Все обо Всем

Ужас
Как Киру тго жалко
Хнык
Хоть и стрева но жалко стало
Недо умеешь ты до слех довести меня
Что там Ромку ждет в Москве?
баюся я
шо там?
не томи
Жду проду очень очень

_________________

Дрогнет Запад, и дрогнет Восток.
Сила, Сила в Руке.
Девять Звезд - Синий Цветок,
Синий Цветок на Клинке.

Пасибочки!!!!

Глава 48

- Катюш… Ты так вздыхаешь… Неужели, ты тоже от меня что-то скрывала?
- Я только что подумала… что твои грехи – ничто против моих, - собравшись с силами, сказала Катя,- Я требовала от тебя… многого… обманув… гораздо больше…
У Жданова внутри все похолодело. Малиновский. Конечно, Малиновский.
- Рассказывай, - потребовал Андрей. Чуть жестче, чем хотел, чуть холодней, чем ожидала Катя. А она почувствовала, что он отстранился – возможно, совсем чуть-чуть, на сантиметр… Но тепло тел перестало согревать друг друга, только горячая ладонь Андрея все еще лежала на ее талии.
Чтобы скрыть неловкость, Катя присела на песок, подтянула колени к подбородку и, устремив взгляд вдаль, начала:
- Все началось с того, что у входа в ЗимаЛетто меня перехватил Малиновский… Это было через пару дней после показа… Он волновался… мы зашли в кафе… он пил… не то, чтобы много… он сказал, что не сможет выложить мне свое дело на трезвую голову… Сначала он долго расспрашивал про Зорькина – кто, что, почему я уверена, что могу ему доверять… Вспомнил про гадание Амуры. И поймал меня… Поймал на том, что я влюблена… Не в Зорькина, конечно… В тебя… Я хотела убежать, мне было стыдно… Действительно, глупость какая – влюбилась в своего шефа. Почти женатого. А сама – образина, каких свет не видывал…
- Кать… - взял ее за руку Андрей, - не наговаривай на себя…
- Не перебивай… Пожалуйста… Иначе мне будет трудно… И вот… Он опять вспомнил гадание Амуры… И сказал, что, ты тогда тоже должен меня полюбить… Раз гадания сбываются… Но надо тебя подтолкнуть… Я не верила… Он сказал, что… что, в общем, ты тоже неровно ко мне дышишь, только сам этого еще не понимаешь… и поэтому… нужно тебя ошеломить… Вот так он помог мне измениться…
Все, что я делала – как реагировала на твои ухаживания… все-все… это все было продумано… Вот только… только я не смогла сопротивляться тебе… я… должна была еще побыть недоступной… но я больше не могла… та влюбленность, которая была раньше… ее можно было контролировать… а потом, когда ты… тоже… ничего уже контролировать было нельзя… Но с Ромой… мы очень сблизились… стали друзьями… я привыкла с ним советоваться… ближе него – только ты… даже Колька ревновал… Вот…
Катя замолчала.
Андрей пересыпал песок из одной руки в другую. Усмехнулся:
- Значит, ты меня банально охмурила… Как пацана… Молодцы, ничего не скажешь…
По голосу Катя почувствовала, что он злится.
- Андрюш… - повернулась она к нему.
- Погоди! – он вскочил, отряхнул руки, - У меня есть вопрос. Один. Последний. Если ты на него ответишь честно, то – клянусь! – забудем эту историю.
- Хорошо. Спрашивай.
- Твой. Первый. Мужчина… Малиновский?
- Нет.
- Ты обещала правду.
- Я и говорю правду!
- Катя. Честное слово, я прощу. В конце концов, это было до меня – я верю, что потом ты мне не изменяла. Но – первый раз? С ним?
- Нет!
- Не верю!
- Я говорю правду!
Андрей осмотрел ее с ног до головы, легонько коснулся пальцами подбородка, приподнял:
- Катя, последний раз…
- Я. Говорю. Правду! – Катя тоже разозлилась.
Почему он ей не верит? Какое право он имеет не верить? В конце концов, она же не полной жабой болотной была, что не могла быть с каким-то мужчиной ранее!
- Я сказал, что прощу, Катя! – с упреком посмотрел Жданов ей в глаза, - Я бы простил. Но ложь…
Он развернулся и зашагал прочь.
- Андрей! – крикнула она вслед, - Андрюша!
Он не обернулся.
- И черт с тобой!

Следы на песке затягивались влагой, оставляя лишь углубления, а потом и они сравнивались – без следа.
Чувства – так же? Невидимой волной непонимания сглаживается любовь. Уходит… уходит… пока не уйдет совсем, оставив ровную поверхность, на которой нет даже прибрежной ряби…
Катя нажала кнопку лифта. Идти не хотелось – они сразу после примирения взяли номер на двоих, а вот теперь ей очень хотелось побыть одной. Однако, утром предстояло рано вставать, поэтому гулять до утра – невозможно.
Тихонько отворив дверь, Катя вошла. Андрей то ли не слышал, то ли демонстративно не обращал внимания; он складывал вещи в сумку. Вообще-то, вещей у него было крайне мало, поэтому уведенное Катей было очень похоже на демонстрацию.
Это радовало – значит, он остыл и готов поговорить. Вот только… Она не хотела ничего ему рассказывать о той истории… Он должен ей верить без объяснений. Она-то верит! Пусть, раньше было какое-то недоверие, но сейчас она безоговорочно поверила, что ребенок у Киры – не его. А… вдруг – его? Но он не хочет признавать?
Андрей выпрямился, скосил глаза. Сделал вид, что заметил ее. Буркнул:
- Привет!
- Собираешься?
- Да.
- Домой?
- Да.
- Помочь?
- Нет.
- Как знаешь, - и Катя ушла в ванную.
Под душем дала волю слезам – выплакаться, пока он не видит. Уткнулась головой в стенку, глотая слезы. Он уезжает. Что ж… Пусть. Пусть едет. Ему все равно нужно в Москву, а ей – все равно еще неделю работать. И наплевать.

