга Вячеславовна Уютова. Ее дети – в Америке, а она здесь. Скорее всего, она сейчас одна…
- Вы не будете возражать, если мы с Катей навестим ее?
Нет. Они не возражали.
Прощаясь,Малиновский спел еще одну оду кулинарному искусству Елены Александровны, а та пригласила Рому заходить к ним почаще – просто так, без повода.
- Ловлю на слове! – улыбнулся Ромка, склоняясь к ее руке.
В машине Катя дала волю слезам. Она рыдала как ребенок, жалобно всхлипывая, подвывая и хлюпая носом. Рома пока не расспрашивал ее ни о чем…

- Лена… А Роман… Они что, с Катюхой встречаются?
- Ну, что ты, Валера! Просто коллеги.
- Странно как-то… а почему коллега в гости приходит на праздник? И по магазинам они ездили…
- По магазинам мы ездили вчетвером! – встрял жующий Колька, - Еще я и Жданов.
- Вот-вот. И Жданов еще.. Как-то мне это не нравится…
- Валера, что ты придумываешь? Они работаю вместе все время!
- Да, но они же – президент и вице-президент!
- А Катька?! – снова вмешался Зорькин, - Она же тоже не секретарша! Она – ИО финансового директора – раз! Личный помощник президента – два! Да ее, когда Жданова с Малиновским нет, за главную оставляют! С кем ей еще компанию водить – с уборщицами, что ли?..
- Нет, но… У нее же вот, девочки-подружки, - рассуждала Елена Александровна.
- У девочек, - авторитетно пояснил Коля, - свои семьи. А Малиновский – один. Не вижу ничего странного!
- Ну да, конечно… И все равно мне это не нравится! – подвел итог разговору Валерий Сергеевич, - Колька, надо тебе было с ними ехать!
- Да я же эту Уютову и не знаю – что мне там делать?
- Охранать!
- С функцией охранника Малиновский сам справится! Или – от Малиновского?… Ой-ой-ой! - Завопил обиженно Зорькин, - это Елена Александровна пригладила его подзатыльником, - Все, молчу, ничего не говорю, только ем!


Жданов несколько раз попробовал прозвониться. Потом отправил одну за другой десяток смс. Он понимал, что все это бессмысленно, но надо же что-то делать?
- Андрей! Ты скоро?
- У-уйди отсюда! – рявкнул в ответ.
- Андрюша, что с тобой? – Кира сделала вид, что ничего не понимает, - Что-то случилось?
- Не надо изображать святую невинность!
- Ты о чем?
Захотелось грубо выругаться. Едва сдержался.
- Л-ладно! – процедил сквозь зубы. Родители-то ничего не знают…
Кира явилась за пять часов до Нового года. Маргарита ничего не спрашивала о том, почему нет Киры – оказывается, та ей сообщила, что находится в Европе и подъедет только 31-го. На вопрос «Как у вас с Кирой дела?» Андрей отвечал односложно, но это не вызывало подозрений – он почти всегда так отвечал.
Но он не мог решиться сказать родителям о разрыве с невестой. Не сейчас – позже. Когда будет уезжать. Чтоб не расспрашивали.
А Кира все испортила. Нарочно – он уверен в этом. Он абсолютно уверен, что Кира подслушивала и прекрасно поняла – с кем он разговаривает. И это «Любимый, ты скоро?» - абсолютная подстава.
Черт!
Надо срочно ехать в Москву.
Не сегодня, конечно. Завтра. Или – послезавтра, чтоб не объясняться с отцом.
Андрей вышел к столу.
- Андрюша, ну, что ты? Посмотри – уже без десяти! – попеняла Маргарита.
- Да, мама, конечно. Просто мне нужно было сделать несколько звонков…
Да. Все просто. Несколько звонков. Десять? Или – сто десять? Сколько теперь придется сделать звонков, объясняя маленькой девочке Кате, что все услышанное ею – только недоразумение. Это все Кира. Он опять недооценил ее способности появляться не там, где надо.
Ему казалось, что Кира уже смирилась; приехав, она ни о чем его не спрашивала, хотя, без сомнения, все знала. И сразу после московской полуночи звонила Клочковой. Чтобы Клочкова да не рассказала Кире обо всем! Конечно, рассказала!
Может, не стоило афишировать на работе отношения с Катей? Но это было невозможно. Они все равно не смогли бы их скрыть – разве что кому-то перестать ходить на работу. Да, в присутствии Кати он переставал контролировать себя. Да, в его возрасте это глупо, но… подобных чувств не вызывала в нем ни одна женщина; он просто еще не научился ощущать себя спокойно в этом состоянии. Вот только – он и не хотел, чтобы исчезал этот волшебный мир обостренных чувств и желаний! Он хотел жить в этой сказке – каждый день, каждую минуту; не расставаясь с Катей, не обращая внимания ни на что вокруг.
Но это «вокруг» упорно вмешивалось в его «хочу». И упорно не хотело его отпускать. Почему бы Кире не отстать от него? Ведь он сказал, что не хочет на ней жениться? Почему бы отцу не отпустить его домой? Ведь он имеет право на личную жизнь? Почему бы?
Почему бы всем, в конце концов, не оставить их с Катей в покое? Неужели для этого нужно забираться на необитаемый остров!
- Андрей! – вырвал его из размышлений голос отца, - Ты о чем мечтаешь? Смотри- уже почти полночь!
Да! Полночь! Надо загадать желание. А оно только одно!
Он зажмурил, как в детстве, глаза – «Хочу, чтоб мы с Катей всегда любили друг друга!»

