|
Глава 13.
Взбесившийся нянь или маленький погром в благородном семействе.
Сколько он так сидел, минуту, а может вечность?! Время и пространство утратили реальность. Андрей снова и снова прокручивал в голове весь сегодняшний вечер, этот чудовищный по своей глупости разговор, граничащий с идиотизмом. В его воспаленном мозгу крутились обрывки фраз: «...одиночество… женское счастье… своя жизнь… много счастья… женщина-полено… секс… милый мужчинка… красивые слова… нужен отец… удочерить…». Весь этот словесный коктейль вертелся в его голове точно в блендоре, сводя с ума и вызывая слепую ярость, неистовую злость, бессилие и отчаянье...
Андрей не помнил, когда пошел домой, как поднялся и преодолел несколько сотен метров, что разделяли конспиративную квартиру от дома Пушкаревых... Все это было не важно… Жданов, как метеор ворвался в свое временное пристанище, совершив круг почета по комнате, со всего маху бросился на кровать и уткнулся лицом в подушку…
Роман Дмитриевич прибывал в полной нирване, удобно устроившись в мягком кресле. Его так называемые научно-познавательные променады стали регулярными, приобретая все больше романтичности, давая надежду на что-то более серьезное. Лед таял, «ежик» прятал иголки, а Роман витал в облаках, упиваясь своими малюсенькими победами… Его романтические полеты во сне и наяву, опали и пожухли, как осенняя листва, когда в комнату ворвалась внушительного вида тетка с лицо, перекошенным от смешанных чувств, явно не радужного характера. Дамская сумочка просвистела аккурат над самым ухом великого комбинатора. «Все ясно, на вкусненькое можно не рассчитывать! Наша няня объелась «озверина»!» - это первое, что пришло в голову Малиновскому, который наблюдал за странным поведением друга. По богатому опыту мужчина знал: сейчас лучше отползти, а то можно и под горячую руку попасть. Рома ретировался на кухню, надеясь наскрести в холодильнике какой-нибудь отголосок холостяцкой жизни, именуемый полуфабрикат. Но увы…С тех пор, как мадам Жукова каждодневно баловала своего «голодного кота» кулинарными изысками, практикуясь в данном ремесле, полуфабрикатам путь в их скромное жилище был заказан… Но… На безрыбье, и рак - рыба… Малиновский наскоро сварганил какой-то бутерброд. Мерно пожевывая, мужчина прикидывал в голове все возможные варианты плохого настроения друга, одновременно соображая, что с этим делать, да так, чтоб еще и рикошетом не задело… Когда Малиновский вернулся в комнату, Жданов все также неподвижно лежал на кровати. Рома даже грешным делом подумал: «Не заснул ли он?!» Он подошел к другу и легонько похлопал по плечу:
-Андрей… Андриана Павловна… - Жданов, резко дернув плечом, сбросил руку Малиновского. Рома присел на корточки рядом с кроватью:
- Что Андрюшенька не весел, что головушку повесил? Что котлетки пригорели или… - договорить он не успел. Лежащий на кровати мужчина резко вскочил на ноги и прорычал:
- Убью! – его глаза извергали молнии, готовые сжечь все на своем пути. Рома, повинуясь инстинкту самосохранения, попятился к креслу:
- Палыч, за что? Я сижу здесь спокойненько, никого не трогаю, ничего предосудительного не делаю…
Андрей не в силах сдерживать кипящую в нем лаву негодования, нервно заходил по комнате. Одно обстоятельство все-таки внушило оптимизм вице-президенту: похоже, слово «убью» не имело к нему никакого отношения. Достигнув спасительного убежища и попутно освободив от своего бренного тела территорию для не на шутку разбушевавшейся стихии, Малиновский попытался прояснить обстановку:
- Андрюх, может скажешь что-то вразумительное? Что случилось, в конце концов?
Андрей замер на месте, полыхнув на друга очередной порцией молний из потемневших до предела глаз:
- Лучше спроси, что не случилось!? – и снова заметался по квартире, как раненый зверь, отчаянно стараясь подобрать слова, - Этот… этот гад ушастый хочет заграбастать моих девочек… он, видите ли, миленький… - Андрей воздел глаза к люстре, чертыхнулся и снова пустился в дьявольский танец.
Вот что бы Роман понял из этой тирады:
- Стоп-стоп, Палыч! Какой гад? Кого заграбастать? – мельтешение друга мешали ему сосредоточить, да еще и порядком раздражали, - Может, перестанешь носиться, как взбесившийся Карлсон, и объяснишь все по порядку?