От прикосновения его рук вздрогнула, а он уже был тут… Прижался к спине, дразня пальцами кожу, вмиг ставшую сверхчувствительной. Почему я не могу сопротивляться? Вздох с перебоем дыханья, и вмиг выпрямившееся тело, желавшее только одного – ощущать его каждым миллиметром. Андрей покусывал мочку уха, дыханием согревал и щекотал нежные местечки шеи, одна рука ритмично сжимала напрягшуюся грудь, теребя твердый сосок, а другая бродила по телу, не находя длительного пристанища, пока не попала в самый центр страсти… от чего Катя слегка вскрикнула, выгибаясь, чтоб ему было удобнее терзать сладкой пыткой проснувшийся бутончик.
Она чувствовала, как дрожит желанием его плоть, вжимаясь в ее тело, и дрожь передавалась ей, а от нее – снова к нему
Андрей развернул Катю, глядя прямо в глаза – так пронзительно, будто и вправду хотел разглядеть там душу, а потом впился ей в губы жалящим поцелуем, требовательно проник языком в рот, обшарил его и отодвинулся. Снова заглянул в глаза, а потом, не говоря ни слова, подхватил на руки, чтобы отнести на кровать.

- Моя! Моя! – шептал Андрей, не переставая.
- Моя! – бормотал, хрипел и рычал он, вонзаясь так глубоко, что, казалось доставал до сердца.
- Моя!!! – вскричал на пике наслаждения, сжав ее плечи и приникнув в долгом поцелуе, терзая и себя и ее.
Сердце его бухало в грудной клетке, стремясь вырваться наружу и разнести по всему миру этот ревнивый крик «Моя!»
Еще как следует не отдохнув, он снова стал обцеловывать ее тело, нежно облизывал соски, с забавным чмоканьем сосал грудь, то отпуская, то втягивая ее в себя; влажными губами проложил дорожку по животу, высверлив языком дырочку пупка и спустился вниз, к сладчайшим нервикам. Легко коснулся бугорка, чуть остановился, коснулся снова и приник уже не на шутку, погружая ее в блаженство и погружаясь туда сам.

Катя потеряла счет мощным волнам оргазма, сотрясавшим ее тело раз за разом, повинующимся его рукам, губам, языку, телу – Андрей был, казалось, неутомим; усталость словно не касалась его, но вот и он, снова с хриплым стоном «Моя!» излился в последний раз и затих, вытянувшись рядом с ней и положив руку ей на живот.
Оба были мокрыми от пота, опустошенными и переполненными, уставшими и счастливыми. Заснули почти сразу – не заснули даже, а забылись сном тружеников, возделавших целинную пашню.

Проснулась Катя с рассветом от щекочущих шею губ Андрея. Тело сладко ныло – впервые утром, по крайней мере - пока, ничего не хотелось, кроме того, чтобы нежится в его объятиях.
- Андрю-ю-юша… - прошептала блаженно, наслаждая звучанием его имени.
- Тебе было хорошо? – спросил Андрей, приподнимаясь на локте.
- Конечно! – Катя обвила его шею руками и звонко чмокнула в нос, - Мне было необыкновенно хорошо! Фантастично!
- Лучше, чем с ним?
- В смысле?
- С Малиновским тебе когда-нибудь было так же хорошо?

Потом она плохо помнила эту ссору, да – что там! Какая ссора? Это был такой бурный выплеск эмоций, что, наверное, те клетки мозга, которые отвечали за память, отключились, опасаясь повредится.
Очнулась она тогда, когда Жданов уже умчался, крича яростно, что никогда ее не простит, а она с тою же злостью кричала вслед, что ей не нужен мужчина, страдающий паранойей.

И он улетел в Москву.
А она – осталась в Египте.
Нельзя было подводить Юлиану.

- Ну, вот… - Агафья Тихоновна, чуть пришаркивая, подошла к столу и присела на край некрашеной деревянной лавки, - Как ты, Кирочка?
Кира улыбнулась:
- Очень хорошо, спасибо!
Когда Малиновский вез ее сюда, она почти ничего не понимала – только сейчас начала вспоминать тот кошмар, который обрушился на нее. Таблетки, алкоголь, больница… потом она сказала психиатру, что жалеет о спасении. «Мне нечего делать в этой жизни…» Это была чистейшая правда. Саша перевез ее в частную клинику – «Побудешь здесь, отдохнешь, наберешься сил». А ей было все равно – куда, лишь бы не возвращаться домой, не видеть того места, где она была счастлива когда-то с Андреем… И где она была несчастна без него…
И вот это странное место, и эта женщина… вправду – как бабушка. Кира не совсем сейчас понимала – сколько времени она провела тут; она спала… пила какой-то удивительно вкусный травяной настой, от которого прочь убегали все черные мысли…
И вот сегодня она встала, сам села к столу.
И почувствовала, что ей действительно стало хорошо – как морально, так и физически.

- Ну, а если – хорошо, - улыбнулась в ответ Агафья Тихоновна, то давай чайку попьем и поговорим.
За огромной чашкой чая с травами, Кира, незаметно для себя, выложила всю нехитрую историю их отношений с Андреем, попутно анализируя и оценивая себя и свои поступки. И удивилась… выходило, что, кроме первых двух-трех месяцев, и не было никакой сумасшедшей любви – она все придумала. Андрей гулял, лгал, а она почему-то вбила себе в голову, что, женившись, он изменится. В женитьбе не сомневалась ни мгновения – ведь этого хотели и их родители… Только Сашка был против, но она никогда не прислушивалась к Сашке, когда тот говорил об Андрее.
Кира поняла, что странные отношения со Ждановым, были мукой для обоих, и, что… что ей надо благодарить Бога за то, что в его жизни появилась Пушкарева… Не слишком поздно… Пока Кира еще не состарилась, не стала психом…