_________________
Все будет. Но не сразу...

Глава 21

Ромка не ждал, когда Катерина успокоится и начнет говорить – он повез ее по единственно возможному маршруту: к себе домой. В тишину и спокойствие его маленького мирка, отгороженного от большого мира; в персональный зазеркаленный лифт.
Там стояла маленькая настоящая елочка, заполняя не слишком уютное холостяцкое жилье запахом детства; вместо игрушек на елочке висели огненно-рыжие мандаринчики – он сам вчера старательно снабжал их держателями; такие же мандаринчики были нанизаны на длинные проволочные нити и свисали – где гроздьями, где, закрутившись в спираль, а где – изогнувшись в причудливые формы…
И светильник с желтовато-красными стеклами.

- Ой, Ромка… - у Кати даже слезы высохли от этого волшебного великолепия, - как в сказке...
- Тебе понравилось?
- Ну, конечно! Я даже не ожидала…
- Кать, на самом деле, я очень надеялся, что хоть раз за праздники ты ко мне придешь… Ну и… вот…
- Значит, - усмехнулась Катя, - Ольга Вячеславовна – это не импровизация?
- Увы! – развел руками Ромка, - но я, вообще-то, ее обычно поздравляю. Только сегодня она не дома, а у подруги, поэтому…
- Ясно… - Катя прошлась по комнате, пошевелила рыжие «бусы», - Знаешь… почему-то кажется, что они сейчас зазвенят – как колокольчики…
- Я сделаю кофе? – Рома почему-то застеснялся. Неужели оттого, что Катя в этом удивительном свете стала какой-то нереально красивой, как будто сошла со страниц расцвеченной яркими иллюстрациями книги сказок…
- Кофе?.. Ром… А… у тебя чего-нибудь покрепче нет?
- Покрепче? – остановился он в дверях, - но… ты же не пьешь?..
- Иногда пью…
- Ну… есть, конечно… виски, коньяк, текила, шампанское, мартини, сушняк… пиво…
- Текилу!
- Кать?
- Рома…
- Ну… я даже не знаю.

- Андрей, что с тобой? – в который раз у же терзала его Маргарита, - ты что, с Кирочкой поссорился?
Жданов поморщился. Неужели нельзя не спрашивать? Они что, себе праздник хотят испортить? Они не видят, что он – не в себе.
- Мама… Все нормально…
- Ну, как же нормально, если ты – не в себе? И Кирочка грустит. Что случилось?
- Мама… Давай в другой раз…
- Ты каждый раз мрачнеешь, когда я заговариваю о Кирюше… Андрей, у вас же свадьба скоро…
- Мама, потом.
- Андрюша, что значит – потом? Слава Богу, сейчас тебе не нужно ни на какие переговоры, ты совершенно свободен еще несколько дней…
- Мама… Перестань! Я прошу!
- Да что ты кричишь?
Это было невыносимо.
Он поднялся и вышел на балкон. Холодный ветер швырнул в лицо колючим снегом, предлагая слегка охладиться. Андрей нагнулся, зачерпнул снег горстью, протер им лицо.
Что же делать?
Черт!
Черт! Черт!