Беснующаяся Фрекен Бок подскочила к Малиновском, схватила за грудки и вытащила обалдевшего мужчину из казалось бы надежного убежища. На какое-то мгновение Роме показалось, а может, и не показалось, что он висит в воздухе. Руки друга крепко сжимали ткань, а глаза полыхали неистовым огнем. Жданов выглядел почти невменяемым. И вот когда Малиновский был готов не на шутку испугать, он почувствовал, как летит обратно в кресло. Андрей отступил, лихорадочно провел широкой ладонью по черным, как смоль, волосам, видно пытаясь привести в порядок хаотично метавшиеся чувства и мысли, и с шумом опустился на диван напротив друга:
- По порядку? Да, какой к черту порядок! – в его голосе что-то сломалось. Мужчина уперся локтями в колени и спрятал лицо в широких ладонях. Рома молчал. Он дал другу минутную передышку, ибо прекрасно понимал, что разговор должен быть продолжен, как это не было больно для Жданова. Не надо быть семи пядей во лбу чтоб догадаться: есть проблема, и она требует немедленного решения. Вот только какая?
- Я жду ответа! Или мне его из тебя придется выбивать силой? – минута истекла. Малиновский не намерен был растягивать эту пытку и позволять другу замкнуться в себе. Жданов вскочил и уставился на Романа. В нем снова полыхала ярость:
- Ты хочешь ответа? Получай! – Андрей снова заметался по комнате, стараясь не смотреть на друга, пытаясь скрыть ту боль, которая рвет его душу на маленькие клочочки, - Катенька, умница-разумница Катенька решила, что ей, видите ли, одиноко, мужского присутствия не хватает (произнеси слово «секс», духу не хватило), а Лерочке нужен отец...
- А как же любовь? – пробормотал Роман, до которого с трудом доходил смысл сказанных только что слов.
- Любовь… Любовь - это все глупые сказочки, в которые Екатерина Валерьевна не верит! Догадываешься, благодаря кому она до этого дотяпала!? – Жданов бросил на друга многозначительный взгляд, - Кстати, нам вынесли благодарность за столь бесценный урок…
- М-да! – промычал Роман, а потом ехидно улыбнулся, - Ну, если Катеньке все что нужно это секс и отец Лерочке, то не вижу проблем! Ты вполне в состояние дать ей и то и другое. Тем более в прошлом, как я понимаю, первым она осталась вполне довольна!?
- Смешно?! – Андрей подлетел к Малиновскому и бросил испепеляющий взгляд, потом отступил на пару шагов, подхватил подол юбки и присел в реверансе, - Как ты это себе представляешь? Екатерина Валерьевна, согласная я на все: и постель согреть и отцом стать!? Да не прошло бы и пятнадцати минут, как меня в дурку бы загребли…
Малиновский, который все это время смотрел на изображающего всю эту сцену в лица друга, прыснул от смеха. Он в красках представил нескладную, мужиковатую Андриану Павловну, которая предлагает заняться любовью Катерине. Да уж смех сквозь слезы… Андрей перестал паясничать и обреченно опустился на диван, закрыл ладонями лицо:
- Я бы и рад! Да она обо мне и слышать не хочет. На мне поставили жирную точку!
- Она сама тебе это сказала? – Роман был несколько ошарашен. До сих пор взаимные чувства Катерины и Андрея были для мужчины непреложной истиной. А тут…Жданов кивнул головой. Но Малиновский никак не мог поверить в это абсурд:
- Послушай, Палыч, ну что ты поднял бурю в стакане воды?! Ты же знаешь этих женщин: сегодня одно, завтра другое. Подумаешь, захотелось, завтра расхочет… все равно у нее никого нет…
- Нет!? – взорвался Андрей, - Держи карман шире! Твоя разведка никуда не годиться! Есть, еще как есть! – Жданов снова стал наворачивать круги по комнате, по пути пиная все, что попадалось, - И этот гад… Эта пародия на человек… Это чудовище… Этот урод … - эмоции захлестывали мужчину, и он никак не мог сформулировать свою мысль.
- Урод??? Что за урод??? Ты что его видел??? – вскликнул, ошарашенный такой новостью Малиновский.
- Если б видел… - Андрей с силой жахнул по стене, - От него сейчас бы только поминальные венки остались бы…
- Ну да, глупость спросил… - буркнул себе под нос Роман, позволяя друг и дальше беспрепятственно извергать всю клокотавшую в нем ярость и безысходность.
- И знаешь, что самое обидное, Малина? Вот если бы она его любила, или бы он ей хоть капельку нравился, - от этой пусть хоть и гипотетической мысли Андрея передернуло. Он замер на мгновение, а в следующую секунду снова заметался, подобно урагану, - Я бы закопался живьем под землю… Я бы наступил себе на горло, вырвал сердце, но ушел в строну, лишь бы они были счастливы… Но так… - еще один удар отчаянья пришелся на содрогнувшуюся стенку.
- А ты уверен… Ну что она… - Рома никак не мог подобрать слова, чтоб не так сильно ранить друга. Хотя куда уж больнее.