- Ненависть.. Она изматывает нас, она пожирает нас изнутри. Мы выращиваем её в себе, а потом оказывается, что внутри одна пустота. Закрой глаза. И попытайся увидеть перед собой Андрея…
- Зачем?
- Делай то, что я тебе говорю. Ты видишь перед собой лицо Андрея.
Кира закрыла глаза. Андрей… далекий… она увидела его… не тем, злым, после регистрации… и не тем, счастливым, после Совета… а растерянным и страдающим – после того, как уехала Катя… ему тогда было плохо… Разве это любовь – так жестоко мстить? Мстить за то, в чем он, в общем-то, и не виноват – любовь ведь не спрашивает: хочу - не хочу… просто однажды становится невозможно дышать без другого человека… У Киры это было… давно… И прошло… осталась ревность, подозрения, желание получить его во что бы то ни стало – как приз на соревнованиях, как подтверждение выигрыша… А разве это нужно?
До слуха донеслись слова бабушки:
- Расслабься. Ты видишь перед собой его лицо. Ты можешь сказать ему все, что хочешь, высказать все, что чувствуешь, рассказать ему о своей боли…
О боли? А та боль, которую причинила она? Андрей никогда специально не причинял ей боль. Это получалось ненароком… «Прости, дорогая, я этого не хотел…» Он говорил то, что она хотела слышать. А когда стал говорить другое, она этого не желала воспринимать… Так разве это он виноват?

- Я должна простить тебя…
- Я виноват… я виноват кругом, Кир… Но что делать с этим? Это – сильнее… Ты когда-нибудь сможешь меня простить?
- А ты? Ты сможешь простить меня?
- Я обижаюсь уже, Кирюша… Так уж вышло, что у нас разные дороги… Я не имею права обижаться на тебя…
- Но ты простишь?
- Я давно простил… И Катя – простила…
- Спасибо…
- Кира, а ты?
- Я прощаю… Я хочу, чтоб у тебя все было хорошо… Все хорошо… Я прощаю тебя и отпускаю.

Кира открыла глаза, посмотрела на Агафью Тихоновну - удивленно.
Та кивнула, протянула маленький стаканчик с настойкой:
- Выпей. И поспи еще – тебе надо набраться сил перед дорогой.


В Енотовой долине -
Красивые сады.
Тропинка по малине -
От лампы до звезды.
Никто не вспоминает
Особенных идей,
Но все друг друга знают,
И нет плохих людей!
Ну что же тут такого?
Просто - небо синее!
Примета пустяковая
В Енотовой долине...
Сияет в отдалении
Волшебная звезда.
К большому сожалению,
Нам не попасть туда...
Поскольку заколдовано,
Проникнуть нелегко!
А кроме остального -
И просто далеко...
Но вдруг - и без подсказки
Нас ноги принесут?
Ведь песня же - не сказка,
И в этом вся и суть.
Короткой
Или длинной
Тропой
или водой -
Вперед!
Искать долину
С волшебною звездой!
Ну что же тут такого?
Просто - небо синее!
Найдем свою подкову мы
В Енотовой долине!
Должно быть, это скверно...
Похоже на беду...
Я никогда, наверное.
Туда не попаду.
Где грим - не применяют,
Все счастье - без затей.
И все друг друга знают,
И нет плохих людей...
(Наташа Ростова «В Енотовой долине» Посвящение Клиффорду Саймаку)

_________________
Все будет. Но не сразу...

Вауу
Мне понравилось очень про Киру. Пусть будет ей счастье без Андрея

Жалко Катюшку и АндрющКу
А ну ка мири этих оболтусов
А то любовь любовбю а ссора все равно не то(ты меня понила? )
Пусть Ждан поверит Кате! А то я его покусаю чес слово. Бяка такое не вереющий

Жду проды
Спасибо

_________________

Дрогнет Запад, и дрогнет Восток.
Сила, Сила в Руке.
Девять Звезд - Синий Цветок,
Синий Цветок на Клинке.

Недочка, как всегда замечательно. Наконецто Кира успокоилась. Андрюша конечно как все мужики, расскажи, я всё пойму и прощу, это всё было до меня и меня это не интересует. А в конечном итоге так всё и получается как у тебя в фике. Буду ждать продолжения. Очень, очень!

Недочка, проды, как и всегда, великолепные! Жданов, конечно, осел упертый, но это не страшно! Я верю, он изменится!
Жду проду!
И самое главное:
Поздравляю тебя с Днем Рождения!
Желаю солнца на земле,
И неба нежно - голубого,
Любви и радости тебе,
И счастья самого земного!

С ДНЁМ РОЖДЕНИЯ ПОЗДРАВЛЯЮ
ЛЮБВИ И СЧАСТЬЯ
Я ЖЕЛАЮ!!!
УДАЧИ В ТВОРЧЕСТВЕ!!!!

Недочка С Днём рождения!!! Желаю тебе здоровья, счастья и любви, а остальное всё само придёт. :018: :020: :033:

Дорогие мои! Спасибо большущее!

Глава 49

Андрей кинул сумку у порога и прошел, не раздеваясь, в квартиру.
Плюхнулся на диван.
Идиот! Какой же он идиот! Да даже – если это и был Малиновский – какая разница? Катя ведь с не с Малиновским! Она любит его, Андрея! Зачем выпытывать? Зачем уехал, если впереди еще была неделя блаженства? А теперь – что? Ехать обратно?
Нет. Нельзя. Катя сама же и скажет, что это – детский сад. Нужно, в любом случае, встретиться с Зорькиным, обсудить дела, узнать – как там… И предложить кандидатуру Кати на место президента.
Взгляд упал на стол. Что-то знакомое в небольшой кучке бумаг, взял лист сверху – почерк отца:
Андрей, мы уехали. Жаль, что не поговорили после совета. Позвони, как вернешься. Желаю счастья – отец. ЗЫ Не обижайся на маму…
Следующий лист – записка от мамы.
Андрюша, прости меня! Я не нарочно, это вышло случайно, когда я прибирала квартиру… В общем, я прочитала твои письма к Кате… Не поняла сначала – что это за листки, а когда поняла – не смогла перестать; не обижайся, Андрюша, я же – твоя мама, мне необходимо знать: что с тобой происходит.
И прости еще раз, что не поверила твоим чувствам. Сынок, поступай так, как считаешь нужным, я приму ту женщину, которую будешь любить ты. Для меня главное – чтоб ты был счастлив. Но, очень прошу – постарайся с Кирюшей помягче, хотя бы в память о ее родителях. Не ругайся, не злись, попробуй еще раз мягко все объяснить. Я уверена – Кира должна понять, она ведь умная женщина. Позвони нам. Целую - мама