Малиновский отобрал у Кати стаканчик, из которого она поглощала текилу:
- Кать, ну… себя не жалко – меня пожалей: мне же тебя отцу с рук на руки сдавать, что он обо мне подумает? С лестницы ведь спустит…
- Ром, все нормально… Меня не берет сейчас ничего…
- Ты расскажешь, все-таки, что произошло?
- Теперь – да! Представляешь! – и Катя расхохоталась, - там, в Лондоне, Кира!
- Что-о-о-о?
- То!
- Он сюсюкал в трубку, а она, очевидно в комнату вошла, и томно так – «Андрюшенька, любимый, только тебя все ждут!» Ха! А я, дура, купилась на его вранье!
- Погоди, Кать… Но… может, он не знал, что Кира – там? Она сама приехала? Она же с Маргаритой дружбу водит, вполне могла.
- Ага! Только, он зажал трубку и ей сказал, что разговаривает с тобой!! Он врет, что с ней расстался!
- Ну… Кать, он же не мог ей сказать, что – с тобой! Она бы ведь скандал устроила!
- Рома, ты как в детском саду! Неужели ты думаешь, что Клочкова ей не доложила о нас? Что он меня при всех тискает? Кира ВСЕ знает! И, если он продолжает ей врать, то это значит только одно – что он ко мне относится так же, как ко всем девицам своим бывшим! Которых потом в Гонолулу! Но мне! этого! Не надо!
- Кать… погоди… надо его сначала выслушать…
- Зачем, Ромка? Зачем? Я его уже слушала! Я ему уже верила. Я два раза ему уже поверила, да сколько можно то? Все ведь одно и тоже! В конце концов, он на ней женится, а мне скажет, что это – не то, что я подумала! Я не хочу так больше!
- Я не знаю – что тебе сказать… Я знаю только одно – Кира… его не интересует… как женщина – не интересует, понимаешь?
- Зато интересует как акционер!
Пока разговаривали, Катя снова пила. И после очередной порции поняла, что последняя – была лишней.
- Ром… что-то у меня голова кружится…
- Еще бы! Говорил я тебе!
- Можно я прилягу… ненадолго…
- Конечно!
Рома помог ей дойти до постели, уложил, заботливо укутал пледом. Катя мгновенно уснула.
- Это хорошо, что уснула… Во сне стресс быстрее проходит… Хорошо, что ночь – новогодняя, можно не торопиться…
Сам Малиновский тоже нервничал. Из-за Жданова – почему он не говорил о встрече с Кирой в Лондоне? Действительно не знал, или Катя права? И все вранье? Что он себе думает?
Ромка смотрел на Катю – во сне она стала похожа на маленького обиженного ребенка: бровки хмурились, она что-то шептала беззвучно…
- Катя… Катенька… Эх, Малиновский, вот, вроде бы, тебе и все карты в руки… Она вся твоя сейчас…
В трезвом виде он, конечно же, не решился бы…

Да и в пьяном – тоже… В пьяном – тем более, разве можно испортить эту трогательную дружбу?
Но спать-то надо!
Рома лег с краешку, предварительно сто раз сказав себе, что рядом с ним – не женщина, а друг. Но разве женщина не может быть другом и наоборот? Тогда – манекен, кукла. Но куклу можно обнять! Нет! Это – Катя! И нельзя просто потому, что это – Катя. А не потому, что она – девушка Жданова.
Ромка повернулся к ней спиной и закрыл глаза.
Помечтать-то можно?
Он задремал уже, когда почувствовал на бедре руку; мигом проснулся – рука. Да. Есть. И никуда не исчезает. Гос-споди… Это что? Правда?
- Катя? – шепотом позвал он.
- Да…
- Ты что, не спишь?
- Проснулась. А ты?
- Тоже…
- Ром…
- Что?
- Повернись, что я с твоим затылком разговариваю?
- Руку убери – повернусь.
- Мешает, что ли?
- Типа того…
Рома повернулся:
- Ну, что?
- Знаешь, у тебя так уютно и спокойно… И домой не хочется… Пить только хочется…
- Сейчас…
- Нет, я сама.
- Кать…
- Я сказала…
Катя тихонько поднялась. На самом деле, она хотела не пить, а – выпить. Потому что после сна она как-то слишком быстро протрезвела, а сейчас ей это не было нужно.
Давясь, Катя выпила. И еще немножко. Так, вроде, хватит. Или еще чуть-чуть?