- Уверен? – В приступе слепой ярость Жданов кидался по комнате от одной стене к другой, ища глазами что бы такое разбить или швырнуть, чтоб эта нестерпимая боль отступила. - Да, ты бы видел ее глаза, когда она о нем говорила... - мужчина замер на мгновение, в глазах блеснула какая-та светлая искорка, а губы тронула блаженная улыбка, - Я еще помню, как светится эти прекрасные глаза от любви… - и тут же все вернулась на круги своя, - А тут… тут она смотрела так, будто говорит… - словарный запас Жданова похоже не содержал нужного эпитета, - Вот если бы на его месте оказался склизкий двухметровый питон или горилла, воняющая экскрементами, поверь, она даже разницы бы не заметила… Вот просто под руку подвернулся… Слова он, понимаете ли, красивые говорил, миленький… - креслу достался увесистый пинок.
- Да, ничему Катеньку жизнь не учит, - пробубнил под нос Малиновский. Его самой большой удачей было то, что друг этого не слышал, а то быть ему сегодня битым.
- Но самое страшное… - Жданов замер по среди значительно пострадавшей гостиной, уставившись на друга полными горечи глазами, - Этот «миленький мужчинка» хочет удочерить мою девочку! – еще один удар. Если бы стена имела такую способность, то уже вся бы покрылась синяками.
- Ого! - Рома аж присвистнул, - Так, тут без успокоительного не обойтись! Палыч, ты только никуда не уходи, я сейчас! - мужчина ретировался в кухню, предоставляя другу возможность выместить свою ярость на ни в чем не повинных предметах обихода.
Малиновский отчаянно пытался вспомнить, есть ли в их «хибаре» что-либо из успокоительных средств. Бурча себе под нос, что Жданову сейчас поможет только бита по голове или лоботомия, он принялся обшаривать ящики и шкафчики в поисках лекарств. А из гостиной тем временем доносились глухие удары, дребезжание стекла, треск и самые цветастые ругательства. В одном из шкафчиков Роман нашел настойки валерианы и пустырника. Секунду поразмыслив, что лучше капать он, пожал плечами и, пробормотав «Промедление - смерти подобно…», вылил по половине из обоих флаконов в стакан с водой. Взболтал, попробовал содержимое и поморщился: «Ну и дрянь!» Но, подумав, решил, что для Андрюши это самое «оно» и направился в гостиную…
Вид гостиной привел Романа в легкий шок. Жданов явно не терял время даром. Как только друг скрылся, Андрей начал крушить все на своем пути, вымещая на мебели все те чувства, которые с большим удовольствием излил бы на «миленького мужчинку». Досталось всему, что попало под руку. Журнальный столик был перевернут, а стекло, которое служило столешницей, разлетелось на мелкие осколки. Телефонная трубка совершила полет, с силой врезалась в стену и распалась на довольно маленькие кусочки пластика и микросхем. Стулу вообще досталось по полной: Андрей пару раз врезал им об пол, вследствие чего данный предмет мебели был годен теперь только на дрова. Не пострадали только кресло и диван и то потому, что силы оказались неравны. Нет, Жданов, конечно, попытался применить свою удаль молодецкую к дивану, обрушившись на него со всем рвением, на которое способен разъяренный мужчина, но… Но, после нескольких бесплодных попыток сдвинуть сей шедевр мебельного искусства с места, Андрей обессилено несколько раз пнул неподдающегося. Неравный поединок явно немного охладил пыл мужчины. Именно в это момент и появился Малиновский со стаканом какой-то мути в руке:
- Ну, что отвел душеньку? Полегчало?
- Да! – рявкнул Жданов, - Тебе легко говорить, это же не у тебя ребенка и любимую женщину уводят!
- Пока еще никого никуда не увели, но если ты не успокоишься, то точно уведут, - не менее «любезно» огрызнулся Малиновский, он уже в красках представлял свой завтрашний день, и имя ему – генеральная уборка. Роман сел на диван и похлопал по месту рядом, - Так что сядь и успокойся, гроза домашней обстановки… И еще… Держи себя в руках! Еще одного погрома эта квартирка не выдержит, а если нечто подобное увидит Катерина, то можно смело сматывать удочки… Ты меня понял?
Андрей беспомощно опустила на диван:
- Понял! Был бы дурак, если не понял! – мужчина тяжело вздохнул.
- На вот выпей, - Малиновский протянул стакан. Андрей схватил емкость и одним залпом осушил её:
- Фу, какая гадость! – Жданов аж передернуло.
-Ну, так никто тебе сладкого чая и не обещал! –пожал плечами Роман, - Слушай, Палыч, не кипятись раньше времени! Ты ведь толком ничего не знаешь! Я так понимаю, и мужик этот о тебе тоже!?