Мама прочитала письма… Вот они, здесь же лежат. Рука сама к ним потянулась – перечитал, пересмотрел, вздохнул с облегчением: ничего такого, за можно было бы покраснеть – нет. Плохо, что прочитала, но… зато все поняла. А это – счастье. Это – часть счастья: мама сразу примет Катеньку.
И опять нахмурился: а он так Катю обидел! Но… почему она не скажет честно? Да, было с Малиновским, но все давно прошло… Ошиблась… Люблю тебя… Так мало нужно от нее, почему же она упрямится? Или… или в ее прошлом был кто-то другой? Но тогда вообще непонятно – почему она скрывает, если все было давно и все прошло… А если – не прошло? Если она втайне мечтает о встрече с тем, первым? И не говорит поэтому?
Голова гудела от дум.
Жданов зашел в спальню, откинул покрывало с картины. Сердце, как обычно, замерло и тут же молоточки застрекотали сразу во всем теле, а возникшее жгучее желание отозвалось болью. Не совсем соображая – что делает, Андрей забрался на кровать и погладил Катю на картине… провел пальцами по изгибу бедер, обвел полукружия груди… забывшись, приник губами… шероховатое полотно не остужало жар, жажда обладания разгоралась все сильнее, и Андрей со стоном упал лицом вниз, сгребая в комок подушки и подвывая от безысходности…
- Катя… Катенька… Люблю… Жить не могу без тебя…

- А где Катя? – именно этими словами поприветствовал Жданова ИО президента компании ЗимаЛетто Николай Антонович Зорькин.
- Она еще на неделю задержится, - Андрей постарался не выдать своего состояния.
- Почему? – удивился Зорькин.
- А она тебе ничего не говорила? – в свою очередь удивился Андрей.
- Она так от тебя хотела спрятаться, что никому ничего не сказала…
- Ну… я ее все равно нашел. И мы все выяснили, так что, можешь на этот счет не беспокоиться.
- Я рад. Ну, что, Андрей Палыч, когда будете принимать назад свою империю? Она мне, признаться, уже порядком надоела.
- Я принимать?
- А кто? Малиновский? Я, конечно, могу подумать над этим вопросом, но мне почему-то кажется, что вы справитесь лучше…
- Нет, не Малиновский. Мне кажется, есть кандидатура получше.
- Воропаев?
- Коля, не придуривайся! Ты прекрасно понимаешь, что я говорю о Кате.
- О Кате? Хм… Несколько неожиданно…
- Ничего неожиданно, ты ведь и сам об этом думал, разве – нет?
- Ну-у-у-у….
- Му-у-у-у-у! – передразнил Андрей, - Короче?..
- Короче… Не имею возражений.
- Тогда звони!
- А ты?
- Но лицо официальное у нас – ты!

Сразу дозвониться не удалось, и Андрей ушел к себе, чтобы не сломаться, и не начать жаловаться Зорькину на свою судьбинушку.
Сел, запустив пальцы в волосы, закрыл глаза, и снова началось:
- Катя, Катенька… родная… где же ты? Мне так без тебя плохо… Прости…
Стук в дверь вернул его в действительность.
- Да, войдите, - недовольно крикнул он.
На пороге стояла Кира. Не ее он ждал, не ее хотел видеть. Но вспомнилось мамино письмо – может, и вправду, попробовать с ней помягче? И как-то объяснить?
- Здравствуй, Кира! – доброжелательно сказал он.
- Здравствуй… Андрей…
Жданов отметил, что Кира за время его отсутствия похудела и побледнела. Он хотел сказать ей что-нибудь ободряющее, вот только слова почему-то не находились.
- Андрей… - Кира подошла к столу и положила перед ним лист бумаги, - Это – заявление на развод… Подпиши… Тогда нас разведут в ЗАГСе…
- Кира?! – Андрей не поверил ни ушам своим, ни глазам.
- Да… Хватит гоняться за призраками… Пора жить своей жизнью…
Андрей быстро подписал – он все боялся, что это сон, и Кира передумает; Кира будто поняла – о чем он думает, усмехнулась:
- Не бойся… Я не передумаю… Только… Еще… я хочу уволиться. Поеду с Кристиной, мне надо развеяться…
- Да… конечно… - растерянно ответил Андрей, - только…
- Зорькин подписал увольнение. Он просил тебя взяться пока за мой отдел.
- Д-да…
- Вот и хорошо…
У дверей Кира обернулась:
- Андрей… прости меня…
- Конечно… я не сержусь… я понимаю… Ты меня прости…
- Уже… - грустная улыбка появилась на ее лице, - Будь счастлив, Андрей.
- И ты, Кирюша… тоже… Будь счастлива!
- Обязательно буду! Вот увидишь!