- Р-о-ом…
- Что?
- А… он тебе не звонил?
- Нет…
- А ты ему?
- Тоже…
- А почему?
- Что – почему?
- Почему мы шепотом?
- Не знаю, ты начала…
- Тогда продолжим…
- Да…
Катя вздохнула и положила руку ему на плечо:
- Ром… Поцелуй меня…
О чем она только думала?
О том, что ей надо забыть Жданова. Забыть сейчас, пока все не зашло слишком далеко. Когда она его снова увидит, то снова растает от одной его улыбки, от взгляда… Нужно, чтобы была крепкая защита… Ведь она нравится Ромке… И он ей – что скрывать – тоже. Да, он – друг. Но он не такой друг, как Колька; вот с ним, возможно, у нее что-то может получиться…
- Ты слышишь?
- Слышу…
- Тогда – что?
Ох, Катя… Что – тогда? Тогда я сойду с ума так же, как Жданов. Я могу тебе сопротивляться только потому, что еще не касался тебя… А если… Лучше даже не думать об этом… Я не смогу остановиться, нет…

- Нет, Катя… Не нужно этого. Тебе – не нужно…
- Нужно!
- Нет!
- Ну, конечно! – она усмехнулась, - тебе я тоже не нравлюсь… Конечно… Страшная Катя Пушкарева. Кому она нужна?
- Не говори глупостей! Ты не страшная! Кроме того – это совсем неважно!
- Но ты даже не хочешь меня поцеловать!
- Я не могу!
- Я не хочу больше встречаться со Ждановым, если ты об этом! Пусть он женится на Кире! Или – не женится, но я с ним – не буду!
- Да при чем тут Жданов, Кать?
- Значит, дело не в нем?
- Конечно!
- Во мне? Или в тебе?
- В тебе. И во мне.
- Ром… Ты мне скажи правду… Честное слово, я не обижусь…
- Какую еще правду? Что ты еще придумала?
- Я… Рома… Я действительно такая… - Катя сглотнула, - неформатная, что со мной можно только дружить?
- Господи! Катя, что ты несешь? Откуда в твоей прелестной головке такие глупые мысли?
- Но ты же меня не хочешь!
- Да с чего ты взяла?!
- Ты… ты даже поцеловать не хочешь… Тебе противно…
- Катя! Не говори ерунды!
- Ты обещал – правду.
- Правду? Ты действительно хочешь правду?
- Да… Даже если это…
- Дай руку.
- Что?
Вместо ответа Рома взял ее руку и приложил к тому месту, которое хочет. Катя тут же покраснела, и руку отдернула:
- Дурак!
- А то!
Катя села на кровати:
- Я… я домой поеду…
- А еще чего? Или ты думаешь, что я на тебя наброшусь?
- Нет, но…
- А если нет, то ложись. Мы немного поспим, а потом я тебя отвезу.
- Но ты…
- Катя… Я на тебя не наброшусь. Главное – чтобы ты не набросилась на меня, вот тут я могу с собой и не совладать.
- Ром… Но… почему? Почему, если ты хочешь, то…
- Почему не согласился? Потому что я – да, хочу не женщину вообще, а именно тебя. Но вот ты тоже хочешь конкретного мужчину, а именно – Жданова. Я тебе не нужен.
- Это неправда!
- Хорошо. Я тебе не нужен в качестве любимого мужчины. А на меньшее… я не согласен.
- Но…
- Катя, ты вот ведь не хочешь делить Жданова ни с кем. А почему ты думаешь, что я соглашусь? Я тоже хочу все. Или тогда уж – ничего… Все. Спим. Да?
- Да…
- Замечательно. Ложись. Если хочешь – можешь даже меня немножко обнять, только, пожалуйста, больше – никаких приставаний, ОК?
Катя так и сделала.
Она положила голову на его плечо, он слегка приобнял ее:
- Спокойной ночи, Катюша…
- Спасибо тебе…
- Тебе спасибо…

_________________
Все будет. Но не сразу...