При упоминании соперника Андрей снова взвился на дыбы, и стакан окончил свое существование, врезавшись в стену и разлетевшись на мелкие осколки.
- По чем я знаю! – прорычал Жданов.
- Вот и я о чем, ни фига ты не знаешь! – констатировал Малиновский, радуясь тому, что бессильная злоба в душе друга уступает место здравому смыслу.
- Значит так, завтра ты как ни в чем ни бывало, пойдешь к Лерочке, - Андрей было хотел что-то возразить, но Роман ему не позволил, - И не спорь! Пойдешь! Нам нужны самые достоверные данные: узнаешь, как девочка относиться к этому типу, насколько все это серьезно и посмотришь, что это за тип, - Андрей сжал кулаки и скрипнул зубами. От Малиновского не ускользнул этот нюанс, - Я сказал «посмотришь», а не размажешь по стенке. Ты понял? Врага надо знать в лицо! Вот тогда и будем думать!
Ни то успокоительно подействовало, ни то война с мебелью ощутимо подорвала силы, ни то аргументы друга возымели действие, но Андрей только «угукнул» и качнул головой в знак согласия. Буря миновала… Впереди новый день, нужны новые силы…
- Палыч, может ты все-таки переоденешься и приведешь себя в божеский вид? – Малиновский кинул на друга насмешливый взгляд, - А то, мне как-то не по себе от мысли, что женщина может сотворить такое… - Рома окинул взором тот что еще недавно называлось гостиной.
- М-да! – все что мог сказать Жданов в свое оправдание. Факт упрямая вещь. Только сейчас Андрей сообразил, что все еще находиться «образе», - Ты прав, пойду, умоюсь что ли? – встал и пошел искать зеркало. Собственное отражение заставило его громко рассмеяться. Только это был не веселый смех, а пир вовремя чумы. Видон был еще тот: юбка перекрутилась, блузка вылезла из-за пояса и болталась, макияж размазался, «сияя» темными кругами под глазами, а спутавшиеся волосы торчали в разные стороны и были влажными от пота. «Да уж, Франкенштейн умер бы от зависти!» - мелькнуло в голове у Жданова. Он хмыкнул и поплелся в ванну, по пути думая о том, что это безобразное подобие няни вполне может номинироваться на «Оскара» за какой-нибудь триллере, типа «Няня возвращается»...
Глава 14.
Судный день.
Утро началось, как обычно, не предвещая больше никаких сюрпризов. Андрей, поразмыслив хорошенько ночью, смог взять себя в руки и привести мысли в относительный порядок. Так что теперь он был готов к битве за своих девочек, при чем не на жизнь, а насмерть. Катенька, упакованная в легкий деловой костюмчик, как всегда уже была в боевой готовности и, чмокнув в щечки доченьку и няню, упорхнула на работу. Правда, она предупредила, что сегодня вернется пораньше, так как в шесть у них будут гости, вернее гость. Катенька еще предложила Андриане Павловне поприсутствовать, но та любезно напомнила, что тоже приглашена. На том и разошлись.
День шел своим чередом: завтрак, прогулка, светящие радостью глаза Лерочки, обед, сказка… «Может, Ромка прав, и все не так уж и плохо?» - подумалось Андрей, который сидел на краешке кроватки дочери и наблюдал за детским личиком, таким умиротворенным во сне. Андриана Павловна посидела так еще чуток, встала, подошла к окну… День был просто чудесный, солнечный. Тут бы радоваться, да вот что-то не выходит. Во время завтрака Андрей попробовал ненавязчиво узнать о дядях, которые дружат с мамочкой, но Лерик решительно не хотела даже вскользь говорить на эту тему. Так что вся информация сводилась к нулю, поэтому надежда была только на то, что бы увидеть ЭТО своими глазами. И дай бог, мадам Жуковой смирения!
Андрей отошел от окна, еще раз посмотрел на посапывающую дочку, подоткнул одеяло и поцеловал в лобик. Теперь можно и в душ. Вот что-что, а от единственной радости в виде прохладного душа, няня даже в плохом настроении не желала лишаться. Жданов поплелся в другую комнату, на ходу стягивая парик. Горка женской одежды приютилась на диване в гостиной. Мужчина стоял под жесткими струями холодной воды, но сегодня они не приносили должного облегчения. Тяжелые думы не желали покидать его… Но время… о нем нельзя забывать, девочка иногда спит очень беспокойно, так что надо быть на чеку. Андрей выключил воду, обернул полотенце вокруг бедер и направился одеваться. Мужские руки потянулись к горке женских тряпок, когда за спиной раздался детский голосок:
- Ты мой папа???
_________________ Улыбайтесь, это всех раздражает 
|
Вход
FAQ
Поиск
Вот это сасмое происходит со мной одновременно!
Вы большие умнички и молодцы!!! 
но это в прошлом!!!)