Малиновский резко притормозил и свернул к обочине.
Нет… Опять обознался… Да что же это такое? Почему этот образ преследует его с тех пор, как он вернулся в Москву? Ему казалось, что он все забыл, похоронил и оставил в прошлом. Иногда даже возникало ощущение придуманности этой истории или легкой памяти о сне - печальном, но светлом.
Он позволил себе расслабиться лишь в Новый год, отправив смс-ку почти что в никуда, ответа не будет – это он знал точно. В ее настоящем – солидный американский муж, ребенок… Все как у людей. А он – всего лишь ее далекое прошлое, да и в этом прошлом был для нее не более, чем другом, который уже перестал на что-либо надеяться.
Она подарила ему последнюю ночь – первую и последнюю, прощальную, рвущую душу как «Полонез» Огинского – последнее, что она оставила на родине, последнее, что оставила ему.
Иногда он был готов проклясть ее за это воспоминание, черным наваждением преследующее его по ночам, но чаще вспоминал с благодарностью – могло ведь не быть и этого.
Так давно…
Так давно это было…
Уже не помнятся слова прощания, забылся вкус поцелуев… лишь мерцание ее синих глаз в полумраке и свое «Я не забуду тебя никогда»…

Усталый, словно вагон дров разгружал, Роман вышел из лифта. Хмуро поздоровался с Машей, кивнул в ответ на сообщение, что его ждет Жданов.
Зашел к себе раздеться, только расстегнул пальто, как зашел Андрей. Рома сумрачно посмотрел на него:
- Привет, как дела?
На самом деле, ему не хотелось думать о делах – касались ли они «ЗимаЛетто», Жданова или Пушкаревой. «Оставили бы все меня в покое…» - подумал он.
- Привет, Малиновский! – Андрей тоже был не радостен.
- Не помирились? – поинтересовался Рома, понимая, что беседы не избежать.
- Помирились… А потом – опять… Из-за тебя…
- Вот как? – только сил удивляться не было, - И чем я опять не угодил или помешал?
- Ты можешь мне сказать правду?
- Сколько угодно! Сколько угодно правд – на любой вкус. Тебе – на чей?
- Не ерничай, я серьезно…
- А я-то уж как серьезно! – Рома посмотрел в окно, вдаль, будто хотел разглядеть сквозь дымку домик на берегу Атлантического океана.
- Скажи… У тебя с Катей было?
- О, господи, Жданов! – поморщился Роман, - Мне бы твои проблемы!
- И все-таки?
- Нет, Жданов! Ничего у нас Катей не было – в том смысле, в каком ты спрашиваешь. Не было и быть не могло.
- Почему? – наивно спросил Андрей.
- Дитя! Жданов, ты – дитя!
- Я жду…
- Потому что, Палыч, Катя – твоя женщина. И этим все сказано.
Увидев, что Жданов не уяснил в полной мере эту мысль, Роман пояснил:
- Твоя – не в смысле, что ты с ней встречаешься, а в том, что вы созданы друг для друга и любой, кто попробует между вами влезть… ну… словом… бесполезно… А я, знаешь, не хочу моральных травм – Катя не та девушка, которую легко можно забыть!
А перед глазами у него снова встала та, из юности – золото волос по плечам и озерная синь глаз…

- Катя, познакомься, это – Михаил, шеф-повар из Новосибирска.
- Очень приятно… - Да нужен Кате этот повар как рыбе зонтик!
Она вертела головой во все стороны, надеясь, как на чудо, что ее ненормальный Жданов не выдержит и приедет снова. От него можно этого ожидать! От него всегда можно ожидать сумасшедших поступков и… это нравилось Кате. Глупо, конечно, но – нравилось. Не всякий любит жизнь рядом с вулканов, но Катя… если этот вулкан зовется Жданов…
Разлука стала уже совершенно невыносимой, ничего не радовало, все мысли были там, в Москве, рядом с Андреем.
Но почему он не звонит?
И, как будто он услышал ее мысли.
Звонок. Она осторожно, чтоб не выдать волнения, ответила:
- Да, Андрей?
От крика едва не заложило ухо:
- Катенька, девочка моя, я ЛЮБЛЮ тебя! Слышишь?
- Да, Андрюша, да! – сердце уходило вразнос, выплясывая джигу.
- Кать, я хочу сказать, что – верю тебе! Я больше никогда не буду таким глупым, я тебе верю – просто так, без объяснений! Слышишь?
- Да! Спасибо! Я приеду – я тебе все расскажу!
- Кать, не надо. Я понял, что был идиотом! Ведь самое главное, это то, что я люблю тебя, а ты любишь меня! Да? Ты ведь любишь меня?
- Да! Конечно, да!
- Кать, я приеду к тебе! Завтра же!
- Андрюш, я, конечно, очень этого хочу, но приезжать уже не надо – послезавтра я прилечу сама.
- Я не дождусь! Я умру от тоски!
- Вот уж не надо! Андрюш, здесь у меня сейчас очень много дел, это будет невыносимо: когда ты рядом, а мне нужно делами заниматься. Мы ж сорвем Юлиане весь конкурс!
- Ладно, но ты должна знать – я тебя люблю! И не вздумай там найти мне замену! Убью обоих!
- Глупенький! Мне никто, кроме тебя, не нужен!
- Мне тоже, Кать… Кать, у меня еще новость – мы с Кирой подали на развод!
- Она согласилась?
- Да, Катюша, да! И сразу после суда мы с тобой поженимся, слышишь? И не смей мне отказывать!
- Не буду, родной мой! Я согласна!
- Я жду тебя, Катенька!

- Катя, вы так улыбаетесь… Вам, наверное, сообщили хорошую новость?
- Да, Миша, очень хорошую! Я только что помирилась с женихом.
- Поздравляю… Но, надеюсь, примирение с женихом, не помешает мне пригласить Вас на танец?

_________________
Все будет. Но не сразу...

Так Михадрила на фиг ! А то сама пориеду и выкину его на фиг
Рада что они все выяснили Так рада за них
Счастлива
Кира умничка-все правильно сделала. Найдет она свое счастье
Спасибо Недусь

_________________

Дрогнет Запад, и дрогнет Восток.
Сила, Сила в Руке.
Девять Звезд - Синий Цветок,
Синий Цветок на Клинке.

НЕДОЧКА!!!
привет! наконец-то я добралась до последней проды!!!
надеюсь, ты меня ещё помнишь? ;)

ты всё так же неподражаема!
спасибо тебе за эту чудесную историю!!!
От всей души поздравляю тебя с Днём Рождения!!!
будь счастлива, полна идеями, здоровья тебе, успехов по жизни и ВДОХНОВЕНИЯ!!!

Катюшка, спасибо!!
hodiki
Конечно, помню
СПАСИБО большое
Итак, глава, наверное, предпоследняя

Глава 50

Катя нервно опустилась в кресло самолета. Около нее остановился Михаил:
- Ка-ать? Ты не против, если с тобой сяду я, а не Юлиана?
Нет, она не против. Конечно, она понимает, что уже надоела Юлиане со своими разговорами о Жданове. Кто виноват, если в мыслях нет никого и ничего другого? Почему она сказала ему не приезжать? Теперь были бы вместе… И ночью… Ох! Как только подумала об этом, так внутри все заныло, она непроизвольно поерзала в кресле, утихомиривая разгулявшееся желание, и почувствовала, что на щеках появился румянец.
Черт! Миша же подумает, что это она на него так реагирует! Вот попала!
А Миша и вправду отметил, что Катины щечки слегка порозовели. И, конечно, решил, что нравится новой своей знакомой, которая ему очень пришлась по душе.
Самолет загудел, Катя вздрогнула, вцепившись в подлокотники.
- Кать, что такое?
- Я летать боюсь…
- Да ну, перестань… Это ведь…
- Миша, не объясняй, - Катя сглотнула слюну, уже ставшую тягучей от страха, - я все знаю и все равно боюсь. С этим ничего невозможно поделать…
Ага, невозможно! Очень даже возможно – был бы только рядом Андрей… Она бы спряталась в его объятиях – таких надежных и уютных… А он бы шептал ей что-нибудь вперемешку с поцелуями, и вот тогда ей было бы почти совсем не страшно. Потому что – с ним не может быть страшно…
Но Миша тоже не промах, он понимал, что девушку надо отвлечь от страхов. Оглянулся по сторонам, а тут как раз тележку подкатили, и Мишель взял два бокала:
- Катюша… - и один из бокалов оказался в руке Кати.
- Спасибо… - Катя поднесла вино ко рту, но глаза, которые она упорно отворачивала от иллюминатора, все-таки туда повернули. Сами.
Проверить – вертятся ли пропеллеры. Пропеллеры вертелись, но вот рука Кати дрогнула и вино бесшумно выплеснулось ей на грудь.
- Ой…
Пятно расплывалось.
Миша, схватив салфетки, принялся промакивать вино:
- Сейчас…
Ничего, конечно, не помогло, но Борщов все-таки вернул бокал Кате:
- Не расстраивайся! Давай выпьем за будущее! За светлое, естественно, будущее!
- Давай… - улыбка давалась Кате плохо.
Миша оглядел еще раз пятно на блузке, покачал головой:
- Слушай, у меня вещи с собой! Давай я тебе найду что-нибудь переодеться?
- Ой, Миш… не надо, неудобно…
- Да брось!
И из сумки Мишеля появилась рубашечка, и она даже налезла на Катю – только пуговки на груди, возмущенные не своим размерчиком, сидели на своих местах так неплотно, что грозили оторваться.
А Миша, чтоб не засесть взглядом на этих хулиганистых пуговках, принялся рассказывать истории из жизни. Вскоре Катя под его тихий, слегка монотонный голос, задремала. Борщов улыбнулся, накрыл ее пледом, Катя сквозь сон пробормотала что-то, вроде спасибо. Голова сама сползла по спинке кресла к нему на плечо.
Вскоре заснул и он.

Их встречало солнце – не такое, конечно, яркое и жаркое, как в Египте, но это было неважно, ведь на родной земле даже не слишком горячее солнце радует больше, чем все ясные дни чужбины вместе взятые.
Выйдя на трап, Катя поежилась – прохладненько, все-таки; но вспомнила, что плащ остался в багаже. Как она могла не подумать о том, что в Москве лето еще не наступило?
- Кать, замерзла? – участливо спросил Миша.
- Да уж… не май месяц!
- Погоди! – Борщов приостановился, и достал из сумки курточку, - Вот, накинь!
- Ой, спасибо! – обрадовалась Катя.

В зале прибытия почему-то не было видно родителей, которые обещали ее встретить – видимо у отца опять заглохла машина. Катя была уверена, что они все равно приедут, поэтому не особенно беспокоилась. Она сняла куртку, протянула ее Михаилу:
- Спасибо, Миш… А рубашку я позже отдам, хорошо?
- Кать, ты куртку-то одень! А вдруг не встретят?
- Да встретят! Опоздают немножко, но приедут…

- Катенька!
Катя не успела даже сообразить ничего, как оказалась в объятиях… конечно, Жданова! Она не успела увидеть – как и откуда он появился, даже его самого не видела, но надо ли это? Разве может она перепутать его с кем-то другим? Его – одного-единственного на всем белом свете, любимого до потери сознания, родного и невообразимо близкого…
- Ка-а-а-ать… - он дотянулся до ее губ – как будто в приступе жажды. Он пил ее губы, одновременно вливая ей свою неугомонную энергию, любовь, страсть, жажду обладания, нежность и усталость от разлуки. Как они могли так надолго расстаться? Уму непостижимо! Сейчас, встретившись, они оба поняли, что жизнь друг без друга не имеет никакого смысла, что лучше умереть, чем расстаться еще раз…
- Я люблю тебя… - оторвавшись на миг, чтоб перевести дыхание, прошептал Жданов, - я люблю только тебя… я не могу и не хочу без тебя, слышишь?
- Да-а-а-а….
- Ты простила меня?
- Конечно! А ты на меня больше не сердишься?
- Ну, что ты…
- Ка-а-а-ать, я ужасно соскучился… Я…
- Я тоже, Андрюша… я тоже соскучилась…
Он крепко прижал ее к себе. Организмы бушевали, требуя немедленного соединения, расплавленный свинец помчался по венам со скоростью болида Формулы-1, учащенный пульс ощущался даже в кончиках пальцев.
- Люблю, Кать… Умираю без тебя… - руки Андрея жадно обхватили ее ягодицы, тиская и вдавливая их в себя, - Хочу…
Губы их снова соединились…
- Это что я вижу?!!! Катерина! Ты… ты…. Нет! Это – не моя дочь!

Но на Валерия Сергеевияа парочка не обратила никакого внимания – страстный поцелуй продолжался.
- Катерина!!!! – этот вопль, наверное, был слышен даже в Египте.
Во всяком случае, Малиновский, ошивавшийся поблизости, подобрался поближе, дабы, в случае чего, предотвратить кулачную расправу, а Катя с Андреем, наконец, оторвались друг от друга.
Они смотрели на нарушителя их уединения осоловелыми глазами, в которых не было ничего, кроме выплескивающегося через край желания.
Желания остаться вдвоем.
Но желанию этому, естественно, не суждено было сбыться.
- Катерина! Что это такое, я спрашиваю?! Ты ведешь себя как… как… как шлюха!
- Не смейте! – яростно выкрикнул Андрей, - Не смейте оскорблять Катю!
- Тебя, сопляк, не спросил! Убери руки, гад!
Но Жданов не торопился убирать руки, наоборот – он сцепил пальцы за спиной у Кати: так, будто привязал, приковал ее к себе. Всем своим видом он показывал, что ни за что не отпустит девушку.
- Я люблю Вашу дочь, - справился с яростью Андрей, - Мы… любим друг друга. И я прошу руки Вашей дочери…
- Только через мой труп! – прокричал, брызгая слюной, Пушкарев.
- Папа, я… - попыталась что-то сказать Катя, но Андрей покачал головой.
- Кать, позволь мне…
- Я женюсь на Кате, чего бы мне это не стоило. Мы – взрослые люди, и мы можем сами решать свою судьбу.
- Я не отдам за тебя Катерину, мерзавец!
- Папа… Вы не правы.
- И не называй меня «папой», щенок! Ты ей не нужен!
- Позвольте ей самой решать – кто ей нужен. Мы не в Азии прошлого века живем!
- Молчать!
- У нас будет ребенок!
- Андрей!
- Что-о-о-о-о? – хором воскликнули Пушкаревы.
- Вот видите, – спокойно продолжил Жданов, - всё за нас. Так что – вам придется отдать Катерину за меня.
- Нет!
- Это не обсуждается!
Валерий Сергеевич побледнел и схватился за сердце.
- Валера!
- Папа!

Елена Александровна внимательно посмотрела на мужа, потом на Андрея, потом – на Катю. Под ее взглядом Жданов непроизвольно разжал руки, а госпожа Пушкарева поманила дочь пальчиком.
Они отошли в сторонку.
Валерий Сергеевич картинно держался за грудь, недоумевая – почему никто не летит к нему с лекарствами, Андрей косился на Катерину с мамой и вслушивался в их шепот.

- Катенька, он правду сказал?
- Что?
- Что у вас будет ребенок?
Катя оглянулась на взъерошенного Андрея, улыбнулась:
- Да, мам, будет… Только Андрюша неправду сказал…
- Это как?
- Я беременна, но он об этом еще не знает, я не говорила…
- Догадался?
- Не успел… Я сама только два дня назад удостоверилась.
- Ну… что ж… Катя… Мне Андрей Палыч нравится…
Катя снова оглянулась на Андрея, тот начинал нервничать.
- Иди, скажи ему.
- Сейчас?
- Конечно. Пусть не чувствует себя лжецом.
Подойдя к Андрею, Катя приподнялась на цыпочки и прошептала ему на ухо:
- Андрюшка, у нас правда будет ребенок…
- Что? – не поверил своим ушам Жданов.
- Я беременна…
- Ка-а-а-а-атька-а-а-а-а-а! А-а-а-а-а-а! – Жданов подхватил ее на руки и закружил по залу, - Катенька, любимая! О, Боже мой!!!
Он опустил Катю, упал перед ней на колени и, обняв, осторожно коснулся губами ее живота, а потом прислонился к нему щекой.
Текли слезы, и он ничего не мог с этим поделать, только шептал:
- Катенька, родная, любимая моя, спасибо, спасибо!!!!
Вскочил, потряс головой, снова рухнул на колени и, запрокинув голову вверх, закричал, в восторге потрясая кулаками:
- Я буду папой!!!!!!!!! Катька-а-а-а-а!!!!!

Пушкарев, с удивлением наблюдая за беснующимся от счастья Ждановым, совсем забыл о своем якобы сердечном приступе. Жена взяла его под руку:
- Знаешь что, Валера? Поедем-ка домой…
- Как это? А Катюха?
- Молодые приедут к нам… Скажем, завтра…
- Ты с ума сошла? Чтоб я отпустил Катерину с первым встречным-поперечным! – ну, не мог Валерий Сергеевич смириться с тем, что все произошло не только без его согласия, но и без его ведома.
- Какой первый встречный, Валера? – мягко улыбнулась Елена, - он ее муж. Если не перед людьми, то перед Богом. И он – отец твоего внука.
- Но… я…
- Пойдем…
- Ты все знала? – наконец, догадался Пушкарев.
- Нет… Догадывалась…
- Но как?
- Наверное, я была немножко внимательнее….

_________________
Все будет. Но не сразу...

Готова плесать и хлопать владоши от радости
Это было что то
Просто восхитительно
Прям афанарела вся от шока и радости
Классссс!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
АААААААА!! ВАУУУУУУУУУУУ!!!!!!!
Моему восторгу нет предела.
Еу!! ЁУУ!!!!!!!
Танцы обниманцы
Веселимся народ
У них будет ребенок
Класс
Девочка, мальчик? или два сразу разных пола??
Будет классно.

А куды Михрютка делся?
Или он решил по тихому слинять пока его не заметил Жданов?
Ведь Жданов должен опомнится и спросить что та Катьке одето то???
А Малина? Че затоился?
Он вылезет из за угла то??

Кароче Бисс. Браво!!!!
Цветы и овациии

Скоро конец дя???
А так не хочется

_________________

Дрогнет Запад, и дрогнет Восток.
Сила, Сила в Руке.
Девять Звезд - Синий Цветок,
Синий Цветок на Клинке.

Катюш, спасибо!!!

Глава 51

Малиновский, в отличие от Жданова, заметил, что в зал Катя вышла с неприметным молодым человеком, судя по всему, ее знакомым. И в момент встречи этот молодой человек никуда не делся – он перекинулся несколькими словами с Юлианой, и остался стоять неподалеку от Кати.
- Привет! – подошел к нему Рома, - Вы кто?
- Э-э-э? – слегка недоумевая, посмотрел на Малиновского паренек, - В каком смысле?
- Ну, я, например, друг Катерины и Андрея, вице-президент компании Зималетто. А ты кто?
- А-а-а-а! А я – Михаил Борщов, шеф-повар. Открываю в Москве ресторан. Нас с Катей Юлиана познакомила в Египте.
- Ясно! Приятно было познакомиться.
- Мне тоже…
- Михаил, а чего Вы ждете?
- Э-э-э-э…
- Я о том, что сейчас Палыч с Катькой наобнимается и вспомнит, что она с Вами сюда вышла. А Палыч – жутко ревнивый! Сначала накостыляет, потом будет знакомиться.
- Ясно, - улыбнулся Миша, - Да, собственно, мы с Катериной о делах кой-каких совместных с ЗимаЛетто разговаривали, я просто хотел узнать – когда ей будет удобно со мной встретиться…
- Угу. Давайте так… Вот Вам моя визитка, звоните мне завтра. И договоримся. Хорошо?
- Хорошо… - пожал плечами Михаил, - Тогда я пошел, До свидания!
- До свидания…
Рома тут же отвернулся от Борщева и с улыбкой посмотрел на Андрея с Катей. Да уж… Кто бы знал, что вот так все получится… Удивительно! Удивительно и то, насколько у него самого тепло на сердце от их счастья… словно и самому какой-то кусочек достался…
Он огляделся по сторонам и замер.
Нет, этого не может быть…
Он снова обознался.
Это не она…
Но она оглянулась и тоже замерла, увидев Романа.
Дыханье перехватило…
Рома шагнул к ней.
- Настя?

…Счастлив я, покоренный властью,
Этих глаз васильково-синих.
Губы с нежностью шепчут Настя,
Травы вторят Анастасия…

Это может во сне присниться
И оставить свой след навечно -
Как поток золотой пшеницы
Тихо льется тебе на плечи.
Каждый сам выбирает счастье,
Об одном бы судьбу просил я -
Ты отдай мне в невесты Настю,
Дай мне в жены Анастасию!


- Рома?
- Настя…
- Рома…
Они смотрели друг на друга и не верили своим глазам.
- Ты откуда здесь?
- Я… с другом невесту его встречал… - Он махнул головой в сторону обнимающейся парочки.
- А-а-а-а… Славная пара… - улыбнулась она, - Я видела…
- А ты? – Рома боялся спрашивать. Сейчас она скажет, что встречает мужа… И робкая надежда погаснет уже навсегда, - Ты… тоже… кого-то встречаешь?
- Да… Маму с сыном… - и она почему-то покраснела.
- А… муж?
- Мы развелись… давно…
- Ясно…
- Ой, вот и они! – Настя призывно замахала рукой.
Рома обернулся и… сразу понял – кому она машет. Он медленно, очень медленно, словно боясь спугнуть… взял ее за руку… заглянул в глаза.
- Да? – только и сумел вымолвить он.
- Да… - ответила она.
- Он… знает?
- Он… ждет…

Отпустив руку бабушки, прямо к ним бежал мальчишка… рыжий! С обаятельной улыбкой! Совсем такой, какой снился… Шесть лет? Нет… Шесть с половиной… Ну, конечно!
- Мама!! – влетел в объятия Насти пацан, расцеловал ее, а затем повернулся к Роману.
Посмотрел внимательно на него, скосил глаза на мать, вопросительно вздернул подбородок. Настя едва заметно кивнула.
- Привет! – сказал Малиновскому мальчуган, - Я – Рома. А ты – мой папа?

- Ромка! Малиновский! Ты идешь?
- Ой… Андрюша… Голову даю на отсечение, что это – его сын!
- Да ну… Откуда?
- Ты посмотри – как похож!!

Малиновский сиял. Он держал на руках мальчишку и все никак не мог поверить, что это правда, а не сон. Счастьем хотелось поделиться:
- Катя! Жданов! Познакомьтесь! Это – мой сын!!!


- Ромка, я так понимаю, что ты с нами не поедешь?
- Нет… Конечно, нет! Нам с Настенькой и Ромочкой очень о многом надо поговорить. А вам, я думаю, тоже свидетели не нужны.

- Сны сбываются, Ромка?
- Сны сбываются, Катя…

* * *

- Стоп! Снято!

_________________
Все будет. Но не сразу...

Реву от счастья
Опять опять фик закончен
Аааа
Как же мне трудно с ним растоватся
Стока мучений
Стока боли
Стока счастья и любви я пережила вместе с героями и автором этого чуда
Я в полнейшем счастье
Для счастья много не надо правда ведь Недусь???
Ты смогла
Ты написала
Ты подарила всем неземное счастье
Ты и тока ты и больше ни кого
Тока тебе я подарю цветы
Тока тебе скажу Спасибо
Спасибо за все
Ты всегда в моем серде и фики твои в моей душе
СПАСИБО!!
Я счастлива
На сердце радость и радость и много радости

_________________

Дрогнет Запад, и дрогнет Восток.
Сила, Сила в Руке.
Девять Звезд - Синий Цветок,
Синий Цветок на Клинке.

Катюшка, спасибо огромное!!!!
:08:

_________________
Все будет. Но не сразу